– Да, следов насилия на трупе нет, – пробурчал старший следователь солнечногорской прокуратуры Шаров, осмотрев место преступления. – Говорите, она певица и вчера давала сольный концерт и была в добром здравии?
– Да, ей рукоплескал зал ДК «Лепсе»! А сегодня ночью её нашли здесь, около озера Сенеж, и ни одной зацепки! – с жаром ответил тощий высокий полицейский сержант, отдавая честь следователю.
Евгений Шаров, седой кареглазый мужчина среднего роста лет около сорока, с чётко очерченными и грубыми, будто высеченными из гранита, чертами лица, одетый в простые тёмные брюки, тёмно-коричневые туфли и чёрную рубашку, почесал в голове. Ему постоянно по долгу службы приходилось расследовать убийства, многие из которых были совершены с чудовищной жестокостью. Но здесь, с одной стороны, имелся труп, а с другой, ничего не было понятно – цветущая, чуть полноватая, молодая девушка, одетая в простое синеватое платье, которая валялась на земле рядом с брошенным у самого берега озера с открытыми настежь всеми дверцами синей «Ауди ТТ», как будто сама отключилась. Напрашивалась версия о естественной смерти. И, тем не менее, редко кто ночью ездит на подмосковные озёра в одиночку, даже в конце мая, когда уже можно купаться. Если предположить такое, и взять за основу версию, что молодая женщина умерла сама, то почему её бросили, а не отвезли в больницу? Если ей «помогли», почему не спрятали труп? И если, наконец, если она сама сюда приехала – почему открыты все дверцы её автомобиля?
– Весьма загадочно. Как её звали? Сколько ей было лет? – поинтересовался следователь.
– Её звали Мария Бондарева, Евгений Иванович. Судя по данным найденного при ней паспорта, девушке недавно исполнилось тридцать пять. Проживает недалеко отсюда, на машине можно добраться за пять минут. «Ауди» принадлежит ей. Мы обследовали автомобиль на предмет отпечатков пальцев…
– И? – перебил полицейского следователь.
– Разве что не разобрали по винтикам, но не нашли ни одного отпечатка! Вообще! Нет даже отпечатков пальцев хозяйки автомобиля.
– Телефон умершей проверили? – спросил Шаров.
– Так точно. В нём сброшены все настройки, ни одной СМС, ни одного звонка, ни одного стороннего приложения. Всё «чисто». Но время выставлено корректное. Дактилоскопия и здесь ничего не дала.
– Ладно, пусть с ним мучаются технические специалисты. Везите труп в морг, пусть делают вскрытие, – прервал сержанта Шаров. Он ещё раз посмотрел на лежащее на земле тело. Девушка лежала так, будто просто прилегла поспать, на её прекрасном круглом лице не было написано ни ужаса, ни страдания, ни боли, прекрасные длинные рыжеватые волосы были гладко причёсаны и красиво уложены. На икре правой ноги виднелась татуировка – какая-то надпись на китайском языке.
– Все данные, которые соберёте, пришлите мне, – потребовал следователь. – И найдите хотя бы одного свидетеля. Нужно срочно связаться с её родными.
– Слушаюсь! – отозвался полицейский. – И вот ещё что мы нашли. Были три схожих случая за последние месяцы. Пробили по базе данных.
– О, как интересно, – протянул Шаров. – Тоже девичьи трупы без следов насилия, найденные на берегах водоёмов?
– Нет. В одном случае тело девушки было найдено у неё дома. В другом – в своей машине, за рулём, на автостоянке. В третьем – в номере отеля. Но всё остальное совпадает с нашим случаем. Ни единого признака насилия. Ни единого заболевания, которое могло бы свести девушек в могилу, ни следов повреждений! И во всех трёх случаях – ни одного свидетеля!
– Даже в отеле? – усмехнулся следователь.
– Да, работники отеля и один постоялец видели, как пострадавшая заходила к себе в номер, и всё. И камеры тоже ничего подозрительного не зафиксировали. Наутро лежала так же, как эта, на полу, при параде, без следов насилия.
– И что по тем трём делам? Их раскрыли?
– Нет. «Мёртвые» висяки. Девушек признали умершими естественной смертью.
– Возможно, просто совпадения и на самом деле умерли, – начал было Шаров, но полицейский перебил следователя.
– Есть ещё одно, что объединяет эти происшествия, и что похоже на наш инцидент.
– Что именно?
– Все трое были профессиональными певицами. И за день до смерти выступали на большом концерте.
– Так. Все материалы – мне на стол. Это уже очень интересно. Допрашивать родных Бондаревой буду лично я. Их координаты сбросите мне! – резко сказал Шаров, и, перед тем, как развернуться, ещё раз посмотрел на лежавшую у его ног на земле рыжеволосую красавицу.
– Что-то с тобой не то, понять не могу, что. Но я это дело раскрою, – проворчал следователь и быстрым шагом прошёл в свой «Киа Рио», который почти мгновенно завёлся, выпустил из выхлопной трубы струю белого дыма и умчался по направлению к городским кварталам.
* * *
– Сегодня мой триумф! – гордо сказала Алина, прихорашиваясь перед большим зеркалом в своей комнате. Девушка так долго добивалась возможности спеть в крупном зале, но всё время что-то стояло у неё на пути – то болезнь помешает, то какие-то личные проблемы, то ещё что-то. Выше Малого зала Московской консерватории она «прыгнуть» не могла. И вот мечта сбылась. «Крокус Сити Холл»! Да ещё и с известной эстрадной группой, имя которой обрело популярность со времён Советского Союза!
– Будь осторожной, доча. Мало ли, очень там много людей будет, много негатива, не одна радость тебя ждёт-то, – буркнула в ответ мама Алины, невысокая голубоглазая пожилая морщинистая женщина, сохранившая, несмотря на почтенный возраст, достаточно стройную фигуру и ясный молодой взгляд, но иногда допускавшая весьма странные «чудачества» в адрес окружающих, которые нередко считали даму «чокнутой».
Алине Кудрявцевой было около сорока. Она выросла в семье легендарного авиатора, героя Великой Отечественной войны, настоящего боевого генерала, видного седовласого коренастого мужчины, который на старости лет женился на матери Алины и был ещё настолько здоровым физически, что та сумела подарить мужу дочку. Но детства у похожей на голубоглазую куколку с платиновыми кудрявыми волосами Алины, по сути, и не было. Мама, тогда ещё молодая и красивая, у которой были до замужества за генералом только сыновья от первого брака, окружила давно желанную дочку настолько яростной гиперопекой, что та до совершеннолетия и не знала, что такое пойти гулять без матери во двор. Что такое пойти с подружками в кино. Да и позже, когда Алина немного повзрослела и стала чуть нескладной, но высокой, стройной и налившейся девичьей прелестью девушкой-подростком, мать не давала ей бегать на свидание с мальчиками. По сути, большую часть жизни девочка жила в своей роскошной пятикомнатной квартире около метро «Волжская» и ходила только в школу и обратно.
Лишь когда Алине миновало восемнадцать лет, опека матери начала ослабевать, однако, это не было связано с возрастом её дочери. Просто одряхлевший муж-генерал стал впадать в старческую деменцию, перестал узнавать окружающих, ему постоянно нужна была медицинская помощь и поддержка, и мать, доктор-анестезиолог, практически полностью переключилась на своего мужа, оставив Алину в покое.
Когда Алине исполнилось восемнадцать, она, закончив школу с отличием, выпорхнула из родного дома во взрослую жизнь. Поступив по настоянию родителей в университет на экономический факультет и переехав жить в общежитие, она очень быстро прервала своё обучение. Подобная профессия никак не вязалась с её творческой натурой, которая в Алине ярко проявлялась уже в подростковом возрасте. Она очень увлекалась поэзией, перечитала в юном возрасте несколько собраний сочинений великих русских поэтов, а на поэтических вечерах её стихи заставляли публику замирать от напряжения и сопереживать поэтессе.
Но больше всего Алину манил мир эстрадной песни. Ей часто снилось, как она, одетая в ярко-жёлтое, её любимого цвета, платье, стоит на огромной сцене с микрофоном в руке и поёт про нежные чувства, про любовь к Родине, про самолёты и корабли, и как ей рукоплещут и зал, и вся страна, и весь мир. Правда, природа не одарила Алину сильным и красивым голосом, но она, уйдя из университета, твёрдо решила поступать в музыкальное училище, а там и, глядишь, в Гнесинский институт или ещё куда-нибудь, где занимаются эстрадным вокалом.
– А твой Андрей тоже будет на твоём дебюте на огромной шикарной сцене? – поинтересовалась мать, отвлекая задумавшуюся Алину от воспоминаний.
– Да, конечно, – быстро отозвалась Алина и засмеялась. – Я обещала тебя с ним познакомить, и после концерта мы заедем к тебе. Он меня уже ждёт, вот только что СМС прислал. Стоит недалеко от подъезда.
– А меня на концерт почему не зовёшь? – ревниво осведомилась мама.
– Ты опять начудишь, как тогда, с платьем и панталонами, – засмеялась Алина. – Ну, мне пора!
Алина ещё раз посмотрела на себя в зеркало. Она очень любила лишний раз убедиться в своей красоте. Слегка поправив макияж, она окончательно удостоверилась в том, что всё отлично, кинула косметичку в свою необъятную внутри типичную дамскую сумочку, и, поцеловав мать на прощание, выпорхнула во двор, где её уже ждал шикарный чёрный «Мерседес Гелендваген», сверкающий огнями фар и прожекторов.
