ГЛАВА 22. ЗВОНОК ИЗ НИОТКУДА
Ноябрьское утро (впервые за несколько дней) радовало солнцем и прозрачно-голубым небом. В воздухе висела морозная дымка, а деревья были украшены снежным кружевом.
"Боже, как поэтично!" – пронеслось в моей голове, пока я пыталась открыть глаза.
Получалось не очень. Глаза открываться не хотели, но я, неимоверным усилием воли, всё таки заставила их распахнуться. Первое, на что наткнулся мой сонный взгляд – симпатичные шторки из бледно-сиреневой органзы, которые я повесила, повинуясь… Чему?.. И что я, скажите на милость, делаю в кресле? Застонав и схватившись за голову (знаете, такой привычный жест, когда голова не болит, но человеку нужно вспомнить нечто важное), перемещаю взор чуть вправо и… вскакиваю.
– А где мой ноут? – вопрошаю в пустоту. – Всегда, вроде, на столе лежал. Может, я его переложила в другое место?..
В панике начинаю обыскивать ящики стола, шкафа и почему-то антресоли. С ними тоже идёт некая ассоциация, но я отмахиваюсь. Какой-то смутный образ всё время всплывает перед внутренним взором: шляпа-таблетка, изъеденная молью, старое пальто поверх халата и одна поношенная тапка на полу… Ох, лучше б перед моими глазами ноутбук появился! Мучительно пытаясь вспомнить, что же было накануне (да и вообще в последние несколько недель), иду на кухню, в глубине души надеясь, что мой верный соратник по творчеству лежит на одной из полочек.
И вновь что-то необъяснимое вспыхивает в сознании. Не яркой лампочкой, скорее призрачным отблеском, похожим на застывшие в воздухе осколки сломанного кадра. Многочисленные полки и шкафчики, заваленные банками, склянками и холщовыми мешочками. Пучки высушенных трав, котелок на огне с пузырящимся зельем и захмелевший от того самого зелья Кот, устроивший дебаты с Вороном… Русалка, вытянувшаяся на златой цепи, и толпа добрых молодцев, стоящих у зелёного дуба и восхищённо глазеющих на невероятной красоты хвост…
Я зажмурилась. Помотала головой и вновь открыла глаза. Обвела кухню немигающим взором, испытывая странные ощущения. Они, будто отголоски неразборчивого эха, кружились вокруг, ввергая в пучину… Чего? Тоски? Грусти или депрессии?.. Нет, не то. Тогда, что же? Не могу объяснить. Вот так всегда случается после пробуждения: точно помнишь, что снился яркий, отчётливый сон и в этом сне каждое движение и слово казалось продуманным, осмысленным. Но потом – бац! – всё теряется в блеклом тумане. Остаются лишь смутные очертания, которые невозможно поймать и трансформировать в объёмную картину. В общем, не складывался у меня пазл, но было стойкое ощущение, что в ускользающих видениях есть некая… взаимосвязь.
Приуныв, я поставила чайник. Надеюсь, хоть кофе взбодрит! Занявшись приготовлением завтрака, на некоторое время забыла о призрачном сне. И только неясная мысль, маяча на периферии сознания, вызывала беспокойство. Даже тревогу, за которой следовал страх.
"Синдром навязчивых состояний. Или симптомы панической атаки".
Хотя, с чего бы?..
"Может быть, нечто, связанное с отсутствием работы и денег?" – думала я, медленно помешивая гречневую кашу, в которую неплохо было бы, добавить свежую зелень и тёплое парное молоко…
Почти впав в состояние транса, я едва не унеслась в опасное путешествие по тропинкам собственных рассуждений, как вдруг зазвонил телефон.
"Наверняка, коллекторы", – это «предчувствие» повергло меня в панику, и именно в этот момент я вспомнила: ноутбук забрал один из них. В счёт долга. Задрожав подобно трусливому зайцу, всё таки ответила:
– Алло.
Сначала на том конце стояла оглушительная тишина. Я СЛЫШАЛА, как она клубится, уплотняется и становится чем-то… мыслящим. Потом раздался невообразимый треск, шипение и сильные помехи, какие бывают на частоте, не занятой радиостанцией.
– Алло! – повторила я, напрочь забыв о гречневой каше и кофе. – Говорите, я вас слушаю!
– Привет, Ло… – раздался сквозь треск далёкий женский голос. Он доносился будто из помещения с хорошей акустикой, потому что отчётливо слышалось гулкое эхо. – Просила тебя позвонить, но ты не вышла на связь…
– Кто это?.. – пролепетала я, скукожившись от ужаса, УЖЕ догадываясь, С КЕМ разговариваю. Но мой мозг отчаянно сопротивлялся возникшей гипотезе, упорно доказывая, что подобных вещей НЕ СУЩЕСТВУЕТ.
– Как у тебя дела?.. – спросила ОНА.
Я чуть телефон не выронила: так сильно тряслись руки. Но воспоминания оказались сильнее страха. Промелькнули за долю секунды, несмотря на сопротивление рационального ума.
