Байки 5-го Б

Истории из жизни самого замечательного 5-го "Б" класса.
(все персонажи вымышлены, но совпадения, возможно, и не случайны)

           Русский язык. Знаки перепинания
 
Перед каникулами мы повторяли знаки препинания.
Ребята, как вы знаете, повествовательное предложение передает информацию. вопросительное - ставит вопрос, а восклицательное - передает наши эмоции и чувства: радость, восторг, призыв, страх или ужас - бодро начала наша учительница русского языка Нина Васильевна. - А теперь, пожалуйста, придумайте примеры. Восклицательное предложение, в котором звучит призыв:
 - Да здравствует 1-е Мая! - звонко отчеканила отличница Ира.
 - Молодец, хорошо! А теперь - предложение. выражающее чувство страха, ужаса даже: -
 - Да здравствует 1-е сентября... - бледными губами прошептал двоечник Малахов.
На следующем уроке Нина Васильевна задала нам найти в стихотворениях А.Н.Некрасова предложения, передающие различные чувства и переживания. Класс усиленно рылся в книге стихов поэта. Уныния и вопросов было хоть отбавляй, а вот чувство восторга что-то не попадалось.
 - Нашел! Чувство восторга нашел! Ставьте мне три в четверти!!! - заорал с последней парты хулиган Гусев и прочитал, захлебываясь от радостию
 "Прибежали в избу дети,
  Второпях зовут отца:
  Тятя, тятя, наши сети
  Притащили мертвеца! - Во повезло пацанам, а? Ну, полный восторг!!!
 И так Нина Васильевна достала нас всеми этими знаками и чувствами, что нам уже не хотелось ни удивляться, ни радоваться. В последний учебный день класс вяло перебрасывался замечательно оригинальной фразой: "Александр Сергеевич Пушкин - великий русский поэт" , а Нина Васильевна спрашивала отстающих учеников, которым надо было поставить тройку, чтобы не расстраивать в конце года ни деректора школы, ни родителей. -
 - Малахов, как называется тема, которую мы сейчас повторяем? Ну, как? - - -Знаки... - Знаки пе-перепинания - с трудом родил ответ несчастный Малахов. Когда класс успокоился, Нина Васильевна продолжила экзекуцию.
 - Малахов, сделай, пожалуйста, самое простое предложение "Мы идем в кино" повествовательным, восклицательным и вопросительным. -
 - Мы идем в кино - занудил Малахов у доски - повествовательное предложение. -Замечательно! - явно обрадовалась Нина Васильевна. - А теперь, скажи это радостно. Ты очень хочешь в кино, давай!- помогала она ему. -
 -Мы идем в кино! - чуть громче пронудил Малахов.
 -Ну, хорошо, пусть это будет твоя самая большая радость - вздохнула учительница.
 - А теперь, задай вопрос.
 Малахов сосредоточился, лицо его окаменело, но в глазах жила мысль. Видимо, он очень сомневался насчет похода в кино, но сказать это боялся. 
 -Ну, давай, ты уже выразил чувство радости, а теперь задай вопрос! Давай, Валера! - и Нина Васильевна занесла руку над журналом, чтобы поставить ему три.
 - Ну, давай, спроси уже чего-нибудь и на каникулы пойдем - прогудел с последней парты хулиган Гусев. 
 -А где мы деньги на билеты возьмем? - задал наконец вопрос взбодрившийся Малахов.

                Диктант

 Мама Вовки Петровского была учительницей русского языка. Естественно, что у нее были все сборники диктантов, которые писали ученики с 5-го по 8-й класс. Вовка быстро разобрался, какой из сборников больше всех любит наша Нина Васильевна, и на следующий диктант притащил книгу в класс. Вовка не ошибся, и когда Нина Васильевна начала читать диктант, он быстро нашел нужную страницу и начал увлеченно списывать текст из книжки, уложив ее на колени под партой.
 - Вова, длинный. сколько "н"?
 - Вовчик, "у девочки или у девочке"?
 - Вовочка, а "вдруг" - с новой строчки? - Вова Вовик, Вовусик - неслось со всех сторон.
Но Петровский был нем, как рыба и строчил не отрываясь. Очень усердный, как всегда, он закончил писать диктант задолго до того, как Нина Васильевна дошла до последнего предложения и просто старательно делал вид, что что-то пишет в тетради. Все наши попытки спросить, как пишется то или иное трудное слово, Вовка оставлял без внимания, всем своим видом показывая, как надоели ему безграмотные товарищи. Он ликовал в душе, предвкушая полный успех!
 - Ну ладною. хватит на сегодня - сказала вдруг Нина Васильевна - закончим в следующий раз. Проверяйте и сдавайте тетради.
 - Как?!!! Почему хватит?!! Это же не конец! Надо до конца!!! - заорал возмущенный Петровский. - Я не сдам! Мне надо переписать!!! - вопил он под хохот класса.
 - Да, правильно, ты можешь не сдавать работу. И оценку ты знаешь, дорогой мой! Перестарался ты чуток - с улыбкой сказала Нина Васильевна.

                География

 Вовка Петровский был активный лентяй. Дома уроки ему было делать лень, поэтому в школе он все время что-то у кого-то списывал. На физике списывал литературу, на литературе - математику, на математике раскрашивал контурную карту по географии и т.д. Делал он это старательно, увлеченно, ничего не слыша и не видя вокруг, и очень сердился, когда его отвлекали. Как-то мы решили над ним подшутить. Прозвенел звонок. География. Все потихоньку разбрелись по местам. Вовка опять что-то "сдувал" с чужой тетради, сопя и прикрывая текст рукой.
 - Ты что скатываешь-то, ведь последний урок уже?
 -Отстань!
 - Да покажи, Вовк, может мне тоже надо!- забеспокоилась староста Таня.
 -Не лезь! - огрызнулся Петровский и зыкрыл тетрадь пухлой ладошкой.   
 - Ну ладно, погоди, голубчик!
 Элеонора вошла в класс, как всегда, элегантная, стремительная, села за стол и склонилась над журналом. 
 -Туфли номер 27 - доложил наш классный аналитик Семка Могилевский.
 Дело в том, что наша географичка всегда замечательно выглядела, хорошо одевалась и, видимо, очень любила обувь, т.к. было ее у Элеоноры несчетное количество пар. Семк Могилевский. который считал все и всех, наверное, с самого своего рождения, задался целью пересчитать и ее туфли. Итак:
 - Туфли номер 27! Настроение в плюсе! - сообщил аналитик важную информацмю, т.к. с настроением у Элеоноры было по- разному, и не дай кому Бог попасться ей не в добрый час! Класс одобрительно зашевелился. Один Петровский никак не отреагировал. Он увлеченно что-то переписывал, шевеля губами. Настал сладкий час возмездия!
 - Петровский, Вовка, иди к доске – староста Таня начала толкать соседа.
 - Отстань! - прорычал Вовка.
 - Дурак, тебя вызывают, иди!
 - А? Что?!! - Подпрыгнул Петровский и в полном обалдении завертел головой. -Да-да, иди! А то она сейчас разозлится! - шептали ребята вокруг, едва сдерживая смех. Все знали, что Элеонору лучше не злить.
 - Я?!!! Почему? !!!Я не знаю! Меня же на прошлом уроке спрашивали...- стонал Петровский, поднимаясь, однако, из-за парты. Он медленно побрел по проходу с грацией и настроением больного бегемота . Из розового он постепенно превращался в зеленого. Наконец Вовка остановился у стола, нервно натягивая на толстые бока мягкий свитер, и засопел. Элеонора подняла голову от журнала и удивленно уставилась на него.
 - Ты что, Петровский?
 - Ну-у, это... Я сейчас вспомню параграф. Я учил.. э...
 - Так ты же на прошлом уроке отвечал? Ты что, хочешь четверку исправить? Ну хорошо, отвечай!- Элеонора захлопнула журнал и откинулась на стуле.
 - Я-а-а? ...Нет! Я не хочу!!! То есть я хочу,.. но не могу!...Сейчас не могу, но я люблю географию, а это все они!!! Это они! Это все они! - завопил Вовка, тыча пальцем в сторону давящейся от смеха компании. Петровский ревел, как раненый бык. Из зеленого он превратился в бордового Петровского. Элеонора тоже слегка покраснела. Это был плохой признак.
 - Прекрати орать! Немедленно отвечай. Ты что. хочешь урок сорвать? Садись - два! И в четверти - два. и в году -два!!! Давай дневник, родителей вызову в школу!!! Пошел вон из класса! Всем открыть тетради!
 - Да он любит географию, как я маму родную, Элеонора Александровна! - пробасил из угла третьегодник Степанов, пытаясь спасти класс от гнева учительницы. - Он мне на переменке так интересно рассказывал... и все про географию, про эти... параграфы, я прям заслушался. Ну прям, как Таня староста на собрании про дисциплину! - и Степанов скорчил рожу старосте. Староста Таня не осталась в долгу! Это только добавило масла в огонь:
 - Степанов, вон из класса! Ты ходишь в школу редко, а на мои уроки можешь, вообще, больше не приходить!. Адвокаты здесь не нужны! - Элеонору несло, как лошадь с горы.
Длинный Степанов с грохотом встал из-за парты.
 - Ну вот, а я так хотел на географии посидеть, соскучился. а ты все взял и испортил, Петровский. Нельзя так, Вова, Ну прямо - ни себе, ни людям!

