Сегодня я заключил выгодную сделку, а именно, купил по дешевке небольшой дом в посёлке. Я давно хотел приобрести себе небольшое жилье где-нибудь за городом, и вот, поднакопив нужную сумму и, наконец, выбрав себе подходящий вариант, я стал его владельцем.
Вечером, сидя у себя в квартире, я с удовольствием представлял себе, как завтра поеду в мой новый дом сразу с утра. Поскольку сегодня был вечер пятницы, я мог позволить себе провести предстоящие два дня выходных на своей новой даче: разобрать вещи, привести хотя бы в относительный порядок дом и, если получиться, успеть насладиться дачным отдыхом. Спать я лег раньше обычного так как вставать мне нужно было рано, почти сразу заснул и спал как младенец спокойным сном без пробуждений.
Утро. Я встал, сварил себе кофе, собрал необходимые вещи и поехал на дачу. У меня собственная машина, довольно неплохая и вполне еще новая, поэтому проблем с транспортом не предвиделось. Поселок, в котором был расположен мой новый дом, находился не слишком далеко от города, но ехать туда нужно было по таким дебрям и заросшим дорогам, о состоянии которых даже говорить не стоит. Поездка заняла у меня где-то полдня, к сожалению, это больше времени, чем я рассчитывал изначально, однако, едва я добрался до места назначения, как эта мелкая неприятность тут же забылась. Припарковавшись во дворе, я вышел из машины и сразу же направился внутрь дома, открывая дверь ключом я, кстати, подумал, что неплохо было бы поставить новые замки, нужно будет как-нибудь заняться этим.
В доме было тихо и пусто, обстановка показалась мне неуютной и какой-то запущенной, вероятно этим домом давно уже не пользовались. Предыдущие хозяева рассказывали, что просто приезжают сюда время от времени что бы поддерживать дом в нормальном состоянии, но сами уже давно не живут здесь.
Ну что же, значит нужно привести его в порядок. Для начала я обследовал и осмотрел каждую комнату, в принципе, все было в порядке, никаких серьезных проблем вроде неисправной проводки или дырявой крыши, но я это и так знал, только затхлость нежилого помещения и скопившаяся пыль, но это легко убрать.
Для начала нужно было прибраться, хорошо, что я прихватил с собой всякие тряпки и прочие нужные штуки. Я начал с кухни, вымыв пол, я пошёл в кладовку, поискать, может быть, там есть какие-нибудь вещи, может даже осталось что-то полезное от бывших хозяев, но до этой комнаты я так и не дошел, потому что, проходя мимо спальни, случайно заметил лестницу. Как оказалась, она вела наверх, судя по всему на чердак, забраться туда тот час же я не смог, так как на двери весел огромный замок. Черт знает что такое. И зачем кому-то запирать помещение?
Надо было вскрыть замок и попасть внутрь, в конце концов, это теперь мой дом, и я должен знать каждую его комнату. Вряд бы это получилось бы так легко, если бы не случайность. И так и этак я пытался его взломать, чем только не пробовал и отверткой и другими ключами, бесполезно. И когда я уже почти плюнул, решив вызвать завтра мастера (заодно и входные замки сменю), случайно обнаружил какой-то ключ.
Сначала, забив на замок, я решил заняться, в общем-то, тем, чем изначально планировал: стал перетаскивать привезенные с собой вещи в дом, это там были, как и мои собственные личные вещи, так и те, что пригодились бы в хозяйстве. Затаскивая в дом очередную коробку я споткнулся, упал и приземлился прямо у крыльца, едва ли не стукнувшись носом об одну из ступенек, и заметил, что почва в этом месте довольно таки рыхлая и пустая, в отличие от всего остального участка, заросшего травой и полевыми цветами. Я дотронулся до земли пальцем, она была рыхлая, и углубив его в почву, кончиком ногтя, я почувствовал что твердое. Раскопав землю руками, я обнаружил ключ. Старый ржавый ключ. Взяв его, я отправился на чердак не будучи уверенным в том, что это тот самый ключ от большого амбарного замка, но это оказался он.
Я, наконец, смог попасть внутрь. Помещение оказалось небольшим, с одной тусклой лампочкой на потолке и небольшим окном в старой трухлявой раме. Интересно, что почти весь пол был завален какими-то коробками с вещами, вероятно от бывших владельцев. Не свое ли добро они запирали? Однако, если так, то почему никто мне не сказал о том, что в доме могут находиться вещи, нужные их владельцам? Немного подумав, стоит ли их вообще трогать или нет, я в итоге решил разобрать весь этот хлам. Дом мой, значит всё, что в нём находиться тоже теперь принадлежит мне, если бы эти вещи кому-нибудь были нужны, их бы забрали или, по крайней мере, предупредили бы об этом. Для экономии времени я мог бы вынести эти коробки сразу на помойку, но любопытство взяло верх, и я решил осмотреть их содержимое, вдруг бывшие владельцы забыли что-то ценное, может быть даже попадется что-нибудь интересное, чем черт не шутит.
Я взял первую коробку и стал вытаскивать оттуда вещи по очереди, в ней не оказалось ничего ни то, что ценного, но даже того, что могло бы хоть как-то пригодиться. Старые тряпки больше ничего,и так во всех коробках. Я весь этот вечер убил на то, что перерыл их все, но ничего кроме старого хлама не нашел, пока не осталась последняя. Меня пробрала злость: какого черта я угробил столько времени на изучение какого-то мусора? Очень хотелось выбросить последнюю даже не заглядывая в нее, просто взять и сейчас же пойти и выбросить весь этот мусор, но что-то меня остановило. Я заглянул и в неё, поначалу я точно так же как и в предыдущих ничего не нашел годного, вытащив половину хлама я собрался было запихнуть его обратно и бросить на сегодня это, но тут наткнулся на какую-то вещицу.
Это оказалось шкатулка. Сделана она была довольно искусно, с красивыми вырезанными узорами на крышке из красного дерева. Я открыл её, к счастью, она не запиралась на ключ. Шкатулка оказалось музыкальной, и хотя казалось, лет ей уже было много, мелодия в ней все еще хорошо проигрывалась и сильно напоминала ту, что некогда была в моде во времена, когда еще использовали грузные граммофоны и патефоны с пластинками. В общем и целом вещичка вполне сходила за антиквариат, своей находке я был в общем-то рад, хоть что-то нашлось в этом старом хламе. Больше там ничего не оказалось, и завтра я решил выбросить мусор прямо с утра, кроме вот этой шкатулки. Интересно, за сколько можно будет её продать?
В общем-то, ничего в тот день я больше и не успел, спустился уже сильно уставший и только и смог что достать и разложить постельное белье и заварить чай. Перед сном уже лежа в постели я вертел в руках найденную вещь, лениво рассматривая её со всех сторон. На первый взгляд шкатулка как шкатулка, но присмотревшись к ней, мне едва ли удалось заметить второе дно. Не без труда сообразив как его открыть, я обнаружил внутри нечто необычное, там было что-то вроде кнопки красного цвета и гравировка, надпись на внутренней стороне крышки: “Загадай желание и нажми, но знай, что бы ты не пожелал, он придёт к тебе и потребует взамен...”.
Эта странная, почему-то незаконченная фраза рассмешила меня. Бред какой-то. Кто он и что потребует? Что? Дальше стерто. Абсурд какой-то. Смешно. Я на самом деле почти смеялся, подумал, что, скорее всего это шкатулка, придумана каким-то шутником, с целью розыгрышей друзей, знакомых или случайных личностей. Я ни секунды не верил в эту хрень, нужно быть очень наивным или умалишенным, что бы поверить.
Может быть поэтому я решил, по приколу, воспользоваться кнопкой по инструкции. Итак, эта штука хочет, что бы я загадал желание? Отлично. Я стал думать, чего бы мне хотелось, ничего особенного в голову не шло, и я повелел ей сделать меня миллионером. Вообще, если бы я тогда все это воспринял всерьез, то к выбору желания подошел бы более вдумчиво, но так как все делал без малейшей веры и только ради забавы, загадал первое, что пришло в голову. И нажал на кнопку. Ничего не произошло, вообще ничего. Никаких звуков не было, ничего не вылезло и не открылось, никаких метаморфоз, вообще. Как я и думал. Потеряв всякий интерес, я плюнул, швырнул шкатулку на прикроватную тумбочку и тут же забыл о ней, лег спать и спокойно заснул, не думая больше об этом.
Утро. Проснулся я довольно поздно. Первый час дня. Чувствовал себя неплохо, всё-таки свежий воздух и долгий сон превосходно влияют на самочувствие. Я оделся и направился на кухню, что бы выпить кофе и заняться, наконец, дачей, но...
Едва я переступил порог кухни, как меня чуть не схватил сердечный приступ, и будь кто-либо на моем месте, я сомневаюсь, что он отреагировал бы как-то по-другому. Как еще реагировать, когда входишь в свою собственную кухню и видишь огромного черного кота, сидящего за твоим столом и попивающего кофе кружки. Ростом он был где-то примерно по пояс среднестатистическому мужчине, соответствующий комплекцией: длинношерстный, окрас иссиня-черный, глаза обыкновенные кошачьи, хвост и, в общем, остальное все как положено у обычных котов. И эта сволочь сидела спокойно, вальяжно. Заметив меня, не удивилась, посмотрела так внимательно, даже правильней будет сказать, осмотрела, и произнесла.
— Ну, наконец-то нормальный кофе, а то к кому не явишься, у всех одна бурда эта растворимая, будто не могут позволить себе приличный кофе. Ну как так жить можно-то?
Я так и сел у дверного проема, чувствуя что меня сейчас вырвет.
— Нет-нет, — завидев мою реакцию, произнес он. — В обморок не надо, у меня нет никакого желания тебя откачивать. Может водички?
Смутно, на грани то ли обморока, то ли истерики, я наблюдал, как это нечто взяло с полки чистый стакан, налило воды из крана, приблизилось ко мне и протянуло его. Я выпил воду, и кажется, мне стало немного легче.
— Ну вот, вроде обошлось, — опять это существо начало говорить, и, услышав его еще раз, я снова почувствовал приближение дурноты.
Он поправил складки своей шерсти лапами, встал ровно, делая всё так, словно готовится принять приличный вид перед вступительным словом.
— Я явился к вам, как и обещала шкатулка, и хотя вы ей не поверили, что, конечно же, было очень глупо и опрометчиво, однако желание ваше я не могу проигнорировать.
— Какое еще желание? – я к этому времени уже успел забыть всё, что предшествовало этому обстоятельству.