* * *
Шаров хмуро смотрел перед собой, стиснув голову руками, сидя за столом в своём кабинете. Он всё пытался сопоставить добытую информацию – и у него ничего не выходило. Столько совпадений. Столько общего у умерших. И нигде – ни единой зацепки, ни единой улики, однозначно указывающей на преступника! Четыре девушки. Четыре певицы. И все умирают после дебюта на большой сцене. Ну, или на такой сцене, которая до недавнего времени была для певицы пределом мечтаний.
Родители Бондаревой жили далеко, за пределами России, и надо было ещё дождаться их приезда в Солнечногорск. Муж Марии, Алексей, был военным и на вопрос о том, где он служит, в военной части близ города посоветовали следователю обратиться к коллегам из военной прокуратуры, дескать, информация секретная, их сотрудник в командировке за рубежом. Более того, его даже не собирались, как понял Шаров, отпускать на Родину в связи с кончиной жены, до того серьёзным было задание.
А вот допрос подруг Марии дал кое-какие зацепки. Лучшая подруга умершей, Анна Соколова, также певица, с которой пострадавшая вместе работала в ансамбле народной песни, рассказала следователю, не сдержав слёз, что недавно у её подруги появился какой-то поклонник. Анна даже помогла Шарову составить фоторобот этого человека – его лицо было ничем не примечательным, как будто стандартным. Чем-то оно напомнило следователю лицо одного известного киноактёра, но только вряд ли это был именно этот человек. Впрочем, Шаров готов был уцепиться за любую деталь, чтобы раскрутить дело, которое, как и дела предыдущих трёх жертв, готово было «лечь на полку» очередным нераскрытым преступлением.
Крёстная маленькой дочки Марии, Евгения Довженко, невысокая пожилая дама очень приятной наружности, которая тут же взяла к себе до приезда отца и бабушки с дедушкой оставшуюся сиротой девочку, тоже рыдая, рассказала, что Мария иногда проговаривалась о некоем таинственном Андрее. Однако, Евгения не лезла в дела матери своей крёстной и вообще считала, что люди должны иметь свою личную жизнь и не надо в неё вмешиваться. Фоторобот, который ей показал Шаров, Довженко не опознала.
Шаров открыл дело первой из жертв, умерших за полгода до расследуемого им случая такой же смертью, как и Мария – тридцатипятилетней, высокой, судя по приложенным к делу фотографиям, яркой блондинки Ксении Алексеевой. Просмотрел заметки следователя. Проглядел приложенные к делу показания свидетелей. Среди них был и фоторобот подозреваемого, молодого светловолосого мужчины, судя по внешности, не старше сорока лет. Однако ничего общего с фотороботом, составленным Анной Соколовой, в этой картинке не было. Два разных человека.
И, тем не менее, оставалось загадочным фактом, что человека, который был изображён на фото, которого, как следовало из заключения расследования, так и не нашли, звали Андреем. Как и того, о котором сообщила Шарову рыдавшая Евгения Довженко.
Евгений Шаров отложил папку с делом Алексеевой и открыл дело второй жертвы, яркой темноглазой камерной певицы Симоны Алумян. И тут в папку был вложен фоторобот предполагаемого преступника, который изображал какого-то выходца то ли с Северного Кавказа, то ли из Средней Азии. Однако, и этого мужчину не смогли найти, хотя объявляли чуть ли не в международный розыск по линии Интерпола, так как у следователя, ведшего дело, возникли подозрения о связи преступления с деятельностью запрещённой в России террористической группировки с Востока, которая как раз в дни, когда скончалась потерпевшая, совершили попытку провести теракт в Московском метро.
И здесь в материалах дела мелькало имя Андрей, о котором якобы рассказывала умершая, однако, следствие пришло к выводам, что речь шла о старом возлюбленном Симоны, некоем Андрее Широкове, который на самом деле иногда виделся с певицей, но у которого имелось железное алиби – на момент смерти певицы, произошедшей после её дебюта в Большом зале Московской консерватории, Широков летел в самолёте и его опознали как пассажиры рейса, так и стюардессы, обслуживавшие полёт.
Открывая папку с третьим делом, Шаров увидел новый фоторобот. На нём был изображён весьма пожилой мужчина, с морщинистым и обрюзгшим лицом. Правда, на сей раз никаких имён подозреваемых не мелькало.Потерпевшая, оперная певица Анастасия Розенфельд, была очень скрытной в плане личной жизни и никому о своих «похождениях» не рассказывала. Она была замужем и имела троих детей, но все, кого допрашивали по делу о её смерти, отмечали, что она перед самым своим дебютом на сцене Большого театра, куда она пробивалась много лет, была в очень приподнятом настроении (что неудивительно), и при этом часто «пропадала» на несколько часов в день, никого не ставя в известность, куда она уезжала. Именно её нашли убитой в номере отеля. На следующий день после дебюта Анастасии в роли Джильды в опере Верди «Риголетто».
Шаров открыл свой блокнот. Он сделал в нём несколько пометок и задумался. Все четверо умерли с какой-то пугающей периодичностью – раз в неделю. Правда, в разные дни недели. Материалы вскрытия Марии Бондаревой ему уже принесли, и они чётко указывали, что девушка умерла сама, без всякого внешнего насилия, и у неё не были обнаружены какие-либо серьёзные проблемы со здоровьем, как и в трёх предыдущих случаях. Всё совпало.
Оставалось только найти этого таинственного Андрея.
И, для начала, Шаров решил допросить Андрея Широкова. Который был близок с убитой Симоной Алумян. Возможно, здесь образовалась единственная «ниточка», которая сможет привести к распутыванию всего дела. Времени мало. Если учесть прошедшие с момента преступления сутки, осталось максимум шесть дней до нового убийства. Шаров захлопнул блокнот и вышел из кабинета, направившись к своей машине.
* * *
В девятнадцать лет ставшая высокой стройной белокурой голубоглазой красоткой с до боли правильными чертами лица Алина Кудрявцева начала брать уроки вокала у известного в Москве педагога. Уроки были очень дорогими, поэтому девушка пошла работать, устроившись по протекции отца стюардессой в авиакомпанию «Аэрофлот». Эта работа приносила девушке настоящую радость – она обожала летать на самолётах, открывать для себя новые страны и города, если стоянка в аэропорту затягивалась, она всегда улучала момент и сбегала посмотреть город, если только это было возможно.
В том же девятнадцатилетнем возрасте Алина выскочила замуж за одного из пилотов «Аэрофлота», перспективного молодого высокого и черноволосого Антона. Но семейная жизнь не задалась. Очень скоро начались конфликты на почве постоянных задержек в выходные дни у педагога по вокалу, ревность со стороны молодого мужа достигала буквально космических высот. Однажды Алина вернулась домой – жили они с Антоном в небольшом коттеджном посёлке недалеко от аэропорта «Шереметьево» – после урока, на котором учитель очень похвалил свою подопечную и сказал, что нужно уже переходить к практической концертной деятельности, и обнаружила вусмерть пьяного мужа, валявшегося лицом в ужине. Подобные инциденты стали повторяться всё чаще, с работы Антона выгнали, и всё кончилось разводом меньше, чем через год семейной жизни.
Второго мужа Алина, полностью переключившаяся на выступления на сцене, пусть она и не поступила в творческий вуз, встретила в двадцать семь. Она неожиданно влюбилась в человека, далёкого и от авиации, и от искусства – в банковского служащего Марата, татарина по происхождению. Первые годы у них, переехавших в новую трёхкомнатную квартиру на Новорижском шоссе, было всё хорошо. Марат с уважением относился к занятиям Алины и во всём её поддерживал. Но всё чаще и чаще Марат говорил жене, что хочет ребёнка – и натыкался на непонимание с её стороны. Алина совершенно не хотела иметь детей.
После одной из ссор Алина изменила своему мужу с одним эстрадным певцом, ушла к нему и несколько месяцев не появлялась дома. Потом одумалась и вернулась к Марату, но больше она с ним не спала. Дверь в свою комнату она закрыла на замок и говорила с Маратом только сухо и по делу. Тот и не возражал – у Марата уже была другая женщина, с которой тот проводил почти всё свободное время. А Алину это устраивало, так как она устала от своей матери, которая, стоило дочке появиться в их с мужем квартире, начинала буквально поедать Алину психологически. На концерты девушка мать давно не звала – та начала «трогаться мозгами» и как-то, вбив себе в голову, что дочка должна ходить только в панталонах, прямо после выступления подошла к Алине, задрала при всех её платье до трусов и заявила, что так и знала, что Алина не надела панталон…
Так прошли несколько лет. Алина никак не могла встретить мужчину, который бы во всём её удовлетворял. Девушке нужен был очень обеспеченный человек, который бы дал ей то, что Алина недополучила от родителей в детстве. Внимания, которое у Алины почему-то ассоциировалось с тратами на неё денег, платьями, путешествиями, дорогими подарками. Алина не была хищницей – обладая такими внешними данными, другая на её месте бы разорила не одного богатенького претендента на звание жениха. Молодая певица спала то с одним, то с другим, пыталась с кем-то встречаться, но то у претендента не было денег, то жилья, то его профессия оказывалась не вызывающей доверия.
