Жили-были два брата. Оба художники. Сергей старший и младший Константин. Оба закончили московское известное Училище Живописи, Ваяния и Зодчества. Это была высшая школа живописи. То есть, по родству и выбранной стезе в жизни они должны были бы быть очень похожи. А на самом деле они были очень разными. И по характеру, и по природе своей человеческой, и по выбранному направлению в живописи и по тому даже, как сложилась вся их жизнь. Просто удивительно
как они были непохожи.
Вот Константин, а речь пойдет прежде всего о нём, считал себя первым в России импрессионистом. Бесспорным. И очень гордился этим. А вот некоторые с этим и не согласились бы. А, Константин считал, что началом всему этому направлению в живописи в России был портрет «Хористка», выполненный им. Хористка – это девушка , которая пела в хоре частной оперы Мамонтова. Это сегодня у нас эта живописная манера не вызывает никаких вопросов. А вот когда она появилась, то сразу вопросы и появились. Это было что-то новое и неслыханное. И непривычное. «Хористка» была представлена на выставке передвижников. И она по всему этому настолько выпадала из всего представленного на выставке, что даже Поленов, а он был его учителем , то есть. близкий ему человек, говорил, что надо снять эту работу с выставки.
Импрессионизм - это уже совсем другой подход. Радикально другой. Это другие краски и другая живописная техника. Но главное было даже и не это. Не техника. Главное, что не принималось - это то, что не сам сюжет становился главным в живописном изображении. А у всех передвижников как раз сюжет и был главным. А уж техникой живописи они все владели превосходно. А главным идеологическим направлением был у них критический реализм. А у молодого художника главным был не сюжет, ни реализм, ни сам человек, а в случае представленной девушки – хористки, свето–воздушная среда, в которой которой она находится, игра свето–тени. И это всё в ущерб самой модели. Нет никакой привычной психологической разработки характера. Нет личностной характеристики. Нет никакой психологии. Здесь новая необычная форма, здесь откровенно техника живописная берёт верх над содержанием. Этот род живописи обращён к чувству, а не разуму.
И «Хористка» - это было только начало, это новое живописное веяние приходило и постепенно встраиваться в нашу живописную школу. И не сказать, чтобы не без труда. И Коровин не был принят в среду передвижников именно по причине вышесказанного. Да и в других обществах не очень его приветили. И тем не менее не сказать, чтобы его картины не покупались. Он был востребован. И был совсем не беден. И Константин бы очень горд, что именно он в России стал первооткрывателем этого направления, которое уже получало признание во всей Европе.
Правда, это право у него оспаривалось. Нет, не первым он был, утверждали некоторые. А вторым. Потому как первым был художник Серов. В подтверждение этого утверждения указывали на портрет всем известной «Девочки с персиками». А эта девочка, действительно, появилась несколько раньше. На год раньше. Хотя нужно, конечно, признать, что эта картина Серова - это не только импрессионизм, но и характер, и личность представленной милой непосредственной девочки. А Серов был близким другом Коровина. Их постоянно видели вместе. Они и путешествовали вместе. Их так мило прозвали Коров и Серовин. Но дело не в этом.
*****
Импрессионизм.
Да и на своей родине, месте, где зародилось это новое живописное направление, он тоже ведь прижилось не сразу. Совсем не сразу. Первых художников импрессионистов совсем не понимали и не принимали. На их выставки хоть и приходили, но только с тем, чтобы исходить ядом по поводу этих извращенцев. Да поплевать ещё на эти картины.
Я кроме Третьяковки прихожу с моими клиентами и в Музей изобразительных исскуств им. Пушкина. Не в главное здание музея, появившиеся у нас по инициативе Цветаева – отца поэтессы. Рядом есть ещё одно здание не столь помпезное. Вот в нем и находятся импрессионисты, приобретенные преимущественно нашими двумя коллекционерами Щукиным и Морозовым. Как было уже сказано, этих художников и на их родине некоторые считали так, мягко сказать, чудаками. А уж тех, кто их покупал, не в меньшей мере. Говорили даже так, что вот тут приезжают двое сумасшедших русских, которые покупают таких же сумасшедших французов.