— Ну как же, ваше желание месье, вспоминайте.
Почему "месье"?
Желание я, конечно же, вспомнил, и тут же по моей спине побежали мурашки, от страха. Кот в это время достал откуда-то из-под стола большой мешок и предложил мне в него заглянуть, что бы проверить содержимое.
— Зачем? – я всё ещё находился в глубоком шоке и поэтому плохо понимал, что он от меня хочет.
— Да как же, вот миллион о котором вы просили. Загляните, что бы удостовериться что он действительно в мешке и я не обманываю.
В мешке действительно лежали деньги, однако не то что бы это соответствовало тому, что я представлял себе, когда загадывал желание.
— Ну, вам не угодишь, — ответило это чудовище. — Хотели миллион, получите и распишитесь.
— Расписаться!? Где?! – у этого дурацкого кота еще и документы на желания есть, самая странная бюрократия, которую я видел.
Откуда-то он достал бумаги, ручку и протянул мне со словами: “Вот здесь, пожалуйста”. Я сделал так, как велел кот, допустив, однако, непростительную ошибку, я забыл прочитать то, что он мне подсунул. Но черт, я тогда вообще был в таком шоковом состоянии, что догадаться об этом, я вряд ли бы смог. Кот забрал документы, спрятав их бог весть куда, я так и не понял где у него карманы или что-то, куда можно было положить вещи, и протянул мне мешок с деньгами.
— Ну, месье, свою долю сделки я выполнил, теперь ваша очередь, — он так и сказал, и я почувствовал, как сердце моё уходит куда-то в пятки, ведь эти слова означали, что теперь моя очередь исполнить его желание, и я не знал, чем его требование для меня обернётся.
— Садитесь, негоже вести беседу сидя, — сказал кот и приглашающим жестом велел мне сесть за стол.
Я повиновался, а что мне оставалось.
— Поскольку свою часть уговора я выполнил, я вам больше ничего не должен, в отличие от вас, и прежде, чем вверять вам доверие исполнить мои поручения, я хотел бы представиться. Извиняюсь, я должен был сделать это сразу, но, увы, я упустил момент, и теперь хотел бы поправить ситуацию, если вы не против этого, конечно. Итак, я кот, зовут меня Бегемот, спасибо, что вы воспользовались моими услугами.
— Ч-что?
— Вы же слышали…
— И что же мне делать теперь?
— Вам стоит выслушать мои требования и исполнить их. Вы будете делать всё так, как я вам скажу, и не посмеете самовольничать, иначе это обернётся для вас нехорошими последствиями.
— Это чем же?
— Узнаете, если заслужите подобное наказание, но я вам крайне не рекомендую.
— Так что же я должен сделать?
Мне полагалось выполнить три задания, прежде чем считать себя ничем ему не обязанным. Первое: побывать на балу и удостоиться расположения королевы (это обязательно) и остальных (это желательно). Следующие два он мне рассказать не желал, несмотря на то, что этого хотел я, чуть ли не умоляя его, но без толку. Кот сказал, что по исполнении всех этих поручений, я могу считать себя полностью свободным от каких-либо притязаний с его стороны, по крайней мере, кот заверял меня в этом очень убедительно. Он так же заверил меня, что если я не соглашусь, он будет вынужден привести в отношении меня очень жестокие меры, которые, однако, наотрез отказался озвучивать, ибо, по его словам, нельзя произносить меру наказания раньше, чем её следовало бы применить, иначе это придётся сделать, без всяких на то оснований. В итоге, выбора он мне не оставил.
Кот тут же принялся рассказывать мне о деталях исполнения первого пункта из списка:
— Бал, на котором тебе предстоит побывать, это маскарад в честь королевы. Мероприятие проходит раз в год и считается в королевстве самым значительным и масштабным праздником. Ты будешь представлен на этом мероприятии как мой гость, и пожалуй перед самим мероприятием, когда я буду давать тебе наставления и советы по поводу будущего праздника, тебе стоило бы послушать меня внимательно.
Он назначил дату, которая приходилась на следующий вторник, и, пообещав не беспокоить меня до середины того дня, испарился, так же легко, как дым от выкуренной сигареты, просто растворился в воздухе. И только, после того, как он исчез, я вспомнил, что во вторник мне нужно быть на работе.
Вторник.
Я проснулся у себя в квартире, как обычно сварил кофе и собравшись, поплелся на работу. Мысли мои были забиты очень важным проектом, поэтому в тот день у меня совсем вылетело из головы то странное происшествие, да я, честно говоря, и без того уже успел позабыть о нём. На следующий день, мне стало казаться, что это всего лишь какой-то очень правдоподобный сон, и этого вовсе не было, да и как такое может быть? В общем, к этому времени я уже успел убедить себя, что это просто наваждение, дурацкое видение, что угодно, и поэтому вовсе не был готов к тому, что он явиться за мной, как и обещал, а зря, ведь он таки явился.
— Ну как друг мой, готов ли ты к столь масштабному и прекрасному событию, на которое я удостоил тебя чести быть приглашенным? – сказал он с пафосом, именно тогда, когда я шел к своему рабочему столу с пластиковым стаканом горячего кофе. В тот момент я думать мог только о двух вещах, а именно: как бы быстрее донести горячий кофе и не разлить, и конечно, о своих рабочих проблемах.
В общем, он напугал меня, от неожиданности я разлил то что нёс и обжегся. Было больно и досадно, я выругался матом, проклиная этого сказочного ублюдка, из-за чего окружающие косо посмотрели в мою сторону. Ну черт, это выглядело странно, ведь они то не видят его. Не видят? Я сразу это понял. Конечно. Со стороны всё смотрелось нелепо: некто несет стакан кофе, пугается на ровном месте и проклинает какую-то “тварь”, хотя не было никого и ничего, что могло бы помешать ему. Ну то есть был, кот, но они-то его не видели. Может, я с ума схожу? Может это галлюцинации и мне вообще надо к психиатру, пока не поздно.
— Ну спасибо за комплимент, — обиделся кот прочитав мои мысли, видимо.
Я не мог ответить ему, вместо этого я достал салфетки и попытался хоть как-то стереть с рубашки мокрое коричневое пятно, хотя в этом практически не было смысла. Теперь придется до конца дня так ходить, ладно хоть осталось два часа. Что бы хоть как-то привести себя в порядок, я пошел в туалет, попробую высушить пятно при помощи сушилки, заодно скажу этому что бы проваливал. Как я ожидал, кот направился за мной следом. Зайдя в туалет, я прежде проверил все кабинки, и, убедившись, что никого нет, я, наконец, смог послать его далеко и надолго.
— Значит ли это, что ты отказываешься от обязательств передо мной? – в голосе его при этих словах, звучали угрожающие нотки.
— Единственными моими обязательствами на сегодня являются работа и визит к психиатру, я наверно с ума схожу, огромных говорящих котов вижу.
— Эх, ну что за странные существа, эти люди… ты ведь видишь меня, слышишь, можешь прикоснуться к моей шерсти и почувствовать, какая она мягкая и шелковистая… я пользуюсь хорошим шампунем, кстати. И при всём этом, ты не веришь в меня. Ты, как и всякий человек предпочитаешь верить не своим чувствам и ощущениям, а тому, что кажется настоящим. Ты веришь в честь и порядочность, в любовь и дружбу, хотя это такие эфемерные понятия, их нельзя пощупать, увидеть, услышать, всё, что ты можешь, так это поверить в них, убедить себя в их существовании. И ты веришь им. А мне нет, хотя прекрасно видишь и слышишь меня. А всё потому, что вам с детства как дважды два внушают, что есть любовь, честь, смысл, просто априори, даже если ты их не чувствуешь, а говорящие коты это нет, этого конечно же не бывает, просто априори, даже если ты их видишь.
Этой тирадой он ввел меня в ступор.
— Я жду тебя в твоей машине через 15 минут. И да, кстати, не переживай из-за кофе, он был на редкость мерзкого вкуса, да еще и со сливками, фу.
И сказав это, он медленно вышел за дверь, волоча свой странный длинный хвост, который постепенно уходил вслед за ним самим уже исчезнувшим из поля зрения. А я так и остался смотреть ему в след, совершенно охреневший, в белой дорогой рубашке с мокрым коричневым пятном.
Короче, работать я уже не мог, поэтому сбежал раньше на полтора часа. Плохо конечно, но какой смысл, если голова забита совсем другим. И да, в машине меня уже ждали.
— Я жду тут тебя уже больше часа! Ты спятил?! Это вопиющее невежество, когда тебя приглашают на королевский приём, а ты вместо того, что бы с благодарность принять предложение, так пренебрежительно позволяешь себе опаздывать!
— Меня не приглашают, а принуждают.
— Очень плохо, что ты так считаешь, — ответил Бегемот, и как ни странно замолчал.
И я поехал к себе домой, кот не возражал и всю дорогу сидел тихо, я уже было понадеялся, что как только мы подъедем к дому, он от меня отстанет. Идиот. Идиот я, одним словом.
— Мда, — он опять заговорил, — ну и место. Вот, не понимаю я этих ваших квартир, другое дело дом, он и большой и светлый и участок опять же свой, огород там, сад можно посадить, огурчики, цветочки, а это что? Даже коту погулять негде, а где гулять, на балконе что ли? Это же просто бетонная коробка, ни места, ни уюта, как вы так живете?
— Нормально живем, — огрызнулся я ни имея вообще никакого желания с ним разговаривать.
— Ну да, это вы всегда так говорите…
— Может, ты отстанешь от меня уже?! – как же он меня достал.
— Какое там, давай иди, собирайся на бал.
И я пошел, собираться.
И что, черт побери, нужно надевать на этот дурацкий бал? Карнавальный костюм? Обычный костюм? Я надел свой выходной костюм, между прочим, очень не дешевый, рубашку и фирменные лаковые туфли, думаю, сойдет. И где, интересно, этот урод? Столько распинался про этот бал, а сам даже не помог выбрать одежду, слинял куда-то, халтурщик. Может, он и не вернётся? Ага, как же, надейся. Я застал его на кухне, где он, совершенно предсказуемо, копался в холодильнике и уплетал найденные там бутерброды с колбасой.
— Колбаска так себе, мяса мало, сплошные добавки, не покупай её больше, — сказал он с набитой пастью.
— Может уже пойдём?
Не хотелось никуда, совсем не хотелось. Скорее бы уже выполнить свою часть долга и отделаться от этой скотины раз и навсегда.
