Когда-то я писала стихи. Давно это было. Я тогда в пейджинговой компании работала. Некоторые абоненты просили разбудить их утром чем-нибудь приятным, вот я и старалась. Сперва небольшие четверостишья. Потом и на большее замахнулась.
И вот как-то раз один из абонентов, с которым мы хорошо общались, позвонил мне и сообщил, что договорился с поэтом Михаилом Евсеевичем Вишняковым, и тот согласился со мной встретиться. Это стало для меня большой неожиданностью, и я упиралась, как могла. Однако мой поклонник оказался человеком решительным и бескомпромиссным, а потому, наплевав на мои попытки деликатно отвертеться от встречи, поволок меня к Вишнякову, как самых желанных невест под венец не волокут.
Надо отдать должное мэтру поэзии, он проявил чудеса благородства, деликатности и такта, общаясь со мной. Он терпеливо объяснял мне, чем ямб отличается от хорея, дал мне массу действительно дельных советов и ценных замечаний (прямо на примере моих стихов), благодаря которым я стала лучше чувствовать ритм, более чутко относиться к рифме и научилась замечать ошибки. Он уделил мне столько внимания, что поверг в изумление сотрудников, которые привыкли к тому, что Михаил Евсеевич с молодыми талантами не особо церемонится. Даже провожая меня до выхода, он успевал напоследок приводить примеры на собственных стихах.
Он посоветовал мне не бросать стихотворчество и порекомендовал познакомиться с Еленой Викторовной Стефанович – женщина-поэтесса будет ближе мне по духу и по возрасту.
Я получила просто мастер-класс по конструктивной критике. Я летела с этой встречи, как на крыльях. Общение с людьми высокого уровня заряжают энергией невероятно!
Но с другой стороны, как теперь жить с осознанием своего несовершенства?
И я увяла. Я просто не могла писать. Я придиралась к каждой строчке, вымеряла ритм, рисуя схемы, и подолгу зависала, подыскивая подходящий образ. В конце концов, вдохновение тоже пошло на убыль.
И тогда на помощь мне пришла моя подруга и коллега, филолог по образованию. В один прекрасный день она притащила мне CD-диск (в то время флэшки ещё были не в ходу). О, моя подруга ничего просто так делать не будет, поэтому заинтригованная я включила диск, едва придя домой:
Он пришёл с лицом убийцы,
С видом злого кровопийцы,
Он сказал, что он мой критик
И доброжелатель мой,
Что ему, мол, штиль мой низкий
Эстетически неблизкий,
Я фуфло, а он — Белинский,
Весь неистовый такой.
Это было… неожиданно. Я рассмеялась.
Я пристыжено заохал,
Стал прощения просить.
Сам подумал: «Дело плохо,
Этот может укусить».
Распалился он безмерно,
Оскорбить меня хотел.
«Ты вообще, говорит, нудист, наверно!
А ещё очки надел!»
О, как я это слушала! И осознавала, насколько я счастливый человек. Меня же, можно сказать, и не критиковали вовсе! Ну, причесали шерстку, так это ж сущая ерунда! А вот Тимуру Шаову (автору этих строк) видать крепко досталось.
Думал я: «Достал, постылый!
Чё те надо-то, мужик?
Серафим ты шестикрылый,
Ну, вырви грешный мой язык!»
Слушал я, ушами хлопал,
А когда совсем устал,
То сказал я громко: «…опа!»
Тут он в обморок упал. (Так и представила Сергея Соседова :-D)
Но с тех пор в душе покоя нет,
И от переживания такого
Как-то мне приснился Афанасий Фет,
Бьющий Иван Семёныча Баркова.
Он лупил его кастетом,
Приговаривал при этом:
«Я пришёл к тебе с приветом
Рассказать, что солнце встало,
Что воспитанным поэтам
Выражаться не пристало».
А Барков просил прощенья,
Сжёг поэму про Луку.
Вот такое вот знаменье
Мне приснилось, дураку.