И, наконец, настал тот самый майский день, который принёс девушке то, что ей показалось решением всех проблем и удовлетворением всех чаяний. Алина в прекрасном синем платье выступала перед большой аудиторией на вечере, который был посвящён истории российской авиации. И там она впервые увидела высокого и седого мужчину с длинными, собранными в хвост, волосами, узкоглазого и остроносого, одетого в строгий чёрный костюм и клетчатую рубашку с бесцветным галстуком, который подошёл к ней после выступления и представился Андреем.
В тот же вечер, за ужином в шикарной гостинице «Мариотт», Андрей поведал Алине, что он бизнесмен и зарабатывает очень много. Дом, несколько автомобилей, дача, несколько московских квартир в разных районах и даже личный вертолёт – от услышанного Алина потеряла голову. Не было у бизнесмена только одного – детей.
– Ой, как хорошо, а то я совсем не люблю детей и не хочу, чтобы они у меня появились! – захлопала в ладошки Алина, услышав это от Андрея.
– Вы не переживайте, Алина, – мягким, будто бы кошачьим, вкрадчивым баритоном сказал Андрей, дотронувшись до руки Алины (она аж затрепетала от этого прикосновения). – Я никогда на этом не настаиваю.
– Спасибо, – дрожащим голосом проговорила девушка.
– Я поражён тем, как вы пели, – продолжал Андрей. – В уставе моей фирмы, а я её владелец, прописана продюсерская деятельность. И я, как продюсер, считаю, что вы достойны настоящей эстрадной карьеры. Хочу прямо сейчас с вами всё это обсудить, и не спорьте.
– Но мой репертуар, – попыталась возразить сбитая с толку Алина.
– Репертуар подберём, – прервал Алину Андрей. – Вы сможете выступить на большом концерте через неделю? Я сейчас как раз работаю над организацией концерта в «Крокус Сити». И мечтаю, чтобы вы были на сцене весь вечер.
Наверное, ни один человек так не визжал в чопорной респектабельной гостинице, как завизжала от радости, кинувшись на шею своему благодетелю, Алина. Но никто из посетителей ресторана не обратил внимания, как изменился взгляд Андрея, когда девушка его обняла. Это был острый и режущий душу взгляд лютого и коварного зверя.
И он не предвещал ничего хорошего.
* * *
Был уже глубокий вечер, когда Шаров доехал до самого далёкого от метро, не считая Зеленограда, района Москвы – Капотни, где жил Андрей Широков. С большими сложностями сориентировавшись по карте GPS, Евгений нашёл нужный дом в Третьем квартале и с трудом припарковался – до того много машин были брошены во дворе.
Евгению повезло – дверь подъезда распахнулась прямо перед ним, выпустив из дома стайку юных смешливых девушек, по виду старшеклассниц. Засматриваться на них было некогда. Шаров быстро вошёл в подъезд и поднялся на пятый этаж, где проживал Широков. Найдя нужную квартиру, Евгений нажал на кнопку звонка.
– Кто там? – раздался из-за двери прокуренный сиплый голос хозяина квартиры.
– Добрый вечер. Я из прокуратуры, меня зовут Евгений Иванович Шаров, – ответил следователь. – Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов.
Из-за двери раздался настоящий рёв израненного льва.
– Пошли вон! Я уже давно всё сказал и полиции, и прокуратуре! Убирайтесь, а то вам самому потребуются и прокурор, и адвокат! – заорал Широков.
– Да заткнитесь вы! – не уступая в мощи голоса хозяину квартиры, рявкнул Шаров. – Речь о нескольких убитых девушках! Ваши слова, возможно, помогут спасти чью-то жизнь!
Послышался звук отпираемого замка, и на пороге открывшейся двери появился Андрей Широков – невысокий полный сероглазый мужчина, небритый, с давно не мытыми чёрными волосами, одетый в поношенный спортивный костюм. На вид Широкову было лет сорок, хотя – это Шаров знал из материалов дела – на самом деле ему не исполнилось и тридцати.
– Что, ещё кого-то пришили, как Симону? – уже более спокойным тоном поинтересовался Широков. – Вот же дрянь!
– Расскажите мне, как и при каких обстоятельствах вы виделись с Симоной в последний раз, – потребовал Шаров. – Я читал материалы дела, и протокол вашего допроса. Но, может быть, вы сейчас вспомните какие-нибудь детали, которые забыли упомянуть в прошлый раз. Знайте – при похожих обстоятельствах умерли ещё три девушки. Каждая деталь, каждая улика сейчас на вес золота!
Андрей застонал, схватившись руками за голову.
– А вы не упечёте меня в дурдом, если я вам всё расскажу? – мрачно прохрипел Широков.
– Никогда, – серьёзно заявил Шаров. – Итак?
– Я видел её в день концерта, – быстро заговорил Андрей. – С утра. Я всё хотел вернуть Симону, так она мне была дорога, но она… Она ничегошеньки не хотела слушать! Мы базарили с ней около консерватории, где я её поймал, когда она шла на репетицию в Большой зал. Она только ржала надо мной и заявила, что у неё есть кое-кто получше, – Широков снова перешёл на крик. – Не такое быдло, как я. Да, так и сказала, чёрт побери! Не такое, мать её, быдло!
– Успокойтесь, – ровным голосом отозвался Евгений. – Это всё есть в материалах дела. Но вы хотели мне сказать о чём-то другом.
– О да, – заскрежетал зубами Широков. – Я пробрался за ней. Это было сложновато, но я, как вы знаете, инженер и хорошо знаю, как обмануть охранные системы. Я заранее планировал эту встречу и хотел хотя бы увидеть, с кем она встречается, чтобы знать соперника в лицо.
– Так, вы проникли в здание, и что дальше? – перебил Андрея Шаров.
– Я знал, где примерно находится зал, и где репетируют артисты, – Широков внезапно задрожал, его лоб покрылся мелкой испариной. – Из-за двери одной из репетиционных комнат я услышал голос Симоны. Она распевалась, пела какую-то муть, гаммы, что ли, я в этом не разбираюсь. Я подёргал дверь, она была заперта. И вдруг… коридор, где я стоял, осветился, хотя до того там было темно. Он словно засиял каким-то мёртвым зелёным светом, я не мог понять, что это такое, и тут увидел, как со стороны входа в Большой зал по полу ползёт какой-то серый дымок, он змеился, как гадюка, и быстро двигался в мою сторону. Запахло какой-то дрянью, я даже не могу передать этот аромат! Что-то омерзительное, я не знаю, не знаю, что это было! В воздухе что-то затрещало, как разряды тока! И вдруг из-за двери раздался голос Симоны: «Привет, мой милый!» и дымок рванулся в сторону двери… Я, не помня себя от ужаса, выбежал из здания, на бегу вызвал такси, отправился в аэропорт, благо, у меня с собой был загранпаспорт, и купил билет на ближайший рейс в Буэнос-Айрес, туда виза не нужна, не поскупившись деньгами, лишь бы подальше, подальше, подальше от этого кошмара!
– Так, понятно, – сказал Шаров, хотя он осознавал, что дело запутывается всё сильнее и сильнее. – После возвращения из Аргентины, через четыре дня, вы дали свои показания и с тех пор начали пить.
– Да вы бы и сами запили, – дрожащим голосом ответил Широков.
– Ладно, – сказал Евгений и достал из своей папки, которую принёс из машины, фоторобот предполагаемого убийцы Симоны. – Вы уже видели это изображение. Сейчас вы точно подтвердите, что не знаете этого человека?
– Точно, – стуча зубами, ответил Андрей.
– А вот этого? – Шаров сунул под нос Широкову фоторобот подозреваемого в убийстве Марии Бондаревой.
– Нет! – вдруг вскрикнул Широков, увидав изображённого на фотороботе человека. Его просто трясло, как будто било разрядами электрического тока. – Нет! Нет! Я не хочу с вами говорить! Нет! Не сейчас! Приходите завтра! Нет! – он сорвался на отчаянный крик и захлопнул дверь прямо перед носом Шарова, едва не сломав тому руку, которую следователь успел отдёрнуть от дверного проёма.
– Вот так поворот! – пробормотал ошеломлённый Шаров. Но без санкции со стороны руководства он не имел право вламываться к Широкову и устраивать ему допрос с пристрастием. Завтра – так завтра.
Когда Евгений уже подъезжал к своему дому в Солнечногорске, его телефон внезапно зазвонил.
– Евгений Иванович! – раздался в трубке взволнованный голос начальника, прокурора Солнечногорского района Дмитрия Малахова.
– Слушаю, Дмитрий Гаврилович, – ответил Шаров, не понимая, чем вызван столь поздний звонок шефа.
– Вы говорили сегодня с Андреем Широковым, свидетелем по делу об убийстве Симоны Алумян?
– Да, – ответил Шаров. Его охватило мрачное предчувствие.
– Сегодня, после вашего отъезда, Широков обнаружен мёртвым в своей московской квартире. Его навестила мать, она и нашла труп сына.
– Попробую догадаться. Он как будто отключился? – спросил Шаров.
– Нет. Труп изувечен. Ни одного целого места на теле. Потерял почти всю кровь. Не подумайте, вы вне подозрений, всё произошло через час после того, как вы ушли. Но это весьма странно. И – ни одного свидетеля. Не было даже криков.
