Михалыч был грешником. В силу возраста и сопутствующих заболеваний грешником и отправился в загробный мир. И не рассчитывал он на какие-то «бонусы» на суде, да все повернулось для него странно.
Умерев, попал он прямиком в комнату, заставленную стеллажами с амбарными книгами, посреди которой стоял обычный – еще советских времен, письменный стол, застланный зеленым сукном.
-Ну что, раб божий, представился? – глянул на него из-под очков в роговой оправе человек лет сорока. – Куда распределяться будем?
Михалыч пожал плечами – куда отправите.
Человек плюхнул на стол амбарную книгу в коленкоровой обложке на которой чернильной ручкой каллиграфически были выведены фамилия, имя и отчество Михалыча, а также годы рождения и смерти. Полистал ее, долго крутил ручкой механического арифмометра «Феликс» - последний раз Михалыч видел такой лет 40 назад, шевелил губами, вписывал в столбец какие-то цифры, даже вспотел немного, в конце концов остановился.
-Мда… - поджал он губы. – Несколько раз перепроверял, все одно цифры по нулям выстраиваются. Что делать-то будем?
Михалыч не понял о чем идет речь.
-Случай один на миллион, - пояснил человек в очках, - у тебя и грехов и добродетелей поровну. Давай, еще раз проверим, кайся!
Михалыч рассказал о том, как в детстве стрелял из рогатки по бутылкам и, однажды, по окну. Как курить начал в юношеском возрасте, выпивать немного позже. Как падок был до женского пола, хотя и завел семью. Обо всем рассказал, без утайки.
-Все верно, - вновь крутанул ручку арифмометра человек в очках. – И по добродетелям выходит точно такая же цифра.
-Может, кто приписал чего? – неуверенно предположил Михалыч.
-Окстись! – нахмурился человек за столом. – Тут тебе небесная канцелярия, а не земная!
Михалыч перетаптывался на месте.
Хорошее дело тело духовное – ноги не болят, спина не затекает, сердце не ноет.
-Слушай, - отвлек от внутреннего размышления его человек в очках. – Парадокс получается, однако. Тебе и в раю делать нечего, и в аду, а к месту пристроить душу надо. Ты как смотришь, чтобы полезным делом заняться, а?
-Можно и делом - согласился Михалыч.
-Значит, так. Поработаешь пока за дворника на нейтральной территории, то есть, здесь. Мне бы с бумагами разобраться окончательно, ты же с уборкой и выручишь. А там зарекомендуешь себя положительно, похлопочу о твоем дальнейшем продвижении по службе. Идет?
Придворник – так звали человека в очках, провел ознакомительную экскурсию.
-Слева дорога в ад, справа – в рай, не перепутаешь. Здесь – нейтральная полоса, на ней грешники и праведники разделяются каждые в свою сторону. От праведников хлопот никаких – народ воспитанный, культурный, а вот грешники сорят. Духовные тела, не физические, бумажку не кинешь, окурок не выплюнешь, но сорят иначе: кто грех старается тяжкий сбросить по пути в ад, кто с перепугу и редкие добродетели роняет. Беспорядок получается на нейтральной полосе, вот и прибирай за ними.
Вручил Миалычу метлу, провел инструктаж по технике безопасности, да и был таков.
Старику махать метлой не в первой – долгие годы подрабатывал, подметая двор дома, где жил в одной из квартир. Платили мало, но убирал он на совесть, отчего только благодарности и выслушивал.
И потекли дни похожие один на другой.
Чтобы в рай кто из знакомых направлялся, не видел – редко туда души сворачивали, а вот налево очереди были, что в лихие девяностые за продуктами.
В рай вели одни огромные золотые ворота, возле которых стоял на своем посту апостол Петр – чинный и благообразный старец с ключами в руках. А в ад вела добрая сотня дверей, каждая из которых была обычной, железной, только без ручек и замочных скважин. И, что интересно, на каждой мелом было выведено название наказания на старославянском языке. Правда, на одной все же висела медная табличка с надписью «VIP», и входили в нее души прилично одетых и очень состоятельных при жизни людей. Но и вопили они за ней прилично – громче всех, уж как вопили!
Именно по левую сторону чаще всего видел Михалыч знакомых, и жалко ему было их, до слез жалко. Пробовал молиться за такие души, да куда там! Искрить так начинало в голове, что мысли и слова путались – выходит, не положено было.
-Михалыч! – услышал он однажды шепот из серой унылой очереди.
Сосед по даче Васька!
-Выручай, друг! – снова прошептала тень. – Замолви за меня словечко, уж очень не хочется на сковороде жариться…
Васька был хорошим соседом. У них обоих были «Жигули» и они часто выручали друг друга запчастями, пили пиво, когда и что покрепче. Да и жены их между собой дружили, и вот те на – сосед здесь, хотя моложе был лет на пять!
-Инфаркт, - прошептала тень. – Так поможешь?
Михалыч сделал все, что мог – поговорил с Придворником.
-Не положено! – сурово отчитал тот старика. – Суд небесный, не суд земной, тут смягчений быть не может, здесь каждому по заслугам, иначе о какой справедливости может идти речь?
Год отработал Михалыч дворником. Столько за это время разного духовного мусора выгреб – с пирамиду Хеопса! И захотелось ему в отпуск.
-Хм, - посмотрел на него Придворник. Он снял и протер кусочком облачка свои старомодные очки. – Прецедента такого у нас еще не было, но проконсультируюсь.
И Михалычу дали отпуск!
-Лети на землю, - напутствовал его Придворник, - да не задерживайся там надолго. И помни, летишь в отпуск в духовном теле, бесплотно, то есть. Так что посмотреть на родных и близких можешь, а помочь им как-то, поговорить с ними, нет. А я пока за тебя метлой помашу.
Перекрестил старика, да и отпустил на землю.
Дома все было нормально. Дети работали, внуки учились - в достатке не купались, но и в нищете не барахтались. Отвел душу Михалыч и вернулся на нейтральную полосу, где все знакомо до мелочей. И отработал на ней еще много лет, пока не перевели его поближе к раю.