Интервью со школьниками

Николай Бушенев
ВОПРОСЫ БАЗАНОВОЙ МАРИНЫ АНАТОЛЬЕВНЫ ДЛЯ ИНТЕРВЬЮ СО ШКОЛЬНИКАМИ
              В ДОМЕ ТВОРЧЕСТВА ДЕТЕЙ И ЮНОШЕСТВА

Что Вас вдохновило написать Ваше первое стихотворение?

      Ответить на этот вопрос трудно ответить однозначно. Свое первое стихотворение я написал осенью 1957 года. Если считать с этого момента, то в минувшем году исполнилось 60 лет со дня начала моего стихотворчества.  Кстати, 50-летие этого события я отмечал здесь, в Дворце творчества детей и юношества, своим творческим вечером, на котором презентовал серию своих небольших стихотворных сборников – СТОБ (Собрание творческих опытов Бушенева). Все эту серию (состоящую из 21 книжицы) я подарил Литературному музею Вашего дворца творчества. Ведущим вечера была Чусова Валентина Дмитриевна. Так вот. Перед тем как я написал своё первое стихотворение, мне приснился сон, что я сочинил стихи, и они во сне показались мне замечательными, но, проснувшись, я, увы, не смог их вспомнить и записать. Но вскоре после этого я уже наяву  сочинил и записал своё первое стихотворение. Конечно, оно было очень слабое, как и у всех начинающих стихотворцев , но зато оно было первое. Написано стихотворение было, насколько я помню, в октябре 1957 гола, вскоре после того, как был запущен у нас в стране, в Советском Союзе, первый искусственный спутник Земли. Это было радостное событие для всех жителей нашей страны, и для меня, естественно, тогда ещё 4-классника). Вот своим эмоциональным всплеском  я и объясняю появление первого стихотворения. Ну и космические, небесные  силы как-то, наверно, на меня повлияли. Но толчком к творчеству для меня могло послужить и ещё одно событие. Как-то зимой (мне было лет 6 или менее того) мы с дедушкой ехали в санях. Был сильный мороз, и хотя мы были в полушубках, шапках и валенках, сильно замёрзли, и поэтому пришлось вылезти из саней и пробежаться, чтобы согреться. И дедушка в это время читал стихи Александра Сергеевича Пушкина: «Буря мглою небо кроет, Вихри снежные круто..»). Дедушка читал вдохновенно, с упоением. Эта зимняя поездка, во время которой дедушка читал стихи, запала в мою память и, очевидно, пробудила интерес к стихотворчеству. Дедушка мой, Роман Гаврилович Ковалёв, был довольно грамотным для того времени человеком: он окончил церковно-приходскую школу. До революции дедушка был звонарём и церковным сторожем. А раз он был звонарём, то он, вероятно, вполне обладал чувством ритма, без чего не могут получаться качественные стихи. Так что любовью к поэзии и своей практикой стихосложения я обязан своему дедушке.

Чем Вам запомнилась работа корректором в газете?

       Корректором  газеты я стал по рекомендации своей школьной учительницы русского языка и литературы, сразу же после окончания 11-го класса. Работа была, в общем-то, несложная, районная, небольшого формата, 4-полосная районная газета «Вперёд» выходила всего 2 раза в неделю. В редакции был основной корректор, а я был его помощником. И всё у нас было хорошо с орфографической и пунктуационной правкой газетного текста, но однажды случился конфуз: в заголовке одной из статей, набранном крупными буквами, на первой полосе, обнаружилась после выхода газеты нелепая опечатка. В общем, тщательно выверяя сами текста, на заголовок ТАССовского материала мы как-то мало обратили внимания. Основному корректору суровый редактор устроил строгий нагоняй, а меня, ещё неопытного, пожалел, лишь слегка пожурил. Ко мне почему-то редактор был весьма благосклонен, он давал мне поручения писать заметки на местные темы (помню, одна из моих заметок была посвящена работе районной библиотеки), в газете «Вперёд» печатали мои стихи. Когда я увольнялся из редакции, собираясь поступать в институт, редактор меня отговаривал, обещая мне после годичной работы в газете дать рекомендацию для поступления на факультет журналистики в один из престижных вузов. Но я не был уверен в своих творческих силах и не решился связать свою судьбу с журналистикой.
 
Почему выбрали для получения высшего образования факультет русского языка и литературы?

