Наполеон Бонапарт назвал его одним из семи величайших полководцев всех времён и народов. Себя он полагал восьмым. Французский принц, родивший в Париже и годы детства и юности проведший при дворе Людовика XIV, потом он стал злейшим врагом Франции, и только чудо спасло французов от его возмездия — порабощения их страны Священной Римской империей германского народа. Зато для австрийцев, да и для немцев, венгров и итальянцев он стал национальным героем — символом торжества победителей. В гитлеровском рейхе даже была сформирована 7-ая Добровольческая горная дивизия СС «Принц Ойген», что переводится как «Принц Евгений». Таким же именем «Принц Ойген» фашисты нарекли тяжёлый крейсер своего военно-морского флота.
Речь конечно же идёт о великом полководце начала XVIII в. принце Евгении Савойском. Он и впрямь был феноменальным персонажем своей эпохи. Как это бывало с любым выдающимся военачальником или политиком, вокруг принца постоянно плелись кружева малых и больших интриг, но сам он ухитрился остаться не замешанным ни в одной из них. Больше того, живший во времена моды на эпистолярный жанр и на мемуаристику, в обстановке подглядываний и подслушиваний друг за другом всевозможной монархической челяди, влиятельнейший придворный и полководец принц Евгений по сей день остаётся той европейской знаменитостью, чьи биографы спорят между собой о разных сторонах его жизни, но не имеют ни малейшей зацепки для доказательства выбранной версии. Нет единого мнения даже о сексуальной ориентации этого человека! Личная жизнь Савойского оказалась столь тщательно укрытой от чужого глаза, что, видимо, навсегда останется неразведанной тайной во тьме времён.
Как говорится в народном романсе: «Судьба играет человеком…»*. Над Евгением Савойским она посмеялась в самом начале его самостоятельной жизни. Случилось так, что грандиозная трагедия, разыгравшаяся тогда при королевском дворе Франции, хотя и имела к юному Евгению лишь косвенное отношение, но именно она самым невероятным образом изменила его будущее и предопределила дальнейшие свершения великого человека.
____________________________
* Слова из романса середины XIX в. «Шумел, горел пожар московский…». Автор слов предположительно водевелист Н.С. Соколов.
Франсуа Эжен (Евгений) Савойский родился 18 октября 1663 г. в Париже. Он стал пятым сыном в семье знаменитого во Франции военачальника, генерал-полковника принца Эжена Мориса Савойского* и графини Суассонской Олимпии Манчини, племянницы кардинала Мазарини, одной из знаменитых мазаринеток**. Эжен Морис был Бурбоном, четвероюродным братом короля Людовика XIV.
_____________________________
* С 1416 по 1720 г. в Западной Европе существовало независимое государство — герцогство Савойское. Старинной резиденцией герцогов Савойских был воспетый Байроном Шильонский замок на берегу Женевского озера. Северные границы герцогства впритык подходили к швейцарской Женеве, а на юге его территория простиралась до Лазурного берега Средиземного моря. Помимо Савойи герцогам принадлежали весь Пьемонт и Ницца, одно время в их владения входила Генуя с прилегавшими землями. Законнорожденные мужчины правящего Савойского дома титуловались не герцогами, а принцами. В 1720 г. в итоге войны за Испанское наследство к герцогству Савойскому отошёл остров Сардиния, и государство стало называться королевством Сардиния. После образования в 1861 г. единого королевства Италия представители Савойской династии взошли на итальянский престол. Правда, им пришлось тогда отдать Франции Савойю и Ниццу, но в обмен Итальянское королевство получило Парму, Тоскану, Модену и Романьи. Со времени низложения монархии и учреждения в июне 1946 г. Итальянской республики представители Савойской династии остаются королями Италии в изгнании.
** Мазаринетками называют семь племянниц кардинала Мазарини, который посредством назначения им огромного приданого сумел пристроить своих незнатных родственниц замуж за членов монархических семей.
В самом герцогстве Савойском властвовали старшие представители династии. С родителями Евгения они связь не поддерживали и были упорными врагами Франции. Эжен Морис Савойский и его супруга, наоборот, всегда оставались верными подданными французского короля.
