Если кто-то хочет войти...

Лауреаты Фонда Всм
ТВОЯ ПЕРВАЯ ДЕВУШКА - http://www.proza.ru/avtor/romans1 - ПЕРВОЕ МЕСТО В 16-М КОНКУРСЕ НА СВОБОДНУЮ ТЕМУ МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ

                А  молчальники вышли в начальники.
               
                Потому что молчание-золото...
               
                А. Галич

Мой папа имел дурную привычку никогда не закрывать замки на  входных  дверях. Просто пунктик какой-то. Пока была жива мама, она страшно ругала его за это. А папа всегда говорил:
-Если кто-то захочет войти без спроса, он сделает это. Хоть на пять замков закройся. Мамы давно уже нет, и папу больше некому ругать.
Папа был профессором консерватории по классу фортепиано. Сама Елена Гнесина в начале века ставила ему руку в своем музыкальном училище.
Вчера днем в  универмаге в Сокольниках, после  футбольного матча, где Спартак в тяжелом дерби победил ЦДКА, мы приобрели папе драповое пальто. Это было дорогое, качественное пальто  благородного серого цвета. Папа радовался, как ребенок: давно у него не было такой добротной вещи. Он переоделся в пальто прямо у зеркала и стал похож на настоящего профессора. А бородка и саквояж добавляли ему несомненное  сходство с Чеховым. Я уговорила папу сняться на память  в маленькой фотомастерской  у входа в парк.  В кондитерской «Красная Пресня» мы купили ситро, два мороженых, целую коробку эклеров и  поехали домой на трамвае.  Вечером к нам пришел Валера, принес мне брошюру «Партнерский брак» и остался пить чай с эклерами.
 С Валерой я познакомилась на занятиях кружка марксистского феминизма. Он, молодой, высокий и красивый, в военной форме с пустыми петлицами, рассказывал, что в советском государстве нет места угнетению женщин.
-Как говорит нам товарищ Александра Коллонтай,  - горячо вещал он с трибуны,- Мещанская любовь-это пережитки прошлого! Только равные партнеры, удовлетворяя свои сексуальные нужды, будут жить в новом коммунистическом будущем!
Когда я слушала его, мое сердце сжималось. Валера мне нравился. И я готова была идти за ним в то самое светлое будущее
Но мой папа, мой добрый папа, рожденный и воспитанный  еще  при старом режиме, наотрез отказывался понимать подобные идеи .
-Женя! – сказал он после ухода Валеры, сердито протирал свои толстые очки в черепаховой оправе,- Как ты не понимаешь, что это равенство никакое не равенство вовсе!  Что это за товарищи такие? Как это: любви нет, а есть естественные потребности? Да любовь - самое великое чувство на земле! Да эти потребности только из любви вытекать должны. Так и только так!
Папа покачал головой и ушел в свою комнату. В квартире совсем стемнело. Каждую ночь мы с замиранием сердца вслушивались в тишину, вздрагивая от малейшего шума. Директора консерватории взяли месяц назад. Двух профессоров с папиной кафедры забрали на прошлой неделе. И все-таки  надежда, что папу не тронут, нас не покидала. Папа с двадцати лет преподавал в консерватории и  никогда не был заграницей.  Когда-то сам  нарком образования Луначарский на съезде деятелей культуры называл его педагогом будущего.
Говорили, что после четырех утра они  уже не приходит.
Была половина пятого. В открытое окно веяло утренней осенней прохладой, где-то рядом на улице горошком рассыпался соловей. Я расправила смятую простынь, свернулась клубочком  на своем широком диване и стала засыпать.
И в это время хлопнула входная дверь. Я вскочила с дивана, как подброшенная. Сердце бешено колотилось в груди. Накинула на короткую ночную сорочку тонкий  халат и босяком выбежала в коридор.
Кто-то высокий и светловолосый стоял в полутемной прихожей. Это был Валера. Он протянул руку к стене и зажег свет.
-Как хорошо, что это ты.. - начала я и осеклась. Потому что вспомнила, что закрыла дверь на оба замка. А потом я  увидела нечто, от чего волосы на моей голове зашевелись от ужаса. Валера, как обычно, был в своей военной форме. Но сейчас в его петлицах были кубари. И я знала, что это за кубари. Это были петлицы особиста.
Еще двое, таких же высоких и светловолосых, вошли в нашу квартиру. Папа, наспех одевшись, вышел из комнаты, обулся и  присел на  старую табуретку в прихожей.  Новое пальто сорвалось с вешалки и упало прямо на пол. Папа не пошевелился. Видимо, он чувствовал, что пальто ему больше не пригодится . Я подняла пальто и накинула папе на плечи. Он на секунду задержал мою руку и крепко сжал ее. Потом один из светловолосых дал ему подписать протокол и папу увели. Он так и ушел в накинутом на плечи пальто. Дверь захлопнулась.
Я знала, что видела своего папу  в последний раз. На несколько минут я словно окаменела.
Потом, сбивая ноги, босиком по цементным ступеням, я бросилась вниз по лестнице.
-Папа, папочка! - кричала я, захлебываясь слезами. Я бежала, спотыкалась, падала, опять бежала и со всего маху налетела на Валеру. Он стоял на площадке первого этажа и   строго смотрел на меня.
- Что за истерики, товарищ Афанасьева? Твое поведение недостойно новой, свободной женщины.
И тут я ударила его по щеке.
- Дура! - закричал Валера, его глаза потемнели, а вены на шее покраснели и раздулись, -Безмозглая баба! Да ты не доросла до товарища! Ты не будешь жить в новом, равном обществе!  Ты сдохнешь в Норильлаге, как дочь врага народа!
Он  плюнул мне под ноги, повернулся и зашагал размашисто прочь. Я знала, что он прав.
 Я - баба, простая русская баба. Слабая баба. Я никакой не товарищ, и не хочу им быть. Я хочу от мужчины помощи, любви и защиты.
Его расстреляли через год вместе с его начальником Ягодой.
А я сегодня закончила вышивать картину по папиной фотографии. Правда зрение уже не то: шутка ли, через месяц мне будет  девяносто шесть. Но стежки получились ровными и точными. Папа в своем новом драповом пальто, как живой смотрит на меня с холста. Я разглядывала папу на картине, когда хлопнула  входная дверь.
Кто-то высокий и светловолосый стоял в полутемной прихожей. Это был мой правнук Валера. Он протянул руку к стене и зажег свет.
-Баба Женя,- спросил он,- Почему ты не закрыла дверь на оба замка?
 Я пожала плечами .
- Если кто-то хочет войти...



На 16-ый Конкурс на свободную тему - http://www.proza.ru/2018/10/03/1218 Международного Фонда ВСМ