И приходим мы вместе, конечно, и в залы французских импрессионистов. И я всегда так простодушно задаю один и тот же вопрос. А почему этих художников называют импрессионистами? Думаю, что вопрос-то такой пустяковый и французам ли не знать на него ответ. И хотите верьте – хотите нет,но ни разу не получил внятного ответа. Ни разу! Со всем моим смущением рассказываю. Художник Клод Моне написал картину «Впечатление. Восход солнца» (Impression. Soleil levant.) На картине мы видим порт в Гавре. Открыл художник окно номера гостиницы, в которой он остановился, и написал на одном дыхании то, что мы видим. Лес корабельных мачт, стушеванные контуры портовых кранов, зыбкий туман, чернеющие лодки.Сначала Моне назвал картину так коротко "Впечатление" Но его друг Эдмон Ренуар, брат известного нам художника Огюста Ренуара, посоветовал добавить еще два слова "Восход солнца".
Он выставил эту картину на первую выставку художников этого нового направления в живописи. Их было семеро никому неизвестных художников. Сегодня их знают все.
Не мало народу пришло посмотреть картины этой выставки. Но совсем не для того чтобы полюбоваться и восхититься. Наоборот. Пришли скорее с тем, чтобы, как на ярмарке, приходят посмотреть на бородатую женщину. Посмотреть и поплеваться. Ну какие-то чудаки, вообразившие себя художниками. Настолько все увиденное казалось необычным. Gribouillage - мазня, если по-русски.
И был среди посетителей журналист газеты Шаривари.( В переводе шум, гам, гвалт). До, его прихода на эту выставку этого журналиста не знал никто. Он, написал статью под впечатлением всего увиденного. После этого его узнали все. Он дал название всему этому направлению. Злое и, как ему показалось, очень остроумное. Особенно его привлекла картина Клода Моне. «Впечатление…» Он и обозвал их всех в грубом переводе «Впечатленцы». Такое насмешливо-пренибрежительное прозвище. И после этого так счастливо вошёл в историю этот журналист. Звали его Лёруа. Кстати, в переводе его фамилия означает Король. Он, к примеру, написал в своей статье о Моне и его картине: « Обои, и те смотрелись бы более законченно, чем это „Впечатление“!». Плюнул – и стал знаменит, сам не зная всю цену этому плевку.
А выставка была организована в помещении фотографа Надара. Это имя стоит того, чтобы быть упомянуто. Господин Надар – был один из первых фотографов. Причем, он фотографию уже рассматривал как искусство. Благодаря ему мы можем сегодня видеть лица многих известных людей того времени.
А ещё этот его салон на бульваре Капуцинок вошел в историю по одному и ещё большему поводу. В этом помещении был показал первый в истории фильм, снятый братьями Люмьер. «Прибытие поезда». Говорят при демонстрации этого фильма особенно чувствительные дамы выбегали в панике из салона на бульвар Капуцинок
*****
У меня нет желания описывать здесь в чем состоит суть и природа этого направления и почему импрессионизм всё-таки пробился и стал даже национальной гордостью французов. Все уже написано до нас. Да ещё и сколько написано. Достаточно сказать, что художники, не придавая особого значение сюжету, впервые показывали мир на их картинах в подвижности и изменчивости. И старались при этом передать свои личные впечатления, свое восприятие мира.
Из всего этого направление я люблю одну картину. Картину Клода Моне. Картина называется «Бульвар Капуцинок». Если не знаете, то посмотрите её в Интернете. А лучше всего сходите в музей изобразительных искусств им. Пушкина, чтобы прикоснуться к оригиналу. Это видение даст вам полное представление о том, что такое импрессионизм. Всмотритесь и вы погрузитесь неизбежно в атмосферу ранней весны в Париже. Вы даже вдохнёте воздух Парижа. Слух ваш наполнится звуками, наполняющими бульвар Капуцинок. Картина оживет на ваших глазах Ещё чуть-чуть и вы сами почувствуете этот праздник, который будет присутствовать в этом почти осязаемом пространстве, наполненного весенними ароматами. Это тот праздник, который будет всегда с вами.
