Пролог
Царь Иоанн Четвёртый, Анастасия Захарьина-Юрьева, митрополит Макарий, бояре и прочие сановные особы. Грановитые палаты Кремля. Московия, 1547 год, январь.
Царь Иоанн:
Как долог путь земной, и ты со мной
Пройти его должна, Анастасия.
Повенчан царствием митрополитом
Макарием. Объявлен я царём, Всея
Руси Великим Государем. Святых
Заступников просили и бояре,
Сановники, первосвятитель, двор. И я,
С печатью милости от бога, молебен
Слушая в храме Успения, намеренье
Жениться изъявил.Сознаюсь, выбор
Состоялся. Он был не прост, и паче
Чаяния радели мамки, решив промеж
Собой дилемму государства, боярам
Жёсткий дав отпор. Вельми, меня тем
Позабавили.
(Няньки-мамки боярам):
Одумайтесь, бояре! Да видано ли дело!
Бо , срам, кому сказать. Представить
Тошно. Уф... Детинец вскармливал,
Дотошно Макарий наставления прочёл.
Об чём же новый спор? Что вы дитю
Нашёптывать взялись, нам не понятно!
Кубло наш отрок сизокрылый
Признаёт, где мы советы подавали,
Опекая, щадя за мелочи, случалось,
Порицали, а то пороли вицей за грешки.
То были славные деньки, где ратовали
За свободу слова, артикулы метали
Второзаконники, внушая Иоанну, что
Государь обязан знать реформ основы.
Не смейте Иоанна портить! С мужами
Взрослыми юнцу не по пути!
(Бояре мамкам):
Ты только посмотри, как няньку
Разобрало! Тягаться отроку с князьями
Не пристало? А что ж он Шуйского
Собаками стравил? Нет, говори, раз
Речью нас насытить хочешь! Что дале
Припасли для нас ещё?
(Няньки-мамки боярам):
Не место отроку на пиршествах бояр,
На шумных гульбищах Московских.
(Бояре мамкам):
А ладно ли, с дружиною скакать во
Весь опор, да девок купчих портить?
Детей потом, куды девать? К игумену,
В монастыри?
(Няньки-мамки боярам):
Промашка наша. Недогляд. Надарено
Уж сколько аксамита девам, и свадеб
Справлено… То прошлые дела. За них
Акафисты заказаны, аман сам Иоанн
Просил и снисхождение у Всевышнего.
Порочность – тяжкий грех, никак не
Угождает образу монарха. Но, как с
Конями разрешилось ловко. И девок
Портить расхотелось, когда в одну
Влюблён всем сердцем и душой.
(Бояре мамкам):
В кого, скажи на милость?
(Няньки-мамки боярам):
Он постоянен, выйдет, скажем сам.
(Бояре мамкам):
Ну, ну. Мы поглядим. Судя по лицам,
Не больно-то хотели. Наверняка, ему
Пророчили другую, а он увлёкся той,
Что пожелал. Мы угадали, няньки?
(Няньки-мамки боярам):
О, слава тебе, адонай. Судьбу не
Выбирает даже государь. Ея не купишь
В лавке на базаре. А счастье, каждый
Знает, мимолётно. И юности порывы
Перемешает с прошлого судьбой
Достопочтимых предков. Родится
Новый Иоанн, встав на престол. Но
Обождя моменты острые, которые сей
Час ему пихают так неосторожно, зовут
Отпраздновать торжественно годины
Всяческие друже.
(Бояре мамкам):
И что же, вхож ко всем? Но так царю
Нельзя. К тому же, посты угодны богу,
Их следует блюсти. Не зря у Иоанна
Есть духовники, что следуют за словом
Аввы. Говеть ему здоровие не
Возбраняет. Ведь так?
(Няньки-мамки боярам):
Воистинну.
(Бояре мамкам):
Так отчего бы пост не соблюдать?
(Няньки-мамки боярам):
Как полюбил отроковицу, так мы его
Не узнаём. Посты он соблюдает!
Видит бог. И сам к нам добр и
Расположен тоже. Но! Рано Иоанну
Быть на троне. И веселиться тоже бы
Не след, в кампаниях, где пьют в
Избытке. Воспомянутися Ивану трудно
Будет опосля. Зачем перенимать
Боярские замашки? Раздоры слушать
Хамские, чтоб в питии срамном
Погрязнуть смолоду? Оспаривать
Вошествие ему не надоть, однако же не
Гоже отроку шешнадцати годов на троне
Восседать, женившись на юнице. Москвою
Править – труд сурьёзный. Он
Отречения требует от тех забот
Мирских, к которым Иоанн уже привык.
Куда честней, чуть переждать, чем
Неприглядною затеей угождать боярам,
Жёнам их, став слишком скоро царём
Всея Руси и ложе разделить с
Отроковицей, коей не минуло от роду
14 лет. А посему, мы здесь его не
Собираемся тышкорить. И вам напраслину
Не следует глаголить, а честь блюсти
Достойно бог велит. Как подрастёт,
Сказать нам соизволит, так вас и известим.
(Бояре мамкам):
Ха-ха! На долзе дозрети Смарагду ?
(Няньки-мамки боярам):
Кое , учёбу князя прерывать? Ведь
Водрузясь на троне, иные предстоят
Дела, в согласии с боярской думой
Царю вердикты принимать, радея за
Страну любвеобильным сердцем.
Зело хытры. Боярам, что? Отметились,
И ладно. Им всё едино, с кем я время
Провожу, на трон взойду иль погожу
Маненько. А мамкам – нет. Они при
Мне живут весьма нехудо. И, ежели
Годков пяток накинуть, общаясь с
Бабками, да бороду по пояс отпустить,
Власы забрив в кружок, в знак
Благочиния и святости, как пономарь
Наш, Кассиан Босой, тогда возможно
Заявлять о троне прямо.
(Няньки-мамки):
Пущай, царёныш колобродит! Чепями,
Что ли привязать? Горяч Иван, с тем не
Поспоришь, зато мужает прямо на
Глазах. Велеречивостью обучен
Игуменом Иоасафом , а тот не чтит
Буесть и презирает грубость . Иван
Не по летам смекалист. В библиотеку
Ходит, как к себе домой. Читает книги,
Размышляет о натуре, спорит. Он –
Боголюб. Посты блюдёт, и в кухне
Русской разбирается особо. Коли не
Пост, накрыть широкий стол велит.
Штей с мясом хряпнет спозаранок, да
Ораки штекан пригубит. Закусит
Холодцом. И в стойло, за конём.
Объедет пол-Москвы и возвратится.
И снова за обед, за кутежи с друзьями.
Такой коловорот вельмыслие не
Пробуждает, зато здоровьем не обидел
Бог. Растёт детиной, да крепчает телом.
Пальнёт разок-другой пищалью по
Воронам, что грают, гроздьями вися
На деревах. С дружиною проскачет по
Московии, да наглядит забот… А
Добрых комоней в Астараканском
Ханстве подбирали. Когда река без
Возбранения разлилась, перевезли,
Оберегая тёплою попоной. Ах,
Коники, как холит вас, с любовью,
Иоанн, ах осчастливили его таким
Подарком гости . Зато без заповедей
Обошлись. Все знают, коли в стойле
Иоанн, то будут сыты кони. И впрямь!
Ретивые, посмотришь, летят себе, как
В поле ветер, не догнать. Внегда
Садится на коня и едет со двора без
Возбранения , день на помине лёгок.
Но если Ваня заскучал, те комони
Настрой перенимают, тревожно ржут,
На выезд ноги навостряют. Лихие,
Бьют подковами, на месте не стоят.
Иван давненько перенял премудрости
Езды. А кто коня познал аллюр или
Галоп, не отпускают от себя и снятся
Даже ночью. Их выпусти, так шибко
Побегут, аж пыль взметнётся по
Дороге тряской. Сам ведай, что
Творится на Руси! Глаза раскрой
Пошире, наблюдая. Живее матерей, да
Выправляйся, участием проникаясь к
Миру, работы поубавится, глядишь…
Ах, мамки! Всё бы вам учить! И
Даром, что великокняжеского рода, а
Господарь Василий был отцом. Они
Меня дитём сопливым примечали и
Вскармливали молоком грудным. Не
Выбить образ из голов седых
Строптивого мальчонки. Я вечно буду
Мал, хотя и от рождения велик. Кто
Втайне им сулил приносы , чтоб
Дурня делать из меня? Кто дёргал
Мамок за язык! Крикливей нянек,
Сплетниц сыщешь вряд ли. Сде
Учудили, завяжи глаза. Осьмого дня
Совет собрали. И, недовольно губы
Поджимая, мне важно заявили: -
Благоразумья маловато, но раз
Жениться захотелось так, сосватать
Думаем невесту, из толковых, какую
Сами подберём! - Вердикт последовал,
Ужасней не сыскать. Уж я влюблён!
Уж я хотел жениться! А се , оказия
Такая приключилась, что хоть зови на
Помощь сатану, коль бог в любви не
Помогает! Не подобают отроку отказы,
Я вырос в послушании да строгости. У
Нянек (временами мнилось) есть 10
Рук и, наподдачу, третий глаз. Всё
Видят, слышат, и всё знают. Теперь
Ещё решения принимают за меня! Да,
Лагодити злым привычкам – грех.
Но случай выдался особый. Он
Жизнь мою менял, мечту рубя под
Корень. И я не утерпел, и возроптал!
Аки ногою топнул для острастки.
Явил свой грозный нрав, и высказал,
Что накипело, разом. - Да, что за
Произвол устроили мне няньки! Да у
Меня усы растут уже! - Упорны мамки
В наведении порядков и в правоте своей.