— Прикид не подходящий, я говорил, будет маскарад, а на маскарады обряжаются в яркие костюмы, маски используют…
— Нет у меня ничего, считай, что у меня костюм офисного планктона.
— Кого? – не понял кот.
— Никого, — как же надоело, я вдруг почувствовал себя безумно уставшим, даже отвечать ему не имел ни малейшего желания, совсем.
— Ладно, хорошо.
Ну хоть он спорить не стал, оставив мой внешний вид в покое.
МАСКАРАД.
Это оказался безумно красивый замок в готическом стиле, обрамленный беспорядочно заросшим, и казалось, совсем заброшенным садом. Тонкие верхушки высоких деревьев почти доставали до острых как наконечник пик, украшавших крышу. Широкая и длинная лестница являла собой почти точную копию голливудской красной ковровой дорожки, а все прибывшие, в своих безумно вычурных нарядах напоминали очень утрированную и гротескную церемонию Оскар.
— А теперь мне нужно откланяться минут на 10, — сообщил мне мой сопровождающий. — Я ещё не успел надеть свой праздничный фрак.
С этими словами он удалился, оставив меня одного совершенно растерянного. И что теперь делать? Надо признаться, я боялся потерять его. Теперь я стоял один посреди огромного зала и толпы незнакомых мне фигур.
— Я так понимаю, вы новый гость? – услышал я за спиной бархатистый женский голос, от которого мурашки пошли по телу... от страха ли, или от предвкушения чего-то…
Я обернулся и увидел красивую женщину, одетую в вычурное, словно из прошлых веков, платье вишневого цвета, на голове у неё оказалась шляпка такого же цвета и чёрная вуаль, скрывающее её лицо от посторонних взглядов.
— И кто же ваш хозяин? – задала она странный вопрос.
— Мой хозяин?!
— Ну да, у каждого гостя должен быть хозяин, кто вас привёл?
— Кот.
— Как его зовут?
— Бегемот.
— А вас?
— Это обязательно?
— Ну, если не хотите говорить, я сама придумаю вам имя, вы будите… Антуан.
Когда она произнесла это, я заметил своего проводника. Я, хоть и ненавидел кота, честно сказать, был рад его возвращению.
— Моя душечка, — кот тут же расплылся в самой слащавой и лицемерной улыбке, которую только можно было себе вообразить, — я несказанно рад видеть вас, мою любимую королеву.
Так это и есть королева?!
— Интересного молодого человека вы привели, - вкрадчиво сказала она, бросив на меня взгляд.
— Вам понравился сей господин?
— Пожалуй.
Да, кажется с первым заданием я почти справился. Я понравился королеве.
— Вот только Антуан выглядит каким-то недовольным и кислым, словно ему слишком уж не хочется находиться здесь. Вы, мой любезный друг, не могли бы это исправить? – капризно протянула она.
— О да, я сделаю всё, что бы ему здесь понравилось. Может, стоит начать с водевиля?
— Ну, если хотите, — пожала она плечами.
Что тут началось. Мы прошли в другое помещение, которое оказалось театральным залом. Вся толпа стала занимать места в зрительном зале. Мы с котом заняли места в третьем ряду, недалеко от королевы, которая сидела в первом.
— Первый ряд только для привилегированных особ, но отсюда на самом деле видно не хуже, и сидим мы недалеко от королевы, почти за ней, она в самом центре, — сказал кот.
Прошло две минуты, пока все расселись, приготовились, потом погасли несколько ламп, и началось представление. На сцену вышло два актёра в гриме, сильно напоминающих мимов и один тут же стал смеяться над другим.
— О, Грендольф, ты бедный так несчастен, и даже куска хлеба не смог ты заработать на своих опусах.
Бедный Грендольф тем временем успел споткнуться на ровном месте и растерять все бумаги, которые были в его руках, и пока другой говорил, он ползал по полу собирая листы.
— Ну, какой из тебя поэт, Грендольф? — продолжал издеваться тот, — ты же зрителя в тоску вгоняешь, в уныние, да от твоей поэзии повеситься можно, настолько она ужасна. О, Грендольф. Если бы в один прекрасный день я захотел бы свести счёты с жизнью, я обязательно прочёл бы одно из твоих творений, что бы уж точно не сомневаться в своём решении, ибо не захотел бы жить в мире, где существует это!
И это что, обещанный водевиль? Серьёзно? Но самое странное даже не это, самое странное то, что зал смеялся, а вместе с ним Бегемот и королева тоже. Над чем они все смеются, всё это же не капли не смешно, скорее уж печально. Я словно бы попал в какой-то гротескный театр абсурда.
Никто не увидит моих слёз,
Никто не услышит моих молитв.
Я словно потерянный мрачный пёс
Скитаюсь среди душ чужих…
Он прочитал это с таким чувством дикой тоски и печали, и пустил настоящую слезу, когда тот второй подошёл и, прервав его, пнул бедного ногой. Из зрительного зала раздался раскатистый смех.
— Я не могу больше это слышать, не могу! — взвыл второй, и зал одобрительно загудел.
Бедный Грендольф.
— Тебе что не смешно? – казалось, кот был искренне разочарован, увидев на моём лице кислую физиономию вместо положенного веселья.
— Ты полагаешь, это может быть смешным?
— Не только я. Смотри, весь зал хохочет и королева, в том числе, и только ты один плачешь.
— Мне не нравится твоя пьеса, — честно ответил я, — это совсем не смешно, наоборот, жестокая, глупая сценка. Я не хочу продолжать смотреть.
— Смотри, там самое интересное впереди, — словно не слыша, что я говорю, он продолжал весело улыбаться, и улыбка это выглядела страшной, натянутой и безжизненной, словно мертвецу просто натянули уголки губ.
Второго персонажа этой отвратительной постановки звали Арч, его роль заключалась в том, что бы доставать бедного Грендольфа, смеяться над ним и всячески унижать. В этом, кажется, и был юмор? Я сам до конца не понял, но в зрительном зале все смеялись, хохотали, заливались безудержным смехом, что мне казалось, что мои барабанные перепонки вот-вот взорвутся от этих мерзких коллективных приступов шумного веселья.
Напрасно теперь молить о мечте,
Я задыхаюсь в пустоте.
Я раненый и больной пёс,
Я умираю среди фальшивых слёз…
Как только бедный Грендольф продекламировал эти свои последние слова, заключавшие в себе его израненные чувства, воплощённые в поэзии, он тут же камнем упал на землю, точнее сцену, и сей персонаж по нелепому сценарию, придуманному каким-то злым клоуном с кривыми извилинами в голове, испустил дух.
— О боже, какая трагедия, какая трагедия! — максимально фальшиво завопил Арч, и забегал кругами по сцене.
В этот момент из-за кулис высыпались другие фигуры в черных плащах, они все стали суетливо бегать туда-сюда по сцене и причитать что-то бессвязное.
— Трагедия! Какая трагедия! – скрипуче вопил механический голос из динамика, так продолжалось секунд 30, после чего всё это вдруг резко оборвалось, голос соизволил, заткнулся, а фигуры в чёрных плащах сбросили свои мрачные накидки, под которыми оказались нелепые, яркие костюмы клоунов. В зале тут же раздался оглушительный смех.
— Так похороним же этот кусок мяса как положено, — надменно закричал Арч, и, схватив все вместе мертвого Грендольфа, как мешок картошки, поволокли его в угол сцены, после чего накрыли черной тканью.
Из-за кулис вышла вдова несчастного, опустив голову и пряча слишком натуральные для обычного спектакля слёзы, она несла корзину с едой. Клоуны одобрительно загудели. Один из них выхватил у неё корзинку, для того, что бы разложить все находившиеся там яства на могиле покойного, как только он закончил, они все разом набросились на еду, хватая её большими жадными руками, почти не разжёвывая и страшно чавкая, они запихивали в свои желудки пищу под дикий хохот зрительного зала. Печальную вдову всё это время никто не замечал, пока насытившийся Арч не оставив своих коллег доедать, встал из-за “обеденного стола” и предложил ей присоединиться. Пляска на костях. Они все стали танцевать под веселую музыку, это и был финальный штрих. Титры. Аплодисменты.
— Это что было? – спросил я кота, сразу после того, как все стихло.
— Водевиль, один из лучших в городе, — ответил он.
— И о чём же он?
— Как и всегда, о справедливости.
— Что!?
— Ну, смотри, Грендольф умер и всем сразу стало хорошо.
— Что же такого сделал бедный Грендольф?
— Грендольфа никто не любил, он всем мешал и сам стать счастливым не мог, так как был слабохарактерным. Он страдал, все остальные его ненавидели, он умер, и нет ни страданий, ни ненависти.
— А как же вдова?
— А что вдова? Она страдала вместе с ним, когда тот был жив, он не только себе жизнь отравлял, но и близким, своим существованием. И вот его нет, и она больше не страдает, она свободна. Как птица. Кстати, так есть захотелось, ты себе представить не можешь.
— Зачем же ломали комедию, причитая “О, трагедия”?
— Да это так принято у людей... наверное. Короче пошли в буфет, давно уже антракт объявили.
Мы пошли в буфет, этот сукин сын уплетал курятину за обе щеки, он и мне предлагал взять себе что-нибудь, но я не хотел совсем.
— Это тебя эта сценическая клоунада так взбудоражила что ли, что ты есть, не хочешь? Очень зря, мясо тут отменное, — сказал он и продолжил дальше активно жевать, больше не отвлекаясь на разговоры со мной.
Сразу после трапезы все вернулись в зрительный зал. Снова развели плотную ткань занавеса в стороны и действие началось. На этот раз на сцену очень скромно, можно даже сказать уныло, выплыл какой-то плюгавенький тип с неприятным, хитрым лицом и чопорно поклонившись, начал зачитывать свой опус.
Мы любим, гулять на кольцах Сатурна,
И нам не страшен каменный дождь.
Пепел внутри и волшебная урна
Им подчиняется сам индейский вождь.
Место это назвали Адом,
Но даже если бы названием ему служил “Рай”,
Ужасы там кипят беспробудно,
Мясо мёртвых жарят в котлах и угли эти кидают в сарай…
Я так хочу на планету Нептун,
Говорят, там иного воды.
Жажда терзает меня беспросветно.
Тело моё превратилось в лоскут.
“Дайте хоть глоток воды” – кричу я беззвучно,
Другие молят о еде,
Кому-то мешает запах трупов,
Так, как плоть гниёт от кости…
Аплодисменты. Чёртовы аплодисменты. А я уже, кажется, с ума схожу от всего этого.
