Полдень

   Воин сидел, прислонившись спиной к колесу разбитого требушета и устало улыбался. Он смотрел на залитую полуденным солнцем крепость, а крепость смотрела на него.
   Ряды могил тянулись под стенами, но в долине еще оставались тысячи и тысячи непогребенных. Каждый воин – друг или враг – должен быть достойно похоронен.
   Он не спешил. У него было много времени.
   Время – это всё, что у него было.
***
   Он – Непобедимый. Когда-то у него было имя, но зачем оно тому, кого знает весь мир? Он не проиграл ни одной битвы, начиная с тех, которые развязывались на улицах его городка – между такими же, как он, мальчишками. Уже тогда он знал, кем будет. Впрочем, наверное, каждый мальчишка думает, что станет великим полководцем...
   Он стал им.
   Он командовал десятками, сотнями, тысячами, миллионами. Сначала люди думали, что он удачлив. Затем – что талантлив. Кто-то думал, что он бог... ну или полубог. Кто-то – обвинял в заключении сделки с дьяволом. Некоторые даже считали его демоном. Но всё было гораздо проще – он был Непобедимым. Он не мог проиграть битву, вступив в неё. Он не знал, как это – проиграть...
   Он не был императором. К чему? Власть претила ему. Императором мог быть любой – его это не интересовало. Весь мир и так знал, кто являет силу Империи. Но его не интересовало и это. Он – тот, кто он есть. Непобедимый. Нет – Империя не охватывала весь мир, хотя некоторые властители желали этого. Но что ему до алчности властителей? Он сам решал, какая битва зовёт его.
   Немало было несокрушимых царств, непобедимых полководцев, неодолимых рубежей... Но это было до него. Многие говорили, что он непомерно горд. Какая разница?
   Гордец или скромник, храбрец или трус – какая разница? Он - Непобедимый.
   Он стал легендой при жизни. Его имени было достаточно, чтобы неприступные доселе крепости открывали ворота, несметные армии разбегались и сдавались на его милость, несгибаемые воители преклоняли колено. Легенды о непобедимом полководце достигли самых отдаленных уголков мира.
   И, похоже, не осталось в этом мире ничего и никого, способного бросить ему вызов.
   И, похоже, мир стал тесен для Непобедимого.
   И легенда нашла легенду.
   Непобедимый услышал о Неприступной Крепи. Полу-сказочной крепости в глубине Великих Гор на юге мира. Крепости древнего народа моря, которое иссохло и дно его стало вершинами гор, и народ превратился в память и сказки. Крепости, в которую ни разу не ступала нога захватчика.
   Кто-то говорил, что он сошел с ума. Кто-то сетовал, что он ищет не побед, а поражения. А Непобедимый стал собирать армию. Это было несложно – ведь биться под его знамёнами означало неминуемо победить. А взять Неприступную Крепь - и вовсе шагнуть в бессмертие.
   Через два года армия выступила в поход. Воистину, это была одна из самых великих армий, которые когда-либо шествовали по земле. Непобедимый не знал где искать легендарную крепость, но он знал, что найдёт её.
   И легенда нашла легенду.
***
   Он стоял на скалистом выступе и смотрел на долину. Разведчики неслышно спустились вниз и осматривали место под лагерь, Непобедимый же просто смотрел на развернувшуюся перед ним освещенную холодным горным солнцем просоленную пустошь, окаймленную взметнувшимися ввысь зубами гор. Долина была похожа на огромное гнездо, и Непобедимому казалось, что он видел сидящую в нем птицу, имя которой - Тишина. Огромная, дремлющая, она жила тут много веков, лишь иногда тревожимая звуками горных обвалов. Сейчас она топорщила пушистые перья, неуверенно переступала с ноги на ногу и с укоризной косила на человека сонным желтым глазом.
   Он знал, что не пройдет и дня, как его армия через узкую седловину заструится в долину, разольется половодьем топота и шелеста, скрипов и звона, вспугнет надменную птицу с насиженного места. Но он знал так же, что улетит она ненадолго. Утихнет звон оружия, умолкнут крики и стоны, уйдут люди, и птица вернется в свое гнездо, потопчется среди обломков осадных орудий и разбросанного оружия, нахохлится и распушит мягкие перья. И вновь впадет в дрему на века, изредка подергивая крыльями, чтоб неслышным шелестом перьев приглушить грохот очередного камнепада.