Мазаринетки — подруги детства и юности Людовика XIV. Кардинал с согласия Анны Австрийской выписал из Италии семь дочерей своих сестёр — две девочки из семьи Мартиноцци и пять девочек из семьи Манчини. Играми с этой девичьей компанией маленький король развлекался днями напролёт. Иногда игры принимали опасный характер: однажды девочки чуть не утопили Людовика в фонтане. К счастью, придворные вовремя заметили опасность и спасли его.
Игры играми, но пришло время, и Людовик влюбился в подругу детских игр — в свою ровесницу Олимпию Манчини. С фрейлинами матери и придворными служанками король развлекался уже несколько лет до того. Анна Австрийская не препятствовала этому во избежание юношеского онанизма или того хуже — появления гомосексуальных наклонностей. Но вот с Олимпией дело пошло несколько иначе. Обоим шёл шестнадцатый год, и придворные сплетники тут же стали распускать слух, будто готовится свадьба короля с племянницей кардинала. Дескать, хитёр же этот Мазарини!
Обо всём донесли Анне Австрийской. И начался скандал. Королева-мать потребовала, чтобы Олимпия немедленно и навсегда покинула Париж. За племянницу вступился дядя. Не известно, чем бы закончилось дело, но юный Людовик вёл тогда столь беспорядочную жизнь, что в 1655 г. подхватил где-то на стороне венерическую болезнь, о чём свидетельствуют сохранившиеся в архивах записи королевского врача. Тут уж было не до любовницы и тем более не до женитьбы.
Лечился и приходил в себя король почти год. За это время чувства его к Олимпии охладели, а Мазарини подыскал племяннице достойного мужа. Таковым и стал почти ровесник Олимпии принц Эжен Морис Савойский. Свадьба состоялась в феврале 1657 г. Если верить придворным сплетникам того времени, уже в августе хитрая мазаринетка родила мальчика, которому дали имя Луи-Тома. Поговаривали, будто младенца несколько месяцев скрывали от чужих глаз, а в церковной записи датой его рождения указали 15 декабря 1657 г. На самом же деле, говорили сплетники, Луи-Тома — сын Людовика XIV, кстати, не первенец. Вышеназванный факт болезни короля делает эти предположения чрезвычайно сомнительными. Однако мы совершенно точно знаем, что король стал крёстным отцом ребёночка своей подружки и многие годы относился к нему как к родному сыну.
Расставание Людовика с Олимпией в какой-то мере ослабило влияние кардинала на своего сюзерена. Оттого Мазарини был рад, когда через несколько лет начался бурный роман короля с младшей сестрой-погодком Олимпии — Марией Манчини. Мария вошла в мировую историю как одна из самых выдающихся фавориток XVII в. Современники утверждали, что именно благодаря доброму влиянию этой благородной дамы Людовик XIV стал просвещённым монархом-меценатом и «королём-солнцем», а следовательно, сложилась сама идея и культура французского просвещённого абсолютизма.
Тревогу забили тогда, когда Людовик назвал Марию Манчини своей невестой. И это притом, что французское правительство уже вело сложную политическую игру, выбирая между двумя выгодными государству невестами — принцессой Маргаритой Савойской, двоюродной сестрой Людовика XIV и родной внучкой Генриха IV, и испанской инфантой Марией-Терезией. Предпочтение было отдано Марии-Терезии, поскольку надо было прекращать войну с Испанией, которая шла к тому времени уже двадцать лет.
Но как быть с Марией? Неожиданно оказалось, что девица заимела чуть ли не большее влияние на короля, чем Анна Австрийская и Мазарини вместе взятые. Узнав о неизбежном браке с испанской инфантой, подстрекаемый возлюбленной Людовик валялся в ногах у матери и кардинала (которого называл «папой») и умолял отдать за него девицу Манчини! Дядюшка спешно спровадил племянницу подальше от короля — в аббатство Нотр-Дам-дю-лис под присмотр верных ему монахинь.
Между влюблёнными неизбежно завязалась ежедневная переписка, причём Людовик уверял девицу, что королевское ложе с ним разделит только она.
Дальнейшие события получили различное толкование.
