1976 год, шестой класс, урок географии. Я был оторван от «морского боя» молодой учительницей, первый год трудившейся на педагогическом поприще, и ещё искренне мечтавшей вести среди пассивной мужской составляющей нашего класса активную разъяснительную работу. Вопрос был стандартен и множество раз обыгран в сценках школьной самодеятельности. Необходимо было перечислить крупнейшие реки Советского Союза, в ту пору ещё вполне себе дееспособного государства. Не будучи оригинальным, я начал с Волги и собственно на ней и закончил своё повествование, в связи с тем, что иных рек попросту не знал, а протекающая по родному Свердловску замазученная речушка Исеть, с самой большой натяжкой, не могла быть классифицирована как «река крупная». Но активная географическая просветительница не желала просто так поставить мне привычную двойку и позволить вернуться к дальнейшему утоплению линкоров и крейсеров соседа по парте. Мне было предложено вспомнить свои путешествия, места проживания родственников, либо выдержки из прочитанных произведений на предмет наличия там крупных водных артерий. Это помогло! Я незамедлительно назвал Иртыш (в городе Омск проживал мой дед - рыбак) и Обь (спасибо тому же деду, сообщившему мне о том, куда вышеуказанный Иртыш впадает).
Этого, впрочем, хватило для простановки в мой дневник удовлетворительной оценки. Но, к сожалению, молодую и увлечённую учительницу неудержимо понесло вперёд по географическим волнам. Нам было сообщено, что упомянутые мною Волга и Обь являются не просто-таки большими, а самыми крупными реками СССР, а их бассейны занимают площадь равную чему-то невообразимо громадному, особенно в переводе на различную мелюзгу, в виде любой из европейских капиталистических стран. Ну а если омываемые ими ареалы соединить, то полученная объединённая территория легко покроет на карте весь буржуазный мир старого света, оставив место под солнцем, лишь братским странам социалистического лагеря.
Словесный поток не иссякал, не уступая по своему напору крупнейшим речным. Мы узнали, что идея по объединению волжско-обской воды не столь уж и фантастична, поскольку водоразделом между ними служит самая низкая горная цепь нашей страны – Урал, а расстояние между притоками Волги и Оби до смешного мало и равно никчёмной цифре в пятнадцать километров. «И самое главное, мои дорогие зайчата (именно так она нас и называла поначалу, вплоть до постепенной трансформации в баранов, а порой и просто свиней), то, что мы с вами находимся именно в месте их наибольшего сближения». Указанными притоками оказались, принадлежащая к волжскому клану, популярнейшая река Чусовая, с её живописными прибрежными скалами, и известная лишь местным жителям речка Решётка, заносившая своё Н2О уже обской братве. «Таким образом», резюмировала увлечённая комсомолка, спортсменка и, наконец, просто красавица «если когда-нибудь такой канал будет прорыт, то любая пресноводная рыба сможет запросто проплыть из Азовского в Карское море, минуя при этом соленые глубины Атлантического и Ледовитого океана».
Авторитетно заявляю, как весьма впечатлительный человек, что впечатлительным человеком быть очень даже непросто. Любая самостоятельно придуманная идея или свежая новость на заинтересовавшую тему, легко парализует работу головного мозга, на подобии компьютерного вируса, коварно просочившегося в процессор. На рабочем столе могут истошно надрываться телефоны в их стационарной и сотовой разновидности, разгневанное начальство даст пять минут на решение насущных производственных вопросов, но непокорные мысли будут упрямо возвращаться к не приносящим никаких дивидендов проблемам мирового или даже космического масштаба. Что же тогда говорить про незамутнённый мозг двенадцатилетнего бездельника, не обременённого заботою о насущном хлебе! Тем более что на стене, рядом с моей партой, висела огромная карта Советского Союза.
Торопливо проиграв соседу военно-морскую баталию, я бросился прорабатывать захвативший меня маршрут предполагаемых рыбных миграций. Затруднения возникли незамедлительно. Река Обь честно втекала в Карское море. Но вот Волга, перед финишем делясь на многочисленные рукава, упрямо несла свои воды в самое крупное озеро земного шара, именуемое Каспийским морем. Упомянутое учительницей место старта рыбной регаты - Азовское море, после некоторых поисков, также было мною найдено. Но, как я не шарил по карте своим близоруким взором, водного соединения с великой русской рекой оно не имело. Истосковавшиеся по дальним путешествиям рыбы, тычась носом в окружающие берега, наматывали бесчисленные круги по его периметру не в силах начать речное путешествие к прохладным северным водам.
