Глава 1. Раскаяние, прилетевшее с севера.
Я открыл глаза. Перед мной стояло серое небо с низко нависшими облаками. Неясные воспоминания погрузили меня в оцепенение.
Я помню вас ещё вчера..
Пробормотал я, стиснув зубы и вдохнув этот свежий воздух, который полностью заполнил мои испорченные лёгкие.
Я ощупал свои карманы в поиске пачки сигарет. Они были на месте. Красные “Мальборо” - мои верные соратники смерти. И снова я как будто позабыл те дурные мысли, не позволяющие мне спокойно дышать в моём северном крае, где я в оцепенении жил, не смотря в будущее.
Дым заполнил мои лёгкие и я уже не ощущал этот свежий воздух, который мог очистить меня и возможно спасти. Мне было хорошо! Мне было хорошо как никогда! В эту минуту я забыл всё плохое, что когда-то случалось в моей дурацкой жизни. Остановить бы это мгновение и остаться в нём навсегда.
Я вдыхал сигаретный дым, вдыхал чистый воздух серого неба, чередуя их между собой.
Я лежал на этом песчаном берегу, смотря лишь перед собой на небо. Я не поворачивал голову, а лишь смотрел прямо, боясь увидеть что-то ещё.
Сейчас я слился с этим небом, с этим ветром, с дымом моих сигарет, с этими облаками, и даже с самим собой. Мои мысли были чисты и свежи.
Скрученное спиралью небо. Дивная эйфория и круговерть форм. Нормальное такое отчаяние от приличия и жеваное чувство псевдогедонистического оптимизма. Я знал об этом ещё до того, как это случилось...
Сигарета закончилась. Продолжая так лежать неопределённое время, я поймал себя на мысли, что мне нужен кокаин.
Я решился отвести свой взор он неба, ибо серая масса мне изрядно надоела за тот промежуток времени, который я потратил, как оказалось, впустую. Дурные мысли начинали захватывать моё сознание, усугубляя внутреннее состояние.
Чёрт побери!
Закричал я и ударил кулаками по песку!
Почему то мгновение, что давало мне силы существовать, закончилось? Почему я не мог остановить его? Почему всё именно так? Почему нельзя просто стереть из памяти всё плохое и оставить серое небо, облака и чистый воздух, вперемешку с сигаретным дымом? Почему нельзя меня оставить в покое?
Поганая жизнь. Жизнь пограничника. Жизнь ограниченного рамками приличия опричника весеннего равноденствия и хранителя чужой девственности. Это слишком банально для того, чтобы быть правдой.
Я вмиг подскочил, пробуксовывая ногами в песке и едва ли сохранив равновесие, хлопнул громко в ладоши и скривил гримасу.
“Воздушный парашют уходит с самолёта,
А где-то ждёт меня моя родная мать.
И я такой, как вы совсем не ожидали.
А завтра меня могут просто расстрелять!”
Я шёл по песчаному берегу и во всё горло орал строки этой песни, неизвестно откуда всплывшей в моей голове.
Я очень любил петь. Когда, напившись, я завывал очередную песню, повторяя один и тот же куплет раз за разом, я чувствовал себя живым. Мне казалось, что я отлично пою и вполне мог бы стать народным артистом советской эстрады. Я представлял себя стоящим на сцене, перед миллионами восторженных зрителей, хлопающих мне, поющих со мной в унисон. Я закрывал глаза и видел переполненный концертный зал во тьме, наполненный миллионами огоньков от зажигалок, которыми они прикуривали свои сигареты, тем самым, убивая себя.
Какие красивые концертные костюмы я имел в своём воображении! А лицом и прической я походил на Иосифа Кобзона. Такой же элегантный, статный, играющий женскими сердцами, галантный, с надменным взглядом, зрелый мужчина.
“А где-то меня ждут родные дети.
А где-то меня ждёт родимый дом.
Ну а моя жена конечно же красотка,
И я ей дам свой револьвер, чтоб
Напоследок пострелять.”
Я продолжал орать на весь пляж заученную когда-то мной песню. Так громко, что чайки разлетались в стороны, с недоумевающим видом. Кажется, они ещё не знавали такого как я!
Ууух, сукины дети! Я вам покажу, чей это пляж!
Воздушный парашют уходит с самолёта,
А где-то ждёт меня моя родная мать.
И я такой, как вы совсем не ожидали.
А завтра меня могут просто расстрелять!”
В одно мгновение всё испортилось. На слове “мать” на меня нахлынула тошнота. Нет, я не ожидал ощутить этого сейчас! Опять это поганое чувство... Поганая тошнота…
Я остановился, посмотрел на свои грязные ноги, на зеленые водоросли, застрявшие под криво отросшими ногтями, глубоко вдохнул свежий воздух, задержал дыхание, потом громко выдохнул, запрокинул голову к небу, увидел, выходящие из-за облаков солнце и…
и попросту заплакал.
Заплакал, обливаясь слезами, заглатывая воздух и не имея возможности его выдохнуть обратно. Я ощутил такую сильную боль в груди. Это была настоящая боль и я прочувствовал её. Прочувствовал каждой клеточкой своего тела и души. Сердце сжалось, как вяленый финик, а слёзы лились по моим щекам, заливаясь в рот, солёным морем.
Тошнота отпустила.
Я залез дрожащей рукой во внутренний карман своей куртки и нащупал там пакетик с кокаином.
Держа в руках заветный пакетик, я посмотрел на бесконечное небо и прошептал:
Прости, мама!Прости, что не…
Вследствие создавшейся тишины, чайки вскружили над моей головой, видимо, радуясь моему отчаянию, заглушенному шумом прибоя.