Таки не сдались, отказ не приняли, а
Деву привели в урочный час… В
Отчаянии 3 дня я пребывал! Напился,
Разогнал сватов и челядь. Ругался
Чёрными словами. Все перебрал, какие
Знал. Попало мамкам тоже, под руку
Горячую. Я ночью спать не мог и думу
Думал только о тебе. Анастасия! Мне
Виделись твои черты в любом
Девическом лице. Молчите, лучше
Мамки, я знаю сам, кто подойдёт для
Ложа. Кто милых губ шептание мне
Дарит, чьих глаз пронзительней
Оттенка не встречал, и чья рука мягка,
Как пух лебяжий, а поступь, легче
Взмаха мотылька, ту, что всем сердцем
Обожаю, невестой назову и почести
Воздам. Скажу, люблю. И этим словом,
Живо подпишу указ свой. Отныне,
Порядкам дав обратный ход, за
Облачением метнулся. Вошёл в
Храмину и сыскал кафтан, расшитый
Златом, каменьями дарёными покрытый.
Он в солнечных лучах переливался, а от
Прикосновений заиграл, блестя на мне,
Как калантырь на добром воине. То
Знак с Небес подало Провидение, я в
Мутной амальгаме зрил себя царём,
Наряд рассматривал и восхищался.
Оплечье византийское пришлось мне
Точно впору. До времени , совет
Священников одобрил введение
Двуглавого орла, как атрибут Руси
Московской. И стяг вознёсся мощно
Над главой. Полотнище несли, с ним
Покоряли грады , чуждых пределов
Прежде, заморских городов. Уж на
Гоститвах кубками не обносили. И
Верещали стрелы, вонзаясь в воинов
Тела. Клич атакующих и побеждённых
Разен. Но, если скажет воевода: «Надо».
И мёртвый встанет и пойдёт. Как не
Поверить веящему флагу, когда с ним
В бой идут, в руце сжимая древко? И
Роте ходят , бьют врага, и сами
Бьются до последнего, с прощением
На устах отходят в мир иной, хвалу
Возносят за родную землю. Так новый
Герб взметнулся горе , убавив прыть
Бояр, что тайно подбирались к власти,
Поставив на пути немой заслон. Уж с
Ворогом сошлась дружина удалая, под
Клич победный друже-воеводы. Уж
Рубятся в атаке, раненые стонут, а
Мёртвые лежат в кровавых лужах.
Варганника внимая звукам
Отдалённым, играющего на сопели,
Ему вменяя двух орлов на
Развевающемся стяге. Герб
Византийский воссиял над Русью.
Гудец зарокотал , и встренула гудень
С фаготом в одночасье. Тут я надел
Барму поверх одёжи царской, а в длань
Тяжёлый посох взял. И шапку принял,
Крест алмазный приложил к губам, и
Водрузил на голову свою. Чеканя шаг
В сафьяновых сапожках, предстал в
Обличьи Мономаха, тревожно хмуря
Бровь. Пусть знают, кто есть, кто! О,
Видела бы ты, как вслед смотрели,
Негодованьем перекошенные лица.
Глазам своим не веря, стояли мамки в
Ряд, и говорили только обо мне. (Смеётся).
Услышала бы ты гусынь дородных
Перепалку. И, верю, рассмеялась от
Души. «Ужели, Царь?» - Нашлась-таки
Одна, и вслух произнесла догадку. «И
Впрямь, наш Иоанн, державы государь
И повелитель». - Добавила другая,
Вторя первой. Я ж, время не теряя,
Взял в стойле под уздцы любимого
Коня, что цельный год с руки кормил
Зерном отборным, да на него играючи
Вскочил. Как вольтижёр заправский,
Фору дал, круг обойдя, красуясь,
Стойно кукла. Отец душевный
Проплывал пред взором, игумен
Даниил. Тотчас железы спали с ног.
Заржал каурый жеребец, взбрыкнув,
Поднялся на дыбы. Но я его легонько
Приструнил, стегнув под бок витою
Плетью. Шальных забав не ведал конь
До нонешнего дня. Привык к заботе и
Уходу. Я сам расчёсывал густую гриву,
Утрами объезжал. А тут, конь глянул
Дико оком карим, но стерпел, не
Укусив, не обронив лихого седока, в
Ворота выскочил и поскакал
Наезженной дорогой. Коня я холил и
Приберегал для случая, вот он и
Пригодился. Ах, борзый конь, ах,
Зимушка-зима. Да санный путь,
Проложенный до глади. Как русский
Человек непостоянен, податлив
Настроениям любым! Сродни
Изменчивой погоде. Сей час вспылил,
Через минуту холоден, как лёд. Таков
И я! Не конь был подо мной, а сказка.
Как он копытами живописал, и грязь
Со снегом лихо втаптывал, железными
Подковами выстукивая вёрсты.
Ошмётки чёрные валились сзади. И
Примечали путь от царского двора.
Вперёд нести не уставали ноги
Ретивого коня, стучали длинные да
Стройные по наледи. Прыть долго
Продолжалась, и засмотрелся я по
Сторонам. Зима, зима пришла в
Московию, накрыла снегом санный
Путь. Сугробов нынче навалило
Пропасть. Стоят белым-белы и ждут,
Когда заплачут, да льдинками
Тихонько отойдут. Вот Солнышко
Взойдёт, и поплывут. А что же мамки?
А они стояли. Повысыпали за ворота
Зернью. Махали белыми платками, да
Гладили руками шубки. Мороз щипал
Тугие щёки, да яркой краской
Примечал издалека. «Не углядели
Цесарёныша худые няньки. Каурый
Жеребец взял и унёс. Ужели Тит не
Возвратится прежним? Доглядывать
Кого нам с энтих пор?» Оставим нянек
Пребывать в недоумении. Пущай,
Перемывают кости, припомнят
Прежние года и предков заодно
Переберут родные имена. Чай, и для
Мамок нашлась забава при дворе.
Наседками сидят на жёрдочках да
Втихомолку квохчут, пьют сбитень
Или киселя, что подадут проворные
Чернавки. Натравят баек под лучину.
Разбойников пересчитают. Житье-
Бытьё былое их забавит, вздохнут,
Зевнут, да спать пойдут. А за спиной
Бояре делят власть, сбираясь кучно,
Группами. И Бельские, и Шуйские, и
Глинские интриги приплетают в
Разговоры с князьями в думе о деяниях
Моих. А между тем, растёт повсюду
Недовольство. Имеет место быть
Волнение крестьян. Оне бесправны. Не
Веря обещаниям боярским, до смерти
Забивают в вотчинах насельников бояр.
Бьют черносошенные, батогами, бьют
В морды и усадьбы жгут, вышвыривая
Барство прочь. Черни не нравится
Самоуправство знати. А на бояр не
Угодишь. И на местах, крестьянство
Душат, поборами изводят. Без
Промедления зачинщиков хватают и
Казнят. Известно, сильное правление
Спасает государство. Царя зовут на
Трон вступить, заступника, который
Помешает произволу. И каждый мнит,
Что может честно толковать веления
Иоанна. Единовластие необходимо,
Как знати, так крестьянам. Кто царь
Руси Святой, если не я? (Подходит к Анастасии, берёт её за руку. Та молчит, потупив взор. Грозный с жаром продолжает).
Кто защитит в годину от врага?
Монарх – единая надёжа для
Людишек… Мысль о царе и днём, и
Ночью витала при дворе. Но ты,
Наверно, хочешь правду знать? (Анастасия кивает).
Я разговоры вёл со знатью загодя,
Чтоб настроение выведать, стать
Ближе, и осторожно наблюдал.
Боярской думы круг довольно
Замкнут, он порождает распри, когда
Решается судьба реформ и важных
Дел при государстве. Политика,
Финансы, сношения людей, – всё
Варится в одном котле, как шти. И у
Рачительной хозяйки, они всегда
Готовы и вкусны. Шти подают ко
Времени, горячими. Я верил в
Солидарность знати. Но ошибался.
Пробыв на заседаниях не однажды,
Увидел истины лицо. Желает каждый
Отличиться, блеснуть умом, и одеяло
На себя перетянуть в жестоком споре.
Какие тут людишки? Бояре да князья
Пекутся о себе. Я буду ратовать,
Когда вступлю на трон, за земщину,
Сплочу помещиков и боле воли дам
Дворянам. Землица завсегда важнее
Болтовни. Принятие «Судебника»,
Как воздух, необходимо для решения
Важных дел. Ужо переберу людишек
Опосля и предпочтение отдам
Единоверцам… Сей час, пущай
Натешатся, словами поиграя за
Столами. За пенным кубком, выпитым
До дна, язык развязывается у пьяниц.
Вином питья грешат бояре, хотя в
Грехе не сознаются. Кто я для
Сановитых? Поручник в собственных
Делах? Навряд ли… Скорей, ребёнок,
Чудом выживший в кровопролитии, в
Борьбе за трон безумных кланов. Я –
Отрок без родителей, оставшийся с
Младых ногтей на попечении мамок.
Для них и посейчас невинное дитё.
Но, разве, указания приняв, они своё
Не намешают тоже? Зачем тогда сидят
И намекают, как поступить, водить с
Кем дружбу? Зачем не отпускают от
Себя? Я для чего им нужен? Учусь
При мамках и доверенных тому, как
Осмотрительнее жить, чтоб яд не
Подмешали в кубке. Я для мужей (но
Не для всех бояр) – преграда,
Порождающая зависть. Где зависть,
Там и грех. Он злобе открывает двери.
Хотя в глаза иное говорят, но в думе,
Наблюдая, я видел, как бояре стоят в
Сторонке, как прячутся вдали от
Важных дел, а дома пресыщаются,
Полны заботами домашних. Живут и
Лгут, как дышат, и ложью пропитаны
Деяния знати. Судьба страны
Сановным побоку. Куда важнее
Выгода да восхваление, заранее
Подкупленных голов. Хотя о том, что
Надо бы царя, пользительно весьма
Для государства, ни для кого уже не
Новость. Знать много говорит, а
Делает наоборот, используя известный
Механизм, которому тысячилетия. Он
Прозывается подставы,
Крючкотворство, подкуп. А если надо,
Подхлестнут коварное убийство. Кто
Травлен не был из потомства, убит при
Исполнении приказа, забит до смерти
Батогом, посажен на кол. Всё зависть
Виновата, злоба чёрная. Вершится
Пакость с сановитыми людьми. Бояре в
Верности клянутся, ручаясь честным
Словом, в молении колено преклоня,
Распятие Христа целуют слёзно. И
Предают, как только за порог ступают,
С врагом подписывают договор,
Прикладывая имя и печать, в обход
Меня вопросы разрешая государства!
