МАПУ

Алексей Чугунов 2
          МАПУ

   В 1950 году мы заканчивали 7 класс. Закончил я 7 классов успешно. Вероятно, мы сдавали экзамены, о них я ничего не помню. Будучи уже в 7 классе, мы задумывались о нашем будущем. Нам было 14-15 лет. Впереди – целая жизнь. Возникали вопросы- сколько учиться и где учиться, а также – кем стать. Однажды мы разговаривали о выборе профессии. И мой товарищ по классу Николай Солянкин, наш отличник, сообщил, что для детей войны, у которых не вернулись с войны отец или мать, решением правительства созданы спецучилища, в которых они могут обучаться на полном государственном обеспечении. Меня сильно заинтересовала эта новость. А скоро мне стало известно, что в Москве есть два таких училища. Это были 1МАПУ и 2МАПУ. МАПУ – московское артиллерийское подготовительное училище. (Где-то в моих бумагах есть плакат об условиях поступления в училище.)
 
   1-ое училище располагалось в районе Измайловского парка, а 2-ое – в районе нынешней станции метро Автозаводская. Решение я принимал долго. Взвешивал все «за» и все «против». И вот желание поступить на учебу в училище на полном государственном обеспечении и стать военным было поддержано мамой, которой было не просто это сделать. Мы посчитали, что должны принять эту помощь от государства. Конечно, это решение отдать сына на службу на всю жизнь было трудным. Мама, имея проблемы со здоровьем, лишала себя помощи сына. Я же считал в то время, что маме будет проще жить вдвоем с дочкой.

   Возможно, это решение с моей стороны зрело под впечатлением моей встречи с дядей Костей, который своим одним только видом убеждал меня стать офицером. В конце 1946 года дядя Костя вернулся со службы домой. Ему было 33 года. Молодой красивый стройный старший лейтенант с пистолетом на боку, в форме с погонами вызывал наш восторг. В ту пору мы с дядей разбирали и собирали пистолет. Разряжали магазин и снаряжали его патронами. Патроны были красивые, маленькие с круглыми пульками красноватого цвета. А однажды мы ходили к нашему круглому пруду пострелять. Там мы выбрали хороший бугорок, закрепили доску с бумажкой и сделали несколько выстрелов. Как- то раз и я нажимал пальцем на спусковой крючок. Однако, моего усилия не хватало, и дядя, как помню, на мой пальчик нажал своим. Раздался хлопок. Пистолет убрали в кобуру и пошли смотреть пробоины в мишени. Выстрелов было три, а пробоин в мишени лишь две. Позже дядя шутил: "Ну что, Алёша, теперь ты научился стрелять?" Потом, в училище я стрелял хорошо.

   Моя милая бабушка Саша восторгалась своим сыном, офицером Красной Армии, участником ВОВ 1941-1945гг, который с боями дошёл до Венгрии и вернулся домой. Бабушка часто слушала пластинку, где звучали такие слова «шёл со службы пограничник на груди звезда горит, поравнялся он с колодцем, дай напиться говорит. Я воды достала свежей, подала ему тотчас. Но я вижу, пьёт он мало, а с меня не сводит глаз». и т.д. Казалось, бабушка считала, что эта песня про её сына.

   Известно, что в то советское время Красная Армия была в большом почете в народе и служба в ней считалась почетным долгом каждого молодого гражданина СССР.
Итак, решение принято. Поступаем в военное училище. Мы решили поступать вместе с моим товарищем Валентином Михайлиным, с которым мы сидели на одной парте в 7 классе. Учился он тоже хорошо. У нас на руках были условия приема в училище. Это было в августе 1950 года. Училище называлось 2-ое Московское Артиллерийское подготовительное училище, которое находилось на Велозаводской улице, станция метро Автозаводская. Приехали в училище с документами об окончании 7 класса средней школы. Встали в очередь для сдачи документов в мандатную комиссию. Я предъявил табель и анкету, но этого оказалось недостаточно. Нужно было иметь на руках и заявление от мамы, что она не против поступления сына в училище. Поскольку на сдачу документов было две очереди, то я из одной очереди вышел, написал заявление от имени мамы и встал во вторую очередь. Документы были приняты. На доске объявлений было расписание экзаменов. Экзамены проводились через день. Первым экзаменом была для нас математика, это на следующий день после мандатной комиссии. Я математику сдал успешно, а вот мой товарищ получил «2». И мы расстались с ним. Я сдавал потом без него русский, физику, химию и немецкий язык. Трудности у меня были при сдаче немецкого языка. Но все же и немецкий сдал. Конкурс был на поступление 2-3 человека на место.
 
