(Рецензия на рассказ «Сахалин», автор лётчик Василий Васильевич Чечельницкий, псевдоним «полковник Чечель»)
«…И я швыряю камушки с крутого бережка
Далёкого пролива…
Показываю солнце рыбакам…»
(«Ну что тебе сказать про Сахалин?» —
песня композитора Яна Френкеля
на стихи Михаила Танича)
ч.1
Этот рассказ Васильевич предварил залихватской туристической фотографией, на которой озорной гусарский глаз Чечеля заметил лишь обнажённое женское тело :)) (смеюсь, прим. авт.), и из задорного куража, почему-то, после замечательной цитаты-эпиграфа из Кастанеды он написал: «Так вот ты какой северный олень ! В смысле - «так вот ты, оказывается, какая — туристская жизнь!» - воскликнул я (Чечель, прим. авт.), посмотрев на фотографию, которую прислали друзья, и которую Вы видите в начале этого рассказа. Память тут же услужливо подсказала множество приключений…».
Так получилось, что пришлось и мне глянуть на эту призывную фотографию, после которой, даже у любого случайного, читателя просыпается жгучее желание познавательно окунуться в перипетии туристической походной жизни. :)) (смеюсь) Правда, если тщательно протереть впечатлительные «очки», то на этой фотографии «северного оленя», показывающей «так вот ты, оказывается, какая — туристская жизнь!» читатель видит не только обнажённое женское тело, там ещё есть и другие «предметы»: велосипеды, голые мужики, камыши, снаряжение, синие плавки и неглубокая речка. :)))
ч.2
Но это всё мелочи потому, что дальше потекла, чрезмерно полноводная и бурлящая, текстовая река «Мира Чечеля». И тут уж, только держись читатель, чтобы не сбило с «ног» (кресла, дивана, стула) и голову не закружило от нагромождённой лавины событий и впечатлений. Васильевич, в своей, привычно, щедрой манере, столько «нашвыряет камушков с крутого бережка далёкого пролива, показывая солнце рыбакам (читателям)», что этот увлекательный литературный поход будет уже не только на Сахалин, а станет путешествием в жизнь.
Чечель, переполненный впечатлениями и эмоциями, не умеет иначе. Он, как жил в то время, так и пишет. Спешит сказать, успеть поделиться своим духовным богатством и огромным жизненным опытом. В каждом его произведении «гуляет» сразу целая «толпа» маленьких рассказов, толкающих и бесцеремонно перебивающих друг друга. Как писатель, Васильевич похож на восхищённого ботаника, который шагнул в поле за одной ромашкой, а нагрёб целую охапку цветов, чтобы потом щедро забросать ими головы своих впечатлительных читателей.
Мне понравилось, как точно стиль Чечеля определил Виктор Феофанов: «…писанину, которая мне по душе, (своими) характерами и чапайскими замашками,…». Даже легендарный Сундаков не смог эту текстовую лавину Чечеля разбить на отдельные рассказы. Она все его дружеские советы поглотила и смела со своего пути. :))
Лично мне, стиль изложения Чечеля напоминает манеру уникального рокера-органиста, Рика Уэйкмана (англ. Rick Wakeman). Как композитор-клавишник, он чрезвычайно плодовит и щедр. В каждой его музыкальной композиции живёт сразу большое количество тем, легко и непринуждённо чередующих друг друга. На его месте, любой другой автор раздул бы их аранжировкой до самостоятельных произведений-хитов. Например, так легендарные «Битлз» (англ. «The Beatles») поступают, талантливо превращая в шлягер, каждую свою удачную тему-находку. Так, что смело можно сказать, что Рик Уэйкман и Чечель – братья по щедрому творческому стилю изложения. Кстати, Васильевичу ещё будет любопытно узнать, что Рик является его «коллегой» и по другим «мероприятиям». Правда, Уэйкман тут в чемпионах окажется – он четырежды был женат и у него шесть детей.
ч.3
Перечитав свой текст, с недоумением, лишний раз отмечаю, что и я своим стилем письма часто уподобляюсь манере Чечеля «лютики-ромашки» собирать охапками. :)) (смеюсь) Ну, да ладно! «Чужие» читатели этими строками не «ходят», а друзья-читатели для того и бродят рядом, чтобы погреться возле наших литературных «костерков». А теперь, пора возвращаться и к литературной тропинке на Сахалин.
Но прежде, тут нужно сказать несколько слов о достойных родителях, которые воспитали самодостаточных отпрысков. Низкий поклон старикам за это. Если бы не их правильное воспитание, то не шагали бы по жизни, люди подобные Чечелю, Чкалову, Сундакову, Голтису и иже с ними.
Как пишет Васильевич, их шумная школьная ватага выпускников, задумав грандиозный туристический поход, первым делом решила «отдохнуть» от учёбы, зарабатывая целый месяц себе на туристические «командировочные». Казалось, чего проще – протянул ладошку к своим, любящим родителям и те с радостью наполнили бы её денежками. Ан нет! Не то воспитание. Вот, где истинное взросление проявляется, а не с первой сигаретой в зубах или бокалом пива.
ч.4
Заработали, перекинули вещмешки через плечи, взяли в руки походную утварь с амуницией, и тронулись в путь – завертелся водоворот сахалинских впечатлений, которые начались ещё на «берегу», после встречи с замечательным таёжным Егерем с большой буквы. О котором Чечель пишет, что: «Ему было 68 лет, но никто из нас 16-летних пацанов и спортсменов не мог за ним угнаться». А самым примечательным: «… на его лице были глаза. Они были серые, очень чистые, как горный родник и светились так, что этот свет даже метров с 30…» был заметен. Такими эмоционально-точными параметрами автор решил описать свои ощущения. Затем последовала неизбежная «парочка» сопутствующих «рассказов-ромашек» и автор приступил к изложению своих бродяжьих сахалинских событий.
Дальше было первое походное испытание проливным дождём. После таких прогулок не каждый пыл свой туристический сохранит, что бы кое-как обсохнув в холодном сарае, опять в дальний путь тронуться. И это всё, после ночёвки на голом дощатом полу, без спальников и карематов, довольствуясь только одним армейским одеялом на каждого походного «брата». Счастливое время здоровой молодости – всё нипочём! Можно и без уютной «роскоши» обходиться потому, что главное – это радость от самой жизни, когда ты ещё переполнен надеждами и силами.
Правда, мелькнула здесь в описании вынужденного ночлега, и небольшая «ложечка дёгтя» для моралистов – тут, ещё молодой и впечатлительный Чечель, не сдержав своё слово, вероломно подсмотрел красоту обнажённого женского тела. Но таков этот человек – всё, что связано с женской половиной мира, выше его эмоциональных сил. В чём он имеет мужество честно признаться.
Дальше на сахалинском направлении было короткое путешествие на пассажирском корабле. В этом месте мелькнул показательный эпизод, высвечивающий гнилую суть и агрессивный нрав американских пилотов. Местные предупредили туристов заранее о безобидных «шалостях» воздушных «партнёров», с которыми даже в космос приходится летать вместе. Но в реальной жизни это выглядело, мягко говоря, очень неприятно, когда на беззащитный гражданский кораблик, с неба резко начинает «падать» громкая стальная птица, ощетинившаяся полным боевым вооружением. Так заморские вояки, для своего удовольствия, отрабатывают, в мирное время, заход для атаки. Как это по-американски – для учёбы пикировать на чужое пассажирское судно! Ну, не с военными же кораблями так шутить.
ч.5
На другом морском берегу началось настоящее сахалинское путешествие полное новых ярких впечатлений от окружающей природы и кайф от преодоления особенно трудных участков пути. Чего только стоят одни береговые «ловушки». Идёшь себе, идёшь по отмели, собираешь дары моря, и вдруг, понимаешь, что тебе нужно было давно бежать к спасительной скалистой гряде потому, что приливная вода начала своё неумолимое движение к берегу. Да и на ближайшей горной площадке новичку-походнику не будет покоя потому, что совершенно непонятно на каком уровне закончится подъём воды. Как пишет Чечель: «…здесь самые высокие приливы, как раз на восточном побережье Охотского моря, доходящие по высоте до 12-ти с лишним метров…». А, если к этому ещё добавить высоту штормовой волны, то мало никому не покажется. Да и на высоких гребнях спасительных скал, незадачливых путников могли поджидать опасности в виде какашко-бомбометательных атак кайр, защищающих свои гнёзда. Кстати, они и «причёску» могут своим острыми клювами попортить.