— Когда уже закончится этот…как его…сценический вечер или что это? – не выдержал я и обратился к Бегемоту, ещё немного такого творчества и я рехнусь.
— О, можно, не беспокоится, — весело сообщил он, — оно продлиться до рассвета, сейчас ещё только 8 вечера.
— Я больше не могу, — честно признался я ему, — можно мне уйти?
— Тебе не нравится? – наконец осознал он с удивлением на своей странной морде, очень странной морде.
— Если честно, нет.
— Очень жаль, — расстроился он, — и это не понравится королеве.
— Ну, может можно что-нибудь придумать?
Господи, как же мне не хотелось здесь больше оставаться.
— Есть один вариант, — ответил он, — подожди.
И кот удалился из зала, прежде обратившись к королеве, которая тоже покинула помещение вслед за ним, бросив при этом уничижительный взгляд на меня. Мне не понравилось это, сильно не понравилось, как бы чего плохого не случилось. Может, стоило потерпеть до утра? Но теперь уже поздно, мне оставалось только дожидаться их и периодически бросать взгляды на сцену, на которой, теперь разыгрывалась какая-то глупая сценка. Наконец, кот вернулся, и схватив меня под руку, потащил к выходу. Мы шли тёмными коридорами, узкими, мрачными, с затхлым запахом, по щиколотку в воде, в которой мои ботинки очень скоро начали разваливаться на куски.
— Куда мы идём? — я был не на шутку встревожен.
— Просто следуй за мной, желательно молча, — мрачно велел он, и я больше не проронил ни слова, вплоть до того момента, пока мы не пришли в…
Было темно, но не совсем, летние ночи, как правило, достаточно светлы для этого времени суток. Хотя погодите, уже ночь?! Мы шли сюда несколько часов?!
— Время иногда летит быстро, — словно прочитав мои мысли, сказал Бегемот.
Я огляделся. Полная луна, светившая в большие викторианские окна, позволяла более-менее сносно рассмотреть окружающую обстановку. Уныние, мрак и декаданс, много декаданса. Сплошной упадок. Вода, первое что ощущалось, так это вода, пол оказался затопленным по щиколотку, и вообще помещение было словно пропитанным влагой. Шлёп-шлёп. Сама же обстановка…
— Мы где? – спросил я, чувствуя, как мурашки бегут по коже.
Однако, никто не ответил на мой вопрос. Повсюду какие-то странные изображения и…
— Посмотри туда, — сказал кот, указывая в какой-то тёмный угол. Ничего было не разглядеть, огромное чёрное пятно. Это жутко… и страшно.
— Иди! – его тон не терпел возражений, он приказывал мне, и хотя это было отвратительно, я не решился противиться его воли, сам даже не знаю почему.
Ничего не видно, я шёл практически на ощупь, ожидая обнаружить всё, что угодно, но…
— Пианино!
Моё удивление не сравнить ни с чем, когда пальцы в полной темноте нащупали клавиши. БАМ! И гладкий деревянный корпус.
— Играй!
— Что?
— Да просто садись и играй!
Я сел, не без помощи чей-то грубой невидимой силы, и мои пальцы, против моей воли, стали нажимать на клавиши. Я немного умел играть, но те звуки, что воспроизводили мои пальцы сейчас, слышал впервые. Я не контролировал свои руки, они двигались против моей воли. Там-там-там…. Сидя в тёмном углу, я отчётливо видел на тёмном фоне ещё более тёмный силуэт кота, который в какой-то момент пустился в пляс, нелепо и как-то не здорово двигаясь под весёлую сатанинскую песенку. Я схожу с ума!!!
Как долго продлилось это безумие, я не знаю, но кажется вечность. В какой-то момент я почувствовал липкую влагу на своих пальцах. Много же минут мне потребовалось, для того, что бы понять – это моя собственная кровь!
- Играй!
Мне больно! Я разодрал свои пальцы в кровь, до мяса, об эти странные клавиши дьявольского инструмента!
– Хватит! – услышал я резкий крик кота, и он, наконец, соизволил остановить этот кошмар.
Мои ладони, они все в крови, я не видел это, но чувствовал. Я уставился на них невидящим взглядом в непроглядной тьме, чувствуя, как кровь коркой засыхает на пальцах, на коже леденеющей от холодного воздуха и сырости. Я словно сквозь туман услышал глухие аплодисменты, а затем чей-то силуэт, медленно выплывающий откуда-то из темноты… Королева!
– Неплохо, неплохо! – это было что-то вроде похвалы, её голос казался вполне довольным.
– А я говорил, что этот засранец не так уж плох, — сказал кот, в его голосе чувствовалось самодовольство.
– Что вообще происходит? — а это уже мои слова, но такое чувство, что они звучат издалека и их произносит кто-то другой.
— На сегодня, мой мальчик, ты свободен, — сказал кот и щелкнул пальцами.
Я полетел вниз, во тьму…
Как я оказался дома? Просто свалился сверху? Или снизу? Просто упал? Уже рассвет. Почему рассвет? Но как же хорошо. Я снова дома. Никогда бы не подумал, что это такое счастье, снова оказаться дома и видеть утро, и солнце. Но мне надо на работу. Это не плохо, если не считать, что я так и не выспался, совсем.
Весь следующий день я проторчал в офисе, бесконечно употребляя кофе и пытаясь разлепить закрывающиеся глаза. Ну его к чёрту этого кота, больше никуда и не подумаю, зачем только я вообще это сделал? Да никогда больше...
— Ну что Антуан, готов к следующей ночи? – снова как чёрт из табакерки вылез этот хвостатый. Как он это делает, и какого хрена?
— Что-то ты какой-то вялый сегодня, не выспался что ли?
— А ты как думаешь?
— Ох, прости, — его голос его выражал сожаление, — я забыл, что людям надо спать.
— Я помню про три задания, — мне нужно было выяснить сразу. — Первое: побывать на балу и удостоиться расположения королевы. Я это сделал?
— Хм, — усмехнулся кот, — что же так переживаешь-то? Наслаждайся лучше, тем дивным времяпровождением, которое я тебе предлагаю.
— Хорошо, — процедил я сквозь зубы, – но всё же, я прошёл испытание?
— Да, — кот закатил глаза, — ты понравился королеве, не понимаю только, за что? От представления отказался, грубиян, расстроил даму. Другим ты не пришёлся по душе, кстати. Это не хорошо. И после паузы добавил, смеясь: — Всё-таки ты обаяшка, чёрт! Поэтому ей и понравился, тебе повезло. Дамочка она просто, такая, больше оценивает по симпатии, если уж невзлюбила, то хоть из штанов выпрыгни, всё без толку. Кстати, сегодня у нас новое испытание, готовься.
Ну, уж нет.
— Ты не понимаешь, мне нужно домой. Я хочу спать.
— Да это не проблема, — махнул он рукой, — выпьешь настойку одну...
— Энергетики…?
— Я такой лабудой не торгую, — обиженно засопел Бегемот.
Я огляделся и заметил, что коллеги как-то странно на меня косятся. Да я же говорю с собой, чёрт! Ну, то есть с котом, которого они не видят.
Бегемот появился уже в конце рабочего дня (почему-то он всё время приходит ко мне на работу, нельзя что-ли подождать дома, хотя бы), и собравшись, мы пошли к моему автомобилю. Я сел за руль, он рядом.
— Нее, тебе в таком состоянии нельзя водить, выпей-ка вот это, — сказал он, протягивая чашку.
Ааа…Как это? Откуда...?
— Просто пей, — сказал кот.
Какая-то густая красноватая жижа, пахнет отвратительно.
— Я не буду.
— Будешь!
— Да какого хрена…?!
— Не выпьешь, заснёшь за рулём, врежешься в другую машину, помрёшь в реанимации.… Нет, мне-то всё равно…
— Что это вообще? – спросил я, рассматривая это нечто. Чёрт! Как-то я брезгую….
— Это настой из опилок, специальных трав, бычьей крови и ещё одного секретного ингредиента. Бодрит невероятно, — и смотря мне в глаза, добавил: — Это совершенно безопасно.
Пришлось выпить. Это оказалось самое мерзкое, что я в жизни пробовал, я едва сдержался, что бы не отправить это всё назад.
— Ну, хоть не стошнило, уже неплохо. А то бывает всякое, знаешь…- кот.
Это не удивительно. Но в голове кажется, немного прояснилось, определённо, спать я хотел уже намного меньше.
— Ещё минутки две и будешь ощущать себя так, как после прекрасного ночного отдыха, — пообещал он.
— Так в чём же заключается следующее задание?
— Так, следующее задание, — пробурчал он себе под нос, как бы размышляя, и пролистал свой блокнот, вещь, которая словно взялась из воздуха, как и все предыдущие. Я уже устал обращать на это внимание.
— Итак, — протянул он, — следующее задание: заглянуть вглубь своего подсознания.
— Ч-чего?!
— Чего слышал. Поехали уже.
— Куда?
— Дебил, — сказал он и посмотрел на меня, — заводи свою консервную банку и поехали уже скорее.
Кажется, он сегодня не в духе.
— Хорошо, — ответил я и повернул ключ.
Я врезался в грузовик мчащийся мне навстречу на полном ходу и моя машина превратилась в металлический мусор. Просто груда хлама… Я даже сначала не понял.
— Пойдём уже, — нетерпеливо поторопил кот, — долго ты будешь пялиться на этот металлолом?
Всё в голове поплыло…. Там же моё тело, в этой машине, там моё расплющенное раздавленное тело, смотреть страшно что с ним стало. Меня бы вырвало, если бы я не был призраком…
— Пошли уже. Вперёд!
Я же труп! Я труп!
— Это пройдёт, идём же… Это не навсегда.
И что это вообще значит? Не навсегда? Я не понимаю… Наконец, ему удаётся оторвать меня от созерцания собственной смерти, и увести куда-то… Я не помню дорогу, я не смотрел… Господи, моё тело… моя жизнь… Где мы?
— Мы, мальчик мой, там, где должны быть, - его кошачья морда почти лоснилась от удовольствия.
Всё это...похоже на коридор больницы, длинный белый коридор с бесконечной чередой дверей с обоих сторон. Всё такое белое, почти сияющее, словно я умер и….
— Двери разного цвета, ну ты сам видишь. Белые и красные, чередуются через одну… Выбери любую, но только не красную… не смей открывать красную, ты слышишь меня?
Когда же он уже заткнётся? Ненавижу его голос, хочу, что бы он заткнулся.
