http://www.proza.ru/2019/02/08/1907
начало http://www.proza.ru/2016/02/16/1057
БОЛЬШЕ ВСЕГО НА СВЕТЕ НЕ ЛЮБИЛА ОНА ВЫХОДНЫЕ
Глава 3
ЖУРНАЛИСТ
Зоя чувствовала себя не тридцатисемилетней, а на двадцать, как минимум, годков старше. Устала. Её жизнь протекала без эмоциональных всплесков. День сегодняшний - копия вчерашнего, и в будущем тоже всё предопределено.
Доставало одиночество. А ведь она хороша собой, правда,не без помощи косметики. Ну, и что? Марлен Дитрих с нарисованным лицом (о чём биографы не забывали каждый раз с ехидцей упомянуть) признана самой красивой женщиной её эпохи. Волшебная крем-пудра делала Зоину кожу идеально ровной, похожей на
свежий персик. Тени и подводка глаз усиливали их выразительность. Одежде она придавала, как и внешнему облику, немалое значение. Щеголяла в приталенных костюмах, стройнивших фигуру настолько, что женщина походила на балерину.
Из носимых украшений -- исключительно изумруды и бриллианты в платине или в золоте. Брюки отвергла. С тем, что смахивало на мужское облачение, в день тридцатилетия и открытия магазина «Подарки» молодая женщина распрощалась.
***
Что-либо менять в своей жизни она не хотела. От любви одни страдания. Да и кто мог встретиться в её годы? Разведённый, изгнанный из дома за неверность, пьянку, бестолковость? Кто от хорошего мужика откажется? Женатый, украдкой приходящий, ей точно не нужен. Пусть останется, как есть.
Видимо, такова судьба. Подобного толка думы с незначительными вариациями посещали её часто.
Неожиданно спохватившись, вспомнила, что в грядущую пятницу запланирована беседа с корреспондентом журнала «Премьер».
Зоя любила последний день недели. Когда же, наконец, выходные случались, она предавалась тоске, желая скорейшего их завершения и возможности опять с головой окунуться в работу.
***
Встреча назначена на семнадцать часов. В оговоренное время на пороге кабинета директора известнейшего в городе магазина "Подарки" возник некто. Легко взмахнув ресницами, Зоя тотчас оценила вошедшего. По её понятиям, он вынарядился в неподходящий для данного случая прикид -- затрапезный свитер грубой вязки, широковатые брюки, на толстой синтетической подошве ботинки. Невысокого роста, средних лет, с залысинами на висках. Она, демонстративно посмотрев на часы, висевшие на стене, не очень дружелюбно промолвила:
-- Слушаю.
-- Добрый день, Зоя Васильевна! Меня зовут Алекс. Я, представляющий журнал "Премьер", уполномочен написать репортаж о вашем магазине, являющимся одной из достопримечательностей города. Молодежи вы, несомненно, интересны в плане жизненного ориентира.
Ваше становление.
О чем мечтали в детстве, юности?
В какой среде росли?
Хобби?
Какие интересы?
Как проводите свободное время?
Приносит ли работа вам радость?
Есть ли у вас что-то ещё в планах?
Какое взаимодействие с городом?
Принимаете ли участие в актах благотворительности?
Кто ваши кумиры?
Владелица заведения поёжилась от количества вопросов, требовавших ответа. Собеседник говорил с восточным акцентом. Подумала, что если бы не сей визитёр, она отправилась домой и через полчаса лежала в ванне с закрытыми глазами, слушая тихую музыку….
Газетчик вдруг предложил:
- Зоя Васильевна,не лучше ли нам поговорить в другом месте? Итак, жду у входа.
****
Она, удивляясь себе, ещё буквально пять минут назад мечтавшая о скорейшем исчезновении этого типа из кабинета, равно как и из её жизни, спешно накинув тоненькое пальто, вышла.
