Мессия

Андрей Анисимов


МЕССИЯ



рассказ



Старик хотел знать всё, но не верил ни единому слову. Он спрашивал, жадно проглатывая ответы, и тут же недоверчиво тряс своей нечесаной неопрятной бородой, или бормотал под нос что-то вроде: «небывальщина», «придумал тоже»,  «сказки всё это». И, тем не менее, продолжал спрашивать.
-  Значит ты – хранитель семени, - проговорил он и умолк, точно пробуя на вкус это слово. – И какое семя ты хранишь? И для чего? Что в нём такого ценного? А у тебя их много, этих семян? Все разные, или как? Может у тебя есть семена сонной травы, а? От семян сонной травы я бы не отказался. Я бы выменял у тебя немного на…
- Нет, не то, - перебил его тот, кто назвался хранителем. – У меня нет семян сонной травы, или какого-то другого дурмана.  Я действительно ношу с собой Семя, только у меня оно всего одно, и оно многократно ценнее, чем семя любого растения. Оно не выменивается ни на что.
- Всего одно?
- Да. И поэтому оно не должно пропасть даром.
Старик тряхнул бородой:
- Что-то я не понимаю.  Что можно получить от одного семени?
- От этого – многое. Здесь, - хранитель указал на свою котомку, - то, что поможет людям выжить. Даст здоровую пищу, чистую воду, и поможет излечиться от язв. А потом – и обзавестись здоровым потомством.
Старик недоверчиво покосился на мешок хранителя.
- Колдовство… - пробормотал он под нос, но хранитель услышал его.
- Ничего подобного. Это не колдовство, это знания. Давно утерянные, ушедшие в небытие вместе с теми, кто использовал их для создания этого Семени. Семя было предназначено для нас, для тех, кто выживет. Для тех, кого пощадит Большой Огонь.
- Они не могли знать, что придёт Большой Огонь, - опять замотал головой старик. – Этого не мог знать никто. Он пришёл неожиданно, с неба. Откуда он мог ещё прийти, как не оттуда? Его пламя жгло землю всего одну ночь. А когда он погас, из живущих остался только каждый из тысячи, всё вокруг было усыпано пеплом, и из туч шёл чёрный дождь..Начался голод, а за ним – язвы и мор, от рассыпанного повсюду яда. И тогда умерла половина из уцелевших. Это знают все.
- Большой Огонь создали сами люди, - сказал хранитель. – Он хранился в глубоких колодцах, сделанных из серого камня и железа. Я сам видел их. Они называются «ракетные шахты».
- Люди не способны владеть такой силой.
- И, тем не менее, это так.
- Придумал тоже, - буркнул старик.
- Тогда действительно жило много народу, и большинство не верило в то, что Большой Огонь когда-нибудь вырвется на волю. – продолжал хранитель. – Они надеялись на то, что у тех, кто владеет им, хватит благоразумия не открывать колодцы, ведь итог этого был бы плачевен для всех. Однако были и те, кто знал, что рано или поздно это случится. Они знали, что не смогут остановить безумие, что Большой Огонь всё равно будет выпущен, а поэтому закапывались под землю, или уходили подальше от больших селений, которые тогда назывались городами… Но были и те, кто избрал свой, особый путь. Чтобы дать шанс тем, кто останется в живых, они создали Семя
- Откуда ты всё это знаешь? – подозрительно поглядел на хранителя старик.
- Я – потомок одного из них.
- Так значит оно рукотворное? Это, твоё Семя.
- Конечно.
Старик привычно затряс бородой.
- Нелепее истории я ещё не слышал.
- Поверь, она правдива.
Старик ничего не ответил, но помолчав несколько секунд, спросил:
- Семя… Его нужно посадить?
Хранитель кивнул:
- Как и любое другое.
- И что вырастет?
