И опять метро. Но этот день необычный. Этот день действительно страшный. Трагичный, скорбный, страшный – про этот день было уже много сказано, не мной. Я в то утро ехал в метро в институт, как обычно. Но утро было необычное. На одной из станций объявили, что дальнейшее движение электричек закрыто на неопределённое время, пассажирам предложили воспользоваться наземным транспортом. Ещё вдруг я вспомнил тут же, что на предыдущей станции в вагон вошла девушка очень странная, странная своим отсутствующим смятённым взглядом, нездешнестью какой-то, словно с Луны свалилась. Она зашла, как сомнамбула, натыкаясь на людей, и если приглядеться – предположения о том, что она пьяна или под наркотиками – отпадали. Девушка производила впечатление оглушенного человека, с которым только что случилось что-то страшное. А мы уже выходим из вагона, идём в межстанционный переход, с недовольным ворчанием переговариваемся – опять с нашим метро что-то не так, ну не может вот техника наша безотказно работать… Иногда звучат женские голоса – может что-то случилось из ряда вон? Но спешащий на работу народ инертен, слава Богу, и люди, устремлённые в свой будничный день при полном отсутствии информации ещё не излучают те жёсткие волны паники, как если бы над толпой разносились мятущиеся крики «пожар», «война», «нападение» и тому подобное. Идём спокойно, семеним, упираясь друг в друга. Просили продвигаться спокойно на выход, не создавая скоплений на лестницах и эскалаторах. В напряженно-сдержанном ритме муравьиного шага отчётливее ощущается, насколько нас много. Медленно-медленно, плечо к плечу, человеческая масса заполняет межстанционный переход – арочный коридор, немножко уходящий вверх, напоминающий коридоры и переходы Петропавловской крепости, только значительно объёмнее. Вот уже коридор заполнен от стены до стены и во всю длину. Давки нет, но поток продвигается крайне медленно. И хорошо, что продвигается в молчании. Здесь нас тысячи, с нескольких электричек и залов метро, и паника была бы чревата страшной давкой в таком бетонном бутылочном горле. Вот уже виден с эскалатора выход станции метро, вот уже и земная поверхность. И только на подступах к выходу впервые слышу в ответ на вопрос какой-то женщины «Что случилось?» - «На Лубянке взрыв». Я на фиолетовой ветке, Лубянка – следующая станция. Вот и выход метро, и здесь уже спокойствие нарушено. На улице много народа, большинство дезориентировано, в смятении, выбито из привычной размеренной колеи. И здесь снова попадаются люди в сомнамбулическом состоянии пережитой трагедии, как та вошедшая в вагон девушка. Но здесь это находит объяснение, не выглядит таким странным. А девушка откуда была? Видимо пересела в наш поезд с перекрытой ветки после взрыва… Звучат названия станций – Лубянка, Парк Культуры, многие спрашивают друг друга, как добраться куда-то, какие номера автобусов ходят. Ну, и конечно, взволнованно звонят родным – «Я жив, у меня всё нормально», или «Как ты? Где вы? Как дети?». Люди совершенно скинули с себя утреннюю дремоту, которая в начале рабочего дня создаёт такую знакомую ауру в вагонах метро. Сейчас – сначала просто любопытство – что случилось? Затем уже какое-то соотнесение с собой, своей жизнью – что делать мне? Что с близкими? Почему всё это здесь и сейчас с нами? …Здесь в Москве не очень то привыкли передвигаться по поверхности, и как выволоченная на берег рыба, мы дёргаемся, судорожно тыкаемся в двери всевозможных автобусов, троллейбусов и такси – как добраться? Люди есть люди, все люди разные. Кто-то не стесняется подзаработать в такой экстренной ситуации, ставит на такси ценник две-три тысячи за поездку, а кто-то предлагает подбросить совершенно бесплатно. И вообще – в толпе замечаю много взглядов, как-бы ищущих сочувствия и сочувствующих – вот, беда пришла, беда общая, как же мы сейчас? Вспоминаю фильмы про войну и отчётливее, вопреки зубоскальству всех циников, понимаю, что такое народное единение…
Добрался в институт. Там только и разговоров что об этом, о трагедии… И снова «человек с Луны». На этот раз – наша Лена. Кровь? «А, кровь на блузке – не моя…». Она была в том вагоне. Невредима, посчастливилось. Кровоизлияние в глаз, но это нервы… Только нервы… Какие занятия? Да и слышит ли что? Иди, Лена домой, возвращайся с Луны поскорее…