При моей, прямо скажем, не самой бедной фантазии, картинка перед глазами встала, как живая. Тонкострунный эстет избивающий кастетом литературного хулигана – это мощь. :-D
Конечно, я потом замозолила этот диск едва не до дыр. Я читала тексты песен и видела их очевидное, неприкрытое несовершенство. Но это несовершенство никак не влияло на моё восприятие. Да, не самая высокая поэзия. Так автор и не претендует на лавры поэта высшей пробы. Зато, как и положено истинным поэтам, он отражает свою эпоху, со всеми её причудами и проблемами. Он не оторван от грешной земли и в этом его ценность. И, чего греха таить, с образностью у него всё в порядке.
В общем, проанализировав творчество данного индивидуума, я восхитилась его устойчивостью к критике. Как бы там ни было, а его стихи хоть и несовершенны, зато живые, яркие, образные и совсем нескучные, украшенные такими вкусными метафорами, что воспринимаются и запоминаются слёту.
Вероятно, поэзия может быть разной – подумалось мне. Высокий штиль, утонченный вкус и выспренний слог тоже имеют своих почитателей, но не всем же так писать.
И я расслабилась. И продолжила писать, как Бог на душу положит. И вскоре поняла, что писать, как прежде, всё равно не получается. Уроки профессионала не прошли даром. Конечно, есть к чему придраться, но… я позволила себе быть несовершенной. И в тот момент я победила своего внутреннего Критикана.
А что было бы, если бы победил Критикан? Я бы продолжала придираться к каждой строчке, изводя себя за малейшую оплошность. Шлифовала бы до тех пор, пока стихи не превращались бы в прилизанный, но безжизненный мусор, не способный тронуть ничью душу. Это неизбежно вызывало бы недовольство и разочарование в себе. Комплекс неполноценности раздувался бы до тех пор, пока не удушил во мне Творца. И я бы бросила писать. Ибо зачем? Болезненно мучительный процесс, не приносящий удовольствия, ради бесполезного результата?
На тот момент я думала, что эта победа – навсегда. Враг повержен и уже никогда не воспрянет. Тогда я ещё не понимала, что в войне победителей не бывает. И особенно бессмысленна борьба с самим собой. Вспоминается Александр Олешко с эпическим: «Не ругайте меня. Я сам себя знаете, как ругаю?.. Меня так никто не наругает». Да уж…
А ведь этот вредный Критикан – часть меня. И, вероятно, не самая худшая. Ведь у него, как минимум, хороший вкус. И он точно знает, к какому результату нужно стремиться. Просто, в отличие от Критика Разумного, его недовольство направлено почему-то не на неудовлетворительный результат, не на ошибки, а на меня саму. И это опять же не так уж плохо. Ведь он же из лучших побуждений! Беспокоится за меня, нежну пеночку, не хочет, чтобы я выставила себя на посмешище, опозорилась.
Но ведь у меня есть и другая часть – Разумная. Которая понимает, что как ни старайся, а всем не угодишь, на все стороны красавицей не будешь. Эта часть знает, что действие важней, чем результат. Главное – делать. Если только ты не сапёр, то у тебя есть в запасе шанс в дальнейшем улучшить сделанное. :-D Но без действий мастерства не бывает.
Разумница знает, что нельзя потакать Критикану, нельзя позволять ему обесценивать данные мне способности и парализовывать страхом неудачи.
Самое трудное – чтобы эти две части не воевали, а нашли компромисс. И тогда выясняется, что есть люди, которым интересно тебя читать. Есть люди, которым нравятся твои совершенно безыскусные (по мнению Критикана) картины (настолько, что даже готовы их купить). А к некоторым рисункам даже художники относятся с одобрением и допускают к участию в выставке. И все довольны… Кроме Критикана. :-D Ну, что поделать, сущность у него такая. :-)
P.S.
Ты что… В самом деле собираешься опубликовать это на сайте, где общаются психологи??? Психологи!!! Не, ты это серьёзно? Ну, куда ты со свиным-то рылом, да в калашный ряд?! Ничего умнее придумать не могла? Ты о последствиях задумываешься хоть изредка? Знаешь, что я тебе скажу? Ты просто ненормальная! Мой тебе совет: удали это всё и не позорься!
Твой Критикан
Р.Р.S.
Дорогой Критикан, я это писала не для тебя. Но раз уж ты прочитал, согласись – в этом несомненно что-то есть! Обсудите это на досуге с Разумницей. ;-)
Люблю. Целую. Я