ЮРИЙ ГЕЛЬМАН
ТРИ С ПОЛОВИНОЙ ДЕДУШКИ
Каждую субботу с мая по сентябрь на живописном бульваре, расположившись под вековыми тополями, играл духовой оркестр. Помешать могла только плохая погода. Но в южном городе сезон дождей наступал и заканчивался далеко за рамками летних месяцев. Поэтому оркестр играл всегда.
«Рио-Рита», «Утомленное солнце», «В городском саду» – в репертуаре небольшого, но хорошо сыгранного коллектива было десятка полтора песен и мелодий 30-х – 40-х годов. Послушать ретро-шлягеры всегда собиралось немало народу любых возрастов. Всё-таки живая музыка – это, знаете ли, живая музыка. Это вибрации и дыхание самой природы, если хотите. А вот танцевать отваживались только некоторые – те, кого эта музыка сопровождала с юности.
Их было немного. Уже немного. И с каждым месяцем становилось меньше. И – удивительное дело – среди восемнадцати, пятнадцати, одиннадцати бабушек самыми стойкими оказались три с половиной дедушки.
Почему три с половиной? Потому что три с половиной.
Один – сухонький, бодренький, в примятой белой фуражке капитана торгового флота СССР. Угольки его глаз так и скользили по немногочисленным и давно несовершенным дамским фигурам, а руки – будто сами тянулись в нужном направлении.
Второй был наполовину согнут возрастом, стеснялся этого, вынужденно смотрел на всех исподлобья, но в движениях его то и дело проявлялись порывы былой лихости, не угасшей с годами.
А у третьего, коренастого и не согнутого, безжалостное время в разные стороны вывернуло ноги, будто он служил кавалеристом и всю жизнь не слезал с коня. И не танцевал он, а просто раскачивался – так было удобнее, наверное.
Ну, а четвертый – совсем древний, с видавшей виды палочкой и в стертых комнатных тапочках. Приходил и садился на скамью неподалеку. Присутствовал, но лишь смотрел выцветшими глазами. Почти безучастно. Половина дедушки, одним словом. Условная единица…
Но трое были нарасхват. Все знали их по именам – без отчеств. Какие могут быть отчества под восемьдесят лет? Коленька, Петечка, Мишенька – гораздо душевнее. Разве не так?
Только половинку называли «по батюшке» – из особого уважения к возрасту. Пусть наш Соломончик Маркович отдыхает – так говорили…
Я сидел неподалеку, делал вид, что изучаю смартфон – и наблюдал. И слушал.
– Ой, Валечка, как тебе удается так хорошо выглядеть?
– Не знаю. Просто я прожила с мужем счастливую жизнь. Не смотря ни на что… Наверное, поэтому…
– Так он же у тебя давно умер!
– Знаешь, Тоня, а я его до сих пор люблю…
А оркестр играл быстрые и медленные мелодии. «Смуглянку» сменял вальс «На сопках Манчжурии», а потом специально для «морячка» звучало «Яблочко». И «Темная ночь». И «Розамунда». И снова «Рио-Рита».
Всего каких-то полтора часа – с пяти до половины седьмого вечера.
И обнимались старички.
И расходились.
И уходили…
Без обид на прошлое и настоящее…
Красиво…