*****
Как было уже сказано, братья Коровины родились в купеческой семье. Их отца – купца первой гильдии – звали Михаил Емельянович Коровин. Но бизнес – это всегда риск. Неважно большой или малый. Вот и Мамонтова - крупного промышленника и строителя железных дорог – тоже подстерегла большая беда. Лопнуло его предприятие. Банкрот. Даже и в тюрьму попал. Зато железные дороги, построенные им, служат и по сию пору. И замечательная гостиница Метрополь, возведенная в стиле Модерн, и сегодня принимает зажиточных гостей столицы. Поэтому и стоит на станции Сергиев Посад по Ярославской дороге ему памятник. И память по нему осталась добрая.
Вот и с купцом Коровиным-отцом случилось то же самое. Но все обернулось для их семьи куда трагичнее. Не пошло дело, обанкротился и застрелился их отец. Осиротели братья. А я не могу понять такого отца. У французов есть пословица, призывающая к стойкости в определённых ситуациях. «La plaie d argent n est pas mortelle». То есть денежная рана не смертельна. А вот для купца первой гильдии она оказалась смертельной. А он подумал в роковой миг о детях, которых он оставлял на произвол судьбы? Не понимаю.
Но тем не менее импульс к постижению искусства живописи уже был дан. Родители его были образованными людьми. Отец окончил юридический факультет университета, а мама была арфисткой А мальчик уже любил рисовать. Вот, что он пишет в своих воспоминаниях: «Я любил смотреть, когда у матери моей на столе лежали коробочки с разными красками. Такие хорошенькими коробочки и печатные к4раски. И она, разводя их на тарелке, кистью рисовала в альбом Отец тоже хорошо рисовал карандашом»
И понятно, что родители поддерживали интерес к живописи у мальчиков. А еще дальним родственников для братьев был известный художник передвижник Прянишников, чьи картины мы можем увидеть в одном из залов Третьяковки основной экспозиции. Он захаживал в дом отца братьев. Ну и сами понимаете, после этого их путь в живопись был предопределен.
Уже в 14 лет Костя поступил в училище живописи на архитектурное отделение, то есть отделение Зодчества. А через год перевёлся на отделение живописи. И какие учителя у него были! Саврасов, Поленов. По сути дела это было не просто училище, или как его называли полным именем «Училище Ваяния, Живописи и Зодчества». Это была высшая школа искусства. Из её стен вышло столько знаменитых художников, известных сегодня даже детям. Эта школа существует и поныне на углу Мясницкой и Бульварного кольца. Рядом с метро Чистые пруды.
А это ещё и одно из лучших зданий всей длинной улицы. Построено оно было в 18 веке предположительно Баженовым в стиле московского классицизма. Но это не только памятник архитектуры. Это ещё и память по всем тем, кто учились в стенах знаменитого Училища.
После революции всё осталось по-прежнему. Только учреждение стало называться ВХУТЕМАС. Новое время и новые учителя и ученики. Передвижники ушли в историю. На смену критическому реализму спешил соцреализм, который тоже отметился своими выдающимися достижениями.Однажды Ленин посетил это заведение и был встречен с энтузиазмом новой порослью студентов. Состоялась оживлённая свободная беседа. Ленин сказал им во время этой встречи, что он больше ценил Пушкина, чем Маяковского. Так странно для вождя мировой революции.
Теперь всё в том же здании находится Российская академия живописи, ваяния и зодчества (РАЖВиЗ), основанная И. Глазуновым. Глазунов, как известно терпеть не мог антихристов – большевиков, но и Авангрд он тоже ненавидел с не меньшей силой. И говорил об этом со свойственной ему прямотой. Но это уже другая тема.