Как мне помнится, это был первый случай в моей школьной жизни, когда я по собственной инициативе подошёл к преподавателю после урока и попросил разъяснить не понятый материал. Просиявшая юная учительница, видя искреннюю заинтересованность отпетого хулигана - двоечника, незамедлительно продемонстрировала на карте незамеченный мною Волго-Донской канал. Но надо сказать, что её восторги испарились уже к следующему уроку. Моё воображение не утихало, и я подготовил кучу вопросов, ответить на которые она была не в силах, не смотря на своё высшее географическое образование. Например, меня живо заинтересовал вопрос о том, какие породы рыб встречаются на всем протяжении предполагаемого речного пути. Перемещение должно было быть правдоподобным, и я не хотел, чтобы азовская кефаль или, к примеру, скумбрия вольно резвились в камских либо иртышских водах, вызывая изумление местных рыбаков. Но бесплатные пироженки закончились. Растерявшая весь свой энтузиазм юная географичка сообщила мне, что:
• преподаватели не являются ходячими энциклопедиями.
• в двенадцать лет уже негоже проживать в сказочном мире и попусту гонять рыбные косяки из одного моря в другое.
• рыбы не люди, раскатывающие по стране, в соответствии с профсоюзными путевками, а их перемещения сугубо прагматичны и подчинены насущным проблемам питания и размножения
• волжский и обский бассейны не соединены между собой, а проскакать на боку пятнадцать километров, пусть и по невысоким уральским горам, не сможет ни одна самая прыгучая рыба на свете
• и вообще, коль скоро моря — это водоемы, наполненные солевым раствором, то любая упомянутая мною кефаль, незамедлительно подохнет (от нахлынувших учительских эмоций было употреблено именно это непедагогичное слово), лишь только засунет свою глупую голову в пресные воды казачьего Дона.
Но было поздно. Поселившийся в голове вирус, никак не хотел покидать отравленное им серое вещество, и я продолжал совершать весьма странные поступки, никак не вязавшиеся с моим, в ту пору весьма неблагообразным, образом жизни. Вершиной несуразности оказался поход в читальный зал городской библиотеки совместно с совершенно ошарашенным отцом. Папа был мне нужен как законный обладатель паспорта, т.к. несовершеннолетним детям книги для чтения в ту пору не выдавались. Под его «пурпурную книжицу» мне удавалось заполучить роскошный справочник «Обитатели морей Советского Союза», отпечатанный на плотной бумаге с цветными иллюстрациями. Самообразование оказалось успешным, и через пару недель я выяснил ряд весьма обнадеживших истин. Азовское море оказалось весьма скудным по части содержания в своей воде растворенных солей. В связи с дефицитом Na Cl, в его акватории водились как морские, так и речные обитатели. В упомянутом выше справочнике фигурировали насквозь пресноводные щука, язь и самое главное – окунь. Полосатый хищник был выделен мною в связи с тем, что и в обской губе – месте впадения Оби в Карское море, окушки присутствовали в перечне обитателей. Таким образом, отважный путешественник был выбран, оставалось понять, мог ли он физически преодолеть столь длительный речной путь. Юношеский максимализм требовал правдоподобных версий, и поэтому вариант в стиле двух уток, несущих в клювах ветку, заботливо пропущенную через рыбьи жабры, даже не рассматривался. Главным препятствием, как вы понимаете, оставался никем не выкопанный пятнадцатикилометровый канал сообщением Чусовая – Решетка, сиречь Волга – Обь.
Как терпеливый старатель внимательно вглядывается в промываемый им лоток с песком на предмет проблеска желанного самородка, так и я в любом выпуске новостей, услышанном разговоре или путем расспросов пытался выяснить наличествует ли в могучих планах советского правительства данное земляное строительство. И вскоре моё терпение было вознаграждено, причём самым немыслимым образом. В ту пору я потихонечку начал похаживать в короткие походы к близлежащим природным достопримечательностям в составе детской туристической секции. Причем, с самого начала странствий подтвердив окружающим свою неизменную «везучесть». В первом же путешествии наша группа заблудилась, отторгнув тем самым от туристической деятельности трёх моих друзей, так же, как и я, воспылавших было охотой к перемене мест. Сейчас не об этом. Так вот, в одном из ПВД (походов выходного дня) нам было объявлено, что сегодняшний маршрут будет проходить вдоль канала, именуемого «Чусоводстрой». Надо сказать, что наш замечательный руководитель Юрий Родионович Кондратьев весьма тщательно готовился к каждому перемещению. Причем, не только прорабатывая маршруты на карте, составляя раскладку и подбирая состав, но и изыскивая из самых различных источников (напомню, что слово Интернет в ту пору было не более чем непонятным набором гласных и согласных букв) информацию о посещаемых нами местах. Так случилось и в этот раз, а посему в электричке нам была прочитана лекция о нехватке воды в огромном, и в ту пору весьма промышленном, Свердловске, и методах доставки Н2О жаждущим водицы горожанам.