Вслух говорят о предпочтениях, а за
Спиной проделывают трюки, совсем
Обратные словам! Кто замыкает круг
Взаимцев? Кто прятался, лица не
Показав, прибрав к рукам то, что Руси
Необходимо? И, на-поди, ужели
Отдадут? Ужель позволят, как своим
Распоряжаться? Ужели заповеди
Вспомнят написание? Да, никогда!
Что взято, то забыто навсегда. Сам
Чёрт попутал, скажут! Простите, если
Сможете, предателей. А лучше, прочь
Гоните в выю! Пусть за границей
Нахлебаются того, чего желали здесь.
Пусть сердцем и душой покаются, а
Всё равно живут не с нами. Язык
Чужой страны предпочитая, как о
Взаимности возможно говорить?
Пускай потом рассказывают сказки
Про то, как чёрт копытом бил, да в
Ухо левое нашёптывал заветные слова,
Понятные двоим. Чёрт чёрен, не
Отмыть от сажи. На днях, поддав
Винца, Московию с дружиною
Объехал... Кругом забот невпроворот,
Людишки стонут. Царит разруха и
Развал. А кое-где, пожарищ дым и
Трупы валяются в сугробах, просто
На земле. Их некому похоронить.
Погибли все в огне. Грудного видел
Пацанёнка, что в лужу вмёрз и трупик
Подле матери лежал, умершей тоже.
Отвратней мыслей не найду, чем те,
Что в круг сомнений вводят. Усвоил
Правило толково, но, пока не выведаю,
Сомневаться буду. Я поспешил к
Митрополиту за советом. Горячий
Конь подковами долбил холодный
Снег, да так, что добирался до
Брусчатки. Конь ходко доскакал к
Макарию. Я спешился и внутрь зашёл.
Макарий принял, как родного сына!
Обняв, повёл в просторный дом. Я с
Радостью отправился за ним. Слезою
Оросив ланиты, митрополит
Воззвание воспринял, доходчиво
Усердие внушил и от сомнений
Прошлого избавил. Для прозорливых
Дам ответ сегодня. Великой тайны
Пелена спадёт, на трон царя с царицей
Призовёт. По изъявлению состоялся
Смотр невест. Но, чтобы не расчухали,
Кому не надо знать, да раньше времени
Не встряли воскорицы , охочим живо
Поприжали хвост. По силе келари
Скликали молодцов. Сыскался из бояр
Дуванщик верный слову. Он молодец,
Старался не за деньги, а честь и долг
Превыше жизни почитал. Оделся
Скромно, как мастеровой, и извещал,
Как всё происходило. Присматривал за
Крепкими парнями, чтоб палиц не
Наделали из дуба. А то сберутся в
Оголтелую ватагу, да промышлять
Разбоем станут по дорогам. Дуванщик
Наблюдал, высматривая для дружины
Преданных орлов. И всё-таки, не
Усмотрел, беда случилась. Двоих
Забили насмерть батогами… Они
Работать не желали, приехали, чтоб
Присмотреть себе невест. В лесочке
Отыскали место. Шалаш построили,
Еду наворовали. А когда ночи станут
Потемней, ту приглядеть решили,
Которая милей и краше. Расправа с
Ними мужиков короткою была.
Схватили батоги и навалились разом.
Подмяли под себя двух бугаёв. Тела
Лежали до утра под сосенными лапами.
Дуванщик вышел, начал сходу речь. -
Что вижу? Ворогов пригрел. В
Овечьей шкуре волки оказались! Как
Возомнили о себе такое? Зазнались,
Перестав блюсти мужскую честь и
Нарушая прежние порядки. Не вами
Дадены оне, не вам и брать руце
Холодной. Возовитый муж, как конь
Старается на пашне думной. А вы
Пришли распоряжаться, чиня разбой
В его же стане? Что поимели, вместо
Царевой награды? Как в голову
Пришла такая мысль срамная? Кому?
Кто первый, покажись! А я надежды
Возлагал, что честный труд увидев,
Царь добротой одарит и почёт воздаст.
О, уходите! Прочь подите с глаз!.. -
Работали, с трудом передвигая ноги.
Не знали мужики, куда глаза девать.
Двоих похоронили той же ночью.
Зарыли, как собак, в овраге. Но утро
Принесло расхожий день. Забылись
Прошлые печали. Поговорили за
Обедом, разошлись. Работа шла в
Охотку. Гуртом валили дерева. Хоры
В особицу радели и восхваляли бога
До Небес. Добавили из волостей робят
Рукастых, да на подхват десяток
Дюжих мужиков. И дружно за хоромы
Принялись. С старанием возводили,
Без сварьбы , да по поконам . Не кто
-Нибудь! Мастеровые рубили окна,
Строили светёлки. А чтоб пришлось
По нраву, свах собрали, советы мамки
Выдавали и помогали добрым словом.
Работы спорились по студенцу. И
Звонно топоры стучали по бревну.
Блестит, по золоту играя, роспись.
Перед глазами диво предстаёт, что
Инок-живописец накудесил. Жар-
Птица, роздыха не зная, летит,
Насквозь пронзая чудный лес.
Лебёдушки по глади озера ширяют. И
Церковь на просторе златыми
Куполами застит свет. Готово дело, не
Попутал бес! Проворно кончились
Работы. 3 инока ничуть не удивились.
Водой святою стены окропили, прочтя
Молитвы громко с псалтыря.
Дуванщик вышел и заговорил: - Я
Безубогий человек. И мой наказ весьма
Нестрогий: «Не слыть, а быть! ». Кто
Принял поручительство всем сердцем
И душой, царю во благо, кто
Потрудился хорошо, порадовав
Искусством рук своих, тому от
Грозного награда. (Рукой показывает широкий жест).
А кто переступил черту, в словах, а
Паче тем в желаниях, забыв о том,
Зачем сюда приехал, кто безыскусно
Выставлял язык свой напоказ и
Мастерство не перенял, того
Накажут. (Ропот. Затем все смолкли. Наблюдают, как одет Перовский).
Царь Иоанн не деспот и тиран. Он
Слово понимает. И всех прощает.
Всех до одного! (Мужики кричат от радости).
Я – порученец. Возмездие уже
Свершилось. А остальных немало
Денег ждёт. (Мужики замирают в удивлении, открыв рты).
Все серебром будут одарены сей час
Же. А ну-ка, шапки подставляй! (Насыпает монет каждому).
Здесь каждому достаточно, чтобы
Построить хату. Теперь о главном.
Кое-кто из вас, мне приглянулся.
Если захотят, то выслужится могут
В царевой дружине. Подход особый
К вам уже не нужен. А там и до
Дворянства шаг… (Мужики пускаются в пляс).
Сей час, все в баню. А затем такое
Дело в поварне отпразднуем! (Мужики подымают на руки Перовского и несут).
Ну, будя, мне! Пустите же, на ноги
Дайте встать! (Отпускают).
Довольно сказанного тут. - За то,
Что все исправно потрудились, казной
Одарены нечаянной деньгой. Одни
Наладились домой, других сзывая
Следом. Девицы прибывали поездом.
О том, как добирались, сказ отдельный.
Вовсю тогда трещал мороз, и вьюга
Лютовала. Взметался снег порошею,
Мял полоз колею. Не подкачал январь
Со стынью. Морозобой ударил будь
Здоров! Аж зазвенела даль прозябшей
Синью, так застращал, но отпугнуть не
Смог. - Эй, тютя! Что затих! - орали
Ездовые, везя чапужною дорогой.
Дурные головы варбе утеха. Но не
Простительны в пути. Забыв, что не
Турманы , летели напролом. Кого,
Чрез лес, кого из чиста поля, изсмура-
Бусые, каурые, гнедые, дев мчали
Санным поездом ко мне. С русской
Зимой не забалуешь! Она несла с
Собой промозглый холод, а воду в
Реках превращала в лёд. О, как зимой
Студёно, боже мой! Крепчал мороз,
Щипал вовсю ланиты. Коль рот
Откроешь, пар накроет с головой, так
За околицей студёно. Кисель хлебай,
На ноги валенки обуй, да грейся на
Печи, если ветра холодные подуют. И
Потому неторопливы северяне. И чаще
Молча наблюдают, чем живут.
Морготно на иных смотреть. Зато, как
Выпьют лишку, так и наяривают чушь.
О том талдычить начинают, в чём
Ничерта не понимают. И дело до беды,
Порой доходит, коль шибко языкастых
Вместе сводит. Нелёгкая бубённой
Голове покоя не даёт. И ноги в пляс
Кидает, и руки распускает. Спроси, кто
Подстрекатель? Скажут, чёрт! Звенит
Бубенчик, не сбавляют кони ход!
Кругом белым-бело, да снежные
Заносы. Под ними засеки, котюрем
Хворост. Тревожно. Не нарвись. Конь
Ногу сломит – мужику не жить. Сам
Разумей! Застрянет – спрос вдвойне.
Даром, что не виновен! В конюшне
Высекут и штраф такой наложат, что
Тюри нахлебаешься по гроб. Одни
Убытки в голове да слёзы. Глаз не
Спускай, раз пристяжные под дугой.
Зимища рядится в снега, а брюхо у неё
Попа. Деревья инеем одеты. Стоят, как
Столбики, белы. Из далека приметны,
В сугробах утопают ёлки. Зелёные
Иголки припорошены искристыми
Снежинками, рассыпанными с неба.
Дыхание замирает на скаку, фырчат
Ретивые неблазно , в сосульках морды
Опускают. Богато шитые попоны не
Спасают, стегают ездовые коников под
Бок. Те, притеревшись, еле ковыляют,
Иль гонят, как кому везёт. Зимою
Санный поезд редок! Переходи на
Кошвы или розвальни. Оказия случись
Какая, готовы сани сразу мало у кого.
