Переход Севастополь - Бухта Провидения (Петропавловск-Камчатский).
Дневник корабельного врача подводной лодки С-73.
Дневник вел лейтенант медицинской службы Леонид Балашевич (1960 год)
Рукопись - 1961 год, перевод в цифровую форму – 2016 год.
Введение
Покинув, наконец, в марте 2015 года должность директора Санкт-Петербургского филиала Фёдоровского комплекса Микрохирургия глаза» и освободившись от административного гнёта, я стал располагать свободным временем и, как всякий отставник, начал разбирать свои старые архивы, намереваясь написать если не мемуары, поскольку это уже становится дурным тоном, то хотя бы очерк о нашей семье и её истоках, поскольку мои дочь и трое сыновей от разных жён практически ничего не знают о своих корнях, как, впрочем, и я. В советское время, в которое я прожил большую часть своей жизни, было не принято рассказывать о своей родословной детям – а вдруг среди предков окажется помещик или какой-нибудь гнилой интеллигент – все анкеты будут испорчены, а с ними и жизнь. Разбирая архивы, я вдруг наткнулся на старую потемневшую и потёртую тетрадку в плотной обложке, открыв которую, я обнаружил написанный красивым почерком хронического отличника текст, от которого уже не мог оторваться, пока не дочитал до конца. Вот эта тетрадка, которая оказалась дневником, который вёл молодой лейтенант, выпускник Военно-медицинской академии, во время перехода подводной лодки, на которой он служил, из Севастополя на Тихий океан. Это был текст,написанный совершенно не знакомым мне человеком, наивным и чистым, и я с трудом осознал, что этим человеком 56 лет тому назад был я в своей прошлой, навсегда ушедшей жизни.
Мне показалось, что этот дневник может быть интересен и другим людям, которые интересуются нашим прошлым, прошлым нашего флота, мироощущением и чувствами тогдашней молодёжи. Так пришло решение опубликовать этот текст, но чтобы читателю был понятен контекст, я счёл полезным на правах наследника его автора сделать короткое предисловие к нему, изложив сохранившиеся ещё в изъеденном склеротическими бляшками мозге предшествующие описанному в дневнике походу события.
Автор дневника после войны оказался сиротой на попечении матери. В 1954 году он окончил среднюю школу в небольшом белорусском городке и поступил в Военно-морскую медицинскую академию в Ленинграде, хотя склонность имел скорее к занятиям изобразительным искусством, чем медициной. Приняли его без вступительных экзаменов как золотого медалиста и сына погибшего в войну офицера. Медицина всё же увлекла его, в значительной мере благодаря общению с выдающимися преподавателями, работавшими тогда в академии; особенно самозабвенно он занимался физиологией и офтальмологией. В 1960 году он окончил академию с золотой медалью и страстно хотел заниматься медициной и наукой. Но в отделе кадров Военно-морского флота в Москве были другие соображения и мыслили чиновники более упрощёнными категориями, и вскоре все выпускники его группы, чья фамилия начиналась на букву «Б», были скопом отправлены врачами на строящиеся и модернизируемые на Сормовских верфях подводные лодки. Утешением для них могло быть лишь то, что официально их должности именовались «НАЧАЛЬНИК» медицинской службы, а заодно и интендантской. Двойные начальники!
Вот так в один прекрасный день этот, по моим нынешним меркам, юноша в соответствии с Корабельным уставом, вырядившись в парадную форму, пришёл представиться командиру подводной лодки С -73 Юрию Алексеевичу Емельянову, своему будущему начальнику, на береговую базу завода в Сормово. Не успел лейтенант закончить положенную по уставу фразу: «Товарищ капитан третьего ранга, лейтенант Балашевич представляется по случаю…», как пожилой, как показалось лейтенанту, 34-летний командир снисходительно пожал лейтенанту руку, пожелал успешной службы и пригласил в каюту помощника командира. «Забирай лейтенанта и научи его представляться, как положено на флоте, а не написано в уставе!».
Помощником командира оказался капитан-лейтенант Руслан Еремеев, который протянул лейтенанту руку, поздравил с прибытием и повёл в свою «каюту». Это была небольшая комната с двумя застеленными синими суконными одеялами узкими железными кроватями и деревянной тумбочкой с бюстом Ленина на ней.
В комнате уже ждали другие офицеры лодки. Руслан представил меня им и, отодвинув в сторону тумбочку, вытащил из-за неё бывший тогда в употреблении потёртый фибровый чемоданчик. Деловито отодвинув в сторону бюст вождя, он открыл оставленный рядом чемоданчик. Там оказалось две бутылки водки «Московская» и несколько алюминиевых четверть-литровых кружек. Первую из них, наполнив до краёв водкой, Руслан протянул мне: «Ну что-ж, доктор, пей до дна! За удачную службу!» Первой реакцией «доктора» был ужас и протест, поскольку водку он раньше только видел, но никогда не пил, но, будучи от природы человеком сообразительным и быстро поняв, что это тест на совместимость с офицерским коллективом и отступать нельзя, он сделал глубокий вдох и, плотно закрыв глаза, выдул всё содержимое кружки до дна. Остальные участники деловито разлили водку в кружки и с явным удовольствием выпили такую же дозу. Увидев реакцию доктора на выпивку, они заботливо уложили его на койку прямо в парадном мундире и отправились на ужин в офицерскую столовую. Доктор с тяжелой от похмелья головой очнулся только утром следующего дня. Очередной экзамен был сдан.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ!