- Лежи-лежи! - сказала Инга, когда я очнулся раздетый, на чистых простынях. - Сейчас выпьешь микстуру, а потом сделаем укольчик.
Она поднесла к моим губам ложку с розоватой жидкостью.
- Уберите!.. Не хочу! - замотал я головой. - Почему она красная? Кровью убиенных разбавляли?
- Почему кровью? - улыбнулась девушка. - Сиропом шиповника. Очень полезная и приятная добавка. Так капризным детям дают, чтобы горечь загасить!
Только я собрался ответить ей, как она быстро и ловко сунула мне в открывшийся рот ложку с микстурой, и провернув её там, также быстро вытащила.
Я закашлялся от неожиданного манёвра, но не рассердился. Слишком уж она была миловидная, это чёртова Инга!
- А как дела с моими мозгами? Уже вправили новые?
- Вправим со временем! - дружественно откликнулась милая девушка. Как я ни старался, ничего хищного и зловещего я в ней углядеть не мог. На столике рядом с изголовьем я увидел всякие медицинские флакончики и упаковки.
- Вы что - фершал-медсестра? - с нарочитой грубоватостью спросил я.
- Я - врач! - с достоинством ответила она. - Закончила с отличием мединститут.
- А как попали к дяде Жоре? Он соблазнил вас своим богатством? - как больной пациент, я счёл возможным для себя не церемониться с вопросами, впрочем, почти не надеясь услышать правду.
- Я его пожалела, - с достоинством отозвалась Инга. - Он очень талантливый и одинокий человек.
- Ну-у! Это вы так шутите?
- Совсем нет.
- И как вы с ним встретились? В ночном клубе на коллективной оргии? - продолжал хамить я, полагая, что терять мне всё равно нечего, раз они собираются менять мне мозги.
- Нет, - не меняя милого выражения лица продолжала отвечать девушка. - Во время вызова... когда была ещё студенткой.
- Денег на обучение не хватало? - в сочувственном понимании проникся я, вспомнив своих знакомых из этой сферы обслуживания.
- Денег, действительно, не хватало... Но вызов был другого рода. Практику проходила на скорой помощи. А у него случился приступ эпилепсии. Меня оставили с ним дежурить. Так и познакомились.
- Однако... Это сюжет. Почти все великие завоеватели-кровопроливцы страдали эпилепсией: Цезарь, Александр...
- Не только завоеватели, - быстро прервала меня собеседница, догадавшись куда я клоню. - Другие таланты тоже. Например, Достоевский, который был гуманистом. Помнишь, из школы, про слезинку ребёнка?
- Я про него знаю не только из школы! - почти сердито парировал я. - Он был болезненно одержимый человек, сродни упомянутым выше лицам. Мог проиграть в казино всё - вплоть до украшений своей жены. А потом тайком бежать из гостиницы, не уплатив за номер.
- Это - да, - согласилась девушка с медицинским образованием. - Эпилептикам свойственна чрезмерная азартность... - Она повернулась к столику с препаратами. - Однако, пора делать укол. Повернись-ка на живот!
Кроткость её ответов в сочетании с конкретной деловитостью побудила и меня быть таковым. Я послушно выполнил её приказ.
- Вы - классная сиделка и медсестра! - похвалил я её после умело проведённой процедуры. - У вас лёгкая рука и обаятельный характер. Конечно, великий и ужасный дядя Жора не мог упустить такое... Где он, кстати?
- Великий и ужасный дядя Жора парится в бане. Когда она достаточно остынет, надо будет сполоснуть и тебя.
- Зачем вы возитесь со мной, не понимаю! Хотите получить выкуп? Так я беднее Жилина - кавказского пленника из Льва Толстого!
- Нам не нужен выкуп. У нас всё есть. Мы просто хотим тебе помочь. Ты заболел по нашей вине. Так уж получилось... и мы хотим снять с себя грех.
- Да? Это интересно... Так вы, значит, верующие альтруисты?
- Мы просто порядочные люди, вынужденные иногда нарушать закон для восстановления справедливости.
Мы внимательно посмотрели друг на друга. Я первым отвёл глаза, почувствовав вдруг неловкость.
- Это чей домик? - спросил я, переводя тему. - Кроме учёного кота есть здесь хозяин?
- Это дача родителей Георгия Бенджаминовича.
- Родителей?! - искренне удивился я. Трудно было представить, что у такого ушлого типа могут быть такие простые родители.
- Да. У всех живых существ бывают родители. Что тут удивительного?
- Не у всех. Многие низшие существа размножаются делением.
Сестра милосердия укоризненно покачала головой и встала.
- Тебе сейчас надо немного поспать. А потом я тебя помою. Хоть и не рекомендуется это делать с температурящими, но в данном случае это необходимо.
- А папик твой не заревнует?
- Нет.
- Он, конечно, без предрассудков?
- Без. Я пойду готовить обед, а ты спи...
Заснуть у меня не получалось. Да и не хотелось. Видно - наспался вволю. Пора было жить наяву. Голова распухла от последних впечатлений и стремления их осмыслить...
