Старший механик Карцев сидел в кресле возле банкетного столика. Перед ним
пёстрой россыпью лежали дешёвые зажигалки. Карцев наугад брал очередную
зажигалку и чиркал пальцем ребристое кресало. Огонь, однако, не возникал.
– Бл…! Опять бракованная! – с досадой говорил дед и через плечо швырял
зажигалку в открытый иллюминатор.
Меня несколько озадачили эти манипуляции, потому что дед, мягко говоря,
был скуповат.
– Вот, купил полведра зажигалок, – пожаловался он, – и ни одна не горит!
– Почём товар?
– На доллар – десять штук!
– Наверное, китайские?
– Ну и что? Для Америки в Поднебесной делают приличный товар.
Я взял одну из зажигалок и сразу понял в чём фокус – в Штатах зажигалки
обязательно должны быть с защитой от детей.
– Евгений Викторович, – говорю, – вот тут нужно нажать маленькую пимпочку,
а потом уже чиркать колёсиком.
Дед внял моему совету, протестировал все зажигалки и вынес суровый вердикт:
– Конченные придурки, эти америкосы!
Америка постоянно обижала Карцева. Вчера ему привезли не те подшипники,
заказанные по снабжению, а сегодня, из подлости, в баре не дали пива. Бармен
потребовал у Карцева водительское удостоверение, дабы убедиться, что клиенту
больше двадцати одного года.
То, что деду под пятьдесят, было видно и невооружённым глазом. Тем более, что
стармех носил щёгольскую бородку с вкраплением благородной седины.
Униженный стармех совал в нос бармена своё разовое удостоверение, но тот был
непоколебим. В документе не было даты рождения.
– Надо было присесть в «Якоре», – посоветовал я Карцеву. – Это наш кабак.
На выходе из порта располагался популярный паб с хорошим названием “Anchor”.
Стены бара были увешаны спасательными кругами всех пароходов, когда-либо
посетивших американскую Такому. Матросы нашего лайнера также подарили
этому заведению свой сувенир. В «Якоре» было приятно пообщаться с моряками
на любом доступном языке, а то и вовсе без оного. «Кампай! Салют! Чиз!
Вздрогнем!» – это понятно всем.
– В «Якоре» пиво дороже, – отмёл моё предложение Карцев.
На судне Карцев дружил со вторым механиком. Его звали Юрис Дзуркалис.
Юриса дед «подобрал на янтарном берегу» и вырастил с четвёртого инженера
(механика воды, говна и пара) до второго механика, главного начальника над
главным двигателем. Юрис был высоким, светловолосым и до неприличия
аккуратным. Таких чистых рук и ухоженных ногтей я не видел ни у кого
из механиков.
Бывало, вечером коллеги позволяли себе расслабиться. Выглядело это так.
На банкетном столе одиноко стояла пустая тарелка. В жёлтом интимном
свете механики смолили душистую «Приму» и задумчиво глядели
в подволок. Случалось, от нечего делать, я заходил к ним в гости.
– Не желаете ли американскую «Камель»? – предлагал я и бросал на стол пачку
сигарет.
В Штатах я позволял себе шикануть – покупал крепкий «Camel» специального
замеса с турецким табаком и обязательно без фильтра.
– Для меня это слишком дорого, – говорил дед, закуривая
мою сигаретку. – Швартуйся, раз уж пришёл...
Я не страдал излишней скромностью и усаживался ближе к столу. Карцев
поворачивался к холодильнику и доставал оттуда палку твёрдого сервелата.
Впрочем, «палку» – это сильно сказано. Весь кусок свободно умещался в кулаке
стармеха и никогда не бывал больше. Острым ножом, с зубовным скрежетом
по фарфору, дед отпиливал три тонких пластика. Сквозь них можно было читать
газету. Даже мелким курсивом. В это время Юрис выуживал из темноты початую
бутылку и начислял всем скромную порцию. Стармех тут же прятал оставшуюся
колбасу в холодильник. Потом процедура с нарезанием закуски повторялась
несколько раз в зависимости от настроения.
На этот раз дед похвастался своим новым приобретением. В Такоме,
на распродаже, он купил пневматическую винтовку.
– Всего за двадцать баксов, – с удовольствием озвучил он цену.
– Зачем она вам?
– Чудак человек! В Союзе я легко сдам её за полтинник. Навар – сто пятьдесят
процентов!
Мы уже приняли по первой и в этом состоянии я становлюсь довольно
самовуверенным и немного наглым. Бегло осмотрев новенькое ружьё, я
внушительно заявил:
– Not so bad. – Не так плохо… Люфт у ствола отсутствует, пружина при взводе
не скрипит. Бабах! Спуск мог быть и помягче, но для начинающих сойдёт и так.
– Шибко разбираешься?! – с подначкой спросил дед.
– Ещё бы! Я здесь лучший эксперт по оружию.
– В прошлом годе зайцы были скромнее, – ровно сказал Юрис.
Юрис всегда улыбался и немного думал, перед тем, как что-то сказать. У него был
заметный латышский акцент.
– Обижаешь начальника, – меня понесло: – В сопливом детстве я стрелял из
поджиги и мелкашечного Парабеллума. В десятом классе – из десятизарядного
Марголина на городских соревнованиях, в армии – из Калашникова, Симонова
и ДШК. Там же – из Макарова, Нагана и ТТ. А однажды с одного залпа попал
в мишень из спаренной артустановки на сторожевом корабле.
Самое забавное – тут я нисколько не соврал. Мне хотелось раззадорить Карцева
и расколоть его на пари.
Карцев расхохотался:
– Ну, начальник! Ну, ты свистишь!
– Отнюдь! Мы, сибиряки, прирождённые охотники и для нас попасть белке
в глаз – сущий пустяк. Могу вкатить три пули одна в одну хотя бы из этой пукалки.
Спорнём?
Дед поймался на эту удочку:
– Снайпер, твою мать! – ехидно сказал он. – Давай, начальник, прямо сейчас!
– Идёт. Проигравший ведёт всю компанию в «Якорь».
– Лады!
Тут же оборудовали походный тир. На листе бумаги Карцев нарисовал круг
с крестом в центре. Мишень прикрепил кнопками к перевёрнутом табурету.
Мишень установили в спальне, а я улёгся в санузле, положив винтовку на комингс.
На расстоянии где-то около шести метров. Говорю серьёзно:
– Влепить в центр вряд ли получится. Ружьё наверняка не пристреляно. Но, три
пули войдут одна в одну. Пусть даже не по месту.
– Много текста! – оборвал меня стармех. – Пали уже.
Я успокоил дыхание, совместил мушку с прорезью и между двумя ударами сердца
плавно нажал на спуск.
Пуля оказалась в сантиметре от центра и чуть выше. Я снова зарядил ружьё
и прицелился в ту же точку – в самый центр креста. Бах! Нового отверстия
в мишени не появилось.
– Мазила! – презрительно воскликнул дед.
– Может быть, пуля застряла в стволе? – сказал Юрис и взял у меня ружьё.
Он переломил винтовку и посмотрел в просвет ствола.
– Чисто…
Дед с досадой и уже не так уверенно сказал:
– Два раза – это случайность. Давай третий, контрольный выстрел!
– Даю…
Винтовка вздрогнула в моих руках и третья пуля точно вошла в старое отверстие.
– Хорошее ружьё, – сказал я и опустил ствол. – А из хорошего ружья хороший
стрелок никогда не промахнётся.
Вечером мы отдыхали в «Якоре» и Карцев угощал меня пивом.
Юрис за себя платил сам.