К великой и долгожданной радости Полины город Могилев в конце июня был освобожден от немецких захватчиков. Она решила, не откладывая больше, отправляться на поиски сына. Замполит Бортинская хорошо знала об ее беде и поэтому сразу без разговоров дала три дня отпуска.
Добравшись на попутках до той железнодорожной ветки, на которой их поезд разбомбили в сорок первом году, Полина засомневалась, туда ли приехала? Места ей были хорошо знакомы по довоенной жизни. Каждое лето она ездила к матери в гости по этой железной дороге. А теперь куда ни глянь – страшные следы прошедших здесь боев. «Господи! Сколько же здесь народу полегло», – с ужасом подумала Полина, глядя на братские могилы. Там где должна была быть деревня по ее памяти, ничего почти не было, она была полностью стерта с лица земли. Полина пошла дальше по направлению к Могилеву. Встречая людей из местного населения, она расспрашивала их о своем сыне, но все попытки узнать хоть что-то, ни к чему не приводили. В охватившем ее отчаянии, она продолжала идти, пока не дошла до землянок, у одной из них сидела женщина, с маленьким мальчиком на коленях. В груди у нее, что-то ёкнуло, так показался знакомым ей силуэт этого ребенка, что Полина ринулась к ним с криком:
– Тёма!
Женщина вздрогнула и прижала сильнее к груди своё дитя.
– Тёма, сынок! Это я, мама твоя.
– Вы кто? – испугалась женщина. – Это моя дочь. Не смотрите, что без волос. От вшей наголо побрила.
Полина села рядом с женщиной и громко заплакала.
– Не плачьте, не надо, – как-то безучастно произнесла женщина.
– Я сына ищу, – всхлипывая, сказала Полина. – Наш поезд в сорок первом недалеко тут разбомбили, и я потеряла его. Меня ранили.
– Ничем тебе, гражданочка, помочь не могу. Я тут сама пришлая. Вот недавно Могилев освободили, и я пошла в сторону Орши. Там, может, поезда начнут ходить, и домой поеду как-нибудь. Мы из Твери. Война началась, а мы у матери мужа гостили. Ничего про мужа не знаю, где он, что с ним? А родители его от голода умерли, нам с Марусей свою долю еды скармливали. Тяжело было под немцами жить, – голос ее был тихий, отрешенный. – Добрые люди вчера приютили нас тут. Отдохнем и дальше пойдем.
– А где люди-то?
– Бабушка в землянке, а муж ее куда-то ушел с утра еще.
Из землянки на голоса вышла пожилая женщина.
– Каго шукаеш, дзяучына?
– Сына я своего, бабушка, здесь в сорок первом потеряла. Поезд наш разбомбили. Может у вас тут с кем-нибудь живет, – в который раз уже за этот день произнесла Полина и с надеждой посмотрела на нее.
– Не, не ведаю, таких тут няма, – покачала головой она и снова зашла в землянку.
Из соседней землянки вышла женщина и, поставив руку козырьком над глазами, посмотрела на Полину, выплеснула что-то из миски в траву и снова вошла внутрь. По дорогам ходило много людей, и на них никто уже особенно не обращал внимания. Люди были сами голодны, и попрошайкам дать было нечего.
День уже клонился к закату, Полина решила попроситься остаться на ночевку. Она зашла внутрь землянки. Спертый воздух ударил ей в нос. Привыкнув к полумраку, она спросила у неразговорчивой женщины:
– Бабушка, можно я у вас останусь переночевать?
– Не. Идзи да Симки. У яе никога няма, яна тут побач жыве.
Полина вышла из землянки и прошла к соседней. Зайдя в такое же сырое и мрачное жилье, она спросила, нельзя ли остаться на ночлег?
– Тут кладзися, – ткнула в угол женщина и сама улеглась на ворох какого-то тряпья.
Полина легла на указанное место, положила под голову свою котомку и, полежав немного, уснула.
Утром она проснулась от неясного шума. Женщина швырялась в своих вещах и что-то бурчала себе под нос.
– Здравствуйте, – поздоровалась девушка с хозяйкой.
– Добры дзень.
Женщина сказала ей сразу, что ничего кроме воды она дать не может и налила в побитую кружку теплой воды.
У Полины было несколько сухарей, один она протянула хозяйке землянки, а другой начала грызть, запивая неприятной на вкус водой.
«Если сегодня ничего не выясню, завтра нужно будет возвращаться в отряд, – безрадостно подумала она, допивая воду. – До Могилева осталось несколько километров пройти, только где там искать его в разрушенном городе?»
Полина шла по пыльной дороге, ни одна машина, проезжавшая мимо, не останавливалась. Вдруг она услышала знакомый голос.
– Полина! Полина!
Перепрыгнув через борт, из машины выпрыгнул Виталий.
Он бросился навстречу Полине, обнял ее и возбужденно спросил:
– Как ты тут оказалась? Вот так встреча! Я ехал и думал о тебе. Ты получила моё письмо? Я писал тебе про наших москвичей.
