Алекс сделал шаг. Потому что, вроде как, уже не страшно. Вроде бы уже всё переболело, перегнило, высохло и превратилось в прах, развеянный по ветру. И не то, чтобы он не хотел жить – дело совсем не в этом. А как раз в том, что уже не страшно. Он понял только теперь, в эту самую минуту, когда до конца осмыслил, что ему сейчас предстоит сделать. Возможно у каждого человека есть свой порог. Когда уже не страшно, значит уже пора.
Алекс сделал шаг. Потому что уже не интересно. Ничего. Фильмы, книги, музыка – это всё никому не нужный хлам, пустая трата времени. И слово какое придумали: «саморазвитие». Бред. Зачем? Для чего? Смысл? Конец всё равно один, всегда и везде. И те, кто всю жизнь в поте лица старается накопить как можно больше знаний, вещей, денег. Ещё никому не удалось забрать с собой ТУДА хоть крупицу из вышеперечисленного. Значит ТАМ это не нужно. Алексу почему-то казалось, что уходить нужно вообще пустым. Морально и физически. Постараться отключить сознание и не думать ни о чём. Тогда переход будет быстрым и безболезненным. Алекс разделся, аккуратно сложив одежду на стуле.
И сделал шаг. Потому что вокруг было всё плохо и виноват в этом был только он. Ему это твердили постоянно. Так настойчиво и с такой интонацией, что он сам начал в это верить. И хотя в глубине души он знал, что виноват далеко не во всём, но жить с этим было невыносимо. Хотя бы потому, что время упущено и исправить ничего невозможно. В голове вдруг сложились строки:
Среди сотен прочитанных книг,
И десятка не сказанных слов,
Существует один только миг
Этот миг умещён в пять шагов.
Алекс поначалу было дернулся к компу, чтобы записать, но тут же одумался. Кому нужны его весьма посредственные стихи? Он был реалистом и прекрасно понимал, что та небольшая аудитория его поклонников проживёт и без них.
Алекс сделал шаг. Потому, что сейчас это было всё, что он мог сделать. Сейчас это было то, чего он хотел. Потому что по-другому никак. Говорят, безвыходных ситуаций не бывает. Так говорят прежде всего те, у кого вся жизнь ровная и гладкая, как Варшавское шоссе. И такая же однообразная и скучная. Жизнь должна бурлить, бить кипящим гейзером. Она должна изобиловать ямами, рытвинами и ухабами, как это было у Алекса. Жизнь должна быть такой, чтобы в пятьдесят лет, человек, уставший и измотанный от жизни хотел лишь одного – уйти из неё. Тогда будет легко. И этому самому человеку, и окружающим его людям. Кто думает иначе, тот либо глупец, либо слабак.
Алекс открыл окно и встал на подоконник. Двадцать второй этаж – без шансов. Ночной город приветствовал его сотнями огней и… сказочной, войлочной тишиной. Тишина ворвалась в комнату, заполнив в ней все углы и все щели. Она завораживала. Как же достал этот вечно орущий телевизор, эти вечно гудящие машины. Внизу, по зеркальной глади Варшавского шоссе нёсся роскошный спортивный «Кайман» ярко алого цвета. Рёв турбированного двигателя мощностью в 300 лошадиных сил порвал тишину на тысячи лоскутов. И она повисла клочьями на фонарях, на деревьях и под крышами домов, колыхаясь бахромой рваных краёв от лёгкого дуновения ветра. Алекс ухватился за край лоскута, потянулся всем телом, аккуратно, чтобы не повредить лёгкую материю, которая к слову уже начала срастаться. И пространство вокруг замерло, оно сделало глубокий вдох и задержало дыхание. Пространство чего-то ждало. Ждало его – Алекса. Алекс сделал шаг…