Спешат сквозь наст, сбивая ноги в
Кровь, пыхтят, стремясь пролезть через
Чекрыжник . - Эй, чу, залётные! Куды
Вас чёрт понёс? - Знай, бей! Не встанут
На дыбы. Бока отъедены, толсты, как
Брёвна. Но ездовой косит глаза, боится
Переярка . Пищаль заряжена, лежит
Неподалёку. Морснуть коня успеть,
Если шатун залёг, великое везение!
Охочий знает тропы наперёд. Но, мало
Ли! Зимой, да без помарок! Что не
Возможно в санной спешке? Кого куда
Судьба ведёт. Да, хрупок лёд местами.
Как подгадать, куда лошадка занесёт.
Моргнуть успел едва. Эй, лико ! Не
Иначе, дьявол чудит! С санями утянул
2 поезда на дно. Погоревали и погнали
Дале. А прорубь вскоре свежим снегом
Занесло. Оправлены в подушки девы,
Бдят, как камни драгоценные сидят.
Боясь наряд помять, не шелохнутся.
Взглянуть, чуть дышат, едучи на
Дочках . В каретах поддувает в щели.
И в муфты спрятаны носы. - Ах, няня,
Как же так? От инея ресницы индевеют.
Наш коренник, чем плох в бегах? -
Терпи. Мы не на скачках. - Краснеют
Длани чаровницы. Мороз крепчает с
Утреца. - Ох! Кабы вовремя поспеть. -
Прознать ей невтерпёж, кто едет
Следом. - Ну, дверцу рученькой
Отжала. И высунула нос. Кричит
Постельничий и тятя: - Нам мало с
Этакой заботы. Эй! Девка! Ты с ума
Сошла? Мороз не тётка! А заболеешь,
Что тогда? - И оба правы. Юница
Слегла назавтра. Бедняжка так и не
Поднялась. Сгубило любопытство.
Жаль, хороша была! Из всевозможных
Мест наехало девиц порядком! Но я,
Молясь, услышал божий глас. Копцы
Страшат сильнее, чем коптырь . Когда
Ты молод, жажда жизни вдохновляет.
Не просто избежать ошибок на
Перепутье сразу нескольких дорог.
Соблазн отринуть нужное велик. Я
Выдержал, и искушению не поддался.
Но внял совету . Облик твой возник, и
Пробудил желание. Хотя Захарьины –
Известный род из знати, достаточно и
Взгляда милых глаз. Душа моя! О, как
Тобой не восхищаться? Когда ты всем
Взяла! Не описать страдания мои. И
Не сыскать писцов таких на свете. От
Мук отяжелели разом ноги и отнялся
Язык. В груди частило сердце, длани
Задрожали, и липкий пот струился по
Челу. Я покраснел и понял, пропадаю!
Спаси, любимая, нет сил терпеть.
Муки любви достали. Так, Цезарь
Проверял бойцов. Коль покраснел до
Кончиков волос, то добрый воин, с
Ним в бою не страшно. Смущение
Оставив позади, хочу один красою
Любоваться. Ты покорила сердце
Безвозвратно, задор и спесь с юнца
Согнав. Я ощутил мужчиною себя.
Взыграла плоть, желание затмило
Разум. «Что попусту болтать? Слова
По воздуху летят. Моя! И не иначе», -
Дружку в запале нашептал. Есть ли
Резон малтать , когда душа наедине с
Любимой обитает? И в горниях витает
Дух двоих. Кто помешать посмеет, кто
Оговорит, когда уже свершилось
Предзнаменование? И скопом мысли
Снизошли, и чувства обуяли. Нет сил
Сопротивляться. Не стал бы, если сто
Невест предстали. Сзывая счастье, что
Витает повсеместно, не думал отыскать
Тебя в его лице. Позволь не отпускать,
Готов заворожённо замереть,
Разглядывая милые черты, которых
Краше нет. О, моя прелесть, радуешь
Участием, как если бы богиню
Художник лицезрел, писать портрет,
Длиною в жизнь, предполагая. Загадку
Оставляешь. Не выведать, что сердцу
Мило, что нас с тобою породнило.
Сказать хочу, но слов не подобрать. Не
Те, что нужно возникают. Решимость
Ускользает, точно будра . Но, всё же
Попытаюсь. Волнения сокрыв, горжусь,
Что повстречал взаимность. О, как
Словами передать оттенков магию,
Чувствительность, заботу, которую
Дарить готов, вступив на трон? Нет, я
Не призываю, но прошу. Как никого,
Тебя родной считаю. И видеть ту, что
Обожаю, разве не счастье для монарха?
Украсив истинным шедевром место
Рядом, уста тотчас заткну врагам. И
Зло завистников, познав прекрасное,
Сместит однажды вектор на добро.
Анастасия! Подлинность твоя меня
Смущает. Умна, приветлива, лицом
Пригожа, а голос весел, стойно струи
Родника. И дня не хватит описать.
Достоинства вменяя, иных не стоит
Примечать. Разочарую тех, кто
Усомнится. Люблю тебя! Честь
Царскую оберегая, хочу остепениться.
Моею будь женой, моей отрадой,
Заступницей в дни лихолетья. И, бог
Даст, матерью детей. Я, Иоанн,
Законный государь, желал бы на тебе,
Моя горлица, жениться. На трон
Взойдя, ты станешь первою царицей!
Руси великой государыней. Почёт
Особый предстоит принять. Что
Скажешь? Потупила очи. Скромна. О,
Лада, если ты захочешь, какою мерою
Добра отсыпать благо для тебя? Я не
Неволю, ласточка моя. В надежде,
Сердце подле тает. (Пауза. Анастасия молчит. Иоанн хмурится).
Дилемму разреши! Кто знает за тебя?
Быть может, ты иной судьбы желаешь,
И за меня решенье приняла? А я
Напрасно распинаюсь. Воля царя –
Найти царицу. Но согласится ли она?
Анастасия, милый друг. Вдруг, эта
Доля не твоя? Возможно, я жестоко
Ошибаюсь? Ответь, не бойся, ты
Согласна?
Анастасия:
Да. В душе и в помыслах с тобою мы
Едины, Великий Князь Всея Руси.
Твоей женой согласно быть желаю.
Жду милости сановного двора. И,
Если всё случится, то царицей, на
Троне, рядом с батюшкой-царём, по
Воле божией, вдвоём, мы Русью
Станем править. О счастии таком,
По правде говоря, и не мечтала. Но
Судьба решала. Там, на верху, на
Небе полном звёзд, Господь вдруг
Указал перстом на род наш.
Захарьины повенчаны с царём.
Захарьины повенчаны на царство.
Я ничего иного помышлять не смею,
Как только радоваться тому часу,
Когда соединимся мы вдвоём по
Милости Всевышнего Творца
Законным и счастливым браком.
Царь Иоанн:
Сама невинность предо мною! Стоит,
Не прекословит. За нас я счастлив, за
Обоих. Хотя заранее не говорят, да бог
Всё видит. Не мякишка! Не стоит
Обольщаться звездословием . Как
Может астроном, звездозаконник
Вершить судьбу? Россия необъятна.
Святая Русь, как мать, голубит чад. От
Колыбели, до смертного одра, долг
Самодержца людишек защищать от
Супостата. Я возведён на трон с
Согласия двора. Благословение оное
Вручает Отец Небесный. Он и
Примечает. Совет даёт, и знаки
Предъявляет. А дале, именем моим
Сановный двор препон чинить не
Смеет. Обещаю. Я, Иоанн Четвёртый,
На правах законных Правителя Всея
Руси сей час же объявляю Анастасию
Юрьеву желанною женой. Захарьиных
Род возвышаю. Анастасия! Добротой
Своею, ты, присно и вовеки, должна
Ответить на призывы свыше, где есть
Заступник государства – бог. И быть
Покорной, как и подобает, женою
Русского царя. Отныне, мы супруги.
Соединились, и не расторжимы узы.
Жена моя! Нам выпала благая честь
Вдвоём Великой Русью править.
Пойдём же, лада, и провозгласим
Решение по обоюдному согласию.
(Из половины царя молодые выходят в залу).
Митрополит:
Я вижу радость на лице двоих. И слов
Не нужно. Всё понятно и без них.
Сбылось знамение для государя. Главу
Покорно преклоняя, благие вести
Ожидая, на бога втайне уповая,
Предвосхищением томим, сей час в
Покорности застыл и ждёт ответа
Сановный двор и молодая чета.
(Бояре перешёптываются. Один из бояр решительно рвётся вперёд).
Иван Дмитриевич Бельский:
Макарий! Как тут промолчать, коль
Диво зрю. Высоко предстоишь над
Нами. Как полагается по сану, с алтаря
Доносишь божье слово, широку длань
На посох возложа. В сутану облачён по
Умышлению и, особливо, седу главу
Венчает митра. Регалии церковные
Вписались в строгий облик с крестом
Узорочьем . Рекёшь со тщанием наказ,
Приятно слух ласкает глас басовитый.
Велик митрополит! Не креатура , но
Ярое творение бога. Опора и защита
Иоанна. Воистину, осанна! И, без
Обиняков, покорность выражая, я
Застыл. (Замирает на несколько минут, картинно возложив руки на грудь).
Но кто из смертных знает наперёд, в
Чём умышление господне предстаёт? (Пауза).
Да! Дело важное затеяли, готовились
Прилюдно, на время рети позабыв.
Тут не до слов! Дела решают поступь
Молодых. А рынды исчисляют время,
Дарованное царевым особам, даря
Поклоны посторонним, предупреждая
О задержке послов заморских, что уже
Готовы предстать во всём величии,
Хоть завтра. И даже пасть к ногам, и
Умолять аудиенции. Престол! Вот, то,
Что манит светских дам. Не токма
Умные охотно зарятся на роскошь.
Богатством залежей земных, морских
Просторов, кто не завидует из чужаков?
Пусть скажут: «Нет». На деле всё не так!