– Да, шеф. Это очень странно, – отозвался Шаров, на лбу которого выступил холодный пот.
– Будьте осторожны. Обо всех деталях расследования докладывайте без промедления, – приказал Малахов и отключился.
Шаров понял, что этой ночью он точно не уснёт. Вопросов становилось всё больше, а времени всё меньше. Он решительно зашагал к своему дому, чтобы как можно быстрее продолжить искать разгадку этого жуткого дела.
* * *
С самого дня знакомства Алина и Андрей стали, по сути, неразлучными. Работа над программой спорилась быстро и хорошо. Алине пришлось напрячь буквально всю память, чтобы удержать в голове несколько десятков песен, многие из которых она видела впервые и учила, что называется, с чистого листа.
Андрей нарочно не торопил Алину к близким отношениям, чему она была очень удивлена, ведь обычно мужчины всегда с наскока пытались её соблазнять. Но её новый кавалер вёл себя именно так, как хотелось бы самой Алине, которой очень часто приходилось не то, чтобы отшивать, а откровенно отбиваться от настойчивых ухажёров. Не лез к ней под юбку с первого дня знакомства. Дарил красивые и дорогие подарки. И, что было удивительно, несколько раз оказывался в нужное время и в нужном месте, когда Алине была так нужна его помощь.
Андрей даже нанял для Алины нового преподавателя, которого «выписал» из самой Италии, оплатив преподавателю и его проживание, питание, занятия, перелёты и даже переводчика. Но что удивило Алину, так это то, что сам Андрей никогда не встречался с её новым педагогом, сеньором Умберто Пануччи. И на их уроках не присутствовал никогда.
Более того, Андрей искусно избегал знакомства даже с матерью Алины, хотя та звала его в гости к ней несколько раз. Всегда находились какие-то дела, какие-то неотложные вызовы.
Так же было и со всеми друзьями певицы.
Зато с теми, кто работал над организацией концерта в «Крокусе», Андрей всегда находил время встретиться. И это иногда откровенно бесило Алину – она-то хотела ввести Андрея в свой круг, чтобы он стал своим не только в её глазах, но и в глазах своего окружения!
За два дня до концерта, когда уже вовсю шли репетиции в самом «Крокус Сити», Андрей вдруг исчез на целый день. Алина не на шутку перепугалась, ведь это исчезновение могло означать и то, что её снимут с программы – с ней никто ещё не заключил никакого контракта, и её охватили сомнения, что это будет сделано за день до выхода на сцену. Но к концу дня в её дверь раздался неожиданный звонок. Алина, одетая в простой домашний халатик, подбежала к двери и, не спрашивая, кто пришёл, одним движением её распахнула. За дверью стоял высокий молодой голубоглазый блондин в странной ярко-алой форме, похожей на комбинезон автогонщика.
– Добрый вечер. Вы Алина Кудрявцева? – спросил человек высоким голосом.
– Да, – удивлённо произнесла Алина. – Что вам угодно?
– Примите это, – ответил блондин и протянул Алине целую стопку листов и ключ на красивом брелоке того же красного цвета, что и комбинезон.
Алина всмотрелась в документы и обомлела.
– Это что же, вы доставили мне новейший спорткар «Ferrari GTC4»? – в совершеннейшем изумлении пробормотала Алина.
– Да, и этот автомобиль ваш, – ровным голосом отчеканил человек в красном комбинезоне. – Распишитесь в получении. Машина у вашего подъезда, заправлена и ждёт вас.
– Невероятно! – воскликнула Алина. – А могу я узнать, кто?..
– Нет, – перебил молодую женщину доставщик. – Этот подарок совершён на условиях совершеннейшей анонимности. Даже оплата, что совершенно невероятно для такой покупки, была произведена наличными. Но покупатель сказал, что завтра обязательно к вам заедет и просит прощения за то, что пропал на целый день.
У Алины внутри всё пело. Она поняла, кто таинственный даритель. О таких дорогих подарках она могла лишь мечтать! И лишь одно омрачало её радость. Она не могла понять, куда делся тот, в кого она уже успела по уши влюбиться. И, тем более, девушка не могла понять, почему Андрей лично не смог к ней приехать – даже просто так, без таких дорогих подарков.
Дождавшись, пока доставщик уедет, Алина быстро, что было совершенно для неё нетипично, оделась в красивое короткое цветастое платье и выбежала на улицу. Певица сразу узнала свою новую машину – ярко-алый спорткар стоял прямо около её подъезда. Издав радостный вопль, девушка подбежала к машине, открыла её и прыгнула за руль. Теперь ей подвластны грандиозные скорости, она станет королевой московских дорог! Алина уже собиралась включить двигатель, как её внимание привлекла записка, которая была приклеена на руле маленьким кусочком скотча. Молодая женщина сорвала записку, развернула её и прочла:
«Дорогая Алина! Извини меня, что я не смог сегодня к тебе приехать. Но я заглажу перед тобой свою вину. На заднем сиденье твоей новой машины лежит свёрток. В нём – платье на завтрашний концерт. Одень на сцену именно его. Я тебя встречу после выступления, и мы с тобой вместе отпразднуем твой дебют на большой сцене!»
Алина с радостным воплем обернулась и схватила лежащий на заднем сидении объёмистый пакет. Трясущимися руками она разорвала его, и из остатков тары выпало совершенно потрясающее прозрачное платье, которое выделялось вставками из тёмной материи в тех местах, которые обычно следует прикрывать, если ты не находишься, разумеется, на нудистском пляже.
– Зачем это? – спросила Алина вслух, совершенно сбитая с толку. Она никогда не носила ничего подобного даже когда выступала на закрытых корпоративах.
Но на сей раз молодая женщина решила подчиниться таинственному воздыхателю. Она кинула роскошное платье обратно на заднее сидение, завела автомобиль и помчалась кататься по вечернему городу, даже не подозревая, что её ждёт меньше, чем через сутки.
* * *
На следующий день после визита к Андрею Широкову и его таинственного убийства, расследование которого тут же взяла на себя прокуратура Юго-восточного округа Москвы, Шаров решил, что нужно продолжать дёргать именно за эту ниточку, пусть главный свидетель и лишился жизни. Оставалась мать Андрея, Зоя Антоновна Широкова. Евгений понимал, что сейчас женщина убита горем, что её и так достают допросами московские полицейские и работники прокуратуры. Но время летело, а расследование стояло на месте и ни на шаг не приблизилось к завершению.
Связавшись с раннего утра с прокуратурой ЮВАО, Шаров узнал, что мать Андрея Широкова находится у него в капотнинской квартире, куда Евгений уже приезжал. Шаров тут же помчался на место, по пути несколько раз послав проклятия извечным московским пробкам, и через два с половиной часа нажимал кнопку звонка около двери квартиры погибшего свидетеля.
– Кто там? – глухо прозвучал из-за двери низкий женский голос.
– Зоя Антоновна, это Евгений Шаров. Прокуратура Солнечногорского района Подмосковья. Я к вам по очень важному делу. Возможно, ваши слова помогут раскрыть убийство не только вашего сына, но и ещё четверых человек.
Дверь медленно отворилась.
– Заходите, – бросила одетая в старенькое длинное платье пожилая невысокая седая женщина, сухое и морщинистое лицо которой было обезображено гримасой страшного горя и страдания.
Евгений зашёл в квартиру. Обычная хрущёвская «трёшка» выглядела изнутри так, будто в ней велась интенсивная перестрелка. Стены были забрызганы кровью. Мебель была поломана, по полу было разбросано крошево из разбитого стекла и кусков разлетевшейся глиняной посуды.
– Странно, – сказал сам себе Шаров. – Шеф мне заявил, что никто не слышал даже криков.
– Соседи тоже ничего не услышали, – тяжело вздохнула Зоя Антоновна. – Никто ничего понять не может. Беззвучно убить можно, но как можно абсолютно беззвучно расколотить такое количество вещей? Однако, у вас ко мне есть вопросы. Я вас слушаю, господин Шаров.
– Я был вчера у вашего сына, – начал Евгений. – И говорил с ним. Понимаю, что вряд ли вы сможете сказать мне больше, чем он, но…
– Говорите конкретнее, – перебила Шарова Зоя Антоновна.
– Я показал вашему сыну фоторобот предполагаемого подозреваемого в деле убийства, которое я расследую в Солнечногорском района, – сказал Шаров. – И он отреагировал необычайно странно. Закричал, что не хочет со мной разговаривать. Захлопнул передо мной дверь. После чего он был убит. Возможно, здесь и скрыт путь к разгадке всех тех убийств, о которых идёт речь. Я сейчас вам покажу этот фоторобот. Пожалуйста, вспомните, не могли ли вы видеть где-нибудь этого человека?
Евгений достал из своей папки фоторобот и дал его матери Андрея Широкова. Увидев изображение, пожилая женщина вскрикнула и закрыла лицо руками. Листок с фотороботом полетел на пол, Шаров едва успел его подхватить в воздухе.
– Вы узнали этого человека! – воскликнул Евгений. – Кто он?
– Я ничего не понимаю, – всхлипнула Зоя Антоновна. – Это что-то невероятное. Он… – она запнулась и закрыла рот ладонями.
– Продолжайте! – потребовал Евгений. – Продолжайте, прошу вас!