   В один из дней были вывешены списки принятых в училище и одновременно нам был объявлен день расставания с родителями. Это было 25 августа 1950 года. Мы все, будущие воспитанники, прибыли к 9 часам 25 августа. Сбор был объявлен перед учебным корпусом. К нам вышло руководство училища во главе с начальником училища генералом Ивановым Н.С. Генерал поздравил детей и родителей с поступлением в училище. Потом был зачитан приказ и объявлены списки поступивших "по-батарейно". Все поступившие распределены по 4-ем батареям. В батарее было по два взвода. Во взводе – по 25 человек. Командиры батарей построили свои батареи "по-взводно" и в 2 шеренги. Я был определен во 2-ую батарею подполковника Шаронова В.И. В батарее было 2 взвода: 1-ый и 2-ой. Офицером- воспитателем 1 взвода был майор Селявин Борис Александрович. Воспитателем 2 взвода был майор Клюев А.И.
 
   И вот стоим мы в строю. Нам устроили перекличку. Наши родители перед нашим строем в толпе поглядывают на нас в смятении. Одни расстаются веселыми, другие, как моя мама – плачут. Перекличка закончилась, нас повернули направо и мы зашагали к другому корпусу – спальному, иначе, к казарме. А толпа наших родителей провожала нас взглядом до момента закрытия ворот. Родители, как и дети, были разные. Одни образованные и блестяще одетые, с радостью на лицах. Другие – скромно одетые, малообразованные, как моя мама, озадаченные расставанием с сыном.

   Наша 2 батарея разместилась на втором этаже, на этаже, где был кабинет начальника училища, которого дежурный по батарее был обязан встречать с рапортом. Это был ответственный момент в службе нашей батареи. Наш взвод разместился в комнате на двухъярусных с металлической сеткой койках. Мое спальное место было сверху, рядом с входной дверью. Окна нашей комнаты смотрели на юг. Из окон были видны жилые городские дома, наша проходная, т.е. КПП, а также – наш учебный корпус.
Я выглянул в окно. Толпа родителей редела, но среди последних я нашел мамину фигуру. Это была маленькая фигура в белой косынке, которая удалялась в сторону Велозаводского рынка и ст. метро Автозаводская. Мама несколько раз останавливалась и смотрела в сторону нашей казармы, где мы находились. Многие ребята смотрели вслед уходящим родителям.

   В первые два дня нас всех помыли в бане. Бани назывались Тюфелевскими. Конечно, переодели во все военное: нательное белье и форму. Повседневная летняя форма одежды включала: гимнастерку, брюки на выпуск, пилотка, серые ботинки, носки, ремень и погоны. Нательное белье – трусы и майка. Я, как и многие другие, рады были такой одежде. Гражданскую одежду мы упаковали в вещмешки и сдали "каптенармусу" в кладовую.

   Второй взвод размещался вдоль другой стены корпуса. Его окна выходили в сторону стадиона с хорошим газоном и воротами. Вокруг футбольного поля была беговая дорожка, которая мало- помалу приучила меня к бегу. С противоположной стороны спального корпуса была баскетбольная площадка.
 