Поманишь, и любая согласится. Но не
Таков наш Иоанн! Родных раздолий
Дщерь прельстила. И взоры всех отныне
Направлены на Русь, где царь взошёл
С царицею на трон. Хвала и честь ему
За то, что любит Родину свою, чтит
Общие законы. Одинодушно Дума «Да»
Сказала. Царь снизошёл до смотра дев
Московских. Бояре глаз не отводили.
И вестников настлали, и тороватых
Малых разузнать, – все разом мчались
К цареву двору отринуть сплетни, а
Чаяниям в душе покой сыскать.
Наслушавшись, сомнения отбросив,
Пошла кипеть прилежная работа. Уж,
Загодя, шпынять взялись черниц.
Попозже принялись за жён, девиц,
Ища порты степенней и дороже, чтоб
Всё, как у порядочных людей. Нет, не
Было в Москве иной охоты, и выше
Дела, и важней, чем подготовка к
Свадебному смотру. Вот первая волна
Пошла людишек, безбашенные головы
Снеся. Неугомонных приструнили,
Намяв, как следует, бока. Заткнули рот
Говорунам площадным, раздав тычки,
Под дых, под глаз, куда придётся. А
Паре особливо языкастых, клещами
Вырвали из глотки языки. Пятёрку на
Кол посадили, изжарили на вертеле
Штук семь. И присмирели остальные.
За каждым числилось немало лютых
Дел. Уже к второй волне готовы были.
Бояр назвали постепенней. Немало!
Тыщи полторы. Депеши разостлали
Вестовыми. Гонцы с стрельцами
Перебрали всех. В охотку шли одни
Бояре, с собою зазывая юных дщерей
Да нянек с мамками в придачу. Иные
Тяти ни в какую не желали. Потели,
Дурнями глядели, прикидывалися
Больными, в постели проведя не час,
Не два, а дни. Их уговаривать, что не
Доить корову. Как ни крути, она
Мычать возьмётся ввечеру. Указ царя
Касался всех, к кому пришли. Бояре
Же своё держали на уме, надеясь на
Авось и цареву промашку. Уж прятали
Девиц исправно! Подале с глаз, кто в
Сени, кто в чулан, от неминуемого
Лиха, как представлялся Иоанн. Найдя,
И не приняв отмашку, зашлись на крик.
- Гусыни! Вот указ царя! Девиц на
Смотр подай боярских! Есть день у вас,
Чтобы собраться. - Малость пришлось
Побить ретивых. Тех, кто разжалобить
Пытался, приструнивали штрафом. Всё
Ж, для казны подспорье небольшое! А к
Свадьбе царской барыши. Кто истово
Бранился и кусался, стрельцы по спинам
Приложили батогом. - Указ Царя! Читай!
Тебе не ясно? - Я сам себе указ. Вон бог.
А вон, порог. Подите с глаз! - Не
Разобравшись, то ль спьяну, то ли сдуру,
Боярин думный вестовым изрёк. Когда
Плетьми забили до смерти с десяток,
Сквозь зубы, но невест собрали к
Смотру. Кто, голову наметили отрезать,
Иль втайне отравить (нашлись такие),
Казнили тут же, втихаря. А головы
Лихие, повесили для устрашения на
Колья. Орали шибко во дворах, дев
Снаряжая, советы слушая умелых свах.
Духовникам сыскалися заботы! Они
Молитвы верещали, лампады жгли,
Идя на пироги, несли взамен подарки.
Подученными стан разведан и, чтоб
Пресечь обман, разделен надвое, на
Женский и мужской. Вот началась
Последняя волна. В хоромах да
Светлицах дотемна велись пристойные
Беседы. Девицы у окна, расчёсывая
Волоса, глаза все в окна проглядели.
Так, поджидая жениха, Московия жила
Ещё 2 дня. К утру, царь подкатил в
Санях неспешно. Сам, лёгок на помине.
Дверцы раскрылись настежь. Нате, вам!
Дым клубами морозный взвился. И
Инеем посеребрил светлицы. Каурые
Ржут, рвутся со двора. Постельничий
В нарядном платье держит образ.
Затрепетали девы! Ох и ах! Сбивая
Нянек с ног со страху, метались в
Свежесрубленных домах. - Ох, святы,
Батюшки мои, жених приехал поездом,
С размахом. Гостей, дружков навёз
Ведомых, поезжанов. Свах да мамок
Камкою одарил и соболями. Пред ним
Подали хлеб да соль на рушнике. Царь
Преломил и надкусил. - Смеялись во
Дворе, аж до упаду. Мололи всяко-разно
Спозаранку. А девки из черниц, как
Велено, пронаблюдав, бежали без
Оглядки, чтоб новость донести. И в
Горницах такие тары-бары разгорелись,
Что завяжи глаза. - Каков? - Ой,
Раскрасавец, хоть куда! Картины бы
Писать с его лица! - Царь Иоанн
Вошёл в светлицы и, первым делом
Поклонился, боброву шапку дланью
Попримяв. И впрямь, широк в плечах,
Кушак расписан золотом, каменьями.
С раденьем бил челом (как научили)
Честному дому, тем, кто в нём. Со
Свахами, что осторожно подходили,
Общался вежливо, по старшинству. И
Речь лилась тихонько о нарядах.
Тысяцкий ни на шаг не отходил.
Смотрящий подал знак, платок
Преподнесли из шёлка. Как полагается,
Царь почеломкался с кормилицей,
Слова напутствия услышал от неё. Сам
Духовник благословил молитвой,
Крест придержав, пропел псалом. С
Пришествием начался смотр невест.
- Ну, милые мои, сам царь на огонёк
Пожаловал. Вас поздравляем с гостем
Дорогим! Себя не посрамите, девицы.
- Заглядывали слухачи в светёлки.
Царь Иоанн расположился в
Комнатах, чем сразу вызвал в стане
Дев переполох. - К кому зайдёт? Кто
Первая? - Ох, пересудам счёту не
Сыскать. Торопит время повеленьем
Свыше царь. Сердца девиц пригожих
Бились в унисон, когда, чеканя шаг,
Проследовал по коридору. - Ах, кабы
Не пропасть в желаньях! - Вздыхала
Та, что видела впервые жениха, и он
Пришёлся ей по нраву. Бедняжка в
Обморок чуть не упала, при тайном
Взгляде милого дружка. - Ой, господи,
Ты, глупая моя. - Учила нянька опосля.
- Не царь зашёл, а дружка. Случайно,
Мимо проходя, дверь приоткрыл. А ты
Так сплоховала. Подумает, чай, эта не
Здорова. - Как быть теперь? - Как
Иоанн войдёт, румянцем заливайся. -
И улыбнулась девица-краса. - Уф,
Напугала. Как лунь щека бела. Смотри
-Ка. Наш царь не глуп. Оценит девы
Скромность. Жена ему расхожая нужна.
Ты всем взяла. Богатством, родом,
Статью. Чем не жена для самодержца?
- О, няня. Что сказать, когда войдёт? -
А ты молчи. Царь сам слова найдёт.
Коль приглянулась шибко, он не
Отойдёт. - Что, Иоанн? Ну, царь. По
Мне, одни заботы! И на себя не будет
Времени совсем, - другая говорила
Всем. Но что в уме держала за расчёты?
Молчала третья, не встревая. Она уже
Просватана была. Коль не треклятые
Смотрины, то замуж живо отдана.
Дружок, что сердцу мил, которого без
Памяти любила, желания её
Предвосхитил. - Молчит, как рыба. У!
Какая. - И третья губки то и дело
Надувала, и к пересудам не пристала,
Отсиживалась с краю. В рот маковой
Росинки не брала. - Вот задавака! -
Болтали девы про неё. Царь, душка,
Иоанн представлен на словах. Высок,
Ох, слажен, стойно Бог и юн. С ним
Понаехали дружки, посаженные
Женихи, своё не упустить желая.
Стремясь поспеть везде, обманывали,
Подымали на смех. Обид таить не
Полагалось. Дружки тон задавали
Жениха. И умницы старались не
Попасть впросак. Надо сказать, девиц
Учтиво предлагали, указывая сан и
Родовитость. Кто приглянулся, царь
Рассматривал дотошно. И разговор
Чинил о пустяках, за ручку брал, в
Глаза заглядывал с восторгом. Кто
Помилей, платки атласные дарил,
Случалось, дорогие украшения. И
Юным девам улыбался. Кто не по
Нраву, обходил. Пересмотреть невест
– Нешуточное дело! Дня явно не
Хватало. Дружки во всю старались
Угодить. На вкус чужой не угодить!
Все примечали разных, докладывая,
Кто приятней из невест. Понадобилось
Несколько ночей следить за спящими,
Подносы разносить со всей сноровкой,
Да потчевать невест, чем бог послал
Как говорится. На деле же, тайком
Высматривать за подходящей, даря
Подарки, что заранее купили. Да
Непременно слушать речи свах. Вот
Так, под свечи восковые, да неусыпным
Взглядом старых дам, смотрины
Завершились. Отвергнутые, далеко не
Расходились, а, запершись, шипели
День и ночь гусынями стамыми,
Храня секреты родовые, желая, втайне,
Превосходство и самость уберечь. -
Ушли печали, слава богу, что не мы. А
Черти беды прочь уволокли. -
Крестились умные, смирясь,
Покорность выражая. А глупые ревели.
Кто тихо, кто навзрыд. О том, что не
Случилось сожалели. Но мир дурной,
Куда желаннее войны. Над дураками
Посмеялись и забыли, а мёртвых
Приняла сыра земля. И невдомёк, что
Решено заранее. И каяться не следует
Ни в чём. Приказ боярский вышел:
Забавляться до упаду. Оплатит пир
Казна сполна. Затейники в те дни
Старались, кто во что горазд, чтобы
Гостей развлечь. Шуты, шутихи,
Певцы и скоморохи рты гаяли, по
Терему туда-сюда бродили, валяли
Ваньку, то потчуясь, то потешая. Хотя,
Утешить, знамо дело, не смогли. Но
Пользу извлекли. Девиц боярских
Углядели, а, кому надо, донесли.