   Он уже встречал подобных птиц на полях сражений в разных уголках мира, до и после битв. Но теперь понимал, что то были лишь птенцы. В этом гнезде жила Мать-Тишина.
   Неприступная Крепь, казалось, вырастая прямо из плоти гор, льнула к их телам на противоположной стороне долины.
***
   Первой его ставкой была внезапность. Под покровом ночи часть его армии без огней спустилась в долину. Осадные башни, лестницы, требушеты и катапульты, части которых его войско несло с собой, всё это было собрано быстро и без шума. Когда рассвет еще только начал предательски высвечивать контуры фигур, Непобедимый бросил авангард на приступ.
   Но ставка на внезапность себя не оправдала. Атака была отбита. Впрочем, это не обескуражило Непобедимого. Он знал, что проигранный бой не означал проигранной битвы. Через два дня в долине развернулась вся его армия. Он не мог проиграть.
Прошло еще три дня. Крепь выдержала семь атак. Казалось, она не понесла ощутимого урона. Тысячи тел лежали под стенами крепости. Защитники не давали возможности достойно похоронить павших: каждая попытка забрать  тела заканчивалась новыми жертвами. Непобедимый рассчитывал, что запах разлагающихся тел сыграет ему на руку, отравив воздух в крепости. Недостойно было так использовать тела товарищей, но другого выхода он не видел.
   Однако, было ли дело в почти неподвижном воздухе долины, хранившем в себе древние запахи, или в почве, до сих пор белесой от соли высохшего много веков назад моря, или в свете холодного горного солнца, но разложение не касалось тел павших. Они лежали такими же, какими были в миг своей смерти, не коченея, не раздуваясь на солнце. Запах разложения не осквернял холодный горный воздух, а солоноватый аромат пролитой крови был почти не заметен за таким же солоноватым запахом земли.
   Но ещё больше удивляло и беспокоило Непобедимого то новое, странное чувство, которое овладевало им, когда он вновь и вновь смотрел на Крепь. Нет, он не сомневался в победе, как не сомневался ни один воин его армии: он – Непобедимый... но что-то смутно тревожило его.
Вновь и вновь бросались на приступ его легионы. Груды тел под стенами всё росли. И оставались всё так же нетленны. Сколько ещё могло продолжаться это противостояние? Этот вопрос пришел бы на ум любому... но не приходил никому. Воины шли в бой, умирали или возвращались ни с чем, но ни в одном не зародилось сомнение в победе. Было ли дело в том, что с ними был Непобедимый, или в странном горном воздухе, не дающем телам разлагаться, это было неважно... легионы шли в бой.
***
   Но однажды всему приходит конец. На девятый день осады первые отблески зари осветили картину, которую мало кто ожидал увидеть: врата Крепи были открыты... но перед ними стояло войско. Войско, ничуть не уступавшее в численности легионам Непобедимого, точнее тому, что от них оставалось. Можно было лишь гадать, как такое воинство могло расположиться в Крепи, и как постовые пропустили его появление. Но факт оставался фактом – широким, на несколько перелетов стрелы, фронтом перед лагерем Непобедимого стояло воинство. Над ним виднелись едва трепещущие на ветру хоругви, знамёна и жезлы с изображениями невиданных и неведомых морских существ. Лица воинов были смуглы и скуласты, доспехи – диковинны. Непобедимый мог бы поклясться, что нигде и никогда он не видел ничего похожего. Мог бы, если бы хоть на миг такая мысль пришла ему в голову... Но его голову занимала предстоящая битва.
   Похоже, неведомые воины не торопились нападать. Быть может, они давали время рассмотреть себя; быть может – время приготовиться к бою. Хорошим воинам не нужно много времени, чтобы выстроить боевые порядки. Плохих воинов в армии Непобедимого не было.