– Когда Андрюшенька вернулся из Буэнос-Айреса, он рассказал мне, что в тот момент, как его самолёт пошёл на взлёт, и мой сын попытался расслабиться после пережитого в консерватории ужаса, Андрей увидел в иллюминаторе какое-то лицо. Оно возникло из ниоткуда. Словно сформировалось из серого облака прямо перед окном. С Андрюшей случилась форменная истерика, он кричал так громко, что самолёт чуть было не развернули обратно в аэропорт. Но это видение длилось недолго. Меньше минуты. И тогда же, прямо в полёте, Андрей попросил у соседей лист бумаги и ручку. Знаете, Евгений, он отлично рисовал. Жаль, что его картины во время ночного налёта превратились в труху, вы бы их видели! Он был настоящий художник! От Бога! Это только та проститутка, Симона, что ли, за которой мой сын носился, как намагниченный, его называла быдлом. Он… – женщина затряслась от рыданий и не смогла продолжать. Шаров быстро сбегал на кухню и, разыскав там оставшийся целым гранёный стакан, наполнил его водой и принёс Зое Антоновне.
– Выпейте и успокойтесь, – сказал Шаров.
Зоя Антоновна отпила несколько глотков и срывающимся голосом произнесла:
– Вот, сами смотрите, – она открыла дамскую сумочку, которая висела у неё на плече, достала из неё сложенный вчетверо листок бумаги и подала его Шарову.
Шаров медленно развернул листок и обмер. На Евгения взглянула точная копия фоторобота предполагаемого убийцы Марии Бондаревой.
– Вот так поворот! – воскликнул следователь. – Разрешите это взять с собой на время следствия?
– Берите, – срывающимся голосом сказала Зоя Антоновна. – И если я вам больше не нужна, оставьте меня одну.
Шаров выбежал из квартиры Андрея Широкова с такой скоростью, будто ему дали хорошего пинка под зад. Он судорожно соображал, что делать дальше. Похоже, что расследование соприкоснулось с чем-то сверхъестественным.
Решение пришло само собой. В числе друзей Евгения была одна известная на всю Москву и Подмосковье гадалка и ясновидящая, Полина Золотая. Если кто-то и сможет его навести на нужные мысли в случае столкновения с потусторонним миром, так это она.
Шаров тут же созвонился с ясновидящей и помчался к ней домой.
* * *
– Интересно, – протянула Полина Золотая, пожилая кудрявая рыжеволосая низкорослая дама, передвигающаяся по квартире с помощью костылей, когда-то очень красивая, но давно уже превратившаяся в обрюзгшую и морщинистую старуху, когда Шаров рассказал ей о своём расследовании. – Очень интересно. У тебя с собой есть все эти фотороботы? Я должна на них взглянуть. И давай сюда рисунок погибшего парня.
Евгений тут же отдал гадалке все изображения. Несколько минут Полина напряжённо всматривалась в разложенные перед ней картинки, затем прошлась по комнате, где беседовала с Шаровым, закрыла дверь и зажгла свечи, стоявшие по периметру помещения. Ясновидящая занавесила окно своей квартиры, расположенной в высотном доме в московском районе Митино, тёмной тканью, и выключила свет. Повисло зловещее и таинственное молчание. По спине Евгения прошёл холодок.
Тем временем Полина разложила поверх фотороботов карты Таро. Она раскладывала их в несколько минут в полнейшей тишине. Цвет лица гадалки изменился, оно заметно потемнело. Когда терпение Евгения достигло предела, гадалка внезапно убрала карты, подошла к стене и сняла с неё старинный шаманский бубен.
Низкий таинственный звук древнего музыкального инструмента заполнил собой всю комнату. Полина стучала в бубен то медленно, то убыстряла темп, ритм колебался от простых ударов до настоящих джазовых ритмических оборотов, отчаянная дробь, казалось, буквально вытрясала душу из потерявшего чувство реальности Шарова.
И внезапно удары бубна смолкли. Полина посмотрела куда-то за спину Евгения и пронзительно закричала:
– Это он! Он! Сгинь! Сгинь! Сгинь немедленно! – орала гадалка, размахивая бубном в направлении головы Шарова. Тот совершенно оторопел от происходящего, но заставил себя обернуться. За его спиной, на первый взгляд, ничего не было. Но Евгений успел заметить, как какая-то струйка серого дыма скрылась под дверью в гадальную комнату. Или просто-напросто разыгралось его воспалённое воображение, ведь следователь именно в этот момент вспомнил о показаниях убитого Широкова?
– Что это было? – воскликнул Евгений. – Отвечайте, Полина! Что вы увидели? Что я увидел?
Полина Золотая стояла, едва держась на ногах – она совершенно забыла про то, что ей нужно опереться на костыли. Такую Полину Шаров видел впервые – у бывалой ясновидящей глаза бегали, как у затравленной крысы, зубы выбивали чечётку, руки заметно тряслись, как будто её поразила пляска святого Вита.
– Это был демон, – дрожащим голосом промолвила гадалка. – Древний демон, который пришёл в наш мир из самих глубин Преисподней. Он забирает души заблудших и увлекает их в Ад. Я увидела его, он поистине страшен. Чёрный. Голова, как у ящерицы, но с рогами. Огромный волосатый чёрный хвост с острым жалом на конце. Демон уже нагибался к твоей голове, чтобы откусить её и взять с собой твою душу, но почему-то по своей воле остановился и ушёл!
– Вы уверены, что это был именно демон? – спросил Шаров, поражённый услышанным до глубины души.
– Да. Он даже назвал мне своё имя, – Полина ещё сильнее затряслась от страха. – Но я не могу его произнести. Словно оно было сказано на каком-то выдуманном языке. Это был не русский язык. Не арамейский. Не иврит. Не английский и даже не латынь! Я никогда не слышала такого языка и такого имени!
– «Убийство на улице Морг», – пробормотал следователь. – Прямо по Эдгару По. Только вот то существо, что вы описали, Полина, мало походит на сумасшедшую гориллу или другую обезьяну. Вы думаете, мне поверят в прокуратуре, что пятерых человек унёс с собой Демон из Преисподней? Меня упрячут в больницу имени Петра Алексеева или в Научный Центр Психического Здоровья, что на «Каширской»!
– Знаю, дорогой друг, – постепенно приходя в себя, сказала Полина. Она открыла штору на окне, потушила все свечи и зажгла электрический свет. У Шарова почти мгновенно прошло ощущение кромешного ужаса и ночного кошмара. – И, тем не менее, тут замешано нечто такое, что не подвластно человеческому разуму. Я много раз вызывала духов и беседовала с Миром Иным. Но чтобы в момент гадания мне явился сам Ужас – такое произошло впервые.
– Где же мне искать ответы? – горько усмехнулся Шаров.
– Я вижу будущее, – торжественно провозгласила ясновидящая. – Ты завтра найдёшь путь к разгадке. Береги себя. И помни – эта тварь уже заинтересовалась тобой. Она не атаковала только потому, что ты пока не представляешь для неё угрозы – у тебя нет улик. И ты прав, даже если удастся доказать её причастность к убийствам, ты попадёшь в дурдом. Но если ты нападёшь на след очередной жертвы демона и попытаешься её спасти, то берегись! Он принимает любую форму, может прикинуться любым человеком и ты сам пустишь его к себе домой и будешь улыбаться до того момента, когда эта тварь заберёт тебя с собой в Ад!
– Спасибо, Полина, – сквозь зубы поблагодарил гадалку Шаров. Его впервые в жизни била крупная дрожь.
– А сейчас поезжай домой и спи. До завтра ты всё равно ничего не выяснишь. Спокойной ночи! – отрезала гадалка и жестом остановила возразившего было ей Евгению, указав гостю, что сеанс гадания завершён.
* * *
На следующий день Шаров проснулся с дикой головной болью. Он быстро принял анальгин – терпеть мигрень, когда впереди маячат грозные события, было нельзя, требовалась предельная ясность мысли.
Следователь ещё раз сопоставил все факты, которые установил в ходе расследования. Странное совпадение фоторобота подозреваемого в деле убийства (в этом уже у Шарова не осталось никаких сомнений) Марии Бондаревой и рисунка призрака, увиденного Широковым в иллюминаторе самолёта. Необъяснимая схожесть рассказа Андрея о дыме, который тёк в репетиционную аудиторию Симоны Алумян и того сизого дымка, который почудился самому следователю в квартире Полины Золотой. Рассказ о демоне, который приходит за душами певиц и странные смерти, когда девушки просто выключались, будто сломанные машины. И, наконец, квартира убитого Широкова, которая выглядела, как после погрома, но при этом никто из соседей не услышал ни звука.
Чтобы не сойти с ума, Шаров решил не ехать на работу на своей машине, а пройтись пешком, дабы развеять на свежем воздухе негативные мысли. Он медленно шёл по утреннему залитому солнечным светом Солнечногорску, пытаясь понять, куда же двигаться дальше в расследовании дела об убийстве певицы. Да, впереди маячил допрос прибывающих со дня на день родителей Бондаревой. Надо было допросить и кое-каких её знакомых. Но что-то подсказывало следователю, что этот путь абсолютно тупиковый.