– Получила, – всё еще не веря своим глазам, ответила девушка. Глаза ее лучились от нечаянного счастья.
Друзья Виталия потеснились и посадили Полину на скамейку вдоль борта машины.
Девушка стеснялась и не знала о чем говорить.
– А мы едем с задания. Как я рад, что встретил тебя. Ну, расскажи как вы там?
– Я тебе не писала еще, мы недавно Фирузу замуж выдали за Петю Ивакина. Они очень счастливы.
– Вот здорово! Молодцы ребята.
– Я второй день ищу Тёму. Никаких следов… Ходила, расспрашивала. Никто не видел и не слышал... Вот решила еще в Могилеве попытать счастья. А потом к себе в отряд буду добираться.
Могилев не деревня, трудно в городе найти человека, не зная, куда и как сунуться. Пришлось Полине возвращаться в свою часть на попутной машине, которую ей помог найти Виталий.
– Хоть с этим повезло, – грустно улыбнулась она и села в кабину к шоферу.
– Не отчаивайся, Полина. Освободим Белоруссию, и что-нибудь выяснится.
К ее радости водитель попался не разговорчивый и всю обратную дорогу, они ехали молча.
«Как хорошо, что он не донимает меня разговорами. Мне и так тягостно, – устало подумала она, и отвернулась к окну.
В отряде по ее удрученному виду прачки сразу догадались, что она вернулась ни с чем, поэтому не задавали лишних вопросов.
Здесь за прошедшие три дня произошли изменения: появились новые прачки. Это были молодые девушки, прибывшие из освобожденных районов Белоруссии. За эти дни они сразу познали трудности этой работы, и вид у большинства был удрученный.
Вечером перед отходом ко сну женщины, как всегда тихо переговариваясь между собой, занимались своими делами. Полина, так сильно уставшая за эти дни, сразу легла отдыхать. Рядом с ней притулилась Дуся.
– Неужели так ничего и не удалось узнать, Полечка? Ни одной зацепочки? – грустно спросила она, хотя и так все было ясно.
– Нет, моя девочка, – вздохнула Полина. – А знаешь от кого я привезла привет тебе?
– От кого?
– От Виталия?
– От какого Виталия?
– Ну, ты даешь, Дуся! У меня их что, десять что ли? – засмеялась она.
– Да я про себя подумала. У меня вроде знакомых с таким именем нет. Да где ж ты его встретила?
– Иду по дороге, ноги гудят уже, никто не сажает, и вдруг слышу, меня зовут.
– Вот как здорово.
– Весь день вчера в Могилеве ходила, искала сыночка, куда только не обращалась, да только в такой неразберихе кого найдешь.
– А как звали вашего сына? – вдруг услышала Полина рядом с собой незнакомый голос.
На нее смотрела одна из новых прачек, совсем еще молодая девушка.
– Артемом, – с надеждой посмотрела на нее Полина.
– А, нет.
– Что нет?
– Того звали Тимофеем.
– Кого, дорогая? Расскажи подробнее.
– В сорок первом году к нам с мамой заходила женщина с ребенком лет пяти, просила помочь ей, чем можем. Мальчик такой хорошенький, только плакал часто и вздрагивал от громких звуков. Женщина, говорила, что это не ее ребенок, мать его, говорит, погибла, а она его забрала себе. Мама отдала им теплую одежду своего внука, он от скарлатины умер до войны. Они переночевали и утром ушли.
– А куда они ушли? – взволнованно спросила Полина.
– Не знаю, я спала еще, когда они ушли.
После рассказа девушки, Полина долго не могла уснуть, и когда Дуся заворочалась, она окликнула ее.
Девушка тут же проснулась.
– Ты чего, Полина? – сонным голосом спросила Дуся.
– Идем, выйдем во двор.
Было тепло и безветренно. Небо заволокло тучами, в ночной тишине слышался только стрекот цикад, да неясные разговоры дозорных караулящих развешанное белье.
– Дуся, я так и не спала до сих пор. Я, думаю, это мой сын.
– Кто, Поля?
– Девочка эта рассказывала про моего сына.
– Но ведь его зовуть не так.
– Ну и что? Дуся, все сходится и возраст, и время и хорошенький.
– Да маленькие они все хорошенькие.
– Нет, ты послушай. Женщина могла не понять Артема. Когда его спрашивали, как его зовут, он всегда отвечал, что Тёмой. Но звучало это очень похоже на Тиму. Вот и тут женщина могла подумать, что он Тимофей, – возбужденно объясняла Полина.
– Ну, ты главное, не волнуйся. Может, это, действительно, твой сын. Тогда это значит, что он живой и есть надежда найти.
– Ну, идем спать теперь. Ты уж прости меня, Дуся, что разбудила. Я не могла терпеть, мне надо было непременно поделиться с тобой.
– Все хорошо, родная, не надо извиняться. Только спи теперь, ладно?
– Ладно, моя девочка, – Полина крепко обняла подругу, и они пошли в землянку.
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/02/04/827