АЛЕКСАНДР КОЧЕВСКИЙ - http://proza.ru/avtor/alexchevsk - ПЯТОЕ МЕСТО В 107-М КОНКУРСЕ МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
Городок У. – тысяч 60. Небольшой. Зажат в узкой долине Карпатского хребта. Красивый, Западно-украинский.
Максим приехал вечером. Тут же, на автовокзале, расспросил, что было нужно, дальше отправился на маршрутке. Улочки тесные, дома старые, вперемешку с современными, со стеклянными коробками супермаркетов.
Сошел в старом районе; здесь тянулись особнячки, выглядывавшие пластиковыми крышами из-за надежных глухих заборов.
Нашел нужный номер и позвонил. Скоро послышались торопливые шаги; затем калитка дернулась, в темноте разглядел лицо: тонкое, глаза пытливые, темные, волосы коротко стриженные.
- Вы – кто?
- Казанцев Максим.
Наступила пауза, неловкая. Наконец, Стефания, поджимая в темноте губы, произнесла:
- Проходи.
Палисадник застыл в зимней спячке. По бетонной дорожке прошли в дом.
Уютно пахло сваренным кофе. Максим скинул куртку, ботинки. Последовал за Стефанией.
- Тебя покормить? Я только села ужинать.
- Чаю… Я с конфетами и коньяком.
- Это лишнее.
Стефания возилась у плиты, Максим пристроился за кухонным столом.
- Что-то случилась? – спросила Стефания, сосредоточенно разглядывая чайник, давно сопевший носиком.
- Как тебе объяснить... Знакомишься с кем-то…
Максим замолчал – хлопнула в прихожей дверь.
- Это, наверно, муж, - сказала Стефания. – Приехал из Москвы.
- Я пойду…
- Мама, привет! – пробасил по-украински юный голос. На кухне появился коренастый молодой человек. Коротко стриженный, с усиками. Обнял Стефанию; поздоровались с Максимом.
- Мы вместе учились в Одессе, - пояснила Стефания. – Дружили в свое время. Максим приехал погостить… Стасик, - она кивнула на сына, - сейчас работает в Польше. Приезжает, как получается.
- Пойду поздороваюсь с бабушкой. Это ей подарок к юбилею, - Стас повертел в руке цветастый пакет. – Убери, пожалуйста, до завтра.
- Я, наверно, некстати – со своими визитами, - Максим порывался встать. Но опять хлопнула дверь. Максим совсем растерялся, чувствуя себя не в своей тарелке.
- Мама, здравствуй! – теперь уже дурашливо по-немецки, звенело из прихожей.
- Дочь? – угадал Максим. – Из Германии?
Стефания кивнула:
- Оксана.
Девушке было лет 20, шустренькая, улыбчивая, лицом и фигурой в мать.
Бросилась к матери; обнялись и расцеловались.
- Как дома хорошо, ты даже не представляешь!
Отпустив мать, кивнула Максиму:
- Здравствуйте! – уставилась на гостя с непосредственным любопытством.
- Это Максим Юрьевич. Учились в институте. Говорит, постарел – потянуло взглянуть на однокурсников.
- Или однокурсниц? Колись, мамочка! – Оксана расхохоталась. – Был бурный, но непродолжительный роман!
Мать промолчала.
- Не страшно одной – так далеко, в таком возрасте? – решил поддержать разговор Максим.
- И что стану здесь делать? Сидеть на шее у матери? – развела руками Оксана. – Там у меня работа. Там настоящая жизнь! Там у меня надежда! – веско заметила она. – Пойду к бабушке, поцелую! – переменила она тему и исчезла.
Вернулся Стас. Сел напротив Максима.
- Как там Одесса? – рассеянно спросил он. Что-то вспомнил: - Видели дом профсоюзов?
- Приходилось, - не сразу ответил Максим. – Давайте не будем – на эту тему…
Дверь хлопнула в третий раз. На кухне, вместе с Оксаной, появился высокий русый мужчина, уверенный и хорошо одетый.
Стас подхватился:
- Папа приехал! – невольно взглянул на мать.
Борислав всем широко улыбнулся, прохладнее кивнул Максиму.
- Здравствуйте! – Прошел к Стефании и, нагнувшись, поцеловал в щеку, протянул ей пакет: - Это тебе! – А это нам на ужин, - другой пакет, раздутый, водрузил на столе.