По одной версии, добросердечная Мария Манчини осознала необходимость прекращения войны с Испанией и ради этого благородно отказалась от своей любви.
По другой версии, коварная Анна Австрийская тайно призвала к себе замужнюю Олимпию Манчини и предложила ей вновь вступить в связь с Людовиком. Женщина сделала это с великой радостью, после чего королева-мать велела Олимпии написать сестре подробный рассказ о ночи любви с её Людовиком. И это письмо действительно стало последней каплей в той драматической истории. Мария была унижена и оскорблена. Королю она не пеняла, но Мазарини написала, что согласна пожертвовать своею любовью ради блага Франции.
Поначалу Людовик не поверил в предательство любимой, как ему тогда казалось. Он слал Марии письмо за письмом с мольбой объясниться, но так и не получил ответа. Тогда король утешился в объятиях Олимпии Манчини, к тому времени получившей за альковные заслуги титул графини де Суассон.
Услуги Олимпии требовались до июня 1660 г., когда состоялось бракосочетание Людовика XIV и испанской инфанты Марии-Терезии Австрийской. После свадьбы графиня в очередной раз получила отставку. А через девять месяцев умер кардинал Мазарини. Людовик XIV немедленно отменил пост первого министра и стал полновластным самодержцем.
У короля имелся младший брат Филипп. В литературе его стараются представить жертвой коварного Мазарини. Дескать, опасаясь возможной в будущем новой Фронды, кардинал задумал сделать из мальчика гомосексуалиста. Филипп воспитывался как девочка, ему прививались девичьи манеры и покупались девичьи наряды и украшения. Якобы поэтому принц вырос убеждённым гомосексуалистом. Конечно, всё это чушь. Как доказала наука психопатология, сделать из здорового человека неисправимого приверженца однополой любви невозможно при всём желании. Так что не стоит грешить на Мазарини — Филипп родился с той же патологией, что и его отец Людовик XIII, а придворное окружение по приказу кардинала способствовало её развитию. Первым любовником принца по наущению дяди стал младший брат Олимпии — Филипп-Жюльен Манчини, герцог де Невер. Сами же мазаринетки, как и при короле Людовике, стали подругами детских игр принца, причём в их компании он всегда наряжался в девичьи одеяния, и девочки общались с ним как с любимой подружкой.
Гомосексуальность Филиппа не помешала Мазарини озаботиться его женитьбой одновременно с женитьбой Людовика XIV. Через месяц после смерти кардинала, когда двор ещё пребывал в трауре, принц был вынужден жениться на младшей дочери казнённого в 1649 г. английского короля Карла I — принцессе Генриетте Анне Стюарт. Девушка знала о пороке супруга, но деваться ей было некуда — этот брак требовали интересы только что возрождённого после революционных потрясений английского королевства и её брата короля Карла II.
Несколько ночей подряд Филипп пытался исполнить свой мужской долг, а затем вернулся к прежним пристрастиям. Генриетта же очень скоро утешилась в объятиях… короля Людовика XIV. Он только что пережил последний акт окончательного расставания с Марией Манчини, которую после кончины Мазарини намеревался вернуть в качестве любовницы, но получил от высоконравственной девицы жёсткий отпор. Так что утешение и Генриетта, и Людовик нашли в объятиях друг друга.
Об измене короля узнала его жена Мария-Терезия Австрийская. Поскольку влияния на супруга она не имела, то поспешила пожаловаться королеве-матери Анне Австрийской. Матушка вознамерилась сделать сыну строгое внушение, но рядом не было кардинала Мазарини, и Людовик круто осадил мать — ведь разговаривала она не с мальчиком, а с королём, Божьим помазанником. Анне Австрийской ничего не оставалось, как обратить свой гнев на супруга Генритты — Филиппа Орлеанского. Неожиданно она попала в точку — Филипп оказался ужасным ревнивцем. Во дворце начались дикие скандалы, о которых тут же узнал весь двор.
Расставаться с Генриеттой король не желал, но и переносить истерики брата становилось всё труднее и труднее. И тогда любовники решили прикрыться сторонней дамой. Лучшей кандидатуры на роль наперсницы разврата, чем Олимпия Манчини, то бишь графиня Суассонская, и сыскать было невозможно. Король пригласил бывшую любовницу стать третьей в ночных прогулках на природу: графиня должна была стоять на страже, а Людовик и Генриетта развлекались в кустах. Итогом этих похождений оказалось рождение у четы герцогов Орлеанских дочери Марии Луизы, будущей королевы Испании.
Однако довольно скоро стало известно, что о каждой такой прогулке Олимпия подробно докладывала королеве-матери. Пришлось прогнать мазаринетку. Тогда-то Генриетта и предложила взять третьей её же собственную фрейлину — семнадцатилетнюю дворяночку Луизу де Лавальер. Король согласился.
Уже через неделю Людовик прервал связь с Генриеттой, поскольку страстно влюбился в Луизу. Прошло совсем немного времени, и фрейлина де Лавальер стала гораздо более влиятельной при дворе, чем герцогиня Орлеанская.
Тем временем Олимпия, графиня де Суассон, вновь воспылала прежней любовью к Людовику XIV и почему-то решила, что именно де Лавальер отбила у неё короля. Ненависть к фаворитке оказалась столь сильной, что мазаринетка решилась на организацию заговора, к которому привлекла ещё несколько придворных.
Дело в том, что в те дни королева Мария-Терезия была на сносях, потом рожала, потом приходила в себя, а потому не знала о новой фаворитке мужа. Заговорщики купили у слуги королевы выброшенный конверт письма испанской королевы, написали от имени последней письмо о похождениях Людовика XIV и Луизы де Лавальер и подбросили его в покои Марии-Терезии. Однако нашла конверт камеристка, которая заподозрила неладное, прочитала анонимку и сообщила о ней не королеве, а королеве-матери Анне Австрийской. Опытная интриганка тут же просчитала замысел заговорщиков и приказала передать письмо Людовику, скрыв его содержание от Марии-Терезии. Король возмутился наглостью придворных, велел отыскать авторов послания, однако все поиски оказались тщетными. И не удивительно: во главе розыска ничего не подозревавший Людовик поставил очередного любовника Олимпии — активного участника заговора.
Проделка с анонимкой сорвалась. Но графиня де Суассон не пала духом. Она обратилась к колдунье: был исполнен полный обряд приворота — ничего не вышло. Графиня нашла очередную красотку, обучила её всем слабостям короля и подставила девицу Людовику. Король пару раз переспал с новенькой, на этом всё дело и кончилось. Олимпия осталась не солоно хлебавши. Да и о какой интриге могла идти речь, если вскоре фрейлина де Лавальер была официально объявлена фавориткой короля, родила Людовику двух сыновей-погодков, ей были посвящены пышные празднества открытия новой королевской резиденции — Версаля, которые прошли в апреле-мае 1664 г.
В январе 1666 умерла страдавшая раком груди Анна Австрийская. Уже через неделю после похорон Луиза де Лавальер была приравнена королеве Марии-Терезии. Ненадолго. К тому времени в свите королевы появилась новенькая фрейлина — маркиза Атенаис де Монтеспан. Она-то и вскружила голову Людовику XIV. Любовная интрига раскручивалась на глазах Марии-Терезии, но королева назло де Лавальер не желала ничего замечать.
Атенаис же не собиралась полагаться на милость королевы или на изменчивые чувства короля. Маркиза, как и Олимпия, обратилась за помощью к колдунье. Звали колдунью Катрин Монвуазен, сокращённо Вуазен. Вполне возможно, что именно она колдовала Олимпии де Суассон, неудачно привораживая Людовика, и та в отместку де Лавальер свела колдунью с де Монтеспан. По заказу маркизы приятель и соучастник тёмных делишек колдуньи проклятый церковью аббат Гибур отслужил для де Монтеспан чёрную мессу, зарезав по ходу действа двух младенцев. В этот раз колдовство получилось — в начале мая 1666 г. фрейлина де Лавальер была возведена в герцогское достоинство, а 15 мая того же года получила отставку. В Версале расцвела новая хозяйка — маркиза де Монтеспан. Правда, де Лавальер ещё длительное время жила при королевском дворе — Людовик её не отпускал, полагая, что прежняя любовница маскирует его связь с де Монтеспан. Обе женщины короля обязаны были изображать на людях безмятежную дружбу. Так продолжалось до 19 апреля 1674 г., когда герцогиня де Лавальер всё же уговорила короля разрешить ей уйти в монастырь. Она постриглась в том же году, приняв имя Луиза, а позднее народ дал ей прозвание Милосердная.
Примерно с 1670 г. при дворе короля Людовика XIV начались отравления. Одной из первых жертв стала Генриетта Анна Стюарт, герцогиня Орлеанская. 30 июня 1670 г. она велела подать ей воды, выпила, схватилась за бок с криком: «О, как мне больно! Я этого не вынесу!» — и в тот же день умерла. Врачи сообщили королю, что принцесса отравлена. Подозрения пали на любовника принца Филиппа — шевалье Филиппа де Лоррена, который пребывал тогда в изгнании в Риме, поскольку король, выполняя просьбу Генриетты, запретил ему жить во Франции. Доказать обвинение не смогли, но историки придерживаются этой версии, ориентируясь на сплетни современников отравленной. Позднее принц Филипп отказался жениться второй раз, пока возлюбленного не вернут в Версаль. Людовик XIV вынужден был согласиться на это условие. Страстный роман принца с Лорреном продолжался тридцать лет (!) — до смерти Филиппа Орлеанского в 1701 г. Лоррен скончался через полтора года. Обличить его в убийство герцогини так и не смогли. Тем более, что за Генриеттой последовала длинная череда таинственных отравлений — погибло более 500 богатых высокопоставленных аристократов из высшего света Франции!
Все эти годы Олимпия Манчини, графиня де Суассон, не только с упоением участвовала в скандальных интригах королевского двора и развлекалась с многочисленными любовниками, но и исправно исполняла супружеский долг — рожала принцу Савойскому детей. Благо большую часть жизни принц провёл в военных походах, но периодически наведывался к ложу любимой жены. Как уже было сказано выше, пятым сыном этой пары стал Евгений Савойский. В отличие от прочих сыновей мальчик родился хилым, слабосильным и невзрачным. Решено было посвятить его церкви. Сам же Евгений мечтал о военных победах и славе героя.
Казалось, ничто не угрожало благополучию аристократов королевских кровей. Отдалённые раскаты грядущей бури не могли встревожить их привычный мирок. И в самом деле, какое дело жене генерал-полковника принца Савойского из рода Бурбонов до того, что 31 июля 1672 г. в одном из номеров гостиницы парижского аббатства Трините-де-Фекам скончался некий полунищий капитан от кавалерии Годен де Сен-Круа. И тем более до того, что в вещах капитана полиция обнаружила склянки со смертельным ядом и записку, где было сказано, что его любовница Мари Мадлен Дрё д;Обре, маркиза де Бренвилье в 1666 г. отравила собственного отца, а в 1670 г. отравила двух своих младших братьев. Началось следствие. Выяснилось, что де Сен-Круа был на несколько месяцев посажен в тюрьму отцом маркизы. Там он познакомился с случайно попавшим в Бастилию знаменитым итальянским отравителем Эксили. Итальянец не только объяснил сокамернику тайну изготовления некоторых ядов, но и дал ему адрес парижского отравителя, обслуживавшего высший свет Франции. Выйдя на свободу, капитан предложил бедствовавшей любовнице ради наследства отравить её отца. Негодяя поддержал муж любовницы. Заговор получился частично, поскольку большую часть наследства получили братья маркизы. Тогда покончили и с ними. После тройного убийства маркиза вошла во вкус и стала опробовать яды на слугах и несчастных в больнице для бедняков. Мужчины же испугались. Маркиз сбежал и его так никогда и не нашли. А де Сен-Круа стал шантажировать маркизу тем, что выдаст её, но скоропостижно умер своей смертью. И хотя мадам де Бренвилье в 1672 г. удалось сбежать, полиции стало ясно, что в Версале злонамеренно убивают людей. Следствие продолжилось, однако тянулось очень медленно.
Надо же было такому случиться, что почти через год после начала следствия заболел во время очередного похода и умер принц Эжен Морис Савойский. Олимпия осталась вдовой с ватагой детей на руках.