       Факультет русского я выбрал спонтанно, случайно, скорее всего так сложились обстоятельства. У меня не было никакого желания поступать в педагогический институт, чтобы стать учителем. В то время, в 60-ые годы прошлого века, среди выпускников школ ходила злая шутка: «Кому нЕ дал Бог дороги, тот идёт в педагоги». Престижным, перспективным  было закончить какой-либо технический вуз. Может быть, и я бы примкнул к технарям и поступил бы, скажем в наш БИТМ (Брянский институт транспортного машиностроения), но в 11-ом классе сломал ногу, пропустил 1,5 месяца учёбы в школе, а в результате по математике, по тригонометрии, получил единицу. И хотя выпускной экзамен по математике я сдал на «5», но я чувствовал свою слабую, недостаточную для поступления в технический вуз подготовку. За помощью к репетитору мне обращаться было невозможно, поскольку заработок моей мамы был очень скудный и отца не было.  Педагогический вуз в своей Брянской области я выбрал потому, что считалось, что в него проще всего поступить, и потому, что в него собирались поступать несколько девушек, моих односельчанок-одноклассниц. А за компанию, как известно, веселее и не так страшно.  Факультет русского языка и литературы я выбрал потому, что серьёзно готовиться к поступлению в вуз у меня не было ни времени, ни возможности. Специально готовиться по русскому языку и литературы, как я полагал, мне было ни к чему. Русский язык в школе мне давался всегда легко, диктанты писал чаще всего  на «5», редко на «4» (единственную тройку по диктанту получил в пятом классе), любил заниматься грамматическими разборами, у  меня это как-то само собой хорошо получалось. Ну а литература мне, понятное дело, тоже нравилась. Насколько я помню, стихи зубрить никогда не приходилось, хорошие стихи (а плохих в школьной программе в то время и не было), сразу сами собой запоминались.
Тяжело ли было и учиться, и работать одновременно?
       Тяжести при учёбе в институте никакой не испытывал, поскольку только учился, не подрабатывал при этом. Стипендии, 28 рублей, худо-бедно, на еду хватало: 3-разовое питание в студенческой столовой в день обходилось менее одного рубля в день. К тому же довольно часто ездил на выходные домой и запасался домашними продуктами. На 3-ем и 4-ом курсах я стал покупать много книг в местном, новозыбковском книжном магазине (кстати, очень приличном для небольшого города), но у меня к тому времени был стабильный заработок в виде гонорара за стихи и заметки в новозыбковской газете, в других районных газетах Брянской области и в областных газетах «Брянский рабочий» и «Брянский комсомолец».
       В 1973 году. Работая директором 8-летней школы, я поступил в аспирантуру, вначале на заочное отделение. Серьёзно заниматься наукой, работая в сельской школе, было невозможно, и поэтому я перебрался в Новозыбков и устроился лаборантом на кафедру русского языка, чтобы быть поближе к книгам и вузовским преподавателям. Но перед тем, как стать лаборантом, мне пришлось, чтобы не прерывался рабочий стаж, поработать около месяца кочегаром в котельной. Когда же я был лаборантом, то мне поручили вести практические занятия по старославянскому языку (это было зачтено мне в аспирантуре в качестве моей ассистентской практики). А летом я подрабатывал ещё и в качестве экзаменатора на вступительных экзаменах в Новозыбковском пединституте. После того как меня перевели на очное отделение аспирантуры, подрабатывать не пришлось: во-первых, надо было серьёзно заниматься написанием научных статей и кандидатской диссертации), а во-вторых, денег, заработанных в школе, во время моего директорства, хватало, чтобы не безбедно, хотя и не роскошно жить в Ленинграде и даже покупать при этом необходимую научную литературу.
       А вот в лихие девяностые, когда по основному месту работы, в Череповецком педагогическом институте, месяцами не платили зарплаты, приходилось много подрабатывать: работал и курьером рекламных газет «Городок+», «Шексна» (фактически почтальоном, разносившим газеты по почтовым ящикам в домах), ночным сторожем и дворником в школе №15 (на ул. Гагарина), а затем в музее Веращагиных. И дежурным коневодом при конно-спортивной станции в Ясной Поляне (под Череповцом).

Чем запомнился Ваш первый творческий вечер?
 
       Первый творческий вечер у меня состоялся в 1996 году, в музее Верещагиных. Сотрудницам музея я сочинял стихотворные поздравления к Новому году, и одна из сотрудниц музея, режиссёр и актриса Елена Евгеньевна Кузьмина (сейчас она работает в Череповецкой филармонии), узнав, что я давно пишу стихи, предложила мне провести в музее поэтический вечер. Предварительно посмотрев перед этим вечером мои стихи, она решила не вмешиваться в программу моего вечера, предоставив мне полную самостоятельность. Правда, в нескольких экземплярах в музее была напечатана чёрно-белая афиша и Елена Кузьмина кого-то по своим каналам пригласила на мой вечер. Творческий вечер проходил в небольшом помещении на первом этаже деревянного здания музея. В помещении был рояль и красивые стулья. Я почти ничего не рассказывал о себе, да и Елена Евгеньевна меня особо не представляла. Разложив листочки со стихами на крышке рояля я просто читал свои стихи на различные темы (в основном лирические) и листочки с прочитанными стихами перекладывал на стоящий возле рояля стул. Публики собралось немного, среди присутствующих, кроме работниц музея, были заведующий отделом культуры мэрии города Череповца Лавров Леонид Валентинович, его жена, преподаватель Ч Г П И
Светлана Юрьевна Лаврова, журналистка из «Московского журнала», почему-то оказавшаяся в то время в Череповце и приглашённая на мой вечер, скорее всего, Леонидом Лавровым (фамилии журналистки не помню), известный череповецкий поэт Александр Пошехонов, а также корреспонденты городских газет «Речь» и «Курьер». Журналистка из Москвы очень тепло отозвалась о моих стихах, а в газетах были помещены краткие информационные заметки о состоявшемся вечере, который имел название «Полчаса на нежность». Газета «Речь» в частности, написала следующее: «Полчаса на нежность» прошли незаметно, как одно мгновение». В общем, первый мой творческий выход на публику, хотя я очень при этом волновался, прошёл, считаю,  вполне успешно. Посмотрев подборку моих стихов, которые я отобрал к вечеру, Александр Пошехонов сказал, что он видит уже готовый сборник. Так и получилось вскоре, к своему 50-летию,  я издал свой  сборничек, включающий 50 стихотворений, который так же, как и мой первый творческий вечер, получил название «Полчаса на нежность.