Я пошел вперёд, сам не знаю почему, просто пошел и всё, что-то притянуло меня… он не остановил меня. Наверное, так и должно быть, подумал я и следующие шаги мои были уже более смелыми. Выбери любую. Но что-то не хочется, не одна из них не нравится мне. Я словно в бреду или что-то вроде того…Дурацкие двери… Некоторые совсем новые, белоснежные, словно их совсем недавно установили и покрасили, есть и другие, обшарпанные, облупленные, словно стоят тут уже не один десяток лет и никто не обращался с ними бережно… Выбери одну. Но что-то не хочется, они все какие-то одинаково отталкивающие, безвкусные... злобные. И я просто иду дальше.
Здесь поворот. Он не предупредил, может быть, не рассчитывал, что я зайду так далеко? Что делать? Идти прямо или повернуть? Он, чёрт возьми, не сказал. Поколебавшись пару секунд, я свернул. Здесь красных дверей больше, намного больше, почти не осталось белых…Повернуть назад? Стоит ли мне повернуть назад? Надоело бродить. Где же та дверь, в которую мне стоит войти? Я не знаю, ни одна мне не нравится, или нет, не так, ни одна меня не притягивает. В какой-то момент мне почудилось, что я так и буду бродить по этому коридору вечность в поисках своей двери. Ноги отчего-то заболели, словно я иду уже несколько часов, а не минут. Наконец, я выбрал. Большая, красная, старая, с облупившейся выцветшей краской, вся в царапинах, кое-где прогнившая… дерево...иногда гниёт…
«Любую, но только не красную...не смей открывать красную...». Да пошёл ты, я хочу красную. Почему? Сам не знаю. Из чувства ли противоречия или потому, что все белые двери кажутся какими-то безликими и… лживыми. Странно. Я выбрал красную и открыл её…
Качели!?
Я оказался в… саду? Пасмурное небо, казалось, вот-вот пойдёт дождь. Осень… земля под ногами покрыта ковром из желтых листьев, они кружат в воздухе… золотистые, реже зелёные или красные. Мне всегда нравились именно красные листья. Деревья, много деревьев… я попытался их узнать. Больше всего здесь было яблонь, а также вишня, слива… почти все деревья плодовые. На некоторых ветках ещё росли плоды, но их было немного, большая часть уже давно опала и теперь её остатки догнивали на земле. Несмотря на всё это обилие, сад находился в запустении, им давно уже никто не занимался, если он вообще ещё кому-то был нужен. В этом я сильно сомневался. Похоже это милое место оказалось полностью заброшенным и забытым.
Мой взгляд упал на качели, которые я заметил сразу, но пока рассматривал сад, успел забыть. Ну и что, что тут такого? Качели, и что? Что странного в том, что в саду кто-то повесил качели? Ну кроме того, что они выглядели совсем новыми. И какого черта я об этом думаю? Зачем я вообще сюда вошел? Говорил же он мне, не открывать красных дверей.
Я обернулся, что бы уйти, но не обнаружил двери. Её просто не было. Как отсюда выбраться, мать твою!? Надеюсь, я не застрял здесь навеки? Только не это. Интересно, а что было за другими дверьми? Тоже сады, или ещё какая-то фигня? Теперь я уже не узнаю. Ну ладно, что мне делать теперь? Нужно успокоиться. Я присел на качели и тут же вскочил. Мне показалось, нет, я это совершенно точно почувствовал, что эти качели… уже заняты. Бред! Но тогда как это может быть? Такое странное чувство…
— Какого... хрена!? - я закричал. Всё это начало меня порядком злить. Я не понимаю зачем я здесь и что происходит.
— Ненавижу когда так кричат, — услышал я недовольный женский голос, словно бы из далека и в то же время близко.
Первый раз в своей жизни я наблюдал, как кто-то материализовался из воздуха на пустом месте. Сначала это видение было едва заметным и больше напоминало призрака, постепенно прозрачная эфемерная фигура стала вполне реальной, по крайней мере внешне. Если бы я увидел такое в жизни… но я черт знает где, поэтому почти не удивился. На качелях сидела очень красивая девушка в странном платье, как будто бы не из этой эпохи, и волосы… алые…
— Это мои качели, — сказала она, глядя мне в глаза, — не люблю, когда кто-то другой пытается их занять.
— Извини, — я ответил почти машинально.
Она почему-то засмеялась как ненормальная, а потом её милое личико резко скисло и она обиженно пробормотала:
— Ты не Антуан.
Хм...какой-то Антуан… где-то я уже это слышал…
— Кто это?
— Да какое тебе дело, — она печально вздохнула, — ты вообще никто.
Ну спасибо.
— Нет правда. Не обижайся, ты симпатичный. Наверняка понравился королеве, ей нравятся такие красивые, смазливые мальчики… но здесь ты оказался совершенно зря.
— Наверное, ведь я выбрал красную дверь.
— Что это значит? — она не поняла.
— Кот...Бегемот… он сказал... открыть белую дверь… а я открыл красную...
— Понятия не имею.
— Но как же? Бегемот… ты разве не знаешь?
— Да конечно нет! И вообще, ты похож на сумасшедшего, хватит!
Да уж, я похож на безумца, я один, да?
— Зачем же ты вошел туда, куда тебе запретили?
— Я не знаю! И кто ты вообще такая?
— Да какая разница.
Я её рассматривал, нагло. Она это заметила, но сделала вид, что нет. Красивая, юная, не больше 20 лет девушка, с правильными тонкими чертами лица, стройной худенькой фигурой и длинными красными волосами, только какими-то растрёпанными и всклоченными. И бледная, как труп, кожа век под глазами тёмного цвета. Она выглядит больной.
— Я не больна, — прервала она мои размышления, — я просто мертвая.
И волосы, такие странные волосы… Прежде, чем я успел подумать, протянул руку и дотронулся до её волос, на ощупь они были не приятными, какими-то сухими, как солома, мертвыми и почему-то мокрыми и липкими, словно измазаны каким-то сиропом…. Я с отвращением убрал руку, случайно собрав в неё небольшой пучок её волос и ещё цвет, я даже не понял сразу, мне показалось, что краска, но… Господи… кровь. Это кровь, мерзко пахнущая гнилью…Её волосы… они окрашены кровью.
— Уходи! — её голос сама печаль.
— Я не могу. Я потерял дверь, мне не уйти.
— Ну ладно, — она снова засмеялась, как сумасшедшая. Меня пугает такая резкая смена эмоций, — если уж ты здесь застрял со мной, то слушай мою историю…
Я буду немножко не адекватной, можно мне? Ты не против? Ну хорошо. Знаешь, я мертвая, поэтому адекватность для меня пустое понятие, это как время или сама смерть, когда ты мертвый, этого уже не существует. Ну знаешь да? Хотя откуда тебе…
В общем, слушай.
А кстати, как тебя зовут? Антуан?… Ты что, издеваешься надо мной?
Ааа… так это королева… Та ещё стерва.
Что? Ах нет. Не Антуан его звали, это она так обозвала его, и вот тебя тоже. Наверно, ты ей сильно понравился, как и он. Он был очень красивым. Знаешь… А впрочем, неважно.
Да, я помню…
Не знаю, с чего начать… это очень больно. Знаешь… это невыносимо больно. Нет, я не плачу, я же мертвая, как я могу плакать?
А впрочем…
Да я безумная, ты думаешь, я буду это отрицать?
Тебя когда-нибудь насиловали? Хм…. Хотя о чем это я, ты же парень… впрочем, с парнями тоже иногда случается подобное, правда? Но с тобой, очевидно, не было.
Ты не знаешь, какого мне было.
Кто?
Мне больно об этом говорить…
Мой отец… да, это был он… шизофрения, у него была шизофрения и он слышал голоса, понятия не имею какие, но… наверное, это было страшно… мне было страшно. Ты не представляешь… параноидальная шизофрения… он был ненормальный…
Я хотела сбежать, сбежать из дома, это было невыносимо… это был ад… всё повторялось и повторялось… без конца.
Мать? Она умерла при родах… ну то есть… он мне так сказал, но на самом деле… она просто сбежала… когда мне был год… я даже не знаю, как её звали, не знаю.
Я услышала… я бы не узнала, если бы не Марго, сестра отца… я случайно услышала… она сказала…по телефону… она не знала, что я слышу.
«… что, эта сучка? И не говори о ней, даже имя не произноси её, не хочу слышать. А что? А как я должна реагировать? Да 15 лет прошло и что? Это что-то меняет? Марк… Она бросила тебя и своего ребёнка...мать…бросила ребёнка. Сбежала с каким-то… как его там звали? Ну в общем, не важно.Это разве мать?… ».
Ты понимаешь… (её глаза увлажнились и из низ потекла влага)… она меня бросила.
Никто меня не любил...никто. Марго?… Не смеши. Она всегда была старой занудой и каргой, когда она узнала, что я встречаюсь с Антуаном, которого на самом деле звали не так, впрочем не важно как его звали, она как только меня не называла. Сукой, стервой, ****ью… она считала… да неважно… Она никогда не говорила, но она всегда считала, что я его не достойна, это же очевидно. Но я ни в чем не виновата, разве я виновата, что он любил меня, и я его тоже… Только он меня и любил, даже не смотря на то, что…
И здесь я одна. Она забрала его у меня… королева… эта старая сука… она его забрала… а меня знаешь как назвала? Знаешь?
Крысильда. Прикинь, меня теперь так зовут (она издала горький смешок)… Хм… она просто ревнует...знаешь… а я здесь вынуждена подыхать в этом чертовом саду… одна...вечность...здесь всегда осень, фруктов и ягод полно, только я их не им, я не могу… если ты можешь, возьми, мне не жалко… всё равно они гниют… видишь?}
Она достала из маленькой сумочки, больше похожей на шелковый мешочек, ярко красную помаду и накрасила губы, без зеркала, на ощупь.
— Ну как? Я ровно накрасила?
— Почти.
Почти ровно, но не совсем. В нижнем уголке губ косметика вышла чуть-чуть за грань и мне почудилось, что губы её не в помаде, а в крови… словно она только что выпила крови… как вампир.
Красный… я люблю красный.
А когда… как-то… в общем он узнал… он узнал, что сделал со мной отец, и хотел его убить… он так меня любил, что хотел его убить… сначала… но я отговорила его, и мы просто решили сбежать…
Но мы не сбежали...я просто умерла. Я устала…
Я не хотела… в общем… я убила себя.