Только в начале 1676 г. поймали маркизу де Бренвилье. Под пыткой она назвала имена нескольких парижских ворожей. Те выдали Катрин Монвуазен (как поставщицу зелий аристократкам Версаля) и аббата Гибура с его чёрными мессами. При обыске у Вуазен нашли список высокопоставленных клиенток колдуньи. Возглавляли его золовка маркизы де Монтеспан и Олимпия Манчини, маркиза де Суассон.
Только в 1679 г. Олимпии предъявили обвинение в отравлении её мужа принца Эжена Мориса Савойского, а также в попытках отравить герцогиню де Лавальер и в угрозах отравить Людовика XIV, если он не вернётся к Олимпии, прогнав других фавориток. Мазаринетка отвергла все обвинения, но королю это было безразлично — он решил навсегда избавиться от назойливой стареющей любви своей юности. Через посредников он предложил графине навсегда покинуть Францию. В противном случае Олимпия предстала бы перед предвзятым судом.
Женщина не стала сопротивляться. В кратчайшие сроки она распродала всю доставшуюся ей в наследство недвижимость и ценности, пристроила детей к матери мужа семидесятитрёхлетней принцессе Марии Бурбон-Суассонской и укатила в Брюссель, не оставив детям никаких средств. Братья Савойские оказались нищими принцами. Евгению шёл тогда шестнадцатый год.
Через три года молодой человек сбежал из дворца докучливой бабки на съёмную квартиру и обратился к Людовику XIV с прошением принять его на военную службу. Принц рассчитывал получить под свою команду полк. Короля возмутило то, что сын «отравительницы» требовал взять его на службу. Монарх посоветовал принцу принять священнический сан и не докучать ему бессмысленными просьбами.
Однако не таким был Евгений Савойский. Он даже не стал чего-то добиваться при дворе, но сразу решил искать счастья за границами Франции. На удачу, второй его старший по возрасту брат Филипп уже состоял на службе у императора Священной римской империи германского народа Леопольда I. Как раз в те года империя воевала с Османской Турцией. Совсем недавно закончилась первая франко-имперская война. Людовик XIV совершенно справедливо считал Леопольда I своим врагом и строжайше запрещал французам служить в имперской армии и помогать немцам воевать с турками. Так что покинуть страну следовало тайно.
Сбегать в одиночку Евгений побаивался. Тогда он подбил на авантюру своего двоюродного брата по матери принца Луи Армана де Конти. Принцы переоделись в женские одежды и тёмной ночью скрылись из Парижа. Направились они во Франкфурт.
Оба были столь высокопоставленными особами, что хватились их на следующее же утро. Особый переполох вызвало бегство Конти, родители и ближайшие родичи которого в своё время возглавляли знаменитую Фронду против Анны Австрийской и кардинала Мазарини. Правда, матерью Луи Армана де Конти была одна из мазаринеток — Анна Мария Мартиноцци.
Погоня настигла братьев во Франкфурте. Сделав беглецам по приказу Людовика XIV суровое внушение, принца Конти силком увезли в Версаль, а Евгению сказали, что может убираться куда хочет — всё равно он ни на что не пригоден. Нищий принц Савойский отправился в дальний путь один.
Помог старый знакомец Олимпии Манчини испанский посол Боргоманеро. Императорский двор находился тогда в Пассау, на границе Баварии и Австрии. Когда Евгений добрался до города, посол устроил ему аудиенцию у императора. Леопольд I отнёсся к молодому человеку благосклонно и направил его в действующую армию. Как раз в том месяце турки осаждали столицу империи Вену. 12 сентября 1683 г. объединённая армия имперцев во главе с главнокомандующим Карлом Лотарингским и польская армия под командованием короля Яна Собеского нанесла туркам сокрушительное поражение. Это было первое сражение в жизни принца Евгения Савойского, и молодой хилый человек проявил в нём такие чудеса храбрости, что о герое заговорили.
Уже через полгода принцу дали в командование полк. На двадцать третьем году жизни Евгений уже был генерал-майором и знаменитым полководцем. Людовику XIV оставалось только локотки кусать, поскольку неумолимо приближалась Вторая имперско-французская война.