*****
Вот так братья стали художниками. А потом была революция. Даже и не одна а две с перерывом в полгода. Всё меняется. Меняется главное – мировоззрение. Вместе с ним меняется идеология, которая очень скоро становится не просто доминирующей, но жестко обязательной. Не хочу впадать в полемику, но я убежден, что именно эта жесткость и спасла Россию. Да ещё и не один раз.
Коммунизм стал государственной и национальной идеей. Можно сказать и государственной религией. И как она не могла не проявиться в области культуры, в искусстве. Она стала определять всю его суть. Помним сакральный призыв «С кем вы мастера культуры».Всё то же самое в области пластических искусств. Это в меньшей степени коснулось с оговорками, скажем, балета , музыки и т.д. . А вот пластических искусств коснулось, да еще и как. А что это такое пластические искусства? Их ещё называют пространственные искусства, зрительные искусства, изящные искусства. К пластическим искусствам относятся прежде всего: изобразительное искусство: графика,
живопись, скульптура, архитектура, декоративное и прикладное искусство.
Все эти виды искусства имеют предметный характер. Речь идет, прежде всего о живописи. Хотя и здесь есть оговорка. К примеру, существует такой род живописи, которое так и называется -беспредметное искусство. То есть, абстрактное искусство. Намалевал какую-нибудь совершенно непонятную фигню - и к чему здесь придраться с точки зрения идеологии. Правда, и оно тоже было крепко уязвимо. Есть одно жуткое обвинение. Его обвинят как раз в отсутствии вообще какой-либо идеологии. Не слабое обвинение по тем временам.
*****
Итак революция. Это не просто смена строя. Это ещё смена целей и жизненных установок. Что делать художнику? Ведь он должен же на своих холстах что-то изображать. И вот тут вопрос наиважнейший. Что и Как?
Коровин принял революции. Его даже избрали в Комиссию художников при Комиссаре над бывшим министерством императорского двора. А в 1918 он вошел в состав Отдела пластических искусств, комиссии по охране памятников искусства и старины при Совете рабочих и крестьянских депутатов. Одновременно он стал членом коллегии художников театра. Какие важные должности. Но к тому времени имя его было известно. И уважаемо. И он изрядно потрудился на этом поприще. Он занимается вопросами сохранения памятников искусства, организует аукционы и выставки в пользу освободившихся политзаключенных.
К тому времени родное ему Училище вместе со Строгановским училищем реорганизовалось в Свободные художественные мастерские. Или ВХУТЕМАС. Коровин занимает ещё одну важную должность. Он избран на должность руководителя мастерской.
И он очень либерален. Он настаивает на приглашении в мастерские «мастеров самых крайних, если так можно выразиться.». По его словам «мы не можем знать, где правда. В свое время не были поняты признанные теперь мастера Сезанн, Гоген, Врубель».
Ну и понятно, что после таких слов он и сам становится объектом нападок. Его обвиняют в том, что он буржуазен. И вы знаете, кто более всего усердствовал в этом обвинении? В. В. Маяковский. Если не забыли, то трибун-поэт был ещё и сам художник, хорошо отметившийся в «Окнах Роста». И не выдержало сердце Константина. Ушел он с места преподавания любимого Училища.
А потом пришли и новые беды, неизбежные в послереволюционные времена. Однажды к нему пришли. Это было в 1920 году И знаете зачем и почему? Об этом нам замечательно расскажет один эпизод из «Собачье сердца». Пришли уплотнять его! Швондер пришёл к нему. И Коровин, как и профессор Приображенский, показывает ему охранные грамоты Наркопроса. А комендант дома говорит, что это всё, извините, фувло. Съезжайте к первому апреля. И это не шутка. Художник пишет отчаянное письмо своему другу журналисту. С просьбой о помощи:
«Когда я был в Москве, то ко мне приходили реквизировать квартиру и уплотнять. Куда я поеду? Неужели так важна квартира в пятом этаже? В ней я буду работать с мая месяца. Теперь я собрал материал и хочу сделать панно — памяти Левитана. Мне нужен мой угол. Не лишите меня его. Прошу Вас. Заступитесь за меня».