Бредя вдоль оживлённого в любое время суток Ленинградского шоссе, Шаров и не заметил, как подошёл к газетному киоску, стоявшему на одной из автобусных остановок. В любой другой день следователь прошёл бы мимо. Но сейчас он остановился, и сам не понимая, зачем, подошёл к ларьку. Шаров уже несколько лет не покупал никаких газет, всю нужную информацию он брал в Интернете.
Глядя на разложенные на прилавке газеты, следователь бездумно просматривал их титульные листы, не зная, что именно он ищет. И неожиданно взор следователя наткнулся на бульварный листок, на первой странице которого было огромными буквами напечатано: «НЛО над Солнечногорском! Летающая тарелка над озером Сенеж! Что забыли инопланетяне в нашей глуши?»
Неожиданная догадка осенила Евгения. Он тут же купил газету и принялся читать.
«Загадочный летающий объект, который напоминал огненный шар диаметром в несколько метров, наблюдался вчера над озером Сенеж», – гласила статья на передовице. – «НЛО видели сразу несколько человек. Оно то зависало в воздухе, то металось над водой, словно шаровая молния. В какой-то момент оно взмыло в воздух и исчезло. Данные о времени наблюдения разнятся. Разные люди говорят, что видели неопознанный объект в интервале с часу ночи до четырёх утра. Дело усугубляется тем, что рано утром на берегу озера нашли мёртвой певицу Марию Бондареву, за день до происшествия собравшую полный зал на своём концерте в ДК “Лепсе”. Не иначе, как её убили таинственные пилоты инопланетного корабля!»
– Вот чёрт! – выругался Шаров и бегом бросился в прокуратуру. Не обращая внимания на приветствия подчинённых, он побежал к себе в кабинет и включил рабочий компьютер. Не прошло и получаса, как Евгений уже был в кабинете Малахова.
– Дмитрий Гаврилович, – с жаром начал свой доклад Шаров. – Вы мне говорили докладывать обо всех новостях, связанных с делом Бондаревой.
– Да, конечно, – ответил районный прокурор. – Слушаю вас!
– Так вот, – быстро заговорил Евгений. – Я сопоставил некоторые факты, и пришёл к неожиданному выводу. Вы ведь получили с утра мой отчёт?
– Конечно, – улыбнулся Малахов. – Я его внимательно прочитал. Боюсь, что вы очень впечатлительны, друг мой. Пишете, как настоящий писатель-фантаст. И это вряд ли является чем-то существенным…
– Погодите, шеф, – перебил начальника Шаров. – Я обнаружил ещё кое-что.
Евгений достал из папки, которую держал в руке, несколько листов и разложил их перед руководителем.
– Смотрите сами! В день смерти Бондаревой над озером Сенеж наблюдали странный НЛО в форме светящегося шара. В день убийства Симоны Алумян над Московской консерваторией был замечен такой же неопознанный объект. То же самое было и в ночь, когда убили Ксению Алексееву. А когда ушла из жизни Анастасия Розенфельд, жители домов, расположенных около отеля, где она рассталась с жизнью, видели на улице странное свечение, которое, казалось, исходило из ниоткуда и погасло само по себе!
Районный прокурор пристально посмотрел на подчинённого.
– Евгений Иванович, – холодным тоном сказал Малахов. – Вы уже дошли до того, что в качестве доказательств собираете информацию из бульварных листков? Вы же грамотный юрист и должны понимать «ценность» подобной информации. Она равна нулю. Абсолютному. По Кельвину.
– Я понимаю, Дмитрий Гаврилович! – воскликнул Шаров. – Но я могу разыскать свидетелей, видевших НЛО, и допросить их по всей форме!
– Кого это вы хотите допросить, голубчик? Наркоманов и пьяниц, которые под кайфом увидят и демонов, и инопланетян, и даже Архангела Михаила, сходящего с небес на землю? Уфология не является наукой, мой дорогой. Ищите стоящие факты. Свободны!
– Но ведь это всё не может быть простым совпадением, Дмитрий Гаврилович! – закричал Евгений. – Так не бывает! Надо срочно поехать к этим людям и спросить, что именно они видели! Возможно, они видели и ещё что-то или кого-то, к примеру, убийцу несчастных певиц!
– Значит, так! – грозно повысил голос районный прокурор и встал со своего места. Он был очень высокий, его рост превышал два метра, его облачённая в прокурорскую форму фигура была весьма плотной, крепко сбитой, на некрасивом ассимметричном лице, обычно не выражавшим никаких эмоций, горело выражение обеспокоенности и злости, а мелкие карие глаза, расположенные близко к толстому мясистому горбатому носу, метали грозные молнии. – Вы явно перетрудились, друг мой. Подозревать вас в сумасшествии у меня нет оснований. И я не могу пожаловаться на то, что вы плохо работаете – раскрываемость у вашего отдела лучшая в коллективе. Но тем не менее, я уже больше пяти лет вам твержу – уходите в отпуск. Что вы мне всегда талдычите в ответ, как заведённый?
– Какой отпуск, шеф, когда столько работы? – ужаснулся Шаров.
– Вот именно, – подтвердил Малахов. – И с этой минуты вы, дорогой друг, отправляетесь на месяц отдыхать. Советую взять билеты на юг и погреться у моря. Попейте пивка и расслабьтесь. Познакомьтесь с кем-нибудь, наконец, сколько лет уже прошло с момента вашего развода! От расследования я вас отстраняю. Дело Бондаревой закончит другой следователь. Чтобы уже сегодня я вас здесь больше не видел! Марш в отпуск!
– Но ведь через несколько дней погибнет ещё одна… – начал было Евгений.
– Это всё ваши фантазии! – буквально отрубил Малахов и указал подчинённому на дверь. – Я не вижу никакой связи между делами, кроме случайного сходства фоторобота и наброска сумасшедшего пьяницы. Ступайте!
Шаров, пошатываясь, как пьяный, не веря тому, что происходит, вышел из здания прокуратуры и пошёл в сторону дома. Он прекрасно понимал, что его коллега, который «перехватит» дело об убийстве Бондаревой, просто-напросто прекратит расследование за недостаточностью улик.
И внезапно Евгений принял решение. Он продолжит расследовать дело, несмотря на отстранение. Ведь необходимо не просто вычислить убийцу, а во что бы то ни стало спасти следующую жертву неведомого маньяка!
– Ну, демон, – крикнул Шаров, погрозив кулаком неведомому преступнику, – ты от меня не уйдёшь, образина загоризонтная! Готовься к битве!
* * *
Настал день большого концерта в «Крокус Сити». Алина, которая изрядно нервничала – ещё бы, такое событие происходило в её жизни впервые – сидела в своей гримёрке и ждала выхода на сцену, в мир лазерных прожекторов, мощного звука и радостных эмоций. Она, конечно же, ждала, что в «Гелендвагене», о прибытии которого Алину известила сухая СМС-ка с неизвестного номера, её будет ждать Андрей, но в джипе оказался незнакомый водитель, который сухо заметил, что босс приказал встретить Алину у дома и отвезти на концерт, потому что сидение за рулём – это нервы, лишние перед ответственным выступлением.
Алина уже одела своё новое платье. Да, оно необычайно шло девушке, которая обладала красивой и женственной фигуркой. В прозрачном платье Алина смотрелась прекраснее любой фотомодели или киноактрисы. Даже повидавшая многих артисток гримёрша «Крокуса» ахнула, когда увидела певицу, и рассыпалась в комплиментах. Она сделала Алине такой макияж, что молодая женщина не узнала себя в зеркале, до того ярко и сексуально она выглядела.
И всё же одна деталь мешала ощутить Алине радость момента, которого она ждала всю жизнь. Алина жаждала поддержки того человека, в которого успела влюбиться по уши. Но её кавалер основательно исчез. Номер Андрея, который знала певица, всё время отвечал, что телефон абонента находится вне зоны действия сети. Алину охватило скверное предчувствие.
Контракт с ней на самом деле был подписан прямо в день концерта. Алина только пробежалась глазами по его страницам и совершенно обомлела – за одно выступление, да ещё и дебютное на большой эстраде, ей причиталось несколько сотен тысяч рублей. Это походило даже не на сказку, а на какую-то утопию. Но одна мысль постоянно мелькала в голове Алины: «Так не бывает. В жизни так не бывает. Спустись с небес на землю!» Эта мысль жужжала в голове девушки, как назойливая муха, она не давала Алине покоя.
Чтобы развеяться, Алина достала свой смартфон и открыла Интернет. Она вдруг вспомнила, что Андрей даже не сказал ей ни своей фамилии, ни своего возраста! Молодая женщина догадывалась, что её другу не меньше пятидесяти, но так ли это было на самом деле?
Тем не менее, Алина однажды сумела сфотографировать Андрея. Тот был резко против того, чтобы его кто-то снимал, особенно в компании с Алиной. Девушка даже разозлилась на Андрея и устроила истерику, что тот на самом деле женат. Но Андрей уверил возлюбленную, что он давно уже разведён, что его бывшей жене много лет и она не является конкуренткой своей красивой сопернице. В тот момент, когда мужчина, говоря с Алиной, ослабил бдительность, она и сделала снимок.
