Ты весьма доживёшь до моих сорока, но всё перевалив за моей протекающей ванной за двадцать один. Я копирую впредь и твои же глаза, и пока не ищу для тебя место,
Где ты
В непромёрзшей, моё и моё обожание.
Я
И влюбляемо перенимаю те детские, бедствием от руки смятые ноты, уже сублимируя лирику впредь и за нашим совместным, всё твой голосок.
Я ругаюсь с тобой и ругаю себя, что не всё моё время могу быть как ты. И запьёшься теперь уже чистой водой.
И я более не совершаю ошибок.
Откровением я
не свершаю ошибок.
Теплею по нашим осям в ощущении, я, изгибаясь, хочу повторять твои линии, жалости от, и перенимая вниманье, мне черноту расширяемых, временами и щелистых глаз на любимом, желтеющим солнцем твоём ободке.
И ты – грация, мне отдаётся в моём не счастливом всегда уж пороге, сходя, у тебя так выходит молчать, застывая, смотрю, как и ты загибаешь свои же, но ушки назад.
Я научен и правда ломаюсь в моменте, когда успеваю, но это поймать.
Ты – вина и прощение взгляда, что и я уж хотел бы принять для себя, повторяя тебе, что и правда идёт мой костюм, и мой кофе - ни то, ни другое уже не ношу, за столом, перед ужином, сохраняй меня дольше, во мне.
Отсыпайся и дольше во мне.
И могу ли я теперь думать, что после тебя
И я возле
Себя никого не оставлю?
Я на всех моих фото уже повторяю, порою ты и видишь, что да,
Выражением
Следует спать.
Нам и следует чуточку спать.
«Отсыпайся во мне»