Пересматривал вчера фильм "Асса", вспомнил, как увидел его впервые. Было это в далеком 1988-м году. В тот год я с группой советских студентов и аспирантов был в Массачусетском Институте в Бостоне. По будням лекции, по выходным изучали окрестности. Где-то попалось объявление, что в субботу будет демонстрация кинофильма Асса советского режиссера Соловьева, и пройдет она в Бостонском университете. Если я не ошибаюсь, на отделении русского языка. Нас набралось три-четыре студента. В нужное время мы пришли в университет, отыскали небольшой зал со сценой, где должен был произойти показ.
Постепенно зал стал заполняться. В основном это были эмигранты евреи. Многие увидев друг друга, здоровались. Чувствовалось, что большинство является завсегдатаями этого места. Народ расселся в небольшом зале, подъехал режиссер, вышел на сцену и сказал, что в качестве вступления хочет сказать пару слов о фильме.
Соловьев говорил минут пятнадцать легко и непринужденно. Через двадцать минут всем стало казаться, что вступление затягивается и тут, поглядывая на часы, мэтр, наконец, извинился и признался. «Вы знаете, сказал он, честно говоря, ленту кинофильма доставляют отдельно и что-то запаздывают».
Кто-то, как обычно, стал возмущаться. Другие, напротив, пользуясь паузой, стали задавать вопросы. Как там Елисеевский магазин? Что на Тверской? Появлялись все новые вопросы на разные темы.
В конце концов, кто-то из аудитории встал и возмущенно сказал «Почему я должен слушать про эту страну? Я извиняюсь, это кино, или рассказ про советскую родину? Я эту страну вспоминаю как кошмарный сон. Я слава богу, оттуда уехал и не хочу эту белиберду слушать!».
«Фима, тебя та страна выкормила и дала образование!», - сказал кто-то рядом дежурную фразу, «Зачем ты, как всегда, портишь всем настроение!» Оказалось, что все друг друга знают не только по именам, но и по складу характера.
После этой фразы Фима встал, видимо он пришел не один и пошел по ряду бормоча себе что-то под нос. За ним шла его тучная жена и дочка. Вслед ушло человек пять. Примерно тридцать осталось слушать Соловьева.
Режиссер говорил уже более часа, а фильма все не было, и кажется не проявлял признаков беспокойства, как будто и не было накладки, как будто не было только что склоки в зале… Только темные пятна на его рубашке вокруг подмышек становились все больше. Лето, Бостон жара. Видимо, тогда еще не так хорошо работали кондиционеры, или их вообще не было в этом зале.
А вопросы все шли и шли. «Как Арбат?» «Как Гоголевский бульвар?», «Что подают в ресторане Прага?». Мне было немножечко странно слышать, что они говорят про тот же самый Гоголевский бульвар, на который мы ходили с классом после школьных вечеров. Про тот Гоголевский бульвар, на котором я первый раз в жизни проехал на велосипеде «школьник», тот самый бульвар на который меня водила мама, с которой однажды мы сидели напротив куба салона красоты и составляли из букв слова «салон» разные слова «слон, сон…».
Вероятно некоторые из сидящих в зале тоже когда-то ходили на этот самый бульвар, проходили по Арбатским переулкам и теперь слушали, слушали и не торопили фильм.
Потом все-таки подвезли кинофильм "Асса" и мы смотрели его вместе со всеми.
Когда кончился показ, мы, четверо советских студентов, подошли к Соловьеву, нам казалось, что мы вместе с режиссером «свои» на этом вечере, а они, эмигранты, они другие «не наши» что ли. И нам Соловьев должен быть как-то особенно рад. Я не помню о чем мы говорили, наверное обменялись парой дежурных фраз. Потом у меня какое то время лежал автограф Соловьева на серой ксероксной рекламке, потом бумажка естественно куда-то подевалась, а в памяти этот день почему-то остался довольно отчетливо и ярко.