Узналось вскоре, кто есть, кто. Кто,
Пред соперницами похваляясь, не
Подсоблял, а пакости чинил, вставляя
То и дело шпильки в речь. Кто просто
Так сидел, почти не шевелясь. Кто
Буйствовал, особый спрос был позже.
Уж ночь, а третий глаз не отдыхает.
Открыв в простенках тайные лазейки,
Внимает пересудам, ухмыляясь,
Подосланный слухач. Он памятью
Особой обладает. Записывать не надо.
Знает всё про всех. Его задача,
Выведать и донести. А, получив своё,
Забыть немедля. Иначе, не ровен
Час, и до беды недалеко. Болтуньи и
Лентяйки отметались сразу.
Строптивицы, что тоже попадались, не
Соглашались ни на что. Их мамки за
Косы тягали, насильно прятали в чулан
И запирали под замки, страшась грозы
Боярской. Но вот уж близок день, что
Ждали! Чуть свет забрезжил, девки на
Ногах. Бегут, сбиваясь с ног, таскают в
В коромыслах на плечах, воды к котлам.
И бани топят, каменки жужжат. А там
И нянек подогнали, проверить, всё ли
Ладно. Уж бабки да знахарки, который
Кряду раз наказ рекли, раздев отроковиц
До непристойной наготы. И, вениками
Паря, изъяны в теле предъявляли, да
Пятна выводили кое-где. Вконец
Измученных вели до дому. Откушав
Квасу, мёду малость и открыв ларец,
Персты послушно обрамляли златом и
Снаряжались, будто под венец. Шибко
Сурьмить не дозволялось бровь, а на
Ланиты густо класть румяна. Надев
Подъюбники да вышитые сарафаны,
Расчёсывали волосы гребнями. Как
Следует прибрав, под песни нянек,
Да волокиту приглашённых девок,
Принялись за кокошники с платками,
Поразобрав попутно потаённые углы.
Там заодно нашли одёжу из камки ,
Добротную такую, что хоть по-новой
Обряжай! На выю пристегнув саженье ,
Вертелись колоколом перед амальгамой.
Ах, юные девицы, презабавны! Персты
Разглядывали, смехом отходя, меняя,
То и дело, кольца да каменья. Мечты
Вверяли и сомненья старушкам, что
Чадами кормили их. Те вечно рядом
Шебуршали, да подставляли колкость
В разговор. Но вот и утро, наконец.
Украшены, как не бывали никогда,
Блещаными перстнями. Отроковицы,
Завязав на счастье узелки, достойно
Приготовились к смотринам. А в это
Время, была отменная работа кузнецам,
Ковать подковы прытким лошадям.
Узорами расписан лёд на реках. Кой-
Где стоят припорошённые стога. Зима
-Краса приспела в каждый двор. И
Инеем деревья разодела. Мороз за нос
Щипал слегка. И снег валил на терема.
С желанием согреться дышал народ на
Рукавицы да валенки в дорогу обувал.
Вот барышня под красный сапожок
Дробит шажок в наряде. Видны
Бобровые оплечья, соболья шубка. В
Ней тепло. Садится шустро в сани с
Передком. - Ну, трогай! - Закричала.
Постельничий следить не устаёт. Не
Искушая тех, кто рядом, он стережёт
От взглядов посторонних купчий дом.
На облучок тихонько юркнул, замер.
Никто не обратит внимание. Что надо,
То само придёт. А малый место знает.
Чай, голова лихая, в кусты не упадёт.
При случае, шепнёт и князю. Сбил с
Краю подзастывший лёд. Махнул, и
Покатили. Гудит Московия! В белёсой
Дымке тают, как в сказке,
Придорожные леса. Снега да вьюжная
Пороша слепят на выезде глаза. В
Сугробах утопают ёлки. Мохнатые
Принцессы хороводят и незаметно
Окружают с двух сторон. Зелёной
Полосою спешит вдогонку санный
Путь. Чу! Слышен гул знакомый. Уж
Близок жданный поезд. Звон с
Колокольни раздаётся тут и там. Везут,
Гремя уздечками, на вороных к
Палатам царским сотен 5 отроковиц.
Уж ор стоял и кутерьма с неделю! Но,
Всё ж нашли, кого хотели. Оставшиеся
Укатили прочь. Бояре отдышаться не
Успели, как снова подготовка к
Торжеству. Из сундуков в клетях
Достали к праздничному дню одёжи
Припасённой. Чтобы не стыдно
Честным людям в глаза глядеть,
Тащили прежде перемерить, кто
Яловые сапоги, кто отороченные
Мехом наговицы, да петухами
Вышитые из паволоки рубахи с
Кушаком. И нарядились, кто во что
Горазд, да по дому ходили, важничая.
Прибарахлившись так, к утру осьмого
Дня, повыкатились отовсюду сани. К
Кремлю бояре поспешали, потешиться,
Да новости прознать. Собрался
Сановитый двор! Весь свет Московии
К крыльцу единому стремился.
Подковками стуча, сбивая снег долой
Нависший, вошли гуртом в
Кремлёвские палаты. Шум
Прекратился сам собой. Сидят
Кружком красавцы записные,
Оглаживая бороды густые, да
Ухмыляясь в ус. Добра у каждого
Навалом. Хоромы ломятся от снеди
Да нарядов. В подклетях тайники со
Златом. Перстами белыми ключи
Перебирают, забаву ждут, заботу
Отрицают. И я такой! Да токмо мне
Смотреть невмоготу! (Оборачивается на сановников. Те недоумённо пожимают плечами и разводят руками, переглядываясь и перешёптываясь).
Мы, лучшие, стоим друг перед
Дружкой, похваляемся, а «чёрные» до
Ночи спину гнут, стараются, работая
На сановитых. Ещё и платят мзду! Им
Надо всё успеть! И на казну, на
Барскую охрану, и на прокорм
Придворным всех мастей и слугам.
Мытарная копейка руки жжёт! А я
Беру. Мшеломство – вдвое
Ненавистно. Сановные: «А ты молчи.
Сие пользительно для государства». А
Ежели не захочу? Подумать страшно.
И сам не стар поди. Радею за страну.
И жаль Отечество до боли. И то, как
Грабят слободу, ошую , посолонь ,
Не знамо кто, по наущению. А опосля
В лицо помещики регочут. Что я один
Могу? Поместье отберу? Помещику и
На руку. Знай себе, сеет, пашет. На ум
Придёт, отвалит кой чего. Кому
Границы охранять да земли защищать,
Отцами отвоёванные? Опять стрельцов
Сзывать? Иль личную охрану? Им в
Обе руцы отсыпай. Иначе побегут, да
Так, что только пятки засверкают.
Иван Михайлович Воронцов (боярин):
Губные старосты сидят пошто? Им
Платят, чтобы в округах порядок был!
Ишь, разошёлся не на шутку! И
Именитым, ну, пенять мужам. Зачем
Ты огорчил митрополита? И, походя,
Но молодых задел, великие стенания
Устроив. Нам тяготы и без тебя
Знакомы. Хошь, со своими поделюсь?
Про вотчину, про кесарят рассказывать
Прилюдно у каждого найдётся что.
Сомнения его терзать взялись. Не
Утерпел. Нашёл время и место. Излил.
На, принимай, в обе руцы гостинец.
Да только поперёк прилёг. Кто прежде
Гостя знает, каков подвох нас ожидает?
Набедокурил и испортил разом такое
Торжество! А мы куды смотрели? Иль,
Что ни скажут, стерпим всё? Змею
Пригрели на груди в бояровом обличии.
Иван Михайлович Висковатый:
Погодь, Иван. Нам надо обоюдно
Разобраться. И коли Бельский прав,
Немедленно вмешаться. Боярин,
Зачинай по-новой речь!
Иван Дмитриевич Бельский:
Найдутся ли средь вас упрямцы,
Которые способны отвергать, что не
Испытывают дрожь, что хладнокровны!
О, если так, меня опередили. И ложь
Содеяла здесь злое москолудство ! Но
Если ложью мне ответить, то прочь
Тот час гоните! (Сановитые примолкли).
И точно пёс безродный отойду,
Последовав, куда укажет перст. Да,
Соглашусь я с большинством. Что ж
Делать? Приму свой крест и дале
Понесу. Сам ночь не спал, в уме
Перебирая прежний опыт. Уверен,
Волнение присуще всем пришедшим.
Кого свершаемое торжество не
Задевает за живое? Что обсуждать
Взялись, то для меня тревожно!
Покорности не враг. Отнюдь. Но враг
Бесчестию. Кому мы присягаем?
Беспутство не должно стучать в
Царёву дверь. А это происходит. И
Наблюдаем каждый Божий день. В
Избытке проявляя осуждение. И
Порицаем, на себя не обратившись.
Как справиться царю? Помазаннику
Бога на Земле. Ну, если он от бога,
То я зачем стою? Мне надо пасть. И
На коленях умолять простить за
Прегрешения. Но не могу! Я малым
Знал его. Просил отец, великий князь,
Перед кончиной: «Побойся, Бога. Я
Вот-вот представлюсь. Прими за сына
Ваню, пожалей». Да, мы с боярами
Смирились. Но лихо в жизни не даёт в
Покое жить. Вопрос задать желаю. Он
Вертится на языке. Суровый приговор
Зачитывал палач, ведя на казнь, как на
Убой, очередную жертву. О, сколько
Же загублено сердец, и душ невинных
Над плахой пролетало, возносясь?
Кому оне укор несли нагорный? И
Надо ль копья преломлять над
Очевидным, и прилагать усилия ещё! (Шум среди бояр и княжат. Князья в стороне. Бояре сидят. Выступает Фёдор Бармин, духовник Иоанна).
Фёдор Бармин:
Приспело время царевым печалям,
Когда собралися бояре. Царь молод,
Большинство в летах. Заносчиво
Младое племя. И Бельский выступил
Запальчиво, и обвинил в грехах. О чём
Он собирается продолжить? Но казни
При дворе часты, как прежде. Без них
Не обходилась знать, кладя поклоны в
Церкви, сама страдая беспримерно, но
Поучая чёрных смердов. И в будущем
Не избежать раздоров, стычек. Кровь
Литься будет. И не раз. Нет, злу я не
Предстатель ! Духовник. А Иоанна
Поручитель сызмальства. Наш царь на
Подвиг вызываем жизнею. С невестою
Порфироносной предстоит. Русь разом
Опечалим и людишек, осиротеем, коль
Не выберем. Шаг сделан. Неча заковык
Искать. Иначе снова на коленях будем
Ползать. И умолять врага считать за
Честь боярами, князьями править здесь.
