Коньково. картинки детства

Алексей Чугунов 2
          КОНЬКОВО*. Картинки детства. Фрагмент


Картинка детства 1. После вечерних посиделок у тещи мы возвращались домой по задней улице из Коньково. Папа и мама идут рядом, а я еду верхом на папиной шее. Мне очень нравился этот способ передвижения. Папа тоже любил носить меня на плечах.

Картинка детства 2. Я стою на задней улице у нашего старенького погреба метрах в 50 от крыльца дома и слышу, что по улице в мою сторону тарахтит трактор. Я понимаю, что это едет мой папа и машу рукой, но папа меня не видит. Я бегу следом за трактором. Но папа спешит и меня так и не замечает. Я плачу и бегу домой. Мама меня успокаивает.

Картинка детства 3. Папа часто брал меня с собой на работу. И вот, находясь вместе с папой на его работе в кладовой, мы вместе с ним дегустируем мед. (Кладовая – это большое деревянное строение, где были отведены места, стеллажи, закрома, для размещения различных зерновых, овощей, фруктов, продуктов, которые производил колхоз или приобретал для собственного потребления. Это строение находилось в центре села у правления колхоза. Правление колхоза размещалось в доме ранее принадлежащем семье Якова Степанова Короткова. В этом же доме ранее размещалась  Коньковская  застава). Мед был в большой емкости с краном. Папа налил треть стакана меда и дал мне попробовать. После этого питья я многие годы не мог переносить мед на дух.

Картинка детства 4. В другой раз, находясь в той же кладовой, где проводилась разгрузка кузовков с клубникой, привезенной колхозниками на телегах, папа свернул из газеты обычный кулек, наполнил до верху клубникой и отослал меня к бабушке, чтобы угостить ее свежей ягодой. Папа уважал свою тещу. Он ее называл ласково – мамаша.

Картинка детства 5. То же место действия. Кладовая. Жаркое лето. Большие ворота кладовой раскрыты настежь. На входе – специальная кадка. Кадка деревянная, скрепленная обручами и заполненная водой. Кадка широкая, но низкая, удобная для мытья огурцов, помидоров и др. Папа на входе в кладовой сидит на табурете и ждет подвоза товара для приема на хранение. К папе подходит колхозник Илья Цыганов. Поздоровались. Илья присел на край кадки и облокотился спиной на открытый край ворот. Начался разговор. Потом папа позвал меня и попросил закрыть воротину, на которую оперся Илья. Воротину я закрыл,  и дядя Илья рухнул в кадку спиной и головой в воду. Сверху торчали только ноги. Папа вытащил его из воды. Сухими были только ботинки, да и то лишь одно мгновение, пока дядя Илюша держал ноги кверху. Смеху было много. Купание было приятным. Тепло. Лето. Мой папа любил пошутить. Я, правда, не знаю, как терпел он шутку над собой. Я тоже люблю шутить, но на шутки над собой обижаюсь.

Картинка детства 6. Началась война. Немцы делали налеты на Москву. Налеты, как правило, проводились под вечер. Иногда налеты проводились при вечерних сумерках, когда для наших зенитных орудий нужна была подсветка. Вдруг с земли поднимались столбы света и световые зайчики освещали летящие, как стаи черных птиц, немецкие самолеты. Это было увлекательно и страшно. Страх мой подавлял мое любопытство. С земли иногда были видны разрывы зенитных снарядов на высоте этих летящих самолетов. Утром, после налетов и работы (стрельбы) зенитных орудий, мы собирали красивые железяки и детали снарядов в виде конусообразных металлических колпаков. Набирали этих колпачков достаточно много и хвастались, у кого их больше.
Обычно у нас на всю округу ревела сирена на Воронцовском кирпичном заводе. По этому сигналу люди собирали документы, некоторые вещи и бежали в укрытие. В нашем случае таким укрытием был подвал под домом. На этот раз в подвале были: папа, мама, моя милая няня и я. Няня нас приглашает выпить святой воды. Мы пьем воду и сидим в подвале между каменными столбами-опорами, на которых сложена кирпичная русская печка. Ревет сигнал тревоги. Самолеты тяжело груженные бомбами летят высоко, тяжело и зловеще гудя: У-У-У. И вот я слышу, мое детское воображение представляет, что дом наш разваливается, бревна дома, ударяясь друг о друга, летят в разные стороны и издают такой звук: БУМ-БУМ. Потом этот БУМ-БУМ прекратился (это были залпы зениток).  Кажется, существовал  еще и  сигнал «отбой тревоги». И вот, мы слышим с улицы голос папиного друга: «Ванюшка, выходи на улицу, звучит отбой тревоги!» Голос этот принадлежал дяде, Андрею Трифоновичу Матвееву. Он стоял у дома возле нашего крыльца против кухонного окна. Мы вышли на улицу. Зенитки молчали. Самолетов в небе не было.