- Это будет дом, даже не просто дом – целый посёлок. Когда Семя будет посажено, оно пустит корни, как любое другое растение, и то, что вырастет, тоже будет как растение, но особое.  Люди будут жить внутри него, а оно станет защищать их, кормить и поить, греть в стужу и охлаждать в зной, очищать воздух от яда и пыли, которая разъедает внутренности, и давать много разных вещей, которые потребуются, в том числе и лекарства. Оно излечит тех, кто поселится в нём от любого недуга, и люди навсегда забудут, что значит болеть. И дети их не будут умирать, ни в утробе матерей, ни после того, как родятся на свет. И рождаться будут нормальными, с двумя руками и двумя ногами, с одной головой и должным количеством пальцев. А ещё оно будет учить. Оно будет давать знания, которые сочтёт нужными для повседневной жизни и на будущее… Вот, что даст Семя, когда вырастет. И всё это – почти без всякого труда. Оно потребует ухода за собой, но только вначале, пока не наберёт силу, а вырастя, вернёт всё сторицею. А когда мы научимся тому, что даст нам это Семя, мы сможет создать ещё Семя. И не одно.
- Зачем?
- Чтобы рассеять их по всей земле.
- Сказка…
- Нет. Это называется саморазвивающаяся биомеханическая конструкция с искусственным интеллектом.
- Мудрёно что-то, - пожаловался старик.
Хранитель рассмеялся.
- Иначе говоря, это означает, что посёлок до последней мелочи создаст себя сам, а затем сможет и видеть и слышать, и разговаривать с людьми, и думать, как человек.
- Ну и выдумщик ты, хранитель!
- Иначе как вернуть людям всё то, что по глупости некоторых было утрачено. Выросшее Семя должно передать людям то, что было заложено в него.
- А сейчас оно может разговаривать? – полюбопытствовал старик.
- Нет. Сейчас – нет.
- Покажи его, - неожиданно попросил старик.
Хранитель молча развязал котомку, запустил туда руку и под жадно-любопытным взглядом старика, извлёк из неё больную ярко-жёлтую круглую банку. В банке, заботливо обёрнутый белым пористым материалом, лежал небольшой, размером с половину мужского кулака, предмет, похожий на кусок глины перемешанной с  донной грязью – коричневато-серый, ноздреватый и совершенно непривлекательный. Попадись такой на дороге, его спокойно можно было  бы принять за кусок шлака.
- Ничего особенного, - разочарованно протянул старик.
- Всё удивительное у него заключено внутри, - отпарировал хранитель, закрывая банку и пряча её обратно в котомку.
- И что же ты хочешь от меня?
- Я ищу тех, кто будет первыми, которые воспользуются плодом, выросшем из Семени. И поверь мне, это труднее, чем может показаться. Уцелевших не так уж и много, а тех, кто поверил в Семя…
- Совсем никого, - закончил за него старик, полуутвердительно, полувопросительно.
Хранитель печально кивнул.
- Наверное, ты просишь за право жить там, что-то, чего тебе не могут дать взамен. Слишком высокую цену.
- Я даю эту возможность даром.
- И с меня не возьмёшь тоже?
- Нет. Для этого нужно только одно – поверить мне, поверить в Семя.
- И что будет, если я поверю?
- Тогда мы найдём ещё людей, и когда нас будет не один и не два, мы посеем Семя. И дадим начало новому человечеству.
- Ха, - выдохнул старик. – Ты поступаешь неразумно. Тебе следовало бы посеять своё Семя возле какого-нибудь селения, и доказать свою правоту делом, а не словами. Тогда не надо было никого искать. Люди пришли бы к тебе сами.
- Вообще-то изначально Семян было два, - проговорил, помедлив хранитель. – Когда-то я поступил так, как советуешь ты: решил доказать свою правоту делом, и посеял первое. Те, кто жил неподалёку просто испугались, когда оно начало прорастать, и уничтожили ещё не успевшие окрепнуть ростки. Пытались убить и меня, но мне удалось бежать. Теперь я не могу так рисковать. Семя осталось только одно.