С кухни запахло вкусным. "Курицу варит!" - сообразил я. Время от времени Инга заходила в комнату, и я тут же закрывал глаза. Пару раз она потрогала меня за голову. Рука была приятно прохладной. "Вот и думай теперь - негодяйка ли она?! И дядя Жора - что такое на самом деле?.. Гриня о нём вспоминал хорошо и совсем не опасался увидеться, полагая, что сразу всё уладит без проблем и особых усилий. Но у него воспоминания детства. А они всегда радужные..."
В конце концов я забылся и задремал, ни о чём не думая, но чувствуя, что происходит рядом со мной.
Вернулся из бани восторженный наследник дачного домика, но его громкие бодрые возгласы были мгновенно приглушены шипением Инги. "Слушается! Похоже, прибрала его к рукам - профессора преступного мира..." - с удовлетворением подумал я и, успокоенный, заснул.
На этот раз Морфей не мучил меня страдательным участием в комбинированных мизансценах из прошлой и настоящей жизни. Сказались медицинское участие Инги и комфортная человеческая постель. Я очнулся достаточно бодрым и вменяемым, отказался от помощи и самостоятельно сполоснулся в бане.
Дядя Жора, похоже проинструктированный своей умной соратницей-медсестрой, вёл себя тихо и не домогался с вопросами. Он лишь поведал мне, что переговорил этой ночью по телефону со своим бывшим подельником-музыкантом, отцом Арсинои, от которого узнал о моём неизвестном исчезновении. Литовская полиция, с которой он был в ладах, в свою очередь выяснила кто такой есть Артур и выдворила его из страны в Калининградскую область.
- Как у вас всё ловко получается! - пытаясь отобразить иронию в голосе, с усилием выдавил я, отпивая из большой кружки куриный бульон. - Вы самый главный в этом маленьком государстве?
Хитро сощурившись, профессор преступного мира хотел было, как мне кажется, осадить и поставить на должное место болезного и дерзкого собеседника, но стоявшая за его спиной Инга предупредительно положила ему на плечи свои ласковые ручки, и он сдержался.
- Я сейчас покину вас, - мягко сказал он. - Останетесь одни без охраны, если не считать сторожа, который приходит раз в день кормить кота. Скромно выздоравливайте и никого не бойтесь. Никто вас здесь не обидит. Однако ненужных телодвижений тоже не делайте. Это ни к чему.
- А как артисты? Виолетта? Что вы им скажете про меня? - вспомнив прежде всего о Веронике, вдруг заволновался я.
- Скажу, что всё нормально. Чтобы ни о чём не беспокоились и продолжали съёмки. Висельника найдут другого... Об этом речь уже была. Ты забыл.
С этими словами он встал из-за стола и вышел из домика в сопровождении своей верной помощницы.
Через минуту она вернулась.
- Тебе надо лечь, - прибирая со стола, напомнила о постельном режиме девушка-врач. - Сейчас не нужны нагрузки на сердце и другие органы, а то могут возникнуть в будущем осложнения.
- Разве жизнь бывает без осложнений?
- По крайней мере, их следует по возможности сводить к минимуму.
- Какая ты мудрая!
- Да. Я очень мудрая, - скромно согласилась Инга. - Поэтому слушайся меня безропотно.
- Здесь хоть радио есть? Транзистор на батарейках?
- Транзистор есть, но он не работает. Батарейки сели.
- Какая удивительная бедность. Неужели у твоего босса не хватает средств цивилизовать эту усадьбу?
- Он сознательно оставил всё как есть. В память о своих родителях. Они умерли почти одновременно и он бережёт это как сокровенное.
- Очень трогательно. И разбойникам, оказывается, свойственна сентиментальность.
- Если он и разбойник, то скорее как Робин Гуд. Он помогает бедным талантливым людям реализовать себя. Правда, не все это ценят впоследствии. Тогда он их наказывает.
- Это ты про Аванеса Аванесовича?
- И про него тоже... Всё. Ложись в постель.
- Может быть вместе? - мне почему-то вдруг очень захотелось вывести её из этого непоколебимого прибалтийского спокойствия.
Но она оказалась верна себе.
- Нет. Ложись один, а я тебе почитаю. Любишь сказки Андерсена?
- Очень люблю. Только не детские адаптации, а то что он писал для взрослых. Есть такое?
- Есть. Что именно? - спросила она, доставая книгу с одной из книжных полок.
Мне понравилось, что она так легко и просто ориентируется в книгах, и я, уже благодушно и как бы раскаиваясь, попросил:
- Давай "Тень". У меня сейчас как раз раздвоение личности... Если не растроение...
- Не слишком ли сложно?
- В самый раз. "В Китае живут китайцы" я уже прошёл.
- Ну тогда слушай...
Её лёгкий и приятный акцент придавал изложению загадочного произведения датского писателя особую достоверность. Я лежал на спине с закрытыми глазами и глупо улыбался, получая странное удовольствие. Сочетание болезного состояния с необычным моим положением погрузило меня в новое измерение...