Исаак Левитан .Берёзовая роща. 1885—1889.Бумага на холсте, масло. 28,5 ; 50 см Государственная Третьяковская галерея, Москва
Левитан задумал эту картину и начал работу над ней в Подмосковье, когда он проводил лето 1885 года на усадьбе Киселёвых «Бабкино», находящейся на реке Истре, недалеко от Нового Иерусалима. А заканчивал Левитан эту картину в 1889 году, будучи в Плёсе — небольшом городе, расположенном на правом берегу Волги, куда художник приезжал в течение трёх лет, с 1888 по 1890 год, и где он создал многие известные картины.
В XIX веке Плёс принадлежал к Костромской губернии, а в XX веке вошёл в Приволжский район Ивановской области. Плёсская берёзовая роща, которую выбрал Левитан, была расположена на окраине города, недалеко от кладбищенской церкви под названием Пустынка. Художник пришёл туда с картиной, начатой в Подмосковье, и в конце концов завершил её.От начала работы над картиной до её завершения прошли четыре года.
Художник столь тщательно работал над своей "Березовой рощей" неслучайно. В русской культуре береза играет особую роль. Еще с древнейших, языческих времен, для славян это дерево было важным для многочисленных обрядов. Береза символизировала благополучие, женское начало и здоровье. Художнику было отлично известно особенное отношение русского человека к белоствольной красавице, поэтому и работа не была для мастера простой.
Вся картина наполнена радостным светом, подвижные тени, мастерски переданные автором, рождают это игривое настроение картине. Интересно, что стволы деревьев рождают ассоциации с людьми на гулянье.
Десятки оттенков зеленого, желтые солнечные блики, голубые цветочные вкрапления, березовая белизна - все вместе сливается в красочный ансамбль, создающий настроение картины.
Используя прекрасное владение перспективой, автор как будто увлекает взгляд зрителя в глубину рощи, заставляя работать фантазию, сочинять некое "продолжение" сюжета.
Мастерски выполнены мельчайшие детали, которые делают картину необыкновенно реалистичной. Но главным в работе остается свет, он выступает главным героем сюжета, привнося в него отголоски древнего сакрального характера "счастливого" дерева славян
Студент Борис Липкин утверждал, что вспомнил слова художника: «Доделать картину порой очень сложно», - сказал Левитан. Иногда я боюсь испортить один удар. Вот они, «зрелые», повернулись к стене ... чтобы закончить, иногда нужно два-три удара, но ни один не решит сразу » .
Искусствовед Владимир Петров писал:
"Интересно сравнить «Берёзовую рощу» Левитана с аналогичной картиной Архипа Куинджи, пользовавшейся тогда широкой известностью у русской публики («Берёзовая роща», 1879). Если Куинджи воспринимает свет солнца, как величественное, непостижимое, влекущее к себе человека физическое явление, то Левитан смотрит на мир, имея в основе отношения к природе некий психологический модуль человечности.
Берёзки являются в его картине не только сгустками света и цвета, зажжёнными потоком солнечных лучей, но и самыми веселыми и светолюбивыми из деревьев, улыбающимися навстречу солнцу и живущими, как и все вокруг них, своей жизнью, душевно близкой художнику."
А художник Борис Иогансон отмечал:
"Самый факт возможности работы над пейзажем, таким небольшим, в течение нескольких лет, с перерывами, снова возвращениями к этой теме и сохранением при такой длительной работе непосредственности ощущения и такой пленительной свежести самой живописи меня просто поверг в изумление, и до сих пор я не перестаю изумляться этому совершенству, этому бриллианту даже в творчестве Левитана.
На первый взгляд картина «Берёзовая роща» не пленяет нас какой-то особенной композицией, каким-то изыском композиционного порядка, но если мы всмотримся глубже и внимательнее, то увидим, что композиция необыкновенна, необычна. Всё представляется случайно увиденным, но на самом деле это очень продуманная, блестяще организованная и очень сложная композиция… »
ЧЕХОВ О ЛЕВИТАНЕ И БЕРЁЗОВОЙ РОЩЕ.
Чехов обратился к сердечному признанию Левитана, написанного на работе над «Березовой рощей»: «Я никогда не любил, поэтому природа не была так чувствительна к этому, я никогда не чувствовал, что божественное что-то разлилось повсюду, но не каждый видит, что даже не может называться, потому что оно не поддается рассуждению, анализу и достигается любовью. Без этого чувства не может быть настоящего художника » .
А ведь герои Чехова и тогда будут спорить: «Какие красивые деревья и какие, по сути, должны быть рядом с ними прекрасной жизни», «Обрезание» песни «Березовая роща близка к творческому методу» самого Чехова, который утверждал, что когда история уже написана, чтобы сделать ее лучше, нужно отбросить начало и конец.
Однако важнее, чем «Техническими» аспектами близости у Левитана была эмоциональная поддержка, которую он давал дружбе с Чеховым. В бабкинскую »эпоху Чехов писал со своим другом Левитаном, архитектором Федором Шехтелем: « В природе столько воздуха и выражения, что нет сил описать ... Каждая сука кричит и просит, чтобы она была написана Левитаном ... " .