Я вышла из дома в девять. На платье нашит карман. В левой руке был веер, а в правой зажат кулак.
Быть может мне было восемь, а может и нет шести. Но мама сказала в десять мне нужно домой прийти.
Дорога моя лежала до площади трех вокзалов. На перекрестке судеб, на перроне чужих надежд,
я шла и вдыхала воздух грязных одежд.
Москва грозила пальцем, обещая сделать скитальцем. Но ей в ответ - мой средний палец передавал привет.
Затем еще какие-то улицы, перекрестки и светофор. Жду зеленый и поворачиваю во двор.
Мне исполняется двадцать, и я иду напролом.
Здесь в доме на Краснопрудном, в высоком тереме и тепле, живет человек потерянный, утром звонивший мне.
Четыре пролета – ласточкой ловко взлетаю вверх. На стене его фотокарточка - значит, еще на Земле.
За дверью скребутся мыши, и змеи шипят в проем. Я слышу, как кто-то дышит, и тяжелый протяжный стон.
В коридоре лежит раскинувшись, в луже и неглиже – мужчина лет пятидесяти, может и старше.
С проседью редкие волосы, пустые, как обещанья, глаза. По щеке его катится черная с кровью слеза. «Где?» говорю ему. «Там», - то ли шепотом, то ли мысленно отвечает мне господин. И рукою к соседней комнате мне траекторию прочертил.
Под лампой желтого цвета, на скатерти из тафты, стояли в банке угрюмо завянувшие цветы.
С мужчиной мы стали ровесники, почти близнецы.
А рядом около шкафа, словно железный капкан, раскинулся на пол комнаты оранжевый чемодан.
Табличка «НЕ ОТКРЫВАТЬ» порвана и помята, замки безжалостно сломаны и отброшены за контур квадрата.
Я - курьер справедливой машины. Мусоровоз души. Приезжаю, как только в трубке услышу ваши – пожалуйста, помоги.
Есть чемодан подобный у каждого под столом, только открывший тут же становится обречен.
Потому что следом – я выхожу на звон.
Спустя пару мгновений, я завершаю обряд песнопений.
Змеи и мыши – становятся тише, забираются в чемодан.
Перевязываю его сукном и спешу покинуть тот дом.
Мужчине слегка киваю, глазами его обнимаю, и тихо шепчу: "Прощаю".
И дверь за собою - закрываю.
В десять я снова дома, мам идет с балкона. Гладит по седой голове - сотня исполнилась мне.
Из рук моих взяв чемодан, кидает его к чертям. и тихо, не глядя в глаза, она ласково спросит меня:
"Не желаешь чего-нибудь съесть? Моя хладнокровная Месть?"