Мой костер в тумане светит

Александров Владимир
   Иду я по двору, а на школьной территории стоит автовышка, и монтер на столбе устанавливает фонарь. У второго столба еще один с проводами работает. Думаю: Еще больше света делают. нормально же было, нет, похоже, не все камеры видят. Руководству страшно за своих подопечных.
 По всему городу видеонаблюдение- опасаются люди.
 А бояться есть чего, ведь живем в райских условиях, не то, что в деревне. или бы где-нибудь на выселках. Там камер нет, зато у нас в Новгородской области кто-то спалил дом Богдановых, и все шито-крыто.  Следователь поспрашивал подозреваемого, а чем докажешь?  Мало того, через полгода другой дом без хозяев запылал. Но там было на кого свалить, будто бы проживавший в нем деклассированный элемент сам ушел, а не выключил электронагреватель, не стали и дознаваться. А если бы камера была, тогда бы не отвертелся поджигатель, вывели бы его на чистую воду, да за порчу чужого имущества оплатил бы, а лучше в места отдаленные бы отправили.
  Но сколько же мест удаленных, не освещенных, где не то, что дом поджечь, а хоть убей кого, на голове стой, никто тебя не увидит, и не скажет ничего. Живи, как вздумается, хотя при этом являешься гражданином большой страны, значит имеешь обязанность вести себя хорошо, ну и  право на удовольствия, как все. И за жилищем легче ухаживать, когда оно окружено заботой общей, и тебе и с искусством соприкасаться, и на людях бывать, просто по улице пройти, и то дорого, ибо человеку без общения никак нельзя. Тоска заест, на стенку полезешь. Как сказано, "скука для души, страшнее риска для тела." А если еще и свету нет, да зимними ночами, хоть волком вой.


 Когда я подлетал к Парижу, и выглядывал в иллюминатор, задолго до посадки был поражен обилием освещения внизу. Было еще не поздно, но огни горели и внизу было светло от электричества, как днем. "Неужели это уже сама столица,"думал я, а самолет медленно снижался над предместьями, сияющими огнями. И так довольно долго продолжалось, так что я был вынужден думать, что Франция заселена вся, не то, что в нашей стране есть территории, не охваченные цивилизацией, мало того, вообще есть непроходимые дебри.

 Иногда я представляю прошлое России, когда пространство было более плотно заселено.  Не города, так деревни были одна на одной, земли одной общины были выгорожены, либо межи выделялись, и тут же начиналась полоса чужая, за которую нежелательно было ступать, но и за свою мужики дрались с косами. каждый клочок приносил пользу. Если не пахалось, значит выпас был, либо сенокос. Леса были ухожены, и тоже кормили население.

А  урбанизация по другому все устроила. Кто-то в города переехал, кто-то в деревне застрял. а зачем? Ему же хуже, и трудней. Ведь чем меньше селение, тем сложнее властям охватить население, обеспечить благами земными. Ему и врача подавай, и электрика, и участкового того же, в случае неправомерного поведения соседей, или пришлых. То же освещение дорого стоит, если его тянут на сотни километров. 
 