Но оказалось, что это было ещё не самое страшное испытание для туристической группы Чечеля. Впереди их поджидала подлая финансовая прореха в бюджете, которая вынудила незадачливых походников перейти на подножный корм, что бы выжить и целыми добраться до обратного корабля. Заработанных денег оказалось катастрофически мало потому, что на Сахалине все продукты стоят дороже, чем на материке. Зарплата местного населения проиндексирована, с учётом этого, а вот загашник заезжих туристов не выдержал такой ценовой нагрузки. Это в наше время легко планировать свои походные затраты – подсел к компьютеру, вошёл в мир интернета и там узнаешь, что, да почём можно купить в любой цивилизованной точке планеты. А тогда это было целой проблемой.
ч.6
Поэтому, дальше в своём туристическом повествовании Чечель описывает такие ужасные «лишения», что городскому гурману, избалованному масляными кашами и белым хлебом с котлетами, я бы не рекомендовал читать подобную «жуть», для сохранности своих нервов и душевного здоровья. :))))) (смеюсь)
Вот полюбуйтесь на вынужденное «диетическое» меню для походной «проголоди», которое Васильевич описывает такими словами: «…иногда (нам на отмели) попадался морской ёрш. В длину сантиметров 40-50, в ширину 15-20, короче, стоит в воде такой вот тупой брусок, ….», «Челим (местное название) — это, как креветка, только большая, сантиметров десять в длину (ловили его руками и ели эту вкуснятину прямо в сыром виде)», «Перешли, почти полностью, на питание подножным кормом: крабы (больших размеров), рыба, грибы, ягоды, травы. В магазинах, проходимых деревень, покупали только хлеб. Потом и на него денег не осталось. Но у нас ещё был трёхлитровый бидон подсолнечного масла.». Этот продукт, вприхлёбку с хлебом - это та ещё закуска для вынужденных посиделок. :)) (смеюсь)
А, как вам понравится такой «диетический ужас», описанный Чечелем: «Здесь мы увидели, шёл косяк горбуши, слой рыбы от берега до берега, метр толщиной. Мы, как обезумели, бросились в реку, стали ловить рыбу, кто руками, кто глушить топором. Хватали, выбрасывали на берег и тут же мчались за следующей». Порядочному городскому гражданину такое читать действительно опасно – он может и собственной слюной поперхнуться. :))) (смеюсь)
Всё это больше похоже на описание пресловутой «реки с молочными берегами». Вкусно путешествовать в такой компании по страницам рассказа, хоть Васильевич и пишет, что: «…чисто подножный корм надоел уже на третий день».
ч.7
Чечелю этого мало было, так он ещё своего читателя, перед отправкой с Сахалина, попотчевал рассказом об экскурсии на рыбокомбинат для расфасовки икры, где он, со скорбным сожалением, отметил, что без «рюмки» и хлеба много икры столовой ложкой не начерпаешь. Это же надо так хлеб любить?! :))) (смеюсь) Правда, и «мы не лыком шиты» - у меня, для примера, тоже несколько рассказов на эту тему найдётся в литературном загашнике: «Невкусная красная икра», «Страсти вокруг красной икры».
В общем, наголодались бедолаги-туристы. :)) А Чечель, чтобы точнее на жалость пробить, перед отправкой «парохода» на материк, ещё и контрольный текстовый «выстрел» сделал в виде отрывка, где он описывает, как они в спасительную столовую успели забежать: «…перед посадкой на судно, чтобы ещё пообедать в местной портовой столовой, но убедились, что денег даже на одно, самое дешёвое блюдо — макароны с котлетой и чай не хватает. Сели на скамейке в парке, стали решать ребус, что делать. И тут неожиданно у меня проклюнулись качества Остапа Бендера. Попросив всех дать мне 10 минут, я обежал площадь и нашёл Соломоново решение. Четыре буханки хлеба мы взяли в магазине. Котлеты купили на улице в киоске, там они стоили на четыре копейки дешевле, чем в столовой. Макароны и чай взяли в столовой, и получился относительно сытный обед. Самое главное, что каждому досталось по четыре кусочка хлеба, а именно он оставляет чувство сытости в желудке». Я же говорил, что Чечель очень хлеб любит. Вот и прямое подтверждение отыскалось. :)) (смеюсь)
Это мне напомнило, как моя Мама в свои голодные студенческие годы 50-х годов тоже с подружками в столовую ходила. Мой рассказ «Зоя в школе, институте. Бесплатный хлеб 50-х годов.» (впервые опубликованный в 2018 году): «…Институтские годы. Послевоенное время было трудное, голодное, страну возрождали из руин…. Программа развития страны предусматривала постоянное снижение цен на товары и продукты. Каждый год объявляли о снижении цены того или иного товара. В период маминого студенчества хлеб в столовых отпускался бесплатно…. Студенты того времени жили скромно. Стипендии были небольшие, плюс посильная помощь родителей, которые тоже не шиковали….. Исходя из всего выше сказанного, в 50-е годы традиционный студенческий обед выглядел так. В столовой брали полную порцию борща (если были деньги) или стакан чая (если денег уже почти не осталось) и садились за стол, на котором хлебница была доверху наполнена хлебом. И «пировали», обильно смазывая бесплатный хлеб бесплатной горчицей. Хлеб съедали весь. Может, кто-то из мальчишек даже прятал его в карманы на вечерний ужин в общежитии с чаем?».