Иван Дмитриевич Бельский:
Моё соизволение, знайте, в вопросе
Состоит. Ко всем его я адресую позже,
Егда дадите слово молвить до конца.
Григорий Юрьевич Захарьин (с ехидным смешком):
Он интриган! Изволь, для нас любое
Диво соразмерно. Одно с блохой,
Другое с Солнцем. Что выбираешь ты?
Иван Дмитриевич Бельский (делает вид, что не обращает внимания на выпад. Но речь произносит с надрывом):
А то ли нас собрало торжество? Не в
Силах двор отринуть предрассудки и
Разом прошлое забыть. Течёт оно в
Уставших жилах, переполняя кровью
Мозг, в висках пульсирует, на лицах
Отражаясь. Ни ночью, и ни днём
Покоя не даёт. И жизнь познавшие,
Вменяют молодым. А те торопятся.
Куда им деться? На войну идти!
Приняв величие, судьбу вверяя
Государства, вот-вот закрутится
Закона маховик. Упряма истина, но с
Нею нам не проще. Смотрю на
Окружение с опаской. И вижу лик
Жестокой смерти, как длань ея
Простёрлась, зрю. Среди бояр не
Знаю осторожных. Но безраскаяние
Чудовищнее смерти. Оно бездушие и
Вечный мрак сулит.
Михаил Глинский (дядька Грозного, выкрикивает):
О чём ты, бесноватый! Через уста на
Нас сочится яд. Не с той ноги сегодня
Встал? О, дай в глаза взгляну. (Смотрит).
И верно! В них таится бездна. Обида,
Горечь, боль в зрачках отражены.
Иван Васильевич Шуйский:
Да он с ума сошёл, должно быть!
Безумием нас заразит иль прочей
Скверной. Зачем пришёл? Затейников
Себе под стать найти? Рассорить
Молодую чету? В соблазн ввести?
Зелейников назвать? Испортить речь
Митрополита? Последнее сумеет
Преотлично. А коль сей час не
Помешать, произойдёт непоправимая
Ошибка. О, соблазнитися речами
Можно скоро, наслушавшись обид.
Дай власть такому и охулит Божество!
Вопросов тьма к тебе. Один решил
Задать? Не верю! Слишком много
Слов растрачено уже. И кто позволил
Столь дерзко говорить? Пора пресечь
Раздоры. Эй, стража! Поспешайте! (Бегут стражники из стрельцов).
Гоните в выю, не пускайте на порог! (Стражники замерли в нерешительности.
Вступает в диалог придворный админ Иван Михайлович Висковатый. Он спокоен и
уверен в себе).
Иван Михайлович Висковатый:
С ним два прогноза очевидны. Дать
Волю или по рукам. Подите прочь. (Стражники нерешительно топчутся, но не уходят). Не слышали приказа? Аль глухота
Или иная немочь обуяла? (Стражники кланяются и уходят).
Мы разберёмся сами. (К Шуйскому)
Смятошася княжата да бояре.
Остановись и ты, Иван Васильев сын.
Остынь, постой в сторонке, отдышись.
Пущай другие слово скажут. В
Палатах собралось людей немало.
Дай, бог, узреем вместе, где обман.
Иван Петрович Челядин (обращаясь к Бельскому):
Да он молчит, как истукан. Но знать
Причину надо. Скажи, явился для
Чего? Вопрос хотел задать? Так что
Мешает? Реки! А мы готовы слушать.
Иван Михайлович Висковатый:
Что скажете? А дале будет видно,
Расправиться иль пожалеть. (Сановные особы молчат, некоторые начинают переговариваться, показывая на выступающих).
Михаил Иванович Воротынский (боярин):
Дослушать дайте! Пусть договорит.
Пришли услышать глас боярский, так
Не чурайтеся своих.
Владимир Константинович Курлятев (князь):
Глаголет дело без опаски. Пусть
Лучше скажет, чем смолчит.
Иван Дмитриевич Бельский (митрополиту):
От сановитых, прими, как водится,
Поклон. С почтеньицем, митрополиту. (Снимает шапку, кланяется).
Но, чем сурьёзней разговор, тем более
Волнений вызывает. И не утихнет,
Как бы тут не распинался двор, даря
Фальшивые улыбки. Я вижу в них
Оскал и неприкрытое притворство.
О, прямо здесь, сей час наверняка
Найдутся те, кто мастерски мне
Подыграет. Мелодия любая подойдёт.
Искусен враг, под сенью затаившись.
Друг собственных ошибок только сам.
И враг мне тот, кто знал и видел, но,
Не предупреждая, мимо шёл.
Людишки гадки, и я таким же стал
Бы, коль не боярское родство. Пред
Вами в центре предстою. Не в силах
Думу выносить. Вопрос держу на
Языке, он душу ранит. Уж не взыщи!
Но про невесту пару слов дозвольте
Докладати. Что получается, княжата
Да бояре! (Оборачивается ко двору)
Захарьина из той же знати, что и мы.
Сестра меньшая. Как брат ея старшой,
Который день в недоумении пребываю. (Оборачивается к митрополиту)
Как равной нам служити, подскажи!
Быть может, что-то я не понимаю.
Владимир Константинович Курлятев (митрополиту):
Да! Вразуми! В понятие введи. Чтоб
Боле нам не сумлеваться. А речь твоя,
Согласен, льётся гладко. На деле, сам-
То посуди, любляше, миловаше их. А
На престоле, Анастасии с Иоанном
Быти. А нам царю с царицею служити.
Век спину гнуть! Повиноваться. Добро
Бы знать из Византии! В раскладе
Этаком, не покорюсь. Задета честь! Не
Я один. Стена бояр за мною. Да вон,
Оне стоят, углы подпёрли, ропщут.
Сам глянь, коль так не видишь. Хула
В устах прибавила различия. Взялись
Оспаривать и стар и млад приличия
Царские, достоинства и недостатки. И,
В самом деле! Пришла пора царицу
Выбирать. Младого князя одаривать
Невестой. Кто против? (Оборачивается на сановников. Те смолкли).
Нет таких! Я так и думал. А вот теперь
Сказать могу, не разуверя тех, кто за
Спиной моею прячет лик. Бог им
Судья. Но я так не умею. И говорю,
Что думаю, и не скрываю за словами
Фальшь. Зачем? Все знают моих
Предков. Кичиться не к чему, но
Забывать нельзя. Мне есть, за что
Стоять и есть, что защищать. Зачем же
Народец худородный на царский трон
Возводим? В улыбках растворяя, с губ
Льющуюся лесть. Насмешка
Предваряет месть! Так выскажи её,
Как я, прилюдно. Пускай, как бич она
Хлестнёт толпу. К чему таить? Зачем
За спинами таиться? Чтоб после тайно
Отравить? Иль задавить подушкой?
Или при всех, схватив ножи,
Накинуться и растерзать? Я знаю,
Скоро будет не унять. Ошибок
Роковых и море крови вижу алой.
Она сочится в землю из людей. Из-за
Чего? Где гордости граница пересечётся
С явью? Ах, да. Забыл совсем. Боярам
Наречённым почёт особый. Кого-то
Скинут завтра же, кому-то голову
Отрубят, на кол посадят, подожгут,
Кого-то на войну сошлют. Кого-то
Так прирежут, запросто, без слов.
Зачем оне, коли решили разобраться?
О! Сплетня хуже плети бьёт!
Безжалостно и безопасно. Бескровно.
И во дворце боярам не везёт. Я тоже
Приглашённый гость. А нам, как
Коршунам, кидают кость. Мол, всё
Склюют. И всё им мало. Про Иоанна
Умолчу. На нём регалии и шапка
Мономаха. Власть Иоанна митрополит
Достойно подчеркнул. А вот Анастасия
Подкачала. Эй, глико! Очи потупила.
Сама невинность во плоти явилась. А
Кто она? Невеста Иоанна? Очнитеся
От дум, глупцы. Она сестра нам. Дочь
Вдовы Захарьина.
(Шум среди бояр и княжат. Иван Михайлович Висковатый выступает. С поклоном).
Иван Михайлович Висковатый:
Эй! Будя, балагуры. Леший с вами. Не
Языки, а помело. Куды подуло, там
Кормило. (Переменившись в лице. Твёрдым голосом)
Кто подстрекатель? Кормчий кто? (Пауза).
Без оговора явно тут не обошлось. Уж
Я прознаю. Кабы плакать не пришлось.
И особливо, коли что похуже припасли,
Тогда и не взыщите. Спрос особый. Без
Батогов и плётки вряд ли обойдусь.
Молчите? Присмирели живо. Так я за
Вас ответ держу. Остепенитесь днесь !
Замок повесьте на язык амбарный,
Ключи забросьте, чтоб никто не увидал.
Помешку неча тутова чинить царёвой
Свадьбе. Презри в себе гордыню
Сосперва! Да на иконы образ глянь
Благопристойный. Поди во храм,
Подумай, прежде чем кидать слова.
А многие средь вас перстами чело
Частенько задевали? Холодных дум
Враги! Давно ли жизнь кляли? В
Ногах валялись чадобрата, чтоб с
Подношением принял да выслушал.
Он разве в стороне стоял? На
Пиршествах за кубками не обносили
Целовальники! Аль во хмелю не
Навидались? А пьяными, что не
Слетало с языка! О чём в сердцах
Ругались, вспомните! Что тайно
Ждали? Эко! В любезностях умы
Пересеклись, пренебрежением затмив
И сан, и честь! Чья лесть в дальнейшем
Выйдет боком? Пойти стеной или
Наскоком на царевых людей? В уме ли
По замашкам силу мерить? Да, на
Смотрины мы приглашены. Так что с
Того? Кто, коль не мы? Поди, забыли,
Кем ваши деды в прошлом были? Да
Как господарям служили, рвя жилы в
Битвах не единожды! А здеся воля.