Не смотри так… ты думаешь, самоубийцы слабые люди?… Считаешь меня слабой?… А что мне было делать?… Скажи… Что?…
Я не знаю… но это был глупый план, очень глупый… нам некуда было бежать… и вообще… ты просто не знаешь… но нам нельзя было быть вместе. Это неправильно, что мы вместе… но мне всё равно, мне нечего терять… мне всё равно. Понимаешь?
Но он… он бы испортил себе жизнь… это было бы не честно и… ну как я могла?…
И бог… бог не одобряет этого… отец всегда так говорил…
Я грешница, поэтому я в аду…
— Глупый гадкий мальчишка, я же говорил тебе не открывать красных дверей.
Кот.
— Идём со мной!
Он выглядел расстроенным и злым, но меня заинтересовало другое. Её взгляд брошенный на него, в нём был страх, вызов и презрение одновременно.
— Прежде, чем ты уйдёшь, — сказала она не отрывая от него глаз, но я почему-то знал, что эти слова обращены ко мне, — я должна тебе признаться. После того, что я скажу, ты станешь меня презирать, но я должна… я должна… знаешь… он был...был...моим братом.
Господи…
— Тебе меня жалко? Я застряла здесь навеки… Помоги мне… ты можешь мне помочь, я знаю… помоги…
Как она кричала, мне казалось, мои барабанные перепонки сейчас лопнут.
— Помоги мне!!!
Кошмар! Мне больно! Мои уши!… Что ты делаешь?!
Я закрыл их руками, как мог сильно прижал ладони к ушам, что бы не слышать. Но чёрт… Всё равно больно. Она замолчала, наконец, но я всё ещё слышал её голос в своей голове. Гул… на руках влага...кровь. Она сидела там же, на качелях, раскачиваясь и смеясь, как сумасшедшая злодейка чей коварный план сработал. Она вдруг остановилась и уставилась на меня, долго и внимательно смотрела. Её теплая улыбка, протянутые руки и слова:
— Ты такой милый…любовь моя...ты так похож на него…
Я как в бреду, перед глазами пелена и в голове…
— Матвей…
Матвей? Это не моё имя… не моё? Я не помню… а как меня зовут?…
— Помнишь меня? Иди ко мне…
Ласковый голос кажется знакомым…
— Не смотри так на меня, — обиженно надула губки, — неужели, ты меня не узнаёшь?
Сам понять не могу. Её лицо кажется знакомым, словно я раньше видел его...во сне. Откуда я её знаю? Милая...такая милая. Красивая девушка. И откуда же я её знаю?
— Подойди, — настаивала она и я подчинился, — красивый.
Она схватила меня за рубашку и резко притянула к себе. Теперь мы оказались напротив друг друга, лицом к лицу, совсем близко. Я почувствовал её дыхание на своих губах, запах разложения, гнилого мяса. Она смотрела в мои глаза своими, я словно в озеро смотрел со свежей, кристально чистой водой… И нежная, милая, но почему-то коварная, улыбка…
— Ты помнишь, Матвей… ты помнишь меня?
Я помню. Я умер вместе с тобой, следом за тобой. Я любил тебя.
— Я нравлюсь тебе? Я красивая?
Самая красивая из всех, что я когда-либо знал. Как он мог так поступить с тобой? Я хочу его убить…
— Убьёшь… - прошептала она сладострастно, — ты убьёшь ради меня...ты отомстишь за меня...отомстишь?
Её холодные пальцы намертво вцепились мне в волосы, она с силой, на которую только была способна, притянула мою голову ближе к себе и страстно поцеловала. Губы её обожгли меня ледяным холодом, а я её мертвая хватка причиняла мне боль, но тем не менее, я не пытался её оттолкнуть, так как сам хотел этого, я чувствовал, что люблю её. Она прижала меня сильнее, обвила ногами тело…
— Любимый...
— Идиот.
Я поднял глаза. Он стоял там и осуждающе качал головой.
— Какой же ты идиот. Я же сказал тебе не заходить в красную дверь.
Я, наконец-то, очнулся и всё понял. Мороз побежал по моей коже, мне стало холодно от осознания, что я оказался зачарованным. Эта девица меня заворожила, она внушила мне, что я это и есть её парень, и её брат, она заставила меня думать, что я и есть этот Матвей.
Я поднял на неё глаза, и увидел. В ужасе хотел отпрянуть, но она крепко вцепилась, слишком крепко. Мне пришлось в буквальном смысле слова отдирать её от себя, разгибать ледяные пальцы вцепившиеся в мои плечи хваткой мертвеца, отдирать её от своего тела, которое она не хотела отпускать и к которому прижималась снова и снова. Всё это время я старался не смотреть на её лицо, которое теперь представляло собой просто человеческий череп со свисающими с него кусками гнилого мяса. Но я хорошо знал, что оно и было таким с самого начала.
Наконец мне удалось оторваться от неё и я отлетел почти на два метра назад.
— Надо выбираться отсюда, — сказал кот, — идём.
Её лицо… зачем я только посмотрел в ту сторону. Оно было искажено гримасой какой-то дикой злобы. Она...оно. Я скорее склонен был называть этот скелет с редкими гниющими кусками мяса на костях, именно так, сидело на качелях и жалобно, протяжно и разочарованно завыло.
— Прочь, — сказал он, обращаясь к этому чудовищу, — вали в свою нору.
Чудовище протяжно завыло, или скорее застонало, протестующе или умоляюще, и с лютой ненавистью уставилось на него.
— Да свали ты уже, чёрт бы тебя подрал! — раздраженно прикрикнул на нечисть Бегемот, и она, наконец, подчинилась. Медленно, неохотно, словно преодолевая дикую боль, оно осторожно сползло с качелей и попятилось назад. Я в полнейшем оцепенении наблюдал за тем, как оно уходило, не в силах оторвать взгляда от скелета пятящегося назад на четвереньках, неестественно вывернув колени и локти в стороны. Нет. Ничего похожего на эти пугающие движения я никогда не видел и не мог видеть, ни один человек в мире не способен так передвигаться.
— Куда ты полез, кретин, это не твой сон.
Он подошел, грубо обхватил мою руку своей кошачьей лапой и потащил куда-то, именно потащил, поскольку я успел прирасти к земле и полностью застыть в полной прострации от увиденного. Мы опять куда-то шли. Когда же этот безумный кошмар закончится, спрашивал я себя лихорадочно. Но ничего и не думало кончаться, наоборот, всё только начиналось. Я не знаю, сколько мы так шли и не знаю, в какой именно момент всё это началось. Просто…Я сплю?
— Второе задание выполнено, можешь быть свободен, — сказал кот.
Я очнулся в своём автомобиле. Я и забыл...что умер.
День третий.
Мне уже ничего не хотелось. Так надоело всё. Я понимал, что впереди ещё одно задание, всего одно, лишь один рывок и всё, но это и пугало. Я ждал и боялся того момента, когда выполню все пункты, потому, что я не был уверен в том, что он отпустят меня, я не доверял Бегемоту. Вечер неотвратимо приближался, а вместе с ним и эта последняя ночь.
— Ну что, готов? — промурлыкал кот, появившись из воздуха. — Я смотрю ты не в духе?
Я устал, просто очень сильно устал.
— Не проблема, помнишь, в прошлый раз ты выпил одну настойку.
Нет! Я больше никогда не прикоснусь к сомнительным напиткам, которые он мне предлагает. Я вообще отказываюсь снова идти с ним куда либо, это безумие. Зачем я вообще согласился?...
— Ты ведешь себя так, словно твоим мнением кто-то интересовался.
Наверное, он прав. Выбора у меня все равно не было.
— Что ты приготовил на этот раз?
Он промолчал, только лишь на губах заиграла едва заметная ехидная улыбочка. Кот щелкнул пальцами и... дальше я ничего не помню.
Тьма поглотила меня. Я не могу сказать, сколько времени это длилось, но по ощущениям слишком долго. Когда я все же пришел в себя и открыл глаза, то обнаружил, что лежу на кушетке в довольно светлой и приятной комнате, обставленной антикварными мебелью и безделушками. На мне был надет диковинный сложный костюм. Он имел такой вид, словно его украли из 18-ого века, запах имел соответствующий: от тяжелой ткани несло потом и затхлостью. Ощущения не из приятных. Захотелось снять эти тряпки и отбросить подальше, но вошел Он.
— Какая прелесть, — провозгласил кот, увидев меня в этом. — Так приятно лицезреть милого молодого человека в этих прекрасных одеяниях... как я тоскую по тем временам...
Придурок!
— Но кое-чего не хватает, — произнес он, и эти слова заставили меня напрячься.
Кстати, зря, он всего лишь нанес мне на лицо какую-то вонючую белую пудру и накрасил мне же губы красной помадой, которая по консистенции сильно смахивала на свиной жир. Мерзость, конечно, но не самое худшее, что я мог бы ожидать от кота. Потом он навесил на меня кучу тяжелых и аляповатых украшений из металл, и произнес следующее:
— Вот теперь прекрасно, можно выходить.
Куда выходить? Я хотел задать ему этот вопрос, но не успел. Бегемот с силой схватил меня за руку, так, что его острые когти впились в мою кожу, причиняя хоть и терпимую, но все же не слишком приятную боль, и потащил к выходу из комнаты.
Наконец, мы оказались в саду, именно здесь и находилась конечная точка назначения, по крайней мере, на данный момент. Это место выглядело просто потрясающе: много света и солнца, повсюду растут цветы, деревья, кругом зелень, ну и красивые каменные дорожки. Но меня поразило не это, а то, что в центре всего этого великолепия стоял очень длинный стол, заставленный какими-то блюдами, в которых, по всей видимости, находилась еда.
— Время трапезничать, — пафосно заявил он. И какого черта этот псих разговаривает устаревшими словами? Я чувствую себя как в психдиспансере.
Есть я, на самом деле, хотел. Смущало только то, что ему я не доверял, а соответственно и тому, что он мне предлагал. Он прочитал мои мысли:
— Зря, очень вкусно. И ты ведь хочешь есть? – И он сунул мне чуть ли не в нос кусок ароматного пирога с малиновой начинкой. Удержаться было сложно и я откусил кусок. Действительно, очень вкусно.
— Всё еще не хочешь?
Я не выдержал, чуть ли не набросился на еду, как голодный пес. Однако, очень быстро вкус еды изменился: из привычного и хорошего, в какой-то момент стал откровенно дерьмовым. Я даже не знаю, на что это стало похоже. Редкостная мерзость. Меня чуть не вытошнило, я выплюнул то, что было во рту, и то, что я увидел... случилась истерика. Я откусил кусок пирога из теста, а выплюнул кучу червей. Какого...?!