- Олеся, поможешь мне? – Стефания выкладывала продукты из пакета.
- Я пойду? – шепнул Максим.
- Куда? – сделала вид, что не поняла Стефания. – Ночь уже. Но если очень рвешься… – добавила она, тоже тихо.
- Не очень… Не хочу подставлять.
- Никого не подставляешь; успокойся.
Ужинать решили в зале. Борислав сел с матерью, строгой седой старушкой, худой и высокой; брат с сестрой, вдвоем, сели напротив; Максим пристроился на свободном стуле рядом с ними. Стефания, которая пришла последней, оказалась возле Максима.
Борислав открыл шампанское, разлил всем, взял слово:
- Юбилей у бабушки завтра, за ее круглую дату выпьем завтра. А сегодня за то, что благодаря ей – мы собрались все вместе, что случается, с каждым годом, все реже. – За бабушку!
Бабушка ушла спать в начале двенадцатого. В 12 начали собирать со стола. Пока женщины мыли посуду, Борислав с Максимом вышли покурить. Максим, пивший только шампанское, был почти трезвый; Борислав, налегавший на коньяк, пунцовый и мрачный, с трудом держался на ногах. Они простояли молча и вернулись. Борислав завернул в туалет, после чего отправился спать.
На кухне их оставалось трое, Стефания, Оксана и Максим. Женщины домывали посуду, Максим сидел за компанию.
Оксана, поцеловав мать, тоже ушла спать.
- Пойдем и мы? – Стефания избегала смотреть на Максима; тот, напротив, ловил ее взгляд. - Если будут вопросы – я потом все объясню, – Стефания сдалась, поднимая на него усталые глаза.
Они осторожно прошли через зал, где громко сопел Борислав; оказавшись в спальне, в темноте, Максим нерешительно остановился в дверях, Стефания включила ночник. Расстелив постель, юркнула к стене, негромко бросила:
- Ложись. Только не вздумай распускать руки…
- И не думал, - отозвался Максим, неторопливо стаскивая рубашку.
Они долго лежали молча. Максим чувствовал, что Стефания не спит.
- Я начал рассказывать; не против, если продолжу? – шепнул он.
- Рассказывай. Только сначала ответь: ты женат?
- Нет, конечно.
- Успокоил. Переживала – вдруг женатого мужика затащила в постель.
- Тему поменяем?
- Продолжай.
- В общем… Живу один. Знакомился – а чувств никаких, практически. Это, как ешь, и никакого в глазах запального сока, никакого аппетита. Глотаешь – потому что так надо. Я же помню – наши отношения с тобой. Как не терпелось видеть тебя; и как пьянел, когда опять встречались…
- А потом протрезвел? Случился синдром похмелья?
Помолчали.
- А ты – замужем? – облокачиваясь, разглядывая в темноте Стефанию, спросил Максим.
- Еще не понял?
- А как же Борислав?
- Он уже 5 лет женат на москвичке.
- Утерла ему нос?
- Типа того. А теперь спать… - Стефания демонстративно отвернулась, и скоро, засыпая, задышала тише и ровнее.
Первым уехал Борислав. Потом Стас и Оксана.
- А ты, когда домой? – Они сидели вдвоем и пили чай. Свекровь в зале смотрела телевизор.
- Разве надо? – Максим невольно заулыбался. Ему давно не было так здорово. Все складывалось замечательно. Даже сказочно! Казалось, что вернулась юность. Стефания – все та же, и те же к ней чувства, вдруг очнувшиеся и распустившиеся, хмелящие – букетом с ностальгическим привкусом.
- Ты поедешь завтра…
- Почему завтра? Ничего не хочешь объяснить?
- Поговорим завтра.
Максим мгновенно протрезвел. Все сразу сделалось черно-белым. Максим почувствовал себя ненужным, навязчивым гостем. И лишним в этом доме. Захотелось на воздух.
- Погуляем? – предложил он. – Еще есть время?..
- Хорошо, - кивнула Стефания.
День был пасмурный. Низкое серое небо. Узкими переулками, взбегавшими кверху, вышли к окраине. Тропинкой полезли на гору. Сразу начинался лес, бук вперемежку с соснами. Потом пошли низкорослые ели. Тропа все больше терялась. Попался ручей. Сели передохнуть. Подстелив газетку, Стефания выложила бутерброды и термос с кофе.
- Возвращаемся? – спросила Стефания, допивая второй стаканчик.