   Две армии стояли лицом к лицу, но войско противника всё не двигалось с места. Их разделяло не более сотни шагов, но один лучник не натянул тетивы, над диковинными знамёнами не раскатилась ни одна команда. Ни единого звука... Мать-
Тишина, доселе парившая вдалеке над вершинами гор, вдруг вернулась и опустилась в свое гнездо, прямо между армиями. Ее пушистые широкие крылья накрыли оба войска, даже знамена и хоругви перестали хлопать на слабом горном ветерке. После гомона военного лагеря и звона сигнальных рогов она казалась тут чужой и неуместной. Непобедимого с новой силой охватило то новое странное чувство. Он не понимал, почему не нападают воины в диковинных доспехах... и ещё меньше он понимал, почему не отдает приказа он сам. Солнце ползло к зениту. Близился полдень. Войска ждали. Чего? Вряд ли кто-нибудь, кроме Непобедимого, думал об этом.
   Он стоял перед войском. В небольшой долине лицом к лицу с войском противника не было нужды в тактических пируэтах. Лицом к лицу.
   Он сам поведет войско в бой.
***
   Непобедимый вновь посмотрел на солнце. Оно было над самой головой. Полководец подумал, что теперь он, наверное, не отбрасывает тени. Полдень.
   Птица, имя которой Тишина, взмыла в воздух, гулко хлопая крыльями, но никто кроме Непобедимого не слышал этого. Протяжный рёв раскатился над рядами диковинного воинства. Полдень. Время пришло. Дрогнули хоругви и знамёна, склонились копья, блеснули мечи. Земля дрогнула от слитного шага тысяч людей – неведомое войско двинулось вперёд.
   Непобедимый впился пальцами в рукоять меча. Впрочем, небывалая слабость охватила его лишь на миг. Мгновенье спустя рука привычно и мягко охватила знакомую рукоять, и меч послушно выскользнул из ножен. Непобедимый услышал позади шелест клинков. Он не испытывал сомнений. Он не знал страха. Он был непобедим.
   Его шаг был лёгок и пружинист: он шёл навстречу новой победе. Так было всегда.
Этот бой ничем не отличался от сотен других. Диковинные доспехи не были прочнее обычных, воины неведомой расы умирали так же, как и все. Сколько длилась эта битва Непобедимый не знал, да и не думал над этим. Руки его не уставали, меч не притуплялся. Краем глаза он видел, как падают его воины. Но Непобедимый видел и смерть врагов. Земля под ногами превратилась в скользкую жижу, в которую по щиколотку проваливались ноги. Он знал, откуда пролился этот дождь...
***
   Воину показалось, что звуки битвы стали тише. Тело его продолжало рубить и колоть, заученными движениями уходя от ударов, и находя уязвимые места доспехов, а в голову впервые пришла мысль о времени. Но он не успел посмотреть на солнце – прямо перед собой он увидел ворота крепости. Путь преграждали лишь несколько воинов. Непобедимый бросился вперёд. Что такое кучка воинов перед закалённым во многих боях Непобедимым Полководцем? Вскоре его меч пробил навылет доспехи и грудь последнего защитника. Вырвав клинок из обмякшего тела, Непобедимый побежал к огромным вратам. На бегу он, не оглядываясь, прокричал приказ, призывая воинов следовать за ним.
   Но, чем ближе подбегал он к крепости, тем медленнее и неувереннее становился его шаг. Кажется, армия не выполняет его приказ? Он не слышал топота ног за спиной, не слышал радостных криков. Он не слышал ничего... Тишина вновь распростёрла свои крылья над затерянной в горах долиной, вернувшись в свое извечное гнездо.
   И как перед битвой она показалась всем чужой и неуместной, так теперь казался чужим и неуместным здесь звук его шагов. Словно завязнув в удушливом пухе широких мягких крыльев, Непобедимый остановится в шаге от врат. Прямо перед ним начинался выложенный шестиугольными каменными плитами внутренний двор Неприступной Крепи. Двор, на камни которого ни разу не ступала нога захватчика...
   Непобедимый смотрел перед собой. Вот она – его легенда. Он должен войти в Крепь во главе своей армии. Он – Непобедимый – одержал очередную победу... но он не мог заставить себя сделать шаг. Больше того – он не мог сделать то, чего хотел больше всего. Он не мог заставить себя обернуться. Почему не идёт за ним его воинство? Почему он не слышит криков товарищей, лязга оружия и доспехов, хлопанья знамен, тяжелых шагов? Почему он не слышит НИЧЕГО? Он хотел оглянуться и не мог... лютый ужас сковал его мышцы.