- Посади там, где его никто не тронет, - посоветовал старик.
- Там, где его никто не тронет, никто не живёт. Если люди не поверят в Семя, которое ещё не посажено, никто не поверит в него  и тогда, когда я буду звать, чтобы они увидели, что выросло. Сеять на ветер, впустую, - всё равно, что губить.
Старик ничего не ответил. Некоторое время они сидели молча, думая каждый о своём. Хранитель посмотрел на красноватое солнце, медленно катящееся к закату, и спросил:
- Так что скажешь? Пошёл бы ты со мной?
Старик огляделся, медля с ответом. Холм, на котором они сидели, был самым высоким в округе, и с его вершины было видно далеко, даже несмотря на облака ядовитой пыли, которые западный ветер всё гнал и гнал, откуда-то из опалённых чудовищным огнём районов.  Частью лысый, частью поросший желтеющей травой холм, был частью огромной холмистой равнины, местами поросшей карликовыми рахитчатыми деревьями и огромными кустами крапивы, от которых следовало держаться подальше. Петляющая меж холмов речушка, почти целиком скрывалась среди буйно разросшегося камыша, а за ней, где-то почти на пределе видимости, курился слабый дымок – жилище стразу трёх человек. Мужа с женой и их шестипалого мальчугана.
Не самая богатая земля, но в степи водилась мелкая живность, которую без особого труда можно было заманить в силки, можно было найти грибы, съедобные коренья и травы, в редколесье попадались ползучие грибы, а в реке – волосатая рыба и зубастые лягушки. Крохотный мирок, не балующий изобилием, но привычный. Синица в руках…
- Нет, - сказал, наконец, старик. -  Я не пойду с тобой. Я не верю тебе и в твоё Семя. Ты рассказываешь невозможные вещи, и обещаешь так много, что в это нельзя поверить. Ты обманываешь меня, хранитель. Я не пойду с тобой. Мне не нужно твоё Семя, и то, что вырастет из него. Вот семена сонной травы я бы взял. Но у тебя нет семян сонной травы…
- Нет, - покачал головой хранитель.
Посидев ещё секунду, он встал, поднял котомку, и, закинув её за плечи, произнёс:
- Ну, что ж… Коли так, прощай старик.
- Прощай, хранитель.
Хранитель повернулся к нему спиной и зашагал прочь с холма, а старик смотрел, как он спускается вниз, и, петляя меж кустов крапивы, направляется к соседнему холму. Он провожал его взглядом до тех пор, пока шагающая фигурка не скрылась из вида в редколесье. Раз-другой она мелькнула среди деревьев, и исчезла. Старик снова остался один.
Он сидел и думал, и мысли его были такие же ленивые и неспешные, как и вся его бесцветная размеренная жизнь на этом холме. Приход хранителя привнёс в неё свежую струю, и, перебирая сейчас в голове услышанное, у него вдруг возникло необъяснимое чувство, что он упустил что-то очень важное. Он почувствовал, что где-то внутри рождается и начинает глодать его душу досада, хотя причину её появления он едва ли смог бы объяснить. Этот хранитель растормошил его спящее сознание и куда сильнее, чем он полагал. Выдумщик, рассказывающий небылицы, казалось бы, и всё же… Чем-то он его, всё- таки задел.
«Куда он теперь пошёл» - невольно подумал старик.
Отдалённые раскаты грома заставили его оторваться от раздумий. Вслед за пылевыми облаками на равнину наползала чёрная как смоль туча.
«Это хорошо, - подумал старик. – Будет дождь, прибьет эту проклятую пыль. Хотя дождь оттуда – тот же яд».
Он ещё долго сидел, глядя, как тучу сносит к северу, потом проковылял к своему убогому жилищу и стал готовиться ко сну.
Солнце давно село, а он всё ворочался на своём ложе: мысли по-прежнему не давали ему покоя.
Он плохо спал в эту ночь.