На улице бушевал холодный осенний ветер. Алекс, приблизившись и решительно сдёрнув с себя шарф, обмотал им Зоину шею, натянул на её руки свои перчатки и, взяв её под локоть, уверенно повёл по улице.
Создавалось впечатление, что женщина лишилась разума. Незнакомец полностью ею управлял. Пройдя быстрым шагом два квартала, он, подведя её к такси и усадив на заднее сиденье, с кем-то переговорив по телефону, назвал водителю адрес.
Спустя время, машина подъехала к ресторану «Восток». У дверей их встретил хозяин. Низко поклонившись, тот произнёс:
- Селям – алей кум. Проходите, дорогие гости. Алекс - джан, куда сегодня - в европейскую половину или в восточную?
-- В европейскую, конечно. Зоя Васильевна, это -- мой друг Ибрагим - джан.
И пояснил, что в восточном крыле посетители сидят на полу, устланном коврами, вокруг низкого стола, а в европейском -- на стульях.
Вошли в зал. Ибрагим торжественно внёс огромный поднос с дымящимся казанком, блюдом с овощами: перцами, огурцами, помидорами, вазу с орехами и сухофруктами.
Поставив миниатюрный графинчик с араком -- узбекской водкой, пожелал хорошего аппетита, крепкого здоровь и низко поклонившись, тотчас исчез. Алекс наполнил Зоину рюмку горячительной жидкостью, себе налил чаю, вскользь заметив, что алкоголь не употребляет.
Женщина выпила незнакомый ей напиток, оказавшийся довольно крепким. Потом отведала плов с кусочками мяса.
Вскоре она согрелась, расслабилась и приготовилась отвечать на вопросы, имевшие отношение к магазину. Но Алекс будто бы забыл о цели их встречи и ни о чём не спрашивал.
–- Как хорошо! Мне нравится. Уютно и очень вкусно. Часто здесь бываете?
-- Я искренне рад, что Вам тут комфортно. Восточных людей, уехавших на чужбину, объединяет ностальгия по родной речи, музыке, еде, напиткам. Я - азербайджанец, всегда ищу моих земляков. Этот ресторан полюбился нам - казахам, таджикам, чеченцам, узбекам, татарам и прочим тюркским народам. У нас схожи традиции, обычаи, кухни, т.е. то, что составляет культуру и духовность человека.
***
В пятнадцатилетнем возрасте я приехал в ваш город. До этого жил в ауле, вдали от моря. Работы для мужчин в горных поселениях нет. И папа уехал на заработки в Россию. Тогда мне исполнилось шесть лет. Помню его. Деньги и письма нам присылал. Но только первое время.
А потом всё прекратилось. Мы не знали, ни где он, ни что с ним. Ждали его возвращения. Так прошло еще два года -- полного неведения.
***
Как-то из столицы приехал старший брат отца, дядя Ашраф. Держал на рынке он мясную лавку. Сказал, что рядом установит навес, где мама сможет продавать овощи и фрукты, привозимые крестьянами. Сошлись на том, что мама все лето будет работать с ним. Родич забрал нас в Баку. Остановились в его доме, находящемся в старой части города. Там он проживал с многочисленным семейством.
Утром мы с мамой отправлялись на рынок; брали у крестьян продукцию на реализацию. Через некоторое время у нас завелись постоянные клиенты, отоварившиеся исключительно в нашей лавке. Всем нравилось, что я, ещё ребенок, помогал маме. Но мне хотелось поскорее закончить работу и оказаться на море, поэтому каждому покупателю наполнял корзину доверху, невзирая на запрашиваемое количество.
Вместо 1 кг. -- как желал покупатель - подсовывал 2 кг. Вместо 2 кг. – 3.
Вместо 3 кг. иногда целых 5. Все стоило недорого, и поэтому никто не возмущался навязываемым перевесом.
Я приносил овощи или фрукты, а родительница взвешивала и принимала деньги. Обычно к трём часам дня весь товар раскупался, и мы отправлялись на пляж. Город ведь находился на берегу моря. Я купался. А мама сидела под зонтиком и отдыхала.
Среди покупателей я заметил одного господина. Он вёл себя довольно странно. Когда подходила его очередь, он как - будто впадал в стопор. Не мог ни слова произнести. Стоял и молчал. А мама, улыбаясь, спрашивала:
-- Чего сегодня Вам хочется?
Он бледнел, краснел и молчал.
-- Быть может, виноград? Он сладкий. Видимо, недавно сорван.
-- Да, да, точно, виноград, -- запинаясь, отвечал смущённый покупатель.
-- Оглум (cынок), выбери две самые красивые грозди, -- обращалась ко мне мама.
-- Вы хотите помидоры? Тоже очень свежие.
-- Давайте помидоры, -- неуверенно соглашался он.
-- Алекс, принеси четыре самых больших помидора.
-- А огурцы?
-- И огурцы, -- утвердительно кивал головой.
-- А зелень?
-- Да, конечно...
После оплаты он продолжал ещё стоять у прилавка, будто завороженный. И так повторялось каждый день. Восточные девушки рано выходят замуж. Мама, в ту пору двадцатипятилетняя женщина, слыла обладательницей необыкновенно красивых рук.
У неё были узкие ладошки с длинными изящными пальцами. Я нередко замечал мужчин, рассматривающих мамины руки -- как она берёт деньги, как отсчитывает и протягивает сдачу, как подаёт купленный товар.
***
Однажды господин, показавшийся необычным, не встал в очередь, как всегда, а подозвал меня. Спросил, откуда мы, у кого живём, где мой отец. Я, как на духу, рассказал, что приехали мы на заработки всвязи с тем, что глава семьи пропал и ничего о нём неизвестно довольно продолжительное время.
Он передал записку для мамы, в которой просил о встрече, чтобы показать нам город. Мама вначале сопротивлялась, но я уговорил её прийти на свидание. В то время мне каждый человек представлялся интересным.
Конечно, на базаре многолюдно и не скучно. Но, когда заканчивался товар и уходил последний покупатель, я испытывал чувство одиночества.
В незнакомце я видел потенциального друга, хотя он был
гораздо старше. В воскресенье, как условились, мы с мамой пришли к памятнику бакинским комиссарам.
Кавалер приехал на «Жигулях» и стал нас знакомить с достопримечательностями столицы. После прогулки он по-джентльменски пригласил нас в ресторан, где я впервые попробовал шашлык из осетрины под гранатовым соусом. В Каспийском море водятся осётры. Традиционно азербайджанцы готовят шашлыки из баранины.
Те, что живут в горах, про рыбный деликатес и не слышали. Вкус буквально поразил! Маме тоже понравилось это блюдо. Спустя время, новый знакомый предложил нам показать одно место за городом, объяснив, что там есть небольшой домик с фруктовым садом, принадлежащий родственникам. Но этим летом из-за проблем со здоровьем хозяева не приедут. Строение находилось в пятидесяти километрах от Баку.
Когда мы очутились на территории поместья, то перед нами предстало следующее зрелище: множество переспелых фруктов на ветках деревьев. Фарид - так звали нового знакомого - поинтересовался у мамы, сколько ей платили на рынке.
Выходило, с его слов, очень мало. Он попросил маму пожить в течение 3-х недель в этом доме с тем, чтобы переработать урожай. Заработок обещал в разы больше, чем у дяди.
Но уйти от родственника - не просто. Поэтому разработали план. Учитывая, что дядя Ашраф в наше родное селенье наведывается крайне редко, можно ему сказать, что мама больше не хочет работать на базаре и желает вернуться домой.
Купили билеты и поставили его перед фактом. Дядя отвёз нас на вокзал и усадил в автобус.
Мы проехали ровно три квартала, и мама попросила водителя срочно притормозить, объяснив, что забыла документы и необходимо вернуться за ними. Не успел шофёр остановить автобус, как подъехал Фарид, и мы благополучно пересели в его автомобиль.
Оказавшись в заброшенном жилище, сразу принялись за очистку территории от перегнивших фруктов, валявшихся на земле; те, что уже поспели, собрали в огромный чан и поставили вариться. Костёр разожгли во дворе.
Фарид всё это время помогал нам. К вечеру он отбыл в Баку. Но на следующий день после работы вернулся и немало удивился тому, как много сделано. Твердые плоды: айву, яблоки, персики, груши -- нарезали дольками, нанизали на бечёвку и в виде гирлянд подвесили сушиться под козырек хижины.
Упавшие ветки собрали в тугие связки и аккуратно сложили в углу двора. Перестирали занавески и постельное белье. Всё сверкало чистотой и свежестью.
Мама спекла азербайджанский хлеб -- чурек и приготовила голубцы в виноградных листьях. Фрукты быстро поспевали, и каждый день мы их обрабатывали. В погребе нашли много посуды и заполнили ее сваренным джемом. Фарид приезжал на пару часов в конце дня.
Иногда мы отправлялись на побережье -- купаться; изредка Фарид приглашал в ресторан. Закусочные, как правило, в летнее время располагаются под открытым небом.
Мама нравилась бакинцу, но вела себя так строго и так неприступно, что ему, бедному, ничего не оставалось, как общаться, в основном, со мной. Она все время говорила, что согласилась на эту авантюру только из-за заработка.
Дома она официальной работы не имела, как и большинство деревенских женщин. Но славилась непревзойденным рукоделием. Ткала ковры. Причём, весь процесс от начала -- окрас шерсти, пряжа нити, подбор орнамента и, собственно, изготовление полотна -- мама делала сама. Но из-за того, что её клиенты -- либо родственники, либо соседи -- заработать много не представлялось возможным.
Фарид предлагал нам остаться в Баку, чтобы я учился в городской школе, где образование на более высоком уровне. Маме не нравились эти разговоры, потому что она проживала в ауле, где царил средневековый уклад жизни.
И что-либо решать она не могла, даже, находясь в таком непростом положении -- быть супругой без вести пропавшего человека. Многочисленная родня -- по неписанному закону Востока -- обязана взять на себя ответственность за жизнь мамы и, соответственно, меня.
Как-то, спустя две недели, Фарид предупредил об отъезде на пару - тройку дней по важному делу, попросив никому не открывать дверь и не выходить со двора. В тот вечер он не вернулся в Баку, а остался ночевать с нами.
О нём известно, что ему под сорок, высшее образование получил в Москве, женился на белоруске, прожил с ней без малого пятнадцать лет, детей нет, разведён уже более года. Квартиру пытаются разменять на две отдельные, что довольно сложно.
***
Наступил третий день отсутствия Фарида. С утра мама поставила вариться овощной суп, раскатала тесто для лепешек. А я, как обычно, занялся уборкой подворья. В приподнятом настроении.
Мы с нетерпением ждали нашего друга. Лично я к нему привязался. Он казался внимательным и ласковым, и при беседе с ним я совершенно не чувствовал разницы в годах. Человек относился ко мне так, будто мы ровесники. Только, когда смотрел на маму, смущался и робел. Она, не избалованная вниманием и общением, высоко ценила его доброе отношение и искреннее желание как-то нам помочь.
***
Неожиданно при помощи ключа открылась калитка, и вошла женщина. Увидев меня, спросила на русском языке, как я здесь оказался. Я позвал родительницу. Мама очень плохо знала русский язык, вернее, совсем не знала, так как её жизнь протекала среди людей, говорящих исключительно на местном наречии.
Я же изучал русский в школе и поэтому мог говорить с незнакомкой. Но, когда появилась мама, женщина пришла в ярость. Хотя мы пытались ей объяснить, что наняты на работу по уборке сада, непрошеная гостья ничего не хотела слышать и потребовала, чтобы мы в течение пяти минут убрались.
Кричала, что дача принадлежит её родителям, живущим в Белоруссии, а наше пребывание здесь преступно и незаконно, и она позовёт милицию, чтобы нас арестовали. Мы быстро собрали вещи -- их оказалось, к счастью, немного -- и покинули обитель, в миг ставшую зловещей.
Вышли на дорогу, не имея понятия, в какую сторону идти. В воскресный день транспорта практически не бывает. Мы просто брели. Редкие дорожные указатели мало о чём нам говорили. Мы не знали, как добраться хотя бы до ближайшего населённого пункта, откуда можно уехать домой.
Вернуться в Баку к дяде мы уже не могли. Через какое-то время, когда солнце встало в зените, а жару трудно переносить, Аллах сжалился над бедными путниками. Кто проедет мимо одинокой женщины с ребёнком?
Водитель автомобиля, проезжавшего мимо, спросил, куда держим путь. Оказалось, что до нашего селения около 200 километров. Мужчина несколько секунд обдумывал, как он может нам помочь, так как, по всей вероятности, у него имелись свои планы на тот день.
И, тем не менее, он решил доставить нас прямо домой. Хороший человек. Когда мы приближались к аулу, мама заявила, что едем не к бабушке Лейле, с которой всегда жили (в семье моего отца), а к другой бабушке - её маме.
***
Обе бабушки прекрасно ко мне относились, и я немало удивился такому внезапному для меня решению. Но, как позже окажется, мамины действия объяснялись вмешательством свыше. Через девять месяцев родилась моя сестра - маленькая Натаван.
***
Зоя Васильевна, я не буду описывать все испытания, выпавшие на долю моей несчастной матери. Она страдала и из-за того, что рассталась с Фаридом, которого полюбила всем сердцем. Ни фамилии, ни адреса его мы не знали. И что может сделать в этом случае бесправная женщина?
Конечно, это предательство по отношению к моему отцу. Восточные обычаи предполагают верность супругу до конца жизни, даже, если тот умер.
Мама ходила в балахонах, и никто не мог догадаться, что она в положении. И вот наступил день рождения моей сестры. Для нас с мамой это - огромная радость. Но для всех остальных членов нашей большой семьи -- трагедия и позор.
Как объяснить родственникам, односельчанам факт появления ребёнка, если о муже вот уже три года нет никаких вестей? А о существовании Фарида не знала ни одна живая душа.
Мама не покидала территорию дома, я тоже не мог выйти с сестрёнкой на улицу, боясь осуждений. Таковы неписанные законы в селениях. И с этим надо считаться. Так не только на Востоке, так -- в любом маленьком населённом пункте, где люди живут компактно и знают все друг о друге.
Пусть это будет в Украине, Латвии или России. Поступок моей мамы выглядел аморально и безнравственно. В городах -- иные законы. Друг друга никто не знает. Никому нет дела до другого. Если кто-то приходил к нам в дом, моя сестричка охотно шла к гостю.
Её все любили. Но если появлялось сразу несколько родственников, мама с сестрёнкой не показывались, будто они прокаженные. Да, сородичи отвергли нашу семью. Когда моей сестрёнке исполнилось четыре года, мама заболела.
Уходила она в сознании. Просила меня не бросать Натаван ни при каких обстоятельствах.
Как я думаю, по прошествии многих лет, страдания, чувство неприязни со стороны близких и родных, одиночество -- всё вместе ослабили организм. И банальная инфекция свела маму в небытие.
Лекарства не помогли. Мы остались на белом свете одни -- незаконнорожденная сестра и я, десятилетний юнец.
***
Через несколько месяцев приехала бабушкина младшая сестра, моя тётя Захра, жившая в вашем городе. Она работала в одном из книжных издательств.
Её супруг, дядя Гусейн, преподает и по сегодняшний день в вашем университете на кафедре журналистики. Они стали нашими опекунами. И я с сестрой переехали к ним жить. Так как они бездетны и не имели опыта в воспитании детей, а Натаван еще совсем маленькая, ею занимался я.
Передо мной стояло много задач. 24 часа в сутки мне явно не хватало. Но все трудности, с которыми я сталкивался, это уже ерунда в сравнении с тем, что я пережил у себя на родине с момента появления на свет Натаван.
Я вставал в пять и убирал с земли опавшую листву, зимой расчищал дороги от снега. (Работал дворником в ЖЭКе). Отводил малую в детский сад, затем бежал в школу, после обеда шёл в библиотеку -- учить русский язык, без которого - никак.
Дядя Гусейн давал иногда задания -- сходить на такой-то объект и написать статейку или небольшой очерк. Постепенно я втянулся в журналистику и уже не представлял жизнь без неё. Дядя посоветовал записаться на курсы иностранных языков и для начала выучить английский, потом ещё пару европейских языков.
После окончания школы я поступил на факультет журналистики и одновременно на факультет иностранных языков (отделение заочного обучения). Когда же Натаван училась в девятом классе, умерла тетя Захра, а дядя Гусейн довольно быстро женился.
Мы явно стали лишними в его доме. К тому времени я окончил университет, работал в газете, взял ипотеку, и мы въехали в прекрасную 2-х комнатную квартиру. Но сестре я посоветовал учиться в Баку.
Это -- её родина. Ей там нравится. И она учится сейчас на факультете востоковедения Бакинского университета, где изучает арабский язык, историю арабских стран. Зоя Васильевна, я Вас задержал. Предлагаю наш разговор продолжить в другой раз.
Алекс положил несколько купюр на стол под блюдо с фруктами, попрощался с Ибрагимом. Они покинули ресторан.
У самого дома, проводив Зою до ступенек подъезда, Алекс пожелал спокойной ночи.
Её взволновал рассказ журналиста.
Услышанная история пронзила сердце. Образ мамы Алекса, жившей с сыном в горах, не выходил из головы. Она стала постоянно думать о ней -- как она, приехав в незнакомый город, влюбилась в человека с улицы.
А потом так неожиданно рассталась и больше никогда не встретилась из-за своего рабского положения. Родила девочку, которой заранее суждено было стать отверженной.
И это - вовсе не сюжет фильма. А настоящая история конкретной семьи. Алекс вызывал у Зои восхищение. Она понимала, что их судьбы -- похожи. Она тоже в четырнадцать лет осталась без мамы, самого близкого и любимого человека.
И тоже карабкалась по жизни, как Алекс. Но она бы никому не могла раскрыть сердца. Ей казалось, что расскажи такое о себе, она лишается защитного панциря, становится уязвимой. Она не хотела, чтобы ей сочувствовали. Наоборот, все испытания, выпавшие на её долю, закалили, сделали её душу непробиваемой.
Поступая безжалостно, она себя оправдывала -- если с ней кто-то обходится несправедливо и жестоко, глупо быть доброй. Так считала она.
***
Два выходных прошли в раздумьях. Нет-нет, а мысли её уносили то в горное селение, где молодая женщина колдует над орнаментом ковра. То она представляла её бредущей вместе с сыном по дороге, то с недавно родившейся доченькой, ставшей причиной горьких страданий…
Она даже где-то догадывалась о хитром приёме журналиста -- откровенно рассказать всё о себе в надежде, что она поступит также. Наверное, он был прав. Раньше она под расстрелом ничего подобного бы не сделала.
Но теперь она ощущала потребность выговориться, раскрыть душу. Ведь сколько узлов накопилось. А они не развязаны и мешали жить.
Человеку иногда необходимо исповедаться, признать ошибки, излить душу. Для этого подойдет и подружка, и священник, и психотерапевт, и случайный попутчик. Но никого из перечисленной категории у Зои не предвиделось.
Ни подружек, ни попа, т.к. в церковь не ходила. А про психотерапевта и не говорите. И вдруг судьба ей послала такого собеседника как журналиста. Да, есть о чём задуматься.
Она с нетерпением дождалась понедельника, но Алекс не появился. Не дал о себе знать и в последующие дни.
Так прошло ещё несколько дней. Она порывалась сама позвонить в редакцию журнала и спросить, когда всё-таки у неё возьмут интервью. Но что-то останавливало. Он должен прийти. Только -- когда? Зачем он её так мучает? Ведь неспроста он рассказал о себе. Должно же быть продолжение, которое во что-то выльется.
Только -- во что? Так в сомнениях, ожиданиях, разных думах прошли две недели. В пятницу к концу рабочего дня он позвонил. Зое так хотелось его отчитать. Только за что? В принципе, он ей ничего не должен. Но вот та откровенная беседа, состоявшаяся по его инициативе, обязывала к продолжению каких-то неясных действий.
По телефону они уговорились куда-то зайти поужинать. Как она была рада, когда они встретились!
Он предложил опять съездить к Ибрагиму - отведать невероятно вкусное блюдо, популярное у узбеков, - дамлава - готовящееся из тушёной в сливочном масле баранины с овощами.
Зоя сказала, что вторжение Алекса в её существование с его историями, восточными обычаями и кухней делают жизнь интереснее.
В этот раз журналист ничего не рассказывал и не спрашивал. Они вели непринужденную беседу -- обо всём и ни о чём. У Алекса зазвонил телефон. Он ответил, и Зоя услышала, как ему предлагают съездить в Турцию на восемь дней отдохнуть и написать репортаж о стране, курортной местности, возможных экскурсиях. Алекс ответил согласием.
Закончив говорить по телефону, Алекс поинтересовался, не хочет ли Зоя принять участие в этой поездке -- сменить обстановку. Зое хотелось сказать, что она в состоянии оплатить не то что Турцию, а кругосветное путешествие, но уклончиво пообещала лишь подумать.
***
Зоя спросила, когда всё-таки ей представится возможность рассказать о своём заведении, на что Алекс, улыбнувшись, ответил, что перед тем первым визитом специально явился раньше, обошёл магазин, побеседовал с консультантами, и, в принципе, уже имеет представление об империи красоты.
А теперь перед ним стоит задача -- познакомиться с хозяйкой и составить её портрет. Для этого не надо задавать вопросы, вполне достаточно увидеть, как человек реагирует на ту или иную услышанную информацию.
Это озадачило. Ведь он её дважды приглашал в ресторан, предложил съездить в Турцию -- и это делается только ради его работы? И - всё?
Неужели нет ни капельки личной (читай, сердечной) заинтересованности? Погодя, Алекс добавил, что ему не понравился кабинет Зои и он бы не хотел ещё раз там когда-нибудь очутиться.
Помещение небольшое, всё в зеркалах с подсветками, что, по крайней мере, в два раза зрительно увеличивало площадь. Красивая мебель из финской березы, на полках статуэтки, вазы. А он утверждает, что ему кабинет не нравится. Зоя возмутилась.
-- Нет окон, солнечного света. Наверное, вам, Зоя Васильевна, не очень и легко проводить рабочее время там. Я понимаю, что некоторые работают и в подвальных помещениях, и под землей, и под водой. Вас, думаю, такая обстановка тяготит. Поэтому я и предложил покинуть стены вашей обители.
Зою грыз червь сомнения. Теплилась какая-то надежда на симпатии к ней журналиста. Но он выбивал этими объяснениями почву из-под ног.
Спустя какое-то время, они расстались, и Зоя опять окунулась в два полного одиночества дня, изоляции от мира.
***
Впереди замаячила совместная поездка. Она много раз была в этой стране, но, исключительно, на рынках с тюками и сумками. А теперь поедет туда, как королева.
Времена меняются. Её труд по крупицам суммировался и привел к благополучию и достатку. Раньше, экономя каждый цент, даже в мечтах не представляла день, когда она будет в состоянии оплатить дорогостоящее пребывание в заграничном отеле.
Последние несколько лет уже имелась возможность путешествовать. Но так сложилось, что за рубежом она отказывалась от экскурсий, посещений музеев и прочих мероприятий. Её интересовали торговые центры.
Особенно её привлекали места, где продавались аксессуары, изготовленные вручную -- сумки, перчатки, футляры для очков, брелки и прочее.
Для своего детища - магазина старалась изо всех сил. Ведь успех заведения зависит от того, сколько души, энергии, времени вкладывается в приобретённый товар.
Искреннее отношение всегда приводит к расцвету задуманного.
***
Молодая женщина видела себя в лёгких пеньюарах и открытых босоножках с красочным педикюром.
Алекс навестит её в номере… В силах ли будет устоять перед ней?
Но как прожить этот месяц? Уже ясно ощущалась потребность видеть и слышать его. Что можно сделать в этой ситуации?
Он - то ничего не предлагает. Инициатива должна исходить всё - таки от мужчины. Но ведь она не свободна, замужем.
И, если еще учесть, что он не женат, а она - не только старше, но и ещё изрядно потрепана жизнью, то вряд ли для него перспективна...
ПРЕЗЕНТАЦИЯ КНИГИ
...Он позвонил по истечении двух недель и пригласил в Дом Литератора в ближайшую субботу на презентацию своей книги.
"Спасибо, я буду", -- заверила журналиста Зоя.
"Какой он всё-таки умница и молодец!" -- подумала она.
"Для меня ваше присутствие чрезвычайно важно. Я жду вас. Начало в 15 часов", - эти слова мигом развеяли сомнения по поводу чувств Алекса.
"Если он ко мне равнодушен, не пригласил бы ", - уверяла она себя.
***
Зоя тщательно готовилась к предстоящему мероприятию. Для этого случая наряд подобрала неброский, но подчеркивающий достоинства фигуры. На самом деле, никаких - таких достоинств не имелось, но нижнее бельё, утягивающее и сглаживающее неровности тела, доводило силуэт до совершенства.
Итак, Зою Васильевну, облаченную в серебристое платье и боа из голубого песца, встречал Алекс у входа. Был он в потрясающем светлом костюме - тройке с бабочкой.
Она заметила неподдельную радость в его глазах.
Он произнес: "Зоя Васильевна, если б только знали, как много вы для меня значите..."
Ей хотелось прокричать:
"Алекс, дорогой, вы -- для меня целая Вселенная! Вы перевернули весь мир! Я живу надеждой на наше будущее!"
Но вместо этого она тихо прошептала:
"Спасибо, мой друг!"
В фойе они подошли к гардеробной. Зоя Васильевна сказала, что разденется сама. Алекс отошёл к компании гостей. Зоя Васильевна подправив чёлку и освежив блеск на губах, начала расстегивать пуговицы у шеи.
И вдруг увидела в проёме входа в зал...
Она ринулась прочь, едва не сбив Алекса, стоявшего неподалёку.
"Зоя Васильевна, вы -- куда?" -- удивленно воскликнул он.
"Я, я...я.... забыла.... ключи от сейфа.... Они ...остались .... в дверях.... Мне срочно надо на работу", - пролепетала взволнованная Зоя Васильевна.
"Так я вызову такси", -- предложил журналист.
"Нет, не надо, я быстро - туда и обратно", -- заверила она.
***
Ну, что ж, об Алексе придётся забыть. К сожалению, навсегда... А как это сделать? Как не помнить тепло его шарфика и перчаток, отданных им Зое в момент её выхода из магазина в тот ненастный холодный вечер?
И предать забвению силу, с которой он её взял под руку и решительно увёл в другую жизнь.
Продолжение следуетhttp://proza.ru/2019/08/31/519