Ло… ТАК меня мог называть только один человек. Вообще-то, меня Ларисой зовут, но близкое окружение называет Лорой. И только ЕЙ было позволено звать меня Ло… Моя милая, любимая младшая сестрёнка. Её не стало несколько лет назад. Погибла от рук пьяных подонков, когда ей было девятнадцать… Трагедия? Да! Невосполнимая, горькая утрата, с которой невозможно смириться!.. Многие люди говорят, что прошлое нужно принимать таким, какое оно есть и отпускать, но… Знаете, боль от потери близких притупляется с годами. Не уходит, а впадает в спячку, чтобы потом пробудиться и вновь дать о себе знать. И это невозможно остановить. Невозможно вот так просто взять и выбросить её за пределы себя для того, чтобы жить, делая вид, что ничего не случилось…
Но я стараюсь о трагедии не вспоминать, а хранить в памяти лишь лучшие, светлые моменты. Например, долгие пешие прогулки по вечернему городу. Особенно ранней сухой осенью, когда сентябрь только-только начинает украшать листву позолотой. Безумный шопинг в каком-нибудь торговом центре, с обязательной тратой всех карманных и заработанных денег. Дождливые вечера, проведённые за чашечкой горячего чая и задушевными разговорами… Иногда, ночные посиделки в зимней ночи, когда забравшись на кровать и укутавшись в тёплый плед, мы тихо слушали любимую музыку и делились мечтами друг с другом… Отправиться вместе в путешествие по Европе... Создать творческий тандем и вместе писать книги о романтической любви или невиданных мирах. Творить свои собственные Галактики и… всегда, ВСЕГДА быть вместе… Даже, если выйдем замуж, и у нас появятся семьи. Даже, если будем жить на разных континентах. Или на противоположных концах Вселенной…
Знаете, после смерти сестры в квартире ещё долго стоял аромат её любимых духов, хотя флакон давно закончился, а она так и не купила новый… Ещё были сны. Неправдоподобно яркие, насыщенные и бередящие душевные раны. В этих снах ОНА была прекрасной и… живой. Ощущение объятий сохранялось в течение десяти минут после пробуждения, когда я лежала, боясь даже дышать, и слушала отдалённое эхо её голоса: «Не плачь, не грусти обо мне. Не надо… Помни, что я люблю тебя…». Но не плакать я не могла. Для меня это оказалось слишком тяжёлым потрясением. Слёзы сами лились из глаз, и мир тускнел. Сжимался до размера горошины, терялся где-то в сумрачных видениях, наполняя невыносимой горечью всё, что раньше имело хоть какой-то смысл. Хуже, чем мне, было только родителям…
С тех пор много воды утекло. Но временами у меня появляется стойкое ощущение её присутствия рядом. Едва уловимые прикосновения к волосам в момент засыпания. Внезапное тепло, возникающее на правой щеке, будто кто-то невидимый осторожно касается ладонью, чтобы успокоить и придать сил. Лёгкие шаги в ночной темноте и звук открывающейся двери, а по утру вмятина на постели там, где её быть не должно… Голубые глаза нашего (ныне почившего кота), всматривающиеся в пустоту. Его внезапные срывы с места к входной двери. Он всегда так делал, когда моя сестра возвращалась домой. Ждал её, сидя на пороге, радостно мяукал, как только она входила в дом. Он очень ЛЮБИЛ её… Не ел несколько дней после того, как её не стало. Думали, не выдержит. Слишком сильной была тоска по любимой хозяйке. Но, вопреки всему, прожил ещё три года и умер от старости. Он у нас долгожителем оказался. Почти шестнадцать лет…
Я по-прежнему люблю пешие прогулки. Особенно в вечерние часы, когда дневная суета растворяется в мягких сумерках. Только теперь гуляю в одиночестве, размышляя над перипетиями судьбы или просто слушая музыку. По-прежнему сочиняю истории или преподношу будничную реальность, слегка украсив её огоньками волшебства. Пытаюсь даже сказки писать, но получается пока не очень… Но каждое моё произведение – будь то сентиментальный роман или фантастическая новелла – посвящено ей. Той, которая была светом в моей жизни, и остаётся им до сих пор. И я всегда буду помнить о ней, пока бьётся моё сердце. До последнего своего вздоха…
Слёзы уже застили глаза, а потом вдруг хлынули водопадом и мир вновь уменьшился до размера горошины.
– Алло… – дрожащим голосом лепетала я, сжав телефон так, что он едва не раскололся на мелкие кусочки.
– Как у тебя дела, Ло?.. – долетело до меня приглушённое эхо.
– Вас плохо слышно! – закричала я. – Говорите громче! Сестрёнка, это ты?..
И тут связь резко оборвалась. Будто некто невидимый одним ударом перерубил провода. Тишина упала на голову увесистым мешком, оглушив до такой степени, что я перестала соображать. Внутри билось лишь одно желание: перезвонить на высветившийся номер, разузнать хоть что-нибудь!.. И это желание перебивало ощущение невыносимой тоски. Оно было похоже на то, как если бы человеку вручили надежду, которую он давно искал, а потом неожиданно отняли, оставив его в абсолютной растерянности и с одним вопросом: почему?!.. Я стояла посреди кухни с телефоном в руке и задавала именно этот вопрос. Опомнилась только тогда, когда уловила густой запах гари.
Бросившись к плите, узрела ставшую несъедобной кашу и испорченную кастрюлю. Что ж, кастрюля не боль – её можно выкинуть и купить новую. Даже лучше прежней. И никто не станет скорбеть о кухонной утвари, с доблестью отслужившей свой маленький срок…
http://www.proza.ru/2019/02/04/701