Разошлись. И ну, клевать! Накинулися
Коршунами злыми. В ком, ворога
Узрили? Не дав и шаг принять. А
Отступи чуток, да глянь, что сами
Учудили! Что оставляете на поругание?
Как в Африке пустыню? Песок вместо
Земли родящей? Что очи долу опустили
Вы! Такому на Руси святой не быти
Боле сраму, покуда я живой. Стыдобища!
Со стороны, кто, что вообразит? Пред
Честным миром, как ославит русичей?
С кого начати роду царскому? Как
Отличити от боярскаго? Об этом нонче
Дума, да раздор? С кого, как не с него!
Мы, Иоанна, государя, на царство сами
Подвизали. Закон блюли. Но, нет!
Опять жужжат, и пчёлами витают
Загодя. А старший, мир различный
Принимает, впуская лучшее. Зачем
Пугать младых? Напрасно огорчатися.
И нам, и им. Договорились ладом. И
Ушли, в покое душеньки. А этот спор
Пустое! По недоразумению возник.
Шабаш, бояре! Невеста выбрана среди
Своих! И целомудренность ея нам ли в
Укор? Да, во сырой земле Захарьин. То
Дело прошлое. Пусть прах его господь
Хранит. Пора пришла подумать о
Живых! Помазана отроковица миром.
И по согласию стоит пред нашими
Очами. И ступит скоро на престол.
Прости, Макарий! Простите, молодые. (Кланяется тем и другим, преломляя шапку).
Конфузы промеж нас случаются. Куды
Без них? Диковинка. Царя с царицею
На трон возводим, и чествует
Митрополит. Но что могу желать, как
Старший из бояр? Дорогу молодым!
Широкой скатертью пущай она
Стелится. На пир честной придём
Повеселиться, да душу отвести. За
Свадебку! Добра в хоромы и детишек.
Кто не доволен – ваша воля. А лучше,
Прочь отсюдова поди. Не порти миной
Кислой праздник и береги свои порты.
Мамка:
Никак не чаяла, что дитятко родное
Увижу в царевом обличьи на людях.
Он примерял при нас не раз одёжу. Но мы
Считали время не пришло для дел
Такого рода. Ан, нет… Царь Иоанн
Стоит себе с женой-царевной. Он
Принял трон, жену привёл, какую надо. (Кивает, кланяется всем, крестится, крестит молодых, плечи подрагивают, на глазах слёзы. Готова кинутся в ноги молодым, но её отводят в сторону).
Часть бояр демонстративно уходят, кидая шапки об пол и подбирая их.
Не так всё получилось, как желалось.
Ну, погоди же, отольются кошке
Слёзы. Ни в будни, и ни в праздник
Грехи не замолить. Не всё так просто,
Как предполагаешь. Не так легко
Союзников добыть. Попомнишь нас
Ещё, предатель чёртов. В слезах, в
Соплях попросишь, и не раз. И на
Коленях поползёшь в увещеваньях.
Не замолить прощение вовек. Обиды
Худшей не представить! Заранее
Прознав, в чём соль, метнулся за
Врагов Руси Великой заступаться. А
Мы тогда годны на что? Как дале
Жить, и с кем топереча якшаться? Нам,
Что же, жизнь перечеркнуть? Боярам,
Да в приказчики податься? Погодь!
Как знать, что станет с Иоанном,
Когда начнёт нас презирать
Верхушка знати из дворян, что
Сколотил ещё отец Василий. И как,
Прельстившись прелестью невинности
Царицы, забыть о том, что было на
Пирах? Нет, с нас довольно! А вместе
Говорили ладно так, давно ли, желая
Порукою друг другу оказаться в час
Тяжёлый. На деле, что? Как счастлив
Сам, так о друзьях забыл? А от неё на
Шаг… Не отпускает руку. Сам даже
В сторону не смотрит нашу! Что ж,
Царь переменился так… За юбку
Прячется… С попоной не расстанется
Никак. И мамки сопли вытирают,
Видали, сунулась одна, запричитала.
Как будто раньше не видала сыночка
Своего в оплечьях. Ну, в ноги кинулась
И целовать их. Что ж, поглядим, как дале
Наш царёк вопросы станет разрешать,
На шатком троне воцарившись, с
Младою жёнкой подле усидит.
Митрополит (сановитым):
Се отрок Иоанн. Его все знают. Знал
И я. Но накануне, после дня рождения,
Он возжелал начать со мной беседу.
Меня призвал, я выслушал, вестимо.
И поначалу, непринуждённо лился
Разговор. Внезапно царь в лице
Переменился. О, если б ведали, со
Мной кто говорил! То был не отрок
Вовсе. Возвеселилася душа моя, бояре,
Когда я голос мужа услыхал. К стопам
Его припал в лобзании страстном.
Слеза катилася, и слёз я не скрывал.
Те слёзы были не напрасны. Те слёзы
Чисты были, как роса. И минул час,
Как Ионн переродился. Я Ионна не
Узнал. Он мне сказал, горит желанием
Жениться. И взор его пылал. Невеста
Отыскалась скоро. Среди своих. Как
Царь и захотел. Романова, девица,
Окольничего дочь. Пал на неё взгляд
Ионна. Умна, красива, чем не жена?
«Она послушна, кроткого ли нрава? -
Спросил тихонько я. А Иоанн ответил
Да». И кончен разговор на этом был.
(Молодым):
Готова ль ты предстать, Анастасия,
Супругой Ионна? Нам царицей. Сей
Шаг весьма сурьёзен и необратим.
Он по любви иль робостью навеян?
Приятен будущий супруг? Готова ль
В полной мере испить с ним чашу
Горя и добра? Жизнь долгая. Порука
– Бог на Небе. Мы – чада и ступаем
По Земле. Ты мироносица, наместница
Царя. И мать его детей, бог даст,
Анастасия. За вас молюсь и припадаю
Каждый день, к святым иконам взоры
Обращаю. Желаю счастья, мира и добра.
(Анастасия бледнеет и кивает).
Я вижу знак Любви в её очах. Согласие
Застыло на устах, они, чуть слышно
«Да» произнесли.
(Сановитым):
Желаю возвестить, что в феврале,
Отроковица, дщерь славная боярина
Романа, Анастасия Юрьева взойдёт
На величавый трон царицей. И на
Земле все будут возвышать ея, петь
Гимн Любви, Согласия и Счастья. А
После пышной свадьбы, удалится,
Как и положено, в покои Царского
Двора. И возлежит на ложе с Иоанном,
Как полноправная жена. Наш государь
Воистину велик. И я, читая панегирик,
Взошедшему на трон государю, не
Устаю молитву класть и призывать
Собравшихся к единству. Обряд
Принятия на царство происходил в
Соборе. Из рук моих, я лично передал
Регалии, барму и шапку Мономаха. И
Ныне, Иоанн Четвёртый, законный
Государь, повенчанный на царство.
Московский Князь Великий Иоанн
Нам дорог должен быть, как повод
Возлюбить святую Русь, где есть
Престол и Князь на царстве. Да будет
Так! Мы породнились с Византией.
Так пусть же, царь наш крепче держит
Державу, скиптр. Цепь, с царственным
Крестом, что на груди, знак единения
Царя и знати. Бояре! Вас немало. Он –
Один! Власть государева дана от бога.
И что свершилось, то угодно Небесам.
Так не желайте то, что невозможно и
Помогайте власть преумножать. Тогда
И мир, и бог в душе пребудут. А я,
Митрополит Всея Руси, волею, данной
Свыше и царской волей, соразмерно,
Торжественно меж нами сообщаю, о
Том, что далее должно произойти. Я
Объявляю всем, кто здесь сей час
Стоит, благой вердикт. Венчание с
Юною отроковицей Анастасией царя
Иоанна состоится без промедления.
(Молодым):
Никто сему не сможет помешать.
(Слышится ропот среди бояр, который не смолкает. Митрополит прерывает речь и обращается к сановитым. Но те продолжают переговариваться, не обращая внимания на митрополита).
Елиции , не могут согласиться,
Покиньте церемониальный зал! (Ударяет посохом. Жемчужный набалдашник полон блеска. Это вызывает потрясение и смятение среди сановников. Дарители переглядываются и ухмыляются. Ждёт реакции всех бояр и сановников).
(Бояре смолкают).
Песнь величальную вам будут петь
Горлицы, и с шумом ввысь лететь,
Неся благую весть от края и до края
Небесному Царю.
(Обращение к сановитым):
И обращаюсь с просьбою, бояре.
Явите милость молодым. Во власть
Вдвоём они вступают. Смягчите
Жёсткие сердца, забудьте распри,
Проявите снисхождение, любите
Также, как и чад своих. Они умны,
Они взрастут. Родители радеют, но
Отпускают чад. Поклоны мирные
Кладут, чтоб горестей не знали. И
Двое, что вот-вот на трон взойдут,
Русь будут охранять, её защитой
Станут, но только вместе с вами,
Князья, бояре. Неразделима власть.
Не делится на царские особы и двор.
Все здесь сплелись единой цепью. И
Не разъять желания вовек. За власть
Молюсь. И кто её придержит. И свято
Верю, разумные поступки обоюдны.
И пусть они прельщают тех, кто здесь.
А посему, решение, принятое думой, в
Законную вступило силу. Обратно
Хода нет ему. Дня третьего венчание
Состоится на благо православных, и
Всея Руси Царь Иоанн Четвёртый с
Младой Царицею Анастасией взойдёт
На царский трон. Помолимся, бояре и
Князья. Пусть будет славен он. Пусть
Будет сей союз опорой и надёжей
Царства. Россия велика. Спасибо вам,
Бояре, я жемчугом одарен! Нам нечего
Бояться. И потакать врагам.
(Бояре шумят, выражая радость, кто-то плачет. Как фон звучит музыка сопелей и гуслей).