Время для меня неслось с поразительной быстротой. Я не заметила, как прошел 1944 год и на смену ему пришел 1945-й.
Самый знаменательный и запоминающийся год. В этом году я окончила первый класс с отличными оценками и перешла во второй. В этом году окончилась Великая Отечественная Война, — нашей победой над фашистской Германией!
В этом году вернется с фронта домой мой папа! Это был самый счастливый год не только в моей жизни, но в жизни всех советских людей!
День, 9 мая 1945 года –—День Победы, запомнился мне на всю жизнь!
Утро. Я просыпаюсь от радостного возгласа мамы: — Доченька, вставай скорей, победа! Мы победили! — она обнимает меня, целует, и я вижу, как по ее сияющему от радости лицу бегут ручейки слез. Я в недоумении.
— Мамочка, почему ты плачешь? — Она опять целует меня, — Доченька, я не плачу, — это слезы радости. Только что объявили по радио, что война окончилась, враг разбит. Победа! Мы одержали победу над врагом! Конец войне! И наш папа скоро вернется!
Я вскакиваю, кричу:
— Ура! — и прыгаю на кровати. Мама смеется, открывает шкаф, достает мое праздничное платье.
— Хватит прыгать, дочка, одевайся. — Пойдем скорее на улицу. Там уже собрался весь народ...
Мы — на улице. Повсюду радостные лица. Люди обнимаются, целуются и плачут. Но это слезы радости, теперь я знаю, что и от радости, можно тоже плакать, если это большая, настоящая радость, как сегодня!
А радость действительно была и великой! Она плыла, как морская волна, охватывала собирающихся людей и несла их к центральной площади нашего военного городка, которая была уже украшена флагами и транспарантами, и на них светились и переливались, будто тоже улыбались, надписи:
МЫ ПОБЕДИЛИ! КОНЕЦ ВОЙНЕ! ДА ЗДРАВСТВУЕТ — МИР ВО ВСЕМ МИРЕ!
После небольшого митинга, началось всеобщее веселье.
Откуда-то появилась вдруг гармошка, и понеслись песни, частушки.
Сразу же образовался большой круг. Кто-то крикнул:
— Давай «Семеновскую! Ну, Семеновна, выходи! — и понеслась пляска!
Только русские могут так от души веселиться и плясать!
Откуда ни возьмись, появились цветы! Оказывается, их принесла тетя Даша, целую корзину фиалок. Раньше она их продавала, а теперь раздавала людям просто так. И каждый раз, вручая кому-нибудь этот небольшой, перевязанный нитками букетик лесных фиалок, говорила:
— С победой! С победой! — и, улыбаясь, подносила платок к глазам.
Гулянье продолжалось до самой ночи. — Потом был салют, который устроили военные нашего гарнизона в честь Дня Победы! Но люди и после салюта не расходились. Уже, наверное, было два часа ночи. На небе загорелись, сверкая в эту ночь, как-то по-особенному ярко, большие звезды, словно и они радовались нашей победе!
Еще долго звучали песни, слышались разговоры, радостный смех, играла гармошка и продолжались пляски.
Это был незабываемый день! День окончания войны! День Победы! Таким он мне запомнился на всю жизнь!..
И хотя, 9 Мая 1945 года весь мир праздновал победу над фашисткой Германией, вторая мировая война еще не была закончена. На Востоке еще не был разгромлен союзник Германии – Япония.
Через три месяца после празднования Дня Победы над фашистской Германией, войска были направлены для разгрома милитаристской Японии.
Через нашу железнодорожную станцию Песчанка шли составы с солдатами и тяжелой военной техникой. Мы, босоногие ребятишки, бегали к этим составам.
Уставшие, в запыленных линялых гимнастерках, но веселые и одухотворенные от сознания того, что победили фашистскую Германию, солдаты ехали в Японию, чтобы разделаться еще с одним врагом.
Из открытых дверей товарных вагонов звучали песни под баян: «Синенький скромный платочек», «Расцветали яблони и груши», «Меня мать провожала».
Неслись так же задорные куплеты частушек: некоторые нам с ребятами запомнились настолько хорошо, что мы их потом все время распевали:
Шел фашист в Россию прямо,
Из России — косяком.
Шел в Россию он обутый,
Из России — босиком!
Лезут к нам в страну бандиты
Бешеной оравою.
Будут все они разбиты
Наше дело правое!
За страну свою родную
Грудью встанем как один:
Мы своей земли ни пяди
Никому не отдадим!
Когда составы останавливались на несколько минут, солдаты спрыгивали (двери товарных вагонов были раздвинуты до отказа) и бежали с котелками к колонке, чтобы набрать чистой воды. Подбегали они и к нам, обнимали и угощали чем-нибудь. Чаще это были, галеты, кусочки сахара, и какие-то черные, похожими на вар плитки, которые жевались, как нынешние жевательные резинки, но на вкус совершенно другие, и они нам нравились.
Ребята, чьи отцы долго не писали, или считались, пропавшими без вести, протягивали солдатам фотографии своих отцов:
— Посмотрите, дяденька, может, вы моего папу встречали? — Солдаты качали головой, но сразу же, утешали:
— А ты жди, малыш, не теряй надежды, жди! На войне всякое бывает. Может, пройдет какое-то время, и вернется твой папа.
Я не брала с собой фотографию папы, он писал нам, что вернется к нам: где-то, в октябре, ноябре. Но я все равно, невольно искала его, вглядываясь в лица проезжающих воинов, может, он тоже едет в каком-то, из этих составов? Поэтому и написал нам, что вернется домой позже. И я во все глаза смотрела, стараясь не пропустить ни одного лица.
Я была уверена, что сразу узнаю своего папу, если найду его, среди ехавших военных.