— Упс!
— Всё это время я ел червей?
— Ну... нет, — сказал он. Солгал.
Меня снова чуть не вытошнило. Я сожрал червей.
— Хочешь ещё? – Сказал он, протягивая очередной кусок.
Естественно, я не хотел. Я был уверен, что никогда больше не смогу съесть ничего. Однако, голод все еще терзал меня.
— Таки не хочешь? – Сказал он, протягивая мне очередной кусок и кокетливо улыбаясь при этом.
Я отказался. Однако, буквально через пару минут голод стал сильнее, а ещё через пять минут и вовсе невыносимым.
— Всё еще не хочешь?
Это издевательство. Либо помирай от голода, либо жри червей.
— Ты хочешь, что бы я это ел?
— Почему нет? Черви – это мясо, мясо – это белок.
Меня снова чуть не стошнило. Однако, голод становился практически нестерпимым, а еда слишком аппетитной, если можно назвать едой эту иллюзию. Мне пришлось есть это. Странное ощущение того, когда ешь вкусную еду, но при этом понимаешь, что ешь дерьмо. Мерзко до тошноты. Чем больше я ел, тем больше мне хотелось. Постепенно, внешний вид и аромат пищи становился хуже, с каждым съеденным куском всё хуже и хуже, пока, наконец, это дерьмо не стало тем, чем оно и было на самом деле – червями. И я жрал этих червей, потому что остановиться было невозможно. Я ел, и ел, и ел... В какой-то момент почувствовал, что в животе что-то разбухает...
Они внутри меня, они шевелятся, они разъедают моё тело! Мне больно! Они прогрызают плоть, что бы вырваться наружу! Я чувствую, как они ползают внутри меня, как они шевелятся, заползают в руки, в ноги, в уши и мозг... Я вижу их как их очертания просвечиваются сквозь мою кожу... они повсюду! Они вылезают из меня, большие и жирные! Я вижу, как они поедают моё тело, как они стаями копошатся, поедая мою плоть, уничтожая всё на своем пути, как голодная саранча. Это ощущение хуже, чем боль. Я – живой труп.
— А чувство голода всё сильнее... – прозвучало у меня над головой едва слышно. Наверное, это говорил он, я не узнал, и на тот момент, мне было всё равно.
Голод усилился! Но я больше не мог есть то, что было на столе, поэтому я стал поглощать сам себя: отрывать куски от собственного тела, запихивая в рот и пережевывая вместе с червями.
— Разве ты не получаешь от этого удовольствие?
Я что-то услышал. Кажется. Но не был уверен в этом. Сквозь пелену сознания, эта фраза показалась мне бредом, но я не знал, кто её произнес, возможно это был я сам... а возможно, её никто никогда не произносил.
Сколько длилось безумие, сказать невозможно, просто в какой-то момент я очнулся и понял, что этого больше нет. Я почувствовал себя так, словно моё тело вспороли, затем выпотрошили, потом запихнули все обратно как попало и зашили. Более отвратительного ощущения трудно себе вообразить.
Он стоял рядом с довольным видом, как всегда.
— Доволен? Почему бы не улыбаться, глядя на то, как человек мучается!
— Конечно, я доволен. А ты заткнись.
Урод!
— Хорошо в саду, не правда ли?
Хм, да уж. Теперь меня воротит от этого места. И хотя сам сад не изменился, и выглядел всё так же прекрасно, но после всего произошедшего находится здесь было подобно пытке.
— Переместимся в другую локацию?
Я кивнул. И даже после всего, я был бы очень благодарен коту, если бы только он направил меня в другое место.
— И куда же ты хочешь? Может быть в психбольницу?
Хм, это было бы очень уместно...
Это всего лишь мысль! Я не успел даже закончить её, как оказался в палате с мягкими стенами. А на мне длинная белая рубашка, руки позади связаны связаны длинными её рукавами. Прелестно!
— Да какого х...? – громко закричал я, но тут появился он. Появился и фальшиво затянул неизвестную мне, до этого момента, странную песенку:
Если ты попал в психушку – это не беда,
Ничего с тобой не сделают там, никогда.
Санитары вколят морфий – это не беда.
Следом в среду приду после, это сразу я.
Успокою, глаза на мир открою, милый мой дружок.
Знаешь, а у них есть свой собственный кружок.
Все они и днем и ночью за тобой следят.
И, кто знает, может быть, никогда не спят.
Ты им очень нужен.
Ты особенный.
Будь здоров или простужен,
Враг всегда озлобленный.
Знают, больше, чем другие, люди так слепы.
То, во что они не верят, ясно видишь ты.
Тот, кто видит ,точно болен, — говорят они.
Но они не ведают, как близок мир войны.
Нечего и удивляться: каждый герой – псих.
Колят, колят внутрь морфий,
Только, что б ты стих...
В какой-то момент он прекратил петь, но я понял, что это не вся песенка, а только лишь отрывок. Почему он оборвал её? А ведь я почти заснул под этот сюр.
— Что –то случилось? – Спросил я.
— Время. Пора на процедуру.
— Какая ещё... – я не успел договорить, когда заметил, что в комнате уже находятся санитары. Секундного замешательства было достаточно, что бы они успели схватить меня и потащить к выходу. Я сопротивлялся, но в этом не было смысла, я кричал, и в этом тоже не было смысла. Какой смысл вырываться из их рук, если это практически невозможно, ибо они вцепились в меня намертво. А если и смогу вырваться, все равно догонят. А не догонят, так я все равно не выберусь, готов поспорить, все выходы из здания заперты. А если даже и не заперты, то какой смысл сбегать вообще? Я ведь даже не знаю, на каком свете я нахожусь. Только дьявол может меня вытащить отсюда.
— Куда они меня тащат?! Я не хочу никуда идти! Вытащи меня отсюда! Я не хочу! Верни меня назад! – Кричал я, но он меня не слышал, или делал вид, что не слышит.
Они протащили меня через весь коридор, мимо других палат, из-за закрытых дверей которых иногда доносились жуткие вопли. Такое чувство, что там кого-то режут... Потом по лестнице... В итоге остановились перед дверью с надписью “№11”. Комната под номером одиннадцать.
Открывается белая дверь, и за ней я не вижу ничего – мгла, пропасть. Эти ублюдки бросают меня в внутрь и тут же захлопывают за собой дверь. Твари! Я упал и ударился, чуть не вывихнув при этом плечо и разодрав кожу на руках. Когда боль немного стихла, а глаза привыкли к темноте (хотя я по-прежнему ничего не видел), то до меня дошло, наконец, что я сижу на голой земле. Но это даже не удивительно, после всего.И какого хрена я здесь делаю? Где я вообще? Из-за того, что ничего не было видно, я не мог понять где нахожусь, ну кроме того, что где-то на улице. Было холодно, а сильный ветер пробирал до костей. Было страшно сделать даже шаг в каком-либо направлении. Ситуация хуже некуда.
— Что ты хочешь?! Почему ты мучаешь меня?! Я не понимаю! Хватит! Прекрати!
Кажется, у меня случилась истерика. Ненавижу! Ненавижу! В этот момент мне стало все равно, если честно, плевать. Шаг в сторону. Ещё один. Я падаю.
Я мертв?
Нет. Я просто упал в яму, а если точнее...
— В могилу, — сказал кот.
Нет, свет не включился, просто тьма стала более прозрачной. А в моей яме вдруг появилась комната. Самая обычная комната. Нет. Моя комната! Тот же диван и телевизор, обои, мебель и тусклый желтый свет. Каким-то образом, я находился в двух местах одновременно: в темной яме, и тускло освещенной желтой комнате, и это было два разных человека. Я смотрел на себя как бы со стороны.
Что делал другой я? Хм. Сидел на диване, смотрел глупое трешовое шоу по ящику и жрал чипсы, запивая это все колой. Я провел так несколько часов, а если точнее, просидел так до глубокой ночи. Но это ещё не всё. Следующий день я провел за компьютером за просмотром каких-то глупых видео со смешными кошками и прочими приколами. Когда надоело я включил какой-то сильно нашумевший новый сериал, говорят классный, наверное, так и есть. На самом деле фильм крутой, но через месяц после просмотра последней серии, я не смог вспомнить о чем он вообще. Да и фиг с ним, зато с друзьями было о чем поговорить. Работа, как я ненавижу эти отчеты и графики, век бы их не видеть, но если я успею закончить годовой отчет за эти две недели, шеф обещал мне премию. Хочу взять кредит, телек новый купить. Вот черт, у моей девушки через месяц день рождения, и если не подарю ей последний айфон, точно секса недели две не будет точно. Придется брать кредит, нужно работать в два раза продуктивнее. Телек куплю потом. А когда-нибудь поменяю тачку на более новую...
— Такова уж жизнь, – зачем-то произнёс кот.
Какого это быть мертвым? Я целых пять дней думал, что у меня нет другого выхода, кроме как смерть. Я готовился к ней, я планировал её, я примерял веревку к своей шее. Какого это знать, что тебе осталось жить не больше месяца?
После смерти тело уже не нужно, оно становится мусором. Из уважения к усопшему, его плоть не выбрасывают на помойку и не скармливают скоту, нет. Гниющий кусок мяса кладут в деревянную коробку и закапывают в землю. Ритуальную чепуху тоже никто, блять, не отменял. Словно это что-то меняет, словно это имеет какое-либо значение. Ты – кусок мяса, вот и всё, что ты из себя представляешь. Закопают и забудут. И мир, весь этот грёбанный мир, будет существовать без тебя, потому что ты ему, в сущности, не нужен. Ты вообще никому не нужен. И не был никогда. Не будет тебя, будет кто-то другой. Такова уж жизнь.
— Зачем я вообще живу? Кот? Зачем вообще кто-либо живет на этой богом забытой планете?
Он хихикнул и ответил:
— Действительно, забытая богом. Но дьявол всё помнит.
— Я никому не нужен...
— Никто никому не нужен, расслабься.
Хм, да уж, расслабься.
— В чем смысл жизни?
— А ни в чем, — простодушно ответил он, так, словно я спросил у него где достать колбасу подешевле.
— Хм, конечно, о чем это я, речь ведь идёт не о колбасе.
Но он не понял иронии:
— Колбасу я люблю, но лучше мясо.
— Ну да, — зачем-то ответил я,— его хотя бы из мясо делают... наверное.
— В наше время даже мясо из мяса не делают, один суррогат, — мрачно сказал кот.
