Случай этот Кузьма Петрович вспомнил, когда однажды небольшая компания собралась за праздничным столом.
Тосты произносились за дам, сам праздник, здоровье присутствующих и тех, кто в море. Про море – это значило за Кузьму Петровича, так как среди присутствующих моряк он был один. Выпитый алкоголь обострял память, заглушал тяготы пенсионного бытия, возвращал в молодость, когда возникающие проблемы решались быстро, весело, без особых на то усилий, и всегда, как долгожданный свет маяка, появлялась перспектива.
Покурить уже никто из комнаты не выходил, потому дым стоял коромыслом.
Прожив жизнь, Петрович к куреву так и не пристрастился, о чём никогда не жалел. Как обычно в компаниях, разговор зашёл о политике, женщинах, а когда и с ними разобрались, кто-то сказал: « А травани-ка, Петрович, нам что-нибудь про Север, о службе в тех краях».
Петрович службу на Северном флоте вспоминал с ностальгией, с какой-то теплотой в душе. Уговаривать его не пришлось.
- Есть у меня поучительный эпизод, как раз по поводу задымления комнаты, – усмехнувшись, начал рассказ Петрович. – После выполнения задачи по сопровождению атомной подводной лодки, нашему малому противолодочному кораблю поступил приказ: Без захода к себе на базу, прибыть для пополнения топлива и продуктов к подводникам в Западную Лицу.
Быстренько загрузились всем – опять в море, где нас уже поджидала, новейшая по тем временам, атомная подлодка с шестнадцатью баллистическими ракетами на борту… ... Хлеб, кстати, у подводников отвратительный. Чтобы не черствел в походе, его хранили в целлофановом пакете и пропитывали спиртом – есть невозможно, так что приходилось его нарезать и выветривать спирт…
При слове спирт - народ за столом оживился, потому Петрович ненадолго прервал воспоминания…
– Всё бы хорошо, но в спешке забыли пополнить запасы папирос и сигарет – продолжил Петрович. – Через тройку дней курить уже было нечего. Сначала «стреляли» сигареты друг у друга, независимо от звания и должности, ибо как в бане, так и покурить – все равны.
В поисках окурков исследовали каждый закуток корабля, но и этому счастью пришёл конец. Особенно тяжело приходилось после приёма пищи: поел – обязательно надо покурить. Настроение экипажа было удручающее – служить Родине в таком состоянии невозможно. Все это понимали…
Единственные на корабле, кто спокойно переносили эти тяготы, были мы с замом командира по политчасти.
Не помню, кому в голову пришла идея, как добыть курево, но она оказалась гениальной.
Но прежде надо рассказать, что большие вентиляционные короба проходят в кубриках через весь корабль. Вентиляция по ним гонит тёплый воздух. В сечении эти короба сантиметров 50х30. Морячки-годки (кто служит по последнему году) покуривали лёжа на койке и, чтобы бычки не кидать в обрез (такой тазик), который находился на палубе корабля, делали гвоздём или ещё чем отверстия в коробе. Удобно: лежишь, покурил, протянул руку, сунул окурок в отверстие – воздушным потоком он отправился путешествовать по кораблю.
Идея же была такой: при изгибах короба (в колене) должны скапливаться окурки, а стало быть, если разобрать эти изгибы, их можно оттуда выудить. Чтобы снять это колено нужно с двух сторон открутить гайки. Гайки шли через два-три сантиметра – итого их штук по восемьдесят с каждой стороны.
Тяжёлая и мучительная работа в каждом кубрике закипела.
На заключительном этапе бычки освобождались от бумаги, фильтров, просеивались. Сам табак делился на всех поровну. Далее из газет делали самокрутки, и …со счастливыми лицами все курили эту гадость.
Закончив рассказ, Петрович обвёл всех взглядом, как бы спрашивая: «Ну что, братцы, бросаем курить?»…