Чистота Божественного, данного человеку как дар, связывается автором с мотивом сада, наделенного райскими коннотациями (вечно цетущий, заповеданный сад; ключи от рая).
Притяжательное и личное местоимения первого лица единственного числа рифмуются со словами, указывающими на сад (темней – ночное – моей – мною) - это намек на то, что сад является принадлежностью Я, пересекается с ним.
Но сад разрушен временем,
* ключ или разбойничья отмычка
Казалось мне, где-то цветет
тот
сад
верной весной.
Верилось, он меня еще ждет
там,
вдали
за высокой стеной,
за дверьми, от которых храню
так
долго
ключ потайной.
Найду, войду и наслажусь
той
верной
весной.
Но...
за воротами нет ничего,
кроме
обугленных
пней,
безнадежной дали,осенних дождей –
сад
давно
сгорел!
Да и этот заветный ключ,
что храню еще по привычке,
теперь больше похож на крюк -
разбойничью отмычку.
Притяжательное и личное местоимения первого лица единственного числа рифмуются со словами, указывающими на сад (темней – ночное – моей – мною) - это намек на то, что сад является принадлежностью Я, пересекается с ним.
Сад приписан лирическому Я, как принадлежащий ему («сад мой»), причем лирическое Я воспринимает его как нечто, что локализовано «где-то», над ним.
Однако в конце Я узнает, что в желанный сад ему нет нужды возвращаться, поскольку сад этот существует параллельно с внешним миром,причем последний ощущается как угроза
хотя и в другом измерении: «надо мною».
связан с детством и Воображаемое Я находится на пороге, который обозначен ключом, воротами между Духовным миром и внешним миром, : лирическое Я говорит , что хочет вернуться в состояние до рождения: