В былые времена, около пары тысяч лет тому назад, как сказывали мои предшественники, в ныне гиблых, всегда заснеженных, тёмных и полных кровожадного зверья лесах царствовало невиданного могущество существо, царь всего живого на этой земле - золотой грифон.
Ещё тогда вечнозелёные хвойные леса покрывали огромную часть острова, веками оставались нетронутыми. Но и остров этот не был необитаемым: по берегам его рек, у подножий немногочисленных горных хребтов теснились небольшие деревушки, жители которых, оберегаемые грифоном, не знали бед, целыми поколениями занимаясь скотоводством и земледелием. У них не было недостатка ни в воде, ни в пропитании, каждый стремился с самого детства обучиться какому-либо ремеслу. Каждый год, по осени, после сбора урожая, каждая деревня собиралась у окраины леса и высаживала по одному кедровому древу в знак благодарности своему хранителю. И даже враг ни на милю не мог подойти к берегам острова, натыкаясь лишь на невидимую стену, за которой человек с недобрым умыслом мог увидеть разве что ту же водную гладь Сухого океана.
Беззаботная жизнь развращает человеческую душу... Пали жертвой людской жажды власти первые стволы вековых древ, дым теперь вместо облаков заволакивал небо. Лесные звери, лишенные дома, не в силах сбежать или укрыться, гибли у океанских берегов, пески которых веками скрывались под грудами соляных кристаллов. Плодородные земли, из года в год кормившие людей и скот, превращались в жуткие пепелища, ни что не могло встать на пути властолюбия. Толпа одичавших деревенщин, проникнув в самую чащу соснового леса, пленила спящего на поляне у подножия холма царя природы. Они желали заполучить в качестве трофея его сияющую орлиную голову, но правду говорили местные легенды: зверь не падет от руки существа с чёрной душой и холодным сердцем... Тогда они предали огню его родную поляну, а зверя приковали тяжёлыми шипованными цепями к старой обугленной сосне, стоящей на вершине того холма, и один из них вонзил кривое копье в грудь золотого грифона, не сумев смириться с его невредимостью. И поверг землю в ужас оглушительный, полный боли вой, бросалось из стороны в сторону некогда могучее, а ныне раненое, обезумевшее существо, не пролившее и капли крови своих истязателей. Его оставили одного там, у сосны, биться в бесконечной агонии.
Так шли дни, недели и месяцы, пока в священных лесах острова всё так же творились бесчеловечные зверства, несмотря на то, что их обессилившего хозяина уже давно погребла под себя груда золы и пепла.
Земли острова поглотила серая печаль, перестали петь птицы, распускаться и благоухать цветы, уцелевшие пшеничные поля изнывали от бесконечной засухи. Казалось, что даже солнце давно уже не поднималось над горизонтом. Тем временем полумёртвое, измученное и безумное сознание царя всего живого порождало страшные вещи.. Те жалкие остатки священного леса, до которых ещё не успели добраться жадные руки властолюбцев, теперь охранялись жуткими ордами нежити, жестокого и ненасытного зверья, чей рёв пробирал до глубины души каждого, а тех, кто всё же осмеливался пробраться в лесную чащу, орда разрывала на части и вплетала в сосновые ветви белые обглоданные кости. И даже сейчас можно найти костяные поляны в самой глубине этих чащоб.
А за зверьём пришел и мор. Жертвой страшных болезней пал почти весь скот, голод и холод не щадил ни детей, ни стариков. Больных и обессиленных бросали на обочинах дорог в надежде, что зверьё, насытившись, не тронет деревни. Сбившийся с пути народ охватило отчаяние...
И тогда пришли четверо. Трое мужчин и женщина: всадница, пеший рыцарь, старик и врачеватель. Их кожа была бледна, волосы были цвета снега, а глаза - цвета солнца. Они искали кров в ближайшей к берегу деревне, но там им отказали. В селении, что у подножия волчьей горы за одну ночь в коровьем сарае с них взяли последний кошель серебряных монет. Они не перечили. В четвертой по счету деревне их приютила пожилая женщина, накормила и обогрела. Она узнала от них о том, что привело их сюда, о том, кто они такие. Последние из своего рода. Около сотни лет скитались они по свету, гонимые людьми. Их прозвали белыми волками, но почему - никто не знал, а они молчали, но видели все, что людьми они не были. Поведал народ странникам свою историю и пообещал предоставить им дом, земли и долгожданный покой взамен лишь на одно - избавление острова от напастей и нежити.
Следующей ночью под покровом темноты они покинули селение. Пегий голубоглазый жеребец рыхлил землю и мокрый пепел мощными копытами, а вслед за ним по утоптанной дороге мчались три белоснежных зверя, три громадных волка, не уступающих размерами могучему тяжеловозу. Они добрались нетронутыми до того самого холма, где, почти окаменев, лежал царь священных лесов, пронзенный ржавым наконечником копья. На вершину поднялась лишь Она, спешившись с коня ещё у подножия. Единственное, что было видно с того холма - усыпанные пеплом поникшие вершины вековых сосен и елей, а в самом его центре возвышалось до половины истлевшее, обугленное древо, увитое массивными цепями, будто плющом. Под этим деревом еле заметно и слабо вздымалась пепельная гора. Женщина подошла почти вплотную и, протянув руку, смахнула серые хлопья. В этот же миг её ладонь коснулась грязно-жёлтого потрепанного пера. Гора всколыхнулась, зола, грязь и пепел полетели в разные стороны. И вот спустя пару мгновений встретились взглядом две пары одинаковых солнечно-жёлтых глаз. Она схватилась за рассохшееся древко старого копья и рывком выдрала его из груди золотого грифона. Зверь взревел и рухнул на земь. Она опустилась на колени рядом с ним. И тут ей послышался шелестящий, будто бы человеческий, шепот: "Моё солнце давно опустилось за горизонт, но твоё пока лишь близится к рассвету." Он в последний раз взмахнул растрепанными грязными крыльями, его силуэт рябил и расплывался в глазах девушки. И буквально через минуту о когда-то существовавшем могучем звере напоминала лишь вмятина в груде грязи да... сияющее золотое перо у её ног. Помедлив с мгновение, она взяла его в руку, но... и оно тут же рассыпалось, сверкнув в первых лучах восходящего солнца.. Белла оглянулась вокруг. На чистое утреннее небо медленно выплывало долгожданное солнце, а под её ногами хрустнули хлопья снега. Пепелища, оставшись безжизненными пустырями, превратились в заснеженные поля, а ветви старых сосен и елей покрывал уже не забивающий глотку пепел, а мягкий белоснежный ковер. За спиной Беллы всхрапнул Рудый, пегий жеребец. Её брат, отец и верный старый друг стояли чуть поодаль, почтительно склонив головы.
А спустя буквально пару сотен лет они так же стояли рядом с Верховным на крепостной стене Золотого Грифона - непреступного замка, воздвигнутого Белыми Волками в честь вечного хранителя острова Сириус и вечнобелых священных лесов.