Певица ни разу с тех пор не смотрела в свою галерею снимков – всё, что с ней происходило в последние дни, заставило Алину забросить привычные селфи и уйти в реальный мир. Но сейчас она начала просматривать фотографии. Дойдя до нужного снимка и расширив его на весь экран, Алина ахнула. На фотографии был запечатлён какой-то столб чёрного дыма. Девушка, смотря на фото, сжалась от ужаса – она заметила в дымном столбе очертания какой-то чёрной и безумно пугающей фигуры. Алина приблизила изображение. Нет, ей показалось – крупным планом был виден лишь тёмный дым.
Но так быть не могло! Девушка очень хорошо помнила тот день, Андрей выглядел, как обычно – в строгом костюме, лощёный, подтянутый, с седыми длинными волосами, собранными в хвост. Может быть, что-то с камерой?
Алина, не протирая объектив, сфотографировала гримёрку и сделала первое за последние дни селфи. Нет, камера работала, как часы. Снимки были очень яркими и чёткими.
Внезапно телефон зазвонил. Алина бросила взгляд на экран. Номер был ей совершенно не знаком. Но, решив, что это может звонить Андрей, Алина без промедления ответила на вызов.
– Алло! – крикнула она.
– Добрый вечер, Алина, – раздался в трубке глухой мужской голос. – Я не могу громко говорить. Вы меня не знаете; тем не менее, прошу вас, слушайте предельно внимательно и запоминайте.
– Кто это? Представьтесь, пожалуйста! – воскликнула Алина.
– Вам лучше не знать моё имя, – ответила трубка. – Вы в очень большой опасности, Алина. Теперь о главном. Пожалуйста, когда окончите петь, сразу же наберите мой номер. Я буду слушать ваше выступление в зале и смогу вас защитить. И знайте: я не маньяк и не ваш тайный поклонник. Ситуация хуже, чем вам это представляется.
– Да что же такое происходит? – гневно спросила певица. – Ещё раз спрашиваю: кто вы такой?
– Дорогая Алина, – отозвался голос, – вам пока об этом рано знать. Я за вами слежу. И я ваш друг. Повторяю: когда вы закончите программу, наберите меня, находясь за кулисами.
Разговор прервался. Певица машинально записала определившийся номер в записную книжку своего аппарата и крепко задумалась. Старая, как мир, поговорка «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке» вихрем закружилась в её голове. Она неожиданно подумала о том, чем же ей придётся расплачиваться с Андреем за дорогие подарки и право выступить в шикарном зале.
Но менять планы было поздно. Время концерта неумолимо приближалось. Контракт был подписан и его следовало выполнять. Алина глубоко вздохнула и постаралась правильно настроить себя на выступление.
* * *
Шаров сидел за домашним компьютером уже третий день. Голова просто разламывалась от мыслей, как же найти очередную жертву. Певиц, которые дебютировали на крупных мероприятиях в Москве и Подмосковье, на предполагаемые даты нового преступления была целая толпа. Но всего лишь трое из них привлекли внимание следователя. Уж больно серьёзными были мероприятия, на которых они дебютировали.
Одна из певиц, некая Елена Синегина, молодая, полная, с расплывшимся лицом, но тем не менее прекрасная, словно кустодиевская купчиха, зеленоглазая блондинка, должна была спеть в Большом зале консерватории вместе с симфоническим оркестром несколько номеров на юбилейном вечере какого-то известного современного композитора. Шаров для интереса прослушал пару композиций этого маэстро и скривился от жуткого нагромождения режущих слух звуков, в которых, не было никакой музыкальности и, на взгляд обыкновенного слушателя, отсутствовала всякая система.
Евгений полдня потратил на мониторинг страниц Синегиной в социальных сетях и на YouTube. И не нашёл ничего подозрительного. Девушка как девушка. Певица как певица. Никаких селфи, только художественные фотографии, сделанные профессиональными фотографами, видео, снятое на концертах и в студии, да реклама будущего выхода на большую сцену.
Другая вокалистка, высоченная, будто волейболистка, и тощая, как супермодель, Светлана Ильичёва, должна была выйти выступать в «Олимпийском», как новая солистка известной на всю Россию группы из Санкт-Петербурга. Шаров не нашёл страниц Светланы в социальных сетях, зато отыскал множество её видеозаписей на YouTube и блог певицы в «Живом журнале». Через несколько минут чтения «Живого журнала» в глазах следователя зарябило от ненормативной лексики и агрессии, несущихся со строчек, написанных Ильичёвой. Преодолев отвращение, Шаров внимательно вчитывался в тексты и рассматривая селфи, которые нет-нет, да выкладывала в свой блог Светлана. Здесь Шаров также не нашёл ничего подозрительного. Разве что его покоробила специфика «творчества» группы, в которой собиралась дебютировать молодая певица. Одна матерщина и грубость.
И, наконец, третья. Вот здесь Шаров задумался по-настоящему. Дебют не очень-то и молодой певицы Алины Кудрявцевой в «Крокус Сити» на концерте, посвящённом какому-то юбилею известной нефтяной компании, сразу привлёк его внимание. Во-первых, следователя удивил факт появления первых анонсов выступления Кудрявцевой всего лишь за неделю до концерта. Во-вторых, Алина очень активно публиковала посты на Facebook и в других социальных сетях, и примерно за неделю до выхода на сцену в «Крокусе» в этих публикациях произошли разительные изменения. Девушка почему-то стала наряжаться в очень дорогие наряды. Качество съёмки изменилось, будто у Алины появился личный профессиональный фотограф, а селфи исчезли совсем. И, наконец, в череде последних снимков Алина выложила красивое фото на фоне шикарной красной гоночной «Ferrari», пометив снимок хэштегом #Моя. Это мигом сделало Кудрявцеву главной потенциальной жертвой неведомого маньяка или демона – чтобы кому-то вот так просто подарили красавец-спорткар? Хотя в случае предыдущих убитых певиц не было зафиксировано никаких подобных подарков со стороны предполагаемого убийцы.
Впрочем, может быть, эти певицы лишь не спешили принимать богатые дары? Ведь ни одна из них не выкладывала в сеть такие инфантильные тексты, связанные с ожиданием чуда и подарочков, которые следователь прочитал на страничках Алины в социальных сетях!
До концерта оставались всего лишь сутки, когда Евгений, проведя пару бессонных ночей и встретившись с несколькими друзьями Кудрявцевой, вычисленными по её следам в Интернете, узнал о том, что в жизни певицы появился некий Андрей. Шаров даже смог с помощью одной из подруг Алины составить новый фоторобот, который и отдалённо не напоминал четыре предыдущих.
Но сомнений больше не было. Шаров, не скупясь, купил в Интернете безумно дорогой билет на вечер в «Крокусе» и собрался в дорогу по московским пробкам. Оставалось только позвонить самой Алине и предупредить её об опасности.
* * *
Когда превосходно оформленный красочной пиротехникой и масштабным лазерным шоу концерт в «Крокус Сити» завершился, Алина, разгорячённая потрясающе тёплым приёмом публики, устроившей ей овацию, и думать забыла о звонке, который она приняла за считанные часы до выхода на сцену. Все мысли певицы были только об Андрее, который должен был появиться с минуты на минуту. Алина и не сомневалась, что её кавалер находился в зале и слушал каждую ноту, каждое слово в её исполнении!
Она кинулась в гримёрку, отмахиваясь от поздравлявших на каждом шагу людей – зрителей, технического персонала, продюсеров. Сейчас Алине нужно было лишь переодеться и бежать на встречу к Андрею. Молодая женщина верила, что он вот-вот позвонит.
Когда Алина, одетая в привычное ей синее платьице, выпорхнула из одного из чёрных выходов «Крокуса», она сразу же увидела подлетевший к ней знакомый «Гелендваген». Издав ликующий визг, Алина открыла заднюю дверцу и кинулась на шею сидевшему там Андрею. Несколько минут они только и делали, что обнимались и целовались.
– Куда едем, босс? – наконец спросил, повернув голову, шофёр.
– А никуда, – ответил со смехом Андрей. – Вы свободны, Миша. Вот ваш гонорар, – бизнесмен сунул в руку водителя целую пачку пятитысячных банкнот. – На сегодня и завтра я вас отпускаю. Отдыхайте. Дальше я поведу машину сам.
Андрей повернулся к Алине и сказал:
– Пересаживайся вперёд, дорогая. Мы поедем веселиться, впереди у нас целая ночь!
– Да, мой милый! – проворковала Алина и быстро перебралась на сидение рядом с водительским.
«Гелендваген» рванулся в сторону МКАДа и помчался в сторону восточных районов российской столицы.
– Куда мы едем, Андрюш? – спросила Алина, внутри которой всё пело.
– Мы едем ко мне домой, – торжественно провозгласил Андрей. – Он около Люберец. Тебе там понравится. Я построил эту виллу на берегу озера. Ты, надеюсь, любишь водоёмы?
– О да! – в восторге завопила Алина. – Давай! Быстрее! Хочу встречать с тобой рассвет на берегу твоего озера!
Андрей усмехнулся и прибавил газу. Машина, тихо урча, летела по залитой светом электрических фонарей Москве. Алина без умолку болтала о том, как здорово было бы поехать в ту или иную страну, понежиться на жарком тропическом солнце на берегу океана, поесть какой-нибудь экзотической еды. Андрей в ответ лишь ухмылялся.
Когда машина съехала с Московской кольцевой автодороги, поехала в сторону от Москвы и неожиданно свернула в какие-то деревенские трущобы, настроение Алины изменилось. Она ждала, что любимый привезёт её в фешенебельный коттеджный посёлок, вроде «Агаларов Эстейт» или «Шервудского леса», а не в деревню.