Представьте себе Ясона, несколько лет плывущего за Золотым Руном в далекую Колхиду, преодолевшего при этом множество препятствий в виде Сцилл, Харибд и прочих коварно подпоенных им драконов, и узнавшего по возвращении, что данная порода баранов давно выведена методом селекции в его родной Греции. И, что в шубе с золоторунным воротником ныне щеголяет любая уважающая себя античная дама. Нечто подобное испытал и я, выслушав обыденный рассказ о том, что уже двадцать лет назад, канал сообщением Чусовая – Решетка выкопан и сдан в эксплуатацию. Не веря в случившееся, я глобализировал вопрос и поинтересовался у Юрия Родионовича, верна ли моя мысль о том, что Волжский и Обский бассейн ныне имеют водное соединение посредством данного канала. Пораскинув некоторое время умом, не привыкшим к масштабному мышлению, и заточенным в основном на близлежащие географические объекты, он подтвердил моё предположение. И все же я не мог поверить в столь внезапно решившуюся проблему, пока не увидел в тот знаковый день воды Волчихинского водохранилища, дислоцирующегося как-раз-таки на реке Чусовой, и вытекающее из данных вод искусственное русло. Моё воображение незамедлительно заработало, и азовский окунь стремительно понёсся к карским берегам, на ходу похахатывая над недалёкой учительницей.
Надо ли говорить, что на ближайшем уроке географии, не уступая своим видом Колумбу, бросившему к ногам королевы Изабеллы Новый Свет, я гордо сообщил о сделанном открытии. Но, как выяснилось, молодая просветительница была тоже весьма впечатлительной особой, к тому же ставшей моей ярой оппоненткой в популяризации рыбных миграций. За истекший период и она сумела где-то подчерпнуть информацию, коварно утаённую от меня, о давным-давно прорытом канале. И, дабы не уронить учительской чести, постаралась любым способом не допустить проникновения полосатого путешественника в обский бассейн. И мигом свергнув меня из гордого реяния в ненавидимую в ту пору школу, спросила каким образом мой подшефный окушок будет преодолевать плотину того самого Волчихинского водохранилища. Надо сказать, что устройство плотины я представлял, ежегодно ныряя в летний период с подобной конструкции в селе Осиновка Курганской области. А посему осознал всю серьёзность приведенного аргумента. Следом мне была прочитана лекция о том, что от Азовского моря до Волчихинского водохранилища, на Дону – Волге – Каме наличествует одиннадцать плотин – гидроэлектростанций. Объективности ради, было сообщено, что все они снабжены шлюзами для организации прохода речных судов. И теоретически, особливо башковитый и шустрый окунь имел возможность под шумок подняться вверх по могучим рекам, невзирая на грандиозные источники электроэнергии. Но вот на реке Чусовой, речное судоходство, к моему глубокому сожалению и учительской радости, отсутствовало напрочь, в связи с мелкостью русла. А потому и надобность в шлюзовой камере отсутствовала.
Удар был продуман, коварен и оттого особенно силён. Представьте того же Ясона, таки пробившегося через все вышеперечисленные преграды, взявшего желанное руно в натруженные руки, и осознавшего, что это обычная шкура, ободранная с особенно облезлого барана и лишь подкрашенная дешёвой золотистой охрой. Волчихинская плотина была ПОСЛЕДНИМ препятствием. Дальнейший путь пролегал только вниз по течению урало–сибирских рек, и ничто уже не могло помешать отважному путешественнику. Я вновь попытался не сдаваться. В ближайшие выходные, в гордом одиночестве (прошу не забывать, что в ту пору мне стукнуло целых двенадцать лет) я вновь отправился к реке Чусовой. К самой плотине меня не пропустила военизированная охрана, грозно ощетинившаяся автоматами Калашникова при моём приближении, но бетонная конструкция великолепно просматривалась и с неохраняемого расстояния. Увы-увы, но десятиметровая стена не оставляла никаких надежд на продвижение вверх никакому самому прыгучему окуню, либо иной пресноводной рыбе.
С той поры минуло сорок три года. За истекший временной период, я поэтапно трансформировался из хулигана – двоечника в заместителя директора строительного предприятия. К сожалению, оставшись при этом всё тем же впечатлительным человеком. По служебным, либо личным надобностям, мне частенько приходится проезжать мимо упомянутого водоема на автомобильном или железнодорожном транспорте. И как я не стараюсь, глядя на его воды, отвлечь свои мысли различными насущными проблемами, но непокорное воображение неизменно рисует постаревшего совместно со мной окуня, на протяжении сорока трёх лет упрямо бьющегося своей глупой головой в непробиваемую серую стену. Знаю, что это странно, если не сказать, что это «клиника», но…мне действительно искренне жаль эту, пусть и вымышленную мной, сугубо пресноводную рыбу, так мечтавшую поплескаться в двух различных морях. А вот сам я побывал и на том, и на этом.