ч.8
В качестве бонуса, закрывающего сахалинский остров, Чечель описал стихийное боксёрское соревнование, которое он охарактеризовал, как гладиаторское. Тогда победила ничья, но тумаками партнёры умудрились обменяться заметными. Это мне напомнило рассказ тренера нашего клуба, Виталия Викторовича. Он, как-то вспоминая свои прошлые бои, со смехом описывал своё чемпионское недоумение перед зеркалом и в студенческой аудитории, в которой его сочувственно спрашивали: «На твоё лицо страшно смотреть. Ты, что проиграл бой вчера?». Виталий говорил, что и сам, стоя перед зеркалом, смутно понимал, кто же победил в бою: «Я, вроде, победил в соревновании, но подхожу утром к зеркалу и этого не вижу из-за бланшировки лица…. Так я победил или нет?». По очкам вышло, что я чемпион, а по лицу? Одно Виталия немного утешало то, что у его соперника «фотокарточка» не лучше выглядела после поединка.
ч.9
На борту обратного «парохода» Чечелю повезло подсмотреть замечательный житейский сюжет судьбоносной встречи двух одиноких сердец. Это событие, бережно и трепетно, писатель пропустил и через своё, ёмкое для чувств, сердце. После чего, родился новый текстовый ручеёк-глава под названием «Зарождение любви». Теперь можно сказать, что не только бунинский «Солнечный удар» есть, но и чечельский свет увидел. После описания случайной встречи двух пассажиров – крепкого бывало моряка Виктора, возвращающегося из отпуска и девушки, которую Чечель описал такими словами: «(она) Средних лет, на вид 30-35 лет, длинные вьющиеся волосы чуть ниже плеч, правильные черты лица, стройная фигура в длинном платье, и какая-то тихая славянская красота и покой исходили от неё».
Такой «моряк» Виктор и мне встречался в жизни мой рассказ: «Хочу я с Небом помириться. Приключения Зои.». Ещё мне понравилось выражение Чечеля, которое он использовал в описании роли книги, при обсуждении с Сундаковым: «…убедить скептиков, которые читают только меню в ресторанах и рекламные объявления, и то лишь затем, чтобы не забыть буквы,…». Верно бывалый Сундаков гуторит – с этим его мнением не поспоришь.
ч.10
В этом текстовом отрезке, после моего навязчивого умничанья, я бы завершил свою рецензию замечательно уместными словами цитаты из легендарного Карлоса Кастанеды, которые себе Чечель в эпиграф вынес:
- Запомни, Карлос, умный человек всегда во всём сомневается. Только дурак может быть уверенным в чём-то.
- Ты уверен в этом, Дон Хуан?
- Абсолютно.
Чечель закончил свой рассказ иначе: «Да, как много интересных и ярких событий хранит память. Очень хочется пожелать, чтобы нашим детям, внукам и правнукам тоже было что вспомнить, сидя у камина долгими зимними вечерами. На этой оптимистичной ноте позвольте на сегодня с вами проститься, господа, бо «настало утро, и Шахеризада прекратила дозволенные речи!».
В связи с этим, хочется пожелать Чечелю, чтобы его путеводная муза-Шахеризада подольше радовала нас своими ночными плодами литературных строк.