В отличие от Преображенского, у художника не нашлось могущественных покровителей. И он уехал за границу. Представьте себе, уехал по совету Луначарского. Уехал на время, как он думал. Речь шла об устройстве его выставки в Париже. А потом нужно было лечить сына, которого он любил. Да, ехал на время, а остался за бугром навсегда.
*****
А Константин Коровин был добрым человеком. У него был легкий располагающий характер. Он любил жизнь. Это был такой бонвиван. А это видно даже и по его картинам. Они наполнены радостью. И он, как-то так получилось, не примкнул ни к одному художественному течению, хотя это и не было его позицией. Он считал и даже был уверен, что призвание художника - нести людям ощущение счастья. Вот, что он пишет:
«Красота и радость жизни. Передача этой радости и есть суть картины, куски моего холста, моего я... У меня нет направления и нет моды - нет ни импрессионизма, ни кубизма, никакого изма. Это я, это мое пение за жизнь, за радость - это язычество. Оттого-то я люблю искусство, дружбу, солнце, реку, цветы, смех, траву, природу, дорогу, цвет, краску, форму...»
Его считали таким беззаботным человеком. И всё-то ему дается легко в жизни. В этом он мне отчасти напоминает художника Васильева – в свое время считавшегося восходящей надеждой нашей пейзажной живописью, и умерший от туберкулёза в 23 года.
А на самом деле у Константина не все так просто складывалось в жизни. В 1908 году умер его брат – тоже художник. Потрясение. Нервное потрясение. Он даже попал в больницу. Он женился на Анне Фидлер. Мы видим изображение этой женщины на картине «Бумажные фонари». Но брачные узы стали для художника вот именно что узами в жестком смысле. Если не сказать кандалами. Они тяготили его, но и разорвать их тоже не хватало сил и возможностей. За два года до смерти Коровин с грустью говорил своему знакомому о жене: «Она ничего не понимает! Я одинок. Поймите: я — одинок!». Ну не совсем одинок. У него была любовница. Но и эта связь порвалась, когда он покинул Россию.
У них с женой были дети. Первенец умер во младенчестве. Трагедия. И он считал виноватым себя. Недостаточно зарабатывал, чтобы покупать лекарства. И со вторым мальчиком случилась трагедия. Ему было 14 лет и он попал под трамвай. Как его нашёл трамвай – уму непостижимо. Много ли их было в Москве в этом году. Мальчик лишился обеих ног. Он нуждался в постоянном лечении. Мальчик был хороший, впечатлительный. Тоже увлекался живописью. Физическое несовершенство его угнетало и давило. Душевно. Так, что он не единожды предпринимал попытка суицидальные. Много позже последняя удалась. Это уже после кончины его отца, по которому он тоже много тосковал. Алексей тоже был художником и делал копии с картин своего родителя. В основном его парижские виды.
Париж.
Художник впервые приехал в Париж в 1887 г. И вот каково его первое впечатление :
«Я был поражен Парижем, когда двадцати шести лет приехал в первый раз сюда. Пювис де Шаванн - как это красиво! И импрессионисты... - у них я нашел все то самое, за что так ругали меня дома, в Москве». И далее он не раз бывал в Париже. Однажды он участвовал в оформлении российского павильона на одной из всемирной выставке в Париже. И павильон в его художественном оформлении был так хорош и так понравился парижанам, что художник был награждён высшем орденом Франции, орденом Почётного Легиона, учрежденный ещё Наполеоном.