- Мы еще не побывали на вершине. – Максим задирал голову, пытаясь сквозь хвойные верхушки увидеть цель путешествия. – Представляю, какое зрелище оттуда!
Лес редел, становился все ниже, пошел кедровый стланик. Максим все чаще останавливался, оборачивался, захватывало дух от картины; и двигался дальше; Стефания едва поспевала за ним.
Вершина, как коронка зуба, изрезанная ложбинами, скользила под ногами серо-зеленым, пожухлым верещатником.
Со всех сторон обступали мрачные, величественные, обкатанные громадины, оплывающие книзу и поделенные пологими, темно-зелеными падями. Под ногами змеился, цветастым пазлом из игрушечных домиков, их городок.
Максим, с вернувшимся настроением, схватил Стефанию за рукав, притянул и поцеловал. Нахлынуло воспоминание, как они целовались в Одессе; тоже стояла зима, и губы у нее сладостно отдавали морозом.
Стефания поскучнела:
- Давай возвращаться… Добрались до вершины.
Спустились незаметно и быстро.
- Надо зайти в магазин, что-то купить, - предложил Максим.
- Дома все есть. Или тебе что-то нужно?
- Неудобно: ты меня кормишь.
- Когда я буду в гостях, ты будешь кормить.
Максим понял намек. Погрустнел. Дальше уже шли молча. День клонился к вечеру.
Дома поужинали, посмотрели телевизор, свекровь, холодно кивнув, отправилась спать.
Максим, все еще на что-то надеясь, улыбаясь, поймал взгляд Стефании. Та быстро опустила глаза:
- Мы сегодня спим в разных комнатах.
- Что-то изменилось, после того, как там, на вершине, целовались? – ухмыльнулся Максим. – Перестала себе доверять?
- Сегодня много свободных мест. Я просто не хочу тебя стеснять.
- Офигеть – какое гостеприимство! Когда приедешь, я тебя тоже положу отдельно.
- Не забудь и не перепутай.
- Обижаешь.
Утром, умывшись, Максим начал собираться. Оделся, обулся, уже готовый, мялся в дверях.
- Ты куда? – влетела в прихожую Стефания. – А завтракать! Я не отпущу!
- Это лишнее. Нет с утра аппетита. Извини. В общем, я пошел…
- Подожди, провожу. – Накинула плащ.
Они вышли за калитку.
- Может, объяснишь? – холодно спросил Максим.
- А ты объяснял – когда бросал меня? – тихо отрезала Стефания.
- Дурак был. Человек – золото по-другому: оно в руках не блестит, а потом, когда совсем потеряешь.
- Это, наверно, странно. Но это хорошо, что тогда все так получилось, - неожиданно заявила Стефания.
- Я понимаю: у тебя такие замечательные дети…
- Дети – конечно. Но даже не об этом… Я думала, что сойду с ума, когда мы расстались. Но нет, выжила. И продолжала любить, спокойно и по-настоящему. И если бы тогда мы с тобой расписались, – не уверена, любила бы тебя до сих пор… Уходи: я не хочу разочаровываться в своей любви. Когда ты появился снова, – Стефания грустно улыбнулась, - мою любовь подменили, она сделалась требовательной и капризной. С ней теперь невозможно жить… - Стефания встала на цыпочки и чмокнула Максима. Запахнув плащ, развернулась и пошла.
Максим долго стоял вполоборота, смотрел ей вслед. На душе скребли кошки. Настроение было под стать погоде, зимней, сырой и промозглой.
Медленно пошел. На остановке долго ждал. Появилась маршрутка. Садился через заднюю дверь. Случайно (или нет) обернулся. Медленно к остановке направлялась Стефания. Максим застыл. Дверь нетерпеливо захлопнулась, и маршрутка, фыркая, покатила без него.
Стефания остановилась. Максим возвращался медленно, потом пошел быстрее. Они долго стояли молча; Стефания прятала счастливые глаза, Максим, обнимая и заглядывая в них, чувствовал, что опять, как когда-то – страшно давно, – погружается и тонет в этом чарующем, колдовском омуте… Не удержался и поцеловал. Ее губы пахли зимней карпатской хвоей, от чего замирало дыхание и в голове творилось черт-те что, невообразимая сладостная метель…
На 107-ой Конкурс - http://www.proza.ru/2018/11/22/1676 Международного Фонда ВСМ