Картинка детства 7. Июль месяц. Папа еще был дома. Мама и папа после работы вышли полежать на травке-муравке перед домом. Я не знаю, почему мои родители решили полежать на траве. Расстелили одеяло. Легли втроем, отдыхаем. И вдруг, сирена – «воздушная тревога». И минут через 5 высоко в небе мы увидели блестящие тени десятков самолетов, которые отражали на нас лучи заходящего солнца. Мы поднялись и побежали в дом за самым необходимым для бомбоубежища. При выходе из дома я был на руках папы. Мама рядом, с сумкой. Мама закрыла двери крыльца. Мой страх и испуг не давал мне  оторваться от двери- я что было сил  держался своей маленькой ручкой за большой гвоздь, торчащий наружу и не отпускал его. А папа не смел оторвать силой мою ручку от гвоздя. И только мама смогла разжать кулачок моей детской руки. Мы втроем двинулись к убежищу, которое было в конце нашего участка в 100 метрах позади дома. Бежали мы через соседский вишневый сад. Наш участок был засеян картофелем. Хозяйка сада периодически чистила сад путем удаления (спилом) слабых вишен. И вот на такой пенек споткнулся мой папа. Мы рухнули на бегу на землю, а другой подобный пенек пришелся на грудь папы. Мама потом рассказывала, что ушиб был заметен на груди папы и через год и три месяца, когда он приехал с Дальнего Востока на переформирование в г.Подольск. Убежище наше было незатейливым. Яма размером 2+1,5+5 м. с бревенчатым перекрытием, а стены были грунтовые. К яме был пристроен вход 1+1+1. Вход был оснащен крышкой-люком на петлях. Когда мы разместились, то оказалось, там были все дети и взрослые нашего дома. Анна Ивановна и здесь предлагала испить святой воды. Дети и женщины пили воду, а мужчины вылезли из убежища на воздух. Крышка входа в окоп оставалась открытой. В это время на Деревлевском поле (метрах в 500 от нас) упала бомба. Ударная волна с грохотом закрыла крышку убежища.

Картинка детства 8. О бабушке Саше. Мы с мамой стояли на крыльце. Гудела тревога. Зенитки стреляли по самолетам. Бабушка быстрым шагом шла задней улицей, держа над головой эмалированный тазик. Мы встретили бабушку и двинулись в наше убежище.

Картинка детства 9. Нашего папу призывали в Армию несколько раз. Не менее 2ух. Помню первый призыв. Была повестка. Собрали большой деревянный чемодан и поехали в Царицыно, где был призывной пункт Ленинского района. Приехали на призывной пункт. Распрощались. Наревелись. Ждем, когда призывников увезут на машине. Вдруг папа выходит радостный. Призыв ему отсрочили на неопределенное время. Ждите, сказали, следующей повестки. Радость и счастье охватили нас. По дороге купили пива. Приехали домой. Я помню, что мне тоже налили пива. Пиво было горьким. Я помню, что окна почему-то были запотевшими и я на запотевшем стекле рисовал фигурку человечка. А папа вносил в нее какие-то коррективы.

Картинка детства 10. Наш дом стоял от шоссе метрах в 100. Когда я не был занят домашними делами, я выходил на улицу, садился на кюветный бугорок, который тянулся вдоль шоссе и наблюдал за движением. Была война. Как всегда, накануне был налет на Москву. Москву бомбили. И вот я вижу в придорожном кювете блестящие красивые штучки. Я уже знал, что это зажигательные бомбочки. Их было две штуки. Я взял одну и отнес домой. Вернулся за второй. И тоже принес к дому. От ребят слышал, что если тело бомбочки поскрести ножом, то образуется металлическая пыль, которая возгорается от спички. Я так и сделал, сижу и ножом скребу цилиндрический корпус этой штучки. Но операцию эту мне не удалось завершить. Нагрянула мама и застыла в изумлении, увидев эту картину. Она окриком остановила мои действия, отобрала обе бомбочки и сильно меня отшлепала. Куда определила эти бомбочки моя мама, я не знаю и никогда об этом не спрашивал. Чем бы закончилось мое баловство сказать трудно. Но ребята эти опыты проделывали и красочно рассказывали об этом. Хотелось это проделать самому. Но не судьба.

Картинка детства 11. Наш дом в селе располагался на задней улице, на скате оврага в сторону Москвы. Овраг проходил через село всего в 100 метрах от нашего дома. Северный склон оврага был выбран ополченцами трудфронта для возведения противотанкового рва. Противотанковый ров трудфронтовцы рыли лопатами без какой-либо техники путем создания вертикальной отвесной стены, которая становилась препятствием для танков, идущих с юга. Это была тяжелая земляная работа, которую выполняли тысячи москвичей. Но перед рвом, метрах в 30 от нашего дома, предстояло еще установить проволочное заграждение. Заграждение строилось быстро. Деревянные столбы и колючая проволока. Ширина заграждения 2-3 метра. Я даже просил маму поставить заграждение с южной стороны нашего дома, когда мне рассказали, зачем и почему строят эту колючую загородку. После создания рва и проволочного заграждения на шоссе были установлены металлические ежи в два ряда. Ежи были сварены из двутавровых балок. Они после войны долгое время лежали в придорожном кювете.

     */Это район нынешних станций метро "Коньково" и "Беляево" в Москве.