Да он и не мог не приехать в Париж. В это время Париж просто фонтанировал новыми идеями. Никогда такого не было. Все художники просто как с цепи сорвались. Каждый хотел вставить словечко, новое словечко, в надежде, что именно оно и станет началом в развитие нового направление. Открытие одно за другим. После импрессионизма, постимпрессионизм, пуантилизм, кубизм, абстракционизм, примитивизм, символизм, сюрреализм, фовизм ( от французского fauve – дикий, хищный) и это ещё не всё! И наконец, конец всему – супрематизм Малевича. Последний был уверен, что его чёрный квадрат – это все, последняя точка во всех возможный поисках. Ошибся, конечно.
Я вот тут при всём этом перечислении вспоминаю рассказ большого французского писателя Андре Моруа. Рассказ называется «Рождение знаменитости». Я не беру на себя труд его пересказывать. Найдите в Интернете. Прочтите и получите большое удовольствие. И ко всему прочему узнаете механизм рождения всех этих измов.
Что касается меня, то я считаю, что после появления импрессионизма далее началось просто извращение в спешных попытках заявить о себе, родиться знаменитостью. Перегнать других. Вот, к примеру, посмотрите «картину» Пикассо – родоначальника кубизма - «Авиньонские девицы». Посмотрите непременно, чтобы понять то, о чём я говорю. Вы увидите девиц, от вида которых содрогнётесь. Хотя первоначально его творение называлось «Философский бордель». Посмотрите, а потом скажите мне, какую такую мысль заложил здесь художник своими «девицами». И почти всё это, почти все эти измы родились в Париже. Ну как тут не приехать Константину Коровину в Париж. Надо было окунуться во весь этот водоворот новоявленных идей.
Я при этом вспоминаю одну фразу, не удивляйтесь, Ленина. Я уже писал о посещении вождём ВХУТЕМАСа. А дело было серьёзное. И пришел он в эти художественные мастерские совсем не случайно. Он знал о напряженной борьбе, которую вели в стенах училища сторонники двух господствовавших тогда направлений в изобразительном искусстве: футуризма и реализма. И это было очень серьёзно. Поскольку речь шла о становлении нового направления в искусстве вообще страны, вставшей на иные пути развития общества. Вот он и спросил во время этой импровизированной и откровенной беседы со студентами: «Ну, а что вы делаете в школе, должно быть, боретесь с футуристами?» — ему отвечали хором: «Да нет, Владимир Ильич, мы сами все футуристы»
А уже были известны методы преподавания, а равно и преподаватели новых мастерских. А это были в глазах большевиков «явно выраженные представители кубистических и иных извращенных направлений в искусстве». Я не помню дословно, что сказал по этому поводу студентам сам Ленин. Но хорошо помню его основную мысль. «Почему новое должно обязательно утверждаться на отрицание прошлого? Почему новое уже хорошо только в силу того, что оно новое, а старое плохо по той же самой причине. Я, думаю, так, что прав был здесь Ильич.
*****
Так вот Париж в жизни К. Коровина занимал особенное место.Не смейтесь, но и в моей жизни тоже. И у меня к Парижу особое отношение. Да и как может быть иначе. Я окончил престижнейший по тем временам институт ИнЯз Мориса Тореза, который и ныне находится на улице Остоженка. Ранее она называлась Метростроевская. И ныне это уже не институт. Сегодня его называют Лингвистический Университет и обучение в нем по большей части стало платным. И очень не дешёвым. Кстати, прямо напротив этого учебного заведение находится деревянный дом, в котором была написана щемящая история про собачку Муму.
Ну а потом я долгие годы работал, да всё ещё и работаю в Интуристе. И не раз был во Франции и Париже. Провел даже однажды целый месяц под Парижем. В Версале. Поэтому, как вы понимаете, Франция не совсем уж чужая для меня страна. Но особенно помню время, когда я приехал, вернее прилетел в Париж впервые.
Ну конечно же я уже знал кое-что об этом городе. И даже гораздо больше, чем кое-что. Пять лет института, годы общения с французами здесь у нас. Переписка с друзьями из Франции. А ещё и литература. Стендаль, Бальзак, Золя и особенно Виктор Гюго. Заметьте, всё в подлиннике. Но все это было история во всех смыслах, в которую я окунался чисто умозрительно, так как если бы я всё знал о Луне, ни разу не побывав на ней.
.
И вот я в Париже. И все что я знал о Париже проявляется в живую картину, живую среду, в которую всеми моими ощущениями я погружаюсь. Это шок, Это удар. Это нечто неслыханное. Я смотрю на Нотр – Дам, и верю, и не верю. Я прикасаюсь трепетной рукой к камню его стен, воздвигнутыми ещё в 12 веке, и чувствую как от этого камня исходит ток чужой, но реальной жизни. Неописуемое ощущение.
*****
Был я, конечно, и на бульваре Капуцинок. На том самом, который я уже видел на полотнах Моне и Коровина. А это было любимое место художников – импрессионистов. Наверное это не случайно. Напомню, что первая выставка этих художников-впечатленцев состоялась именно на этом бульваре. Они передали изображение этого знаменитого бульвара в разные времена года, в разных ракурсах, и в разные время дня и ночи.
Было уже сказано, что нет нужды искать какую-то предметную идею в этих изображениях, какую-то сюжетную линию. Потому как их цель состояла не в том, чтобы передать какую-то мысль. Эта живопись обращена не к уму, а к сердцу, к душе. И это хорошо. Потому как человек – это не только ум и разум. Но ещё и душа со всей богатой палитрой ощущения и восприятия внешнего, окружающего нас видимого мира. Вот именно за это мы и любим импрессионистов.
Мне лично более всего нравится бульвар Капуцинок на картине Моне. А вот у Коровина это другой бульвар. То есть тот же самый. Да только у Моне это весенний полдень, а у Коровина поздний летний вечер. И это очень разные картины, и производят они разные впечатления. У Коровина больше городского шума, и больше, как мне кажется, движения. Удивительно, как русский художник так замечательно передал жизнь чужого ему города. Нельзя эту картину рассматривать в упор. Вы увидите в этом случае только мазки, нанесённые кистью. Нанесённые чуть ли не хаотично, так чуть ли не наобум. Надо отойти на несколько шагов, и тогда, как по волшебству, вы приблизитесь к тому, что хотел нам сказать художник. Надо видеть. Надо чувствовать. Потому как чтобы понять то, что хотел сказать художник, надо помнить, что эта живопись обращена прежде всего к вашему чувству.
*****
Константин Коровин, русский художник, покинул Россию навсегда. Нет, у него и не было такого намерения. Он поехал организовывать свою выставку по совету и даже настоянию Луночарского. Но выставка не имела ожидаемого успеха. Импрессионизм уже был не в теме. Дело прошлое. А у него на руках были еще больные жена и сын. А Парижу , мы знаем , нужны деньги, c’est la vie. А деньги надо заработать. А чем художник может заработать деньги на жизнь? У него один способ. А картины его продавались не так чтобы очень хорошо. Он много работал на другом поприще, то же связанным с живописью. Он работал как театральный художник. Дело для него привычное. Он работал над оформлением русских оперных и балетных спектаклей. В Лондоне, Нью-Йорке, Турине. И конечно в Париже. Спектакли «Снегурочка» и «Князь Игорь» зрители увидели в художественном оформлении глазами художника Коровина. И в этом состоит его большая заслуга. Но и здесь больших капиталов он не нажил.
А тут ещё стряслась другая беда. Он стал терять зрение. Что может быть хуже для художника. Но и тут он не потерял присутствие духа и мужества. Он стал писать не картины, а рассказы и мемуары. Я ничего не читал из его мемуаров. Говорят и здесь он проявил себя как талантливый писатель. 16 последних лет он провёл на чужбине, страдая по утерянной Родине. Он родился в Москве, а скончался в Париже. Скончался прямо на парижской мостовой от сердечного приступа. А приступ случился тогда, когда на Париж посыпались немецкие бомбы. Нашел свое вечное успокоение на русском кладбище под Парижем Сент-Женевьев –дё- Буа. Будете на этом кладбище – положите цветочек на его могилу.