   Да что же это? Он никогда не знал страха! Рывком, который грозил сломать его кости, воин заставил себя обернуться...
   Он  ожидал увидеть что угодно – врагов, зверей, призраков – но не это. Позади не было никого. Ни одного живого человека. Тела, тела, тела... всю долину заполняли мёртвые. Не было видно ни белесой просоленной земли, ни пожухлой скудной травы. Только кровь и тела. Ни стона, ни крика – ни одного раненого. Все мертвы, друзья и враги...
   И птица, имя которой Тишина, уже нахохлилась на привычном месте, прикрыла глаза тонкими плёночками, смежила веки, погружаясь в привычную многовековую дрёму.
   Полководец повернулся к вратам. В долине не было ни одного живого кроме него. Он – Непобедимый – не был побеждён и теперь, но где то войско, которое он должен был ввести в Крепь? Полководец ли он? Да и хочет ли он войти в крепость... Непобедимый вдруг вновь ощутил то странное чувство, которое охватывало его ранее.
   Он понял, что это.
   Покой.
   Воин прислонился к окованной металлом тяжёлой створке врат. Он положил столько сил, чтобы взять Крепь. Его друзья лежат сейчас позади него на поле, перед стенами. Он желал победы всеми силами души. И вот Непобедимый вновь одержал победу. Крепь лежала перед ним – сделай шаг и ты внутри... но он не хотел делать этого шага. Он не хотел ничего.
   Он не сошел с ума и не искал поражения. Но мир был тесен ему, и это не давало покоя. Легендам не место среди людей. Эта победа была последней. Дар это был или проклятие, но он избыл его дочиста.
   Непобедимый поднял голову. Полдень. Солнце не сдвинулось ни на волос. Он улыбнулся. Тяжело оттолкнувшись от створки врат, воин положил прошедший сотни битв клинок перед вратами и двинулся назад. Его шаги шорохом раскатывались по долине. Теперь они не казались чуждыми в этой тишине. Они были её частью. Птица, имя которой Тишина, приоткрыв сонный желтый глаз, дружелюбно провожала его взглядом.
   Он не жалел сейчас своих воинов. Каждый воин знает, что идет на смерть. Каждый воин под его знаменами знал, что идет в бессмертие. Они шли в легенду, и они попали в нее. Много поколений в их семьях и семьях их друзей будут вспоминать каждого из них, говоря: «Он ушел с Непобедимым».
   Ему не было жаль и воинов древнего народа моря. Они сами вышли на последнюю битву. Может быть, чувствуя то же, что чувствовал он. Мир был тесен для легенд. Их время вышло.
   Он очистил от тел небольшой участок неподалёку от стен Крепи. И вонзил в землю нож. Пропитанная кровью земля была мягка и податлива. Выпрямившись над свежей могилой, Непобедимый вновь посмотрел на солнце. Полдень. Улыбаясь, он сел на землю и прислонился спиной к колесу разбитого требушета.
   Он смотрел на Крепь. Неприступная – она, как и он, была легендой. Была, и останется ей навеки. Его войско ушло в легенды вслед за своим полководцем, и никто не вернется, чтоб рассказать о том, что свершилось в затерянной долине. И воин подозревал, что даже останься кто-то в живых – выхода из долины уже не найти. Он не собирался его искать. Пусть будет так.
   Крепь смотрела на него. Он – Непобедимый – вскоре тоже станет легендой. Теперь уже по-настоящему. Не полубогом, которому поклоняются, а мифом, в который можно и не верить. Его победы сотрутся из памяти, некоторые из них, возможно, припишут другим полководцам, и много веков спустя историки буду доказывать, что Непобедимый Полководец никогда не жил на земле. Пусть будет так.
   Мать-Тишина дремала в своем извечном гнезде, среди тысяч и тысяч павших, ждущих упокоения.
   А Воин и Крепость смотрели друг на друга, и полуденное солнце замерло над ними.

Алексеевское-Казань. 2005 - 2018 год.