   Ещё немного об училище. Главное его назначение в том, чтобы мы могли завершить среднее образование, получить аттестат зрелости и знания о воинской дисциплине и службе. Нас учили владеть огнестрельным оружием: разбирать, собирать, стрелять. Особое внимание отводилось внутренней службе, дежурству по батарее, по училищу и по кухне, где мы участвовали в приготовлении пищи: чистили картошку, производили уборку помещений и мытье самой разной посуды. Очень серьёзными были занятия по строевой подготовке. Это – индивидуальная строевая выправка, строевые приемы на месте и в движении. И особенно – строевые приемы на месте и в движении в строю. Сказать откровенно, строевая подготовка была очень важной дисциплиной.
Учебная программа в училище была весьма напряжённой. Обычная школьная программа, но сильно насыщенная физкультурой, строевой подготовкой и несением внутренней службы.
 
   Распорядок дня:
-подъём в 6.00, физзарядка, туалет (чистка зубов, умывание), потом – приведение формы в порядок: чистка пуговиц, подшивка белых подворотничков на гимнастёрку.
-в 7.15 – построение и сразу- на завтрак. За столами сидели по 4 человека. Блюда с едой нам приносили, а вернее – привозили на тележках официантки. Кормили нас хорошо: картошка, каши с котлетой или рыбой. Хлеб – без ограничения. Чай с сахаром, сливочное масло. Такими были завтрак и ужин.  Обед: первое, второе и компот. Мы все были сыты. Но некоторые имели в тумбочках запасы: конфеты, печение, фрукты.

   Два первых месяца нас не выпускали в город в увольнение. У нас был так называемый карантин. В этот период запрещалось и посещение родителей или родных. После окончания карантина посещения и увольнения в город с утра до отбоя были возможны. Отбой был определен в 22.00. Увольнению в город могли помешать замечания по дисциплине и недостатки в учебе.  В общем, житьё наше было на полном государственном обеспечении.

   Несмотря на серьёзную мотивацию, учёба в 1950-1951 году (8 класс) у меня не клеилась. Особенно трудновато мне было по русскому языку и литературе, где нужно было много запоминать, а мне лучше давались предметы, в которых важно уловить и понять главное. Я хронически не успевал прочитать рекомендованную литературу. Не успевал прочитать одно, а для чтения уже задавалось другое. В результате я закончил 8 класс с двумя тройками, по русскому и литературе.

   Каждый учебный год предусматривал выезд училища в лагеря. Лагеря у нас были под городом Можайском в местечке «Козья горка». Это был лесистый массив на возвышении, с большой поляной в центре, где и размещались наши палатки и все необходимое для жизни. Внизу за лесом вблизи от нашего палаточного лагеря протекала речушка, где мы купались и загорали на солнце, играли в футбол. Распорядок у нас был строгий: подъём, физзарядка, время для туалетных нужд, потом – завтрак, занятия по физкультуре, топографии, материальной части (стрелковое оружие, гранаты, противогазы, пушки, автомобили и др.).  Мы дежурили дневальными, по кухне, получали наряды на работу по уборке территории. Ну и, конечно же, заступали в караул по лагерю. Охраняли склады, штаб, автопарк и парк орудий. Мы как-никак – артиллерийское училище. Привыкали к трудностям военной службы. Находились среди нас дети, которые не выдерживали такой нагрузки, такого образа жизни и заявляли о желании возвратиться домой. Вызывали родителей. Велись беседы. Некоторые успокаивались, а некоторые покидали стены училища. В этом вопросе меня ничто не смущало. Единственное, меня немного беспокоили тройки по русскому. Но этот недостаток я преодолел позже, в 9 и 10 классе. Я стал успевать читать литературу. Стал больше читать рекомендованную литературу на зимних, весенних и летних каникулах. Но все-таки я читал мало и это мешало развитию моих знаний, речи и памяти. Об этом периоде можно ещё много рассказать, в том числе о моём участии в спартакиаде суворовских, нахимовских и артиллерийских подготовительных училищ Москвы в июле 1953 года в городе Воронеж, а также о некоторых воспитанниках нашего взвода, изображенных на фотографии с командным и преподавательским составом при выпуске.