– Где мы, Андрей? – со страхом спросила молодая женщина. – Ты уверен, что это правильная дорога?
– Конечно, – сухо ответил бизнесмен, продолжая на высокой скорости ехать вдоль покосившихся от времени построек, окна в которых были пустыми, словно их давно уже покинули.
Внезапно «Гелендваген» вылетел на берег небольшого озера и встал, как вкопанный. Кругом стояла тишина. Ближайшие дома были в нескольких сотнях метров.
– Ну вот, мы и приехали, – сказал Андрей. – Вот мой дом, – он показал на высокую виллу, стоявшую на берегу водоёма, до которой было никак не меньше метров пятисот, – а это моё озеро.
– Но что же мы будем делать? – удивилась певица. – Я думала, мы посидим у тебя в гостиной, выпьем вина, повеселимся…
Андрей неожиданно переменился в лице. Его улыбка в свете подсветки приборной доски «Гелендвагена» приобрела зловещий оттенок и превратилась в оскал.
– Мы сейчас повеселимся. Тебе понравится. Выходи! – неожиданно приказал Андрей тоном, не терпящим возражения.
Алина, не задумываясь над тем, что делает, вышла из машины. Андрей тоже вышел из автомобиля и совершенно неожиданно открыл все его дверцы.
– Что ты делаешь? – шёпотом спросила певица.
– То же, что и раньше, – засмеялся Андрей. Его голос резко изменился – сейчас это было карканье страшного ворона. Глаза мужчины полыхали красным огнём. Он поднял руку и от ладони отделилось облако яркого света, которое окутало всю машину и замерцало, будто бы оно состояло из мельчайших носящихся роем светлячков. Неожиданно световой туман погас. Темноту прорезал лишь свет фар «Гелендвагена».
– Андрей! – воскликнула Алина. – Зачем мы здесь? Что ты хочешь со мной сделать?
Она посмотрела в лицо своего кавалера и завопила от невыразимого ужаса. Лицо Андрея на глазах превращалось в окутанную мертвенным свечением страшную чёрную ящероподобную физиономию. Голову существа увенчивали два коротких рога. Брюки затрещали, когда их пробил страшный огромный, покрытый шерстью и заканчивающийся жалом хвост.
– Я уничтожил все наши следы в машине. А теперь ты моя, – проскрипело существо и направило свою чёрную восьмипалую конечность, каждый палец которой оканчивался длинными и острыми то ли когтями, то ли шипами, по направлению к Алине. Из ладони снова вылетело жутко светящееся облако. Алина вскрикнула и потеряла сознание.
– Стоять! – неожиданно раздался грубый мужской окрик. – Прокуратура! Ты арестован! Опустить лапу, кому сказал! Если не подчинишься, стреляю на поражение!
Чудовище повернуло голову к выследившему Алину державшему в руках огромный ручной пулемёт «Печенег» следователю Шарову, который, оставив машину вдали от озера, неслышно подкрался к «Гелендвагену».
– Быстро опустить лапу и лечь на землю, образина! – снова крикнул Шаров и направил грозный ствол пулемёта на чёрное демоноподобное существо. – Считаю до трёх! Раз! Два!
– Ты сейчас пожалеешь, что родился на свет! – зашипела чёрная тварь и неожиданно резво кинулась на Евгения, стараясь с ходу вонзить в него все свои шипы.
Шаров ожидал этого нападения и резким прыжком вправо уклонился от атаки чудища, упав на землю и перекувыркнувшись через голову. Не вскакивая с пожухлой травы, покрывавшей берег озера, Евгений открыл по демону шквальный огонь из пулемёта. Пули десятками вонзались в тело монстра, но он, сгибаясь, будто путник в суровую бьющую в лицо метель, медленно приближался к следователю. Когда боекомплект пулемёта иссяк, израненное чудовище, по телу которого струилась жуткая белесая субстанция, стояло прямо около Шарова. Оно из последних сил схватило следователя за грудки одной из конечностей и подняло Евгения перед собой.
– Прощай, дурак, – прорычала тварь и подняла другую конечность. В ней оказался какой-то ядовито-зелёный светящийся продолговатый предмет, который начал разгораться всё ярче и ярче. Шаров понял, что это конец.
И в это время озеро осветилось, будто днём. Над ним неизвестно откуда материализовались три огромных шарообразных объекта. Из одного из НЛО вылетел ослепительный зелёный луч, ударивший прямо в чудовище, державшее Евгения. Чёрная тварь отпустила Шарова и рухнула на землю, содрогаясь в конвульсиях.
– А ты молодец, – проскрипел рядом со следователем чей-то глухой голос. – Ты вынудил его забыть о нас и воспользоваться своим оружием. Так мы его и засекли. Спасибо за содействие, коллега.
– Кто вы? – выдохнул следователь, с трудом поднимаясь с земли. Огромная чёрная ящероподобная фигура, облачённая в ярко-алый блестящий костюм, подала восьмипалую конечность Шарову и одним лёгким движением подняла человека на ноги.
– Мы – сыщики с третьей планеты звезды, которую у вас знают, как Алголь, – сказал пришелец. – Этот тип, – ящер в красном скафандре указал на копошащегося в траве убийцу, – нарушил все мыслимые и немыслимые межзвёздные и планетарные законы. Он настоящий маньяк. Мы уже который месяц не могли его поймать – как ты уже понял, наша раса умеет мастерски маскироваться под кого угодно. Только на фото не получаемся.
– Знаю, – прохрипел, приходя в себя, Шаров.
– У себя на родине мы питаемся не только физической пищей, но и чистой энергией, получаемой от растений, растущих на нашей планете. Потому мы даже способны на время трансформироваться в энергетическую субстанцию, которую вы видите, как серый дым. Этот маньяк сбежал на Землю от возмездия и не знал, как ему быть. Без энергии мы умираем. Правда, можем какое-то время существовать на искусственных энергетических препаратах, потому и покоряем Вселенную на звёздных кораблях.
– И у вашего маньяка этих препаратов, конечно же, не было, – утвердительно заявил Шаров. Ящер кивнул головой.
– Тогда он решил действовать, как существо, которых вы зовёте вампирами или упырями, – сказал пришелец. – И он быстро понял, что проще всего получать нужную энергию из людей искусства. Которые сами буквально поглощают её из космоса, из природы, из других людей, добровольно отдающих им свою энергетическую силу. Вы, люди, этого не видите. Зато видим мы.
– Но почему певицы? Почему не певцы, не пианисты, не басисты, не… – начал было Шаров, но пришелец перебил его.
– Потому что ваши женщины очень эмоциональны. В день выступления они так яростно обмениваются энергией с огромным залом, что становятся буквально аккумуляторами жизненной силы. Певицы вообще находят более быстрый путь к сердцам и энергии слушателей, чем любые другие музыканты или актёры. И особенно полно вбирают в себя энергию дебютантки, впервые выступающие перед огромным количеством людей. Наш преступник просто-напросто выкачивал из этих певиц всё, что только можно.
– И они умирали, как будто они роботы и им отключили питание, – добавил следователь.
– Да, – сурово ответил ящер. – А в промежутках между убийствами он совершал крупные ограбления, получая необходимые средства. Но это всё в прошлом. Ещё раз спасибо тебе за помощь, дорогой коллега.
Из одного из шаров, приземлившегося около человека и пришельца, вышли два таких же, как и говоривший с Шаровым, ящероподобных существа. Они схватили корчившегося на земле маньяка и унесли с собой в звездолёт.
– Прощай, – проскрипел инопланетный сыщик. – И знай: если опять кто-то с нашей планеты начнёт у вас озоровать, я всегда к твоим услугам.
– Как тебя зовут-то? – крикнул Шаров, когда пришелец обернулся и двинулся к звездолёту.
Ящер обернулся и произнёс какое-то слово. Евгений не запомнил ни единой детали этого имени, до того оно чуждо звучало. Как, впрочем, давеча не смогла этого сделать и Полина Золотая.
– Держи, – сказал пришелец и кинул Шарову какое-то небольшое устройство, похожее на металлическое яйцо с несколькими угловатыми выступами. – Активируешь, если что.
Все три звёздных корабля алголян снялись с места и рванули в открытое небо, в одно мгновение растаяв среди звёзд.
Шаров, забыв про брошенный на землю пулемёт, позаимствованный в нарушение всех правил из арсенала прокуратуры, долго смотрел им вслед, затем подошёл к всё ещё лежащей без сознания Алине и поднял худенькую девушку на руки. Сейчас надо было доставить певицу домой. А потом мчаться в отпуск, как и приказывал шеф. Евгений наконец-то понял, что с него хватит приключений.
Но, ведя свой «Киа» по ночной Москве в сторону Новой Риги, Шаров нет-нет, да поглаживал лежащий у него в кармане инопланетный передатчик. Что-то подсказывало следователю Солнечногорской прокуратуры, что встреча с инопланетными бандитами была в его жизни далеко не последней.
Однако, хотя за раскрытие таких преступлений Шарову и не доведётся получить медаль и повышение по службе, теперь он готов к этой встрече во всеоружии. И отныне от законного возмездия не уйдёт ни одна тварь.
Откуда бы она не прилетела.