Я решил проигнорировать его бредовые рассуждения, да и говорить не очень хотелось, тем более о мясе:
— Я больше не хочу сидеть в сырой и холодной яме, убери меня отсюда.
— Я думал, что тебе нравится.
— Нет, не нравится, просто убери меня отсюда, — ответил я, стараясь сохранить спокойствие.
— Куда мы хотим?
— Домой, — можно подумать, что его интересуют мои желания.
— Ты прав, не интересуют, — подтвердил он. — Но спросить-то надо было, из вежливости.
— Засунь свою вежливость знаешь куда.
— Я тебя щас засуну куда подальше, если не заткнёшься.
И я заткнулся.
Я снова не понял, куда он занес меня на этот раз. Опять кромешная тьма. Наверное, в аду тоже так: одна сплошная тьма и больше ничего...
Я лежал на каких-то деревянных не полированных досках, надеюсь, хоть не в гробу. Вообще здесь было нихрена не видно... а нет, видно. В помещении, огромные окна которого находились на высоте где-то третьего этажа, проникал слабый лунный свет. Ну да, источник так себе, но хоть что-то. Через несколько минут глаза привыкли к темноте и я получил возможность видеть не только светлые пятна на окнах, но и какие-то очертания окружающей меня действительности. Я понял, что сижу на лавке, обычной деревянной лавке. Сел. Что за... Мои ноги оказались по щиколотку в воде, я чуть не взвыл, она была почти ледяной.
— Да что бы тебя!...
— Что бы меня что? — это был голос кота, но я не смог понять, с какой стороны он исходит.
— Что бы ты сдох, — ответил я, но уже шепотом.
— Иди в левый угол! — приказал кот.
Я повиновался, против собственной воли ноги мои понесли меня прямиком в... это место показалось мне знакомым. Я почти не удивился, когда мои пальцы коснулись гладких, холодный клавиш музыкального инструмента, на котором я уже когда-то играл.
— Я не хочу больше... — мурашки побежали по коже, когда я вновь почувствовал кровь на своей коже...
— А больше и не надо, — ответил он, лукаво улыбнувшись. — Чё застыл на месте?
Я застыл на месте. Почему? В этот момент я осознал, что ничего не мешает мне изучить это место, и почему эта простая мысль не пришла в мою голову раньше?
Я вышел из темного угла, где стояло пианино, и огляделся. Ничего не изменилось, по-прежнему почти ничего не видно. Я наугад свернул направо, медленно двигаясь на ощупь. Ноги мои, к этому моменту, уже почти потеряли всякую чувствительность. Я шел прямо не сворачивая, пока, наконец, мои вытянутые ладони не уперлись в стену. Это хорошо. Я побрел вдоль неё, опираясь руками, так мне было легче.
Я не знаю сколько шел так, но по ощущениям, часа три не меньше. Я звал его, я кричал, умолял вывести меня из плена бесконечного пути, но он молчал. Казалось, что весь мир умер, а кот просто исчез. Мурашки побежали по коже от мысли, что он бросил меня здесь, оставив навсегда гнить в плену бесконечной стены, из которого я никогда не выберусь...
Я устал идти дальше, ноги болели невыносимо, я начал задыхаться и, не имея больше ни моральных ни физических сил, сел на пол, прислонившись к этой чертовой стене. Так как я насквозь промок, меня затрясло от холода, но это уже не имело никакого значения.
— А ты не хочешь обернуться и посмотреть, что перед тобой? Какой же ты идиот! — впервые за всё это время я был настолько счастлив от того, что услышал его голос.
Обернуться? Но что я должен увидеть за спиной? Стену? Хм, или это опять будет что-то из его дурацкой магии? Я обернулся, протянул руку – всё та же стена. Она не исчезла и не трансформировалась во что-то другое, ничего не изменилось. И что я должен здесь увидеть? Мне хотелось его убить, очень хотелось, но ладно, хорошо, если он так хочет, что бы я стал рассматривать черные стены в полной темноте что ж... почему нет?
Я обернулся и стал всматриваться. Конечно же в такой кромешной тьме ничего не было видно, и я уже хотел психануть, как вдруг... я увидел. Все стены оказались покрыты рисунками, что-то вроде наскальной живописи, только изображения были другие. Я без труда смог разглядеть каждый рисунок в мельчайших подробностях, и нельзя сказать, что был рад этому.
Там имелись, наверное, почти все сатанинские изображения: пентаграмма, перевернутый крест, статуя бафомета, голова козла, символ сатанинской церкви, всевидящее око и прочее. Помимо этого на стене так же были рисунки изображающие извращенные половые акты, насилие, и, как я понял, фрагменты из ритуала католической черной мессы. Миленько.
— Зачем всё это? — спросил я.
— Спросишь тоже, — усмехнулся он. — Это же сатанинский храм.
— А понятно... хотя я думал, что он выглядит как-то по другому.
— Как это по-другому? – не понял он.
— Ну там алтарь, иконы... – промямлил я, осознав, что никогда не был в сатанинской церкви.
— Алтарь слева, иконы справа, — последовал ответ.
Я огляделся. Слева действительно находилось какое-то возвышение высотой примерно в один метр и длинной в полтора метра. Несколько ступенек сбоку были предназначены для более удобного восхождения на это трапециевидное сооружение.
— Иногда, в основном когда проводятся большие групповые ритуалы, мы используем женщину в качестве алтаря, — поведал он.
— И тогда она ложится сюда? – спросил я.
— Именно, — подтвердил кот.
Справа было собрание икон, представляющие собой богохульные изувеченные обезображенные лики святых и более всего Христа. От этих картинок веяло чем-то зловещим, я аж поёжился, хотя и никогда не был истинно религиозным человеком.
— А чего это тебя всего аж затрясло, — сказал он, не сводя с меня глаз. — Ты же агностик.
— Я... ничего, — промямлил я, и не найдя что сказать, решил промолчать.
— Боишься, — презрительно усмехнулся кот.
— С чего ты взял?
— Я вижу, как ты дрожишь. Ты ЕГО боишься?
— Кого? – снова спросил я, зная ответ.
Он покачал головой.
— Я не боюсь дьявола, — был мой ответ.
— А я не его имею в виду, — сказал кот. – Жалкий ты человечишко.
— Хм, а ты говоришь о себе в третьем лице, — усмехнулся я.
— Ты правда думаешь, что я и есть Дьявол? – в тоне его голоса я услышал удивление.
Так и есть, всё это время я считал его воплощением самого Сатаны, и теперь, когда он понял это, разразился волной безудержного смеха. Он ржал не останавливаясь минуты три не меньше, после чего, когда его, наконец, отпустило, произнёс:
— Ну ты смешной такой.
Я смешной? Меня это взбесило!
— Я демон, только и всего, — добавил кот.
Только и всего...
— А где этот... твой хозяин, — спросил я, точнее, промямлил, имея в виду...
— Вот уж делать ему нечего, как тобой заниматься. Ты правда считаешь себя таким важным?
Претензия была неожиданной, поэтому, я не нашелся, что ответить на это.
— А как дела у... – хотел спросить я, но почему-то не смог произнести его имя.
— Как дела у Дьявола? Знаешь, лучше некуда. Я серьёзно. Мелкие склоки, злословие, зависть, лень, ненависть, жестокость, бесстыдство, высокомерие, алчность, похоть, гнев, стремление к роскоши, бесконечные войны... Ну сам понимаешь.
— Не понимаю.
— Чего ты не понимаешь? – спросил этот... демон.
— Как насчет сатанистов, или, наоборот, ханжей и всяких лицемеров, прикрывающихся верой?
— Ну само собой.
— А как насчет попов?
Тут он завис. Ничего мне не ответил, просто промолчал.
— Ты не хочешь ответить на мой вопрос? – продолжал настаивать я.
— Двадцать первый век на дворе, — хихикнул бес, — бог уже давно мёртв, если он вообще когда-то был жив...
Мы сидели на берегу реки с кристально чистой водой. Я знал, что всего этого не существует, что это всего лишь мираж, что на самом деле мы сидим на дне какой-нибудь вонючей клоаки, и мои легкие вдыхают яд, который медленно и мучительно будет убивать меня ближайшие десятилетия. Но какая разница? Есть ли смысл в объективной реальности, если ни один, даже самый развитый живой ум никогда не сможет постигнуть её. Мы все живём в иллюзиях, и у каждого, абсолютно у каждого, своя собственная реальность.
Мы воспринимаем мир через органы чувств: зрение, слух, обоняние, осязание... без этого никто никогда не смог бы познать мир, это всё равно, что быть мертвым. Но кто и что нам может дать гарантию, что всё то, что мы видим, слышим и чувствуем соответствует объективной реальности? А что если мы вообще живём в какой-то матрице, и всё, что, как нам кажется, существует вокруг, на самом деле лишь плод нашего воображения, или просто программа, как в компьютере?
Представь, ты открываешь в блаузере картинку, это может быть что угодно, ну допустим... чашка с горячим кофе. Ты смотришь на экран монитора и видишь эту самую чашку, изображение настолько высококлассное, что кажется, вот оно, стоит лишь руку протянуть... Но нет, это всего лишь изображение, нет ни кофе, ни чашки. Конечно, достаточно посмотреть за пределы монитора и ты не увидишь там этой чашки. Так что же, теория не работает? Да, если вы просто смотрите на плоский экран вашего гаджета. Но что если надеть 3D очки? А что если это очки высочайшего качества? Да, но как быть с другими органами чувств? Можно обмануть глаза, уши, но что делать с осязанием? Ни одни очки не способны заставить вас почувствовать вкус еды, аромат духов, тепло, холод, или нежную гладкую кожу любимой женщины...
Да, но кто сказал, что такого не может быть в природе? Нам кажутся невозможными такие чудеса как: бессмертие, лекарство способное полностью излечить человека от спида, рака на последних стадиях, эликсир, способный воскресить мертвых, путешествия на другие планеты, космические корабли, способные забраться в любые глубины космоса, на расстоянии многих-многих миллиардов световых лет от нашей планеты, полностью изучить вселенную и историю её зарождения, может быть даже выйти за её пределы и открыть новые миры... всё это сейчас возможно только на страницах фантастических книг. Но были времена, когда такие обыденные в современной жизни вещи как: самолет, автомобиль, фотография, телефон, телевизор, интернет, не то что не существовали в природе, о них вообще никто помыслить не мог...
Мы стоим на породе зарождения высокотехнологичной цивилизации будущего, цивилизации, которая до этого могла существовать только в научно-фантастическом романе...