Переход Севастополь - Бухта Провидения (Петропавловск-Камчатский).
Дневник корабельного врача подводной лодки С-73.
Дневник вел лейтенант медицинской службы Леонид Балашевич (1960 год)
Рисунок автора "Наша С-73 в плавучем доке"
16 апреля 1961 г.
Трудно забираться человеку почти двухметрового роста на лодочную койку под клапана и приборы, особенно после месяца береговой жизни. Наклоняю голову к груди и вставляю её между клапаном и койкой, захватываю соседние клапаны руками, подтягиваюсь, одновременно приподнимаю таз и пытаюсь стать на четвереньки, но, увы – безуспешно – ноги слишком длинны. Тогда, держа ноги в горизонтальном положении за счёт пресса, извиваясь червём, я, наконец, ввинчиваюсь под одеяло, попутно испытав на своём черепе прочность висящего над головой прибора. Усталость даёт о себе знать, и я быстро засыпаю…
Утро выдалось прекрасное. Как только выглянуло теплое крымское солнце, матросы высыпали на верхнюю палубу кто в чём. Одни делают подобие физзарядки, другие просто дышат свежим чистым воздухом. Рядом стоит лодка Боброва. Захватив наверх карандаш, я сделал рисунок – последняя стоянка «братьев-китайцев» в Севастопольской бухте.
К часу дня начали прибывать офицеры штаба, в их числе и флагврач Иван Иванович Новоточин. Посмотрел камбуз, сделал напутственные записи в журнал боевой подготовки.
– Жаль мне тебя отпускать, да что поделаешь. Главное – не роняй репутации там, на Севере, на ТОФе. Если бы ты остался у меня, я бы тебя взял врачом базы вместо Бурдачёва, его ведь тоже продвигать надо, он молод, способный врач. Держи в тонусе команду, занимайся на переходе. Спасибо за хорошую службу.
Я внимательно слушал напутственную речь. Новоточин – хороший человек, душевный. Но уже не врач. 18 лет на должности флагмана оставили свой отпечаток. Но молодёжи он помогает, особенно тем, кто не откровенный разгильдяй и старается сделать что-то по службе. Особенно ему нравится, когда наведен внешний лоск – этикеточки, бутылочки, надписи – всё должно быть сделано аккуратно, красиво. Это сразу покоряет его сердце, и он потом может простить многие проблемы. Вот прибывает на катере командир плавбазы «Волга» – ещё молодой, всегда щеголевато и подчёркнуто чисто одетый, весь блестящий капитан 2-го ранга. Я стою вахтенным офицером.
– Ну, где ваш фюрер?
– В каюте, товарищ командир!
А вот и его заместитель по политчасти – серый и незаметный, как большинство замполитов. Протягивая мне на прощанье руку, промямлил скороговоркой вместо напутствия:
– Хе, хе, я думал, огурчики маринованные есть, а у вас их нет, хе, хе!
Шумно прощается и уходит штаб. Звенит сигнализация, раздается команда: «По местам стоять, с якоря сниматься!» На борту комбриг, он не разрешает выйти на мостик во время прохождения бонов. Что ж, прощай, Севастополь! Недолго ты был для нас и для меня уютным убежищем, как много я узнал о жизни за это короткое время! Корабль выходит в открытое море, а позади остаются друзья, знакомые, люди, в жизни которых мы промелькнули, зажгли какую-то искру в сознании и ушли, чтобы где-то далеко-далеко столкнуться с другими людьми, с другими городами, с другими морями.
Продолжение следует.