 С другой стороны, пока они там живут, хоть какой-то присмотр за землей и за лесом есть, а если которая деревня умерла, так все зарастает, потом трава и подлесок высыхают, и до пожара не долго.
Живности в лесах становится мало. Раньше я считал, что где нет деревень, там зверья видимо-невидимо, а сейчас пришел к выводу, что где человек, так и зверь, а если земля не пахана, злаками не засеяна, так и птице нечем поживиться, и грызунов нет, нет и лисе питания. Зайцы голодны, тут и хищникам поесть нечего. Гибель всему живому без человека. 
Другое дело у костерка посидеть, тебе и свет, и какое-никакое тепло. А вокруг тьма кромешная, низги не видно. Как не вспомнить цыганскую песню?
  Так вот, посидели у костра, можно и во тьму спрятаться, и никто вас не встретит ни  на мосту, ни на дороге. Пешком никто не ходит.
 Шёл я недавно на электричку с дачи. Довольно быстро и сильно стемнело, и я тропу едва отличал, а продвигался больше по памяти, чем ее видел. В глазницах ощутил некоторую боль, подумал: "ведь в условиях городских, мы не напрягаем глаза, не глядим в не освещенную пустоту, а это делать полезно". Вспомнил свою матушку. Пока ее еще не забирали на зиму в город, много ночей она высидела в избе, не включая свет. Это, чтобы не нанесло недоброго гостя какого. Зато не жаловалась на зрение. До девяносто семи пожила, последние пару лет только не вязала носков, да не штопала.
  А во Франции, электроэнергию не берегут. Днем в Париже свет горит везде. какая-нибудь кафешка полыхает огнями, заманивает. И ночью все освещено на совесть. Я там был лет с десяток назад, и не замечал обилия камер, как в Москве сейчас. Но порядок у них был основательный. Строго жизнь устроена.
Я поражаюсь как я такой бояка добрался сам из аэропорта в отель, потом на третий день только присоединился к группе.
 Не надо было дешевить, при покупке путевки. Собрался спонтанно, зашел в ближайшее бюро, благо, что девушка красивая оказалась, быстренько выписала, оплатил, и полетел.
   Самолет прибыл вечером, С опозданием на час. Это у нас час ничего не значит, а там дорого. Агент, который должен был встретить, не стал дожидаться, а мне почем знать, сижу жду. Уже ближе к полуночи я начал беспокоиться, хотя видел, что те, которые прилетели со мной и долго ждали, куда-то ушли.
  Вот уже и карабинеры прошли по залам, типа зачистки, уже и свет потух в помещении тамошнего рецепшен, и я сообразил. -" если ехать на такси, водитель может не знать места расположения моего трехзвездочного отеля. Я пошел туда, где весь вечер толпился народ, и где только что притушили свет, где  в глубине помещения еще было освещено. Я подошел к окошечку, подозвал девушку, и показал ей свой ваучер, сказав по русски "адрес... для такси", благо, что это понятно на всех языках. Я еще что-то сказал по русски, в надежде, что они могут знать,но меня не понимали, а ваучер изучили. Девушка пошушукалась с  напарницей, вместе они кое-как нашли отелишко, в котором мне предстояло жить неделю. Одна позвонила куда-то, и назвала мою фамилию, кивнула, смотрю, стала писать на обратной стороне ваучера что-то.  А мне того и надо было, обрадовался, полез в сумку и одарил француженок несколькими  конфетами со словами "Из Москвы". Они закивали весело, поблагодарили на своем, по улыбались,  а я потащился через весь аэропорт в поисках стоянки такси.
   Та стоянка, что была возле прямо напротив выхода, и с которой все уезжали раньше, к тому времени оказалась пустой.  Я пошел искать другую. Подался по перрону в одну сторону, там оказался конец аэропорта, я пошел в другую сторону вдоль ряда зданий,  объединенных общею крышей.
  Сколько же я топал вдоль этой громадины их аэропорта даже страшно вспоминать. Вот так "Шарль де Голль".  Никогда не видел еще таких сооружений. У меня была моя походная сумка довольно объемная, хотя и наполовину пустая, и она мне сильно надоела. В каком-то месте я увязался за молодой женщиной, про которую  подумал, что она идет тоже на такси, а значит я не заблужусь. Она шла налегке, и я подумал, что она служит в этом учреждении, ну и после смены домой добирается. Так я шел может быть минут десять, и видимо, ей не понравилось, что я иду и молчу. Она как-то резко пошла в сторону, и мне пришлось дальше идти одному, так вдоль терминалов уже значительно меньше освещенных.
 Наконец я оказался у стоянки такси, где было всего человека три ожидающих. Подошла очередь, подъехала машина, таксист подошел, спросил на французском, я на русском ответил, что вот, смотри адрес, протянул ему ваучер с надписью от руки. Он прочел, молча взял мою сумку, положил в багажник и мы поехали опять же молча.
Машина мчалась быстро, и я поражался качеством дороги, и обилием транспорта в поздний час, поминутно смотрел на счетчик, и думал, как бы мне хватило денег.
 Остановились мы в  тесном дворике, перед невысоким старым домом этажей в пять, несколькими круглыми окнами в первом этаже. Я подал пятьдесят, хотя было чуть больше сорока пяти. Таксист кивнул в знак благодарности, глянул на окна, усмехнулся слегка, подавая мне сумку.
 Подъезд сиял, я вошел, увидел сидящего француза за стойкой, сказал гуд найт, подал ваучер. Тот у себя в записях меня не нашел, куда-то позвонил, потом выдал ключ,  и я заселился. Было далеко за полночь. Только заснул, вдруг за стенкой стоны и хлопки по телу, и так отчетливо, как будто в одном номере. Я подумал,что это отдыхающие в соседних помещениях.
   День следующий прошел в поисках группы и самостоятельном обследовании знаменитого мегаполиса. Группу не нашел, бродил один и по Елисейским полям, и по брегам Сены, набрел на мост Александра Третьего, поглядел на Эйфелеву башню, а когда вернулся к отелю, глянул в круглое окошко, а оттуда прекрасная дама сладко улыбалась и  манила меня пальчиком.
 "Так вот, - думаю, почему таксист усмехнулся вечером, да ночью было слышно...", - подумал я, это же дом печали в одной постройке моею гостиницей. У них нет разрыва между зданиями, улицы застроены плотно.

 Так что поездка моя была лишена многих удобств, зато самостоятельные походы, поиски Бастилии заставили и в метро спуститься, и улицы запоминать. Находясь в Париже уже два дня, на третий глядя на карту, и видя названия Площадь имени их знаменитой тюрьмы, я вздумал дойти до нее, а как ориентир взял бульвары, подумав, что они идут друг за другом по кругу, как в Москве. Ну и ринулся, дошел до площади Бастилии, а самой ее не вижу. Долго бродил по городу, уже с стемнело, да едва нашел дорогу домой. Если бы знать, что ее давно снесли и площадь застроили.

 Но, выходит, что эта поездка была полезнее, чем в Италию, где я от группы не отставал, Рим не познал, по Венеции не побродил.