                Математика

 Наша учительница математики Анна Петровна очень любила свой предмет. Она искренне считала математику наукой всех наук - самой точной, самой интересной, и, даже, самой честной. Мы ей не возражали, но отношение к математике у всех было разное. Семка Могилевский, например, ее очень любил, наверное, даже больше, чем свою соседку по парте активистку Тому. Голова у Семки была устроена так, что он считал, как дышал. В больших очках с толстыми стеклами сидел он на первой парте и говорил ответ у примера еще до того, как Анна Петровна заканчивала писать условия. На контрольной он успевал решить все четыре варианта, пускал их по классу и очень обижался, когда кто-то получал три.
Ты что, списать правильно не можешь? - удивлялся он
 - У тебя подчерк неразборчивый - бормотал хулиган Гусев - Да ты не расстраивайся, Сема, мне хватит! Маманя так рада, так рада!
А еще Анна Петровна очень любила и трепетно относилась к своим "пособиям". Так она называла деревянную линейку, циркуль и транспортир, которыми пользовалась на уроках геометрии. Перед уроком пособия в класс приносила Большая Лена. Только ей, крупной девочке с удивительно добрыми карими глазами, могла доверить Анна Петровна свои сокровища.
 Сегодня была геометрия. Перед уроком Большая Лена принесла пособия из учительской в класс и аккуратно разложила их на доске. Народу в классе было немного. В эти дни проходил чемпионат мира по хоккею, и сейчас по телевизору транслировали решающий матч СССР - Канада. Мальчишки толпились около учительской, в надежде услышать последние новости.
 - Так, все на уроки! - это вышел из учительсткой наш завуч Борис Олегович по кличке Боб. - Быстро по местам! Обещаю, что, когда забьют, приду и расскажу в каждый класс.
 Ребята стали расходится, бурно обсуждая события:
 - Успеют! Забьют!
 - Фиг тебе, не забьют! Времени мало!
В класс вошел красный и какой-то весь взмыленный Петровский. За ним вбежал красавец Коля и бросил в Вовчика апельсиновую корку:
 -Петя, Петя, Петя, не забьют, не забьют!
 - Ах ты, Колик-шмолик! - взорвался расстроенный Вовка и, схватив с доски деревянную линейку, начал наступать на обидчика. Коля, защищаясь, схватил циркуль, и сражение началось!
 - Ой, пособия. пособия!!! - призывала к порядку Большая Лена, но в пылу борьбы мальчишки ее не слышали. Не слышали они и звонок на урок. Класс с интересом наблюдал за поединком. Семка Могилевский, на всякий случай, снял очки. Это было его слабое место.
 - Ура! Я победил, победил!!! - завопил Петровский.
Он, действительно, загнал красавца Колю в угол. Довольный Вовка схватил транспортир и водрузил его себе на голову:
- Я – победитель!
 И в этот момент в класс вошла Анна Петровна… Лицо ее моментально окаменело. Петровский от страха присел за учительский стол. Более сообразительный красавец Коля сделал скорбную мину, осторожно и очень бережно положил циркуль на место и направился к своей парте.
 - Он теорему Петровскому объяснял, - заступился за приятеля Семка, надевая очки и глядя на учительницу абсолютно честными глазами. Анна Петровна немного расслабилась.
 - А где же Петровский?
 И тут из-за стола вылез Вовка Петровский с транспортиром на голове! Он мотал головой и дергал руками, всячески пытаясь освободиться от пособия, но транспортир крепко застрял на вспотевшем затылке. Дерево трещало.
 - Не трогай! Не смей! Положи на место! - закричала в отчаянии Анна Петровна. -
 - Что? Как я положу! Оно...никак! - хрипел несчастный Петровский.
Он тянул себя за уши и даже за волосы, но это не помогало. Вид ярко-красного Вовчика с транспортиром на голове был ужасен! Класс тихо трясся от смеха, издавая сдавленные всхлипы, стоны и хрюканья. Все понимали, что громко смеяться нельзя. Это значило бы оскорбить самые высокие математические чувства Анны Петровны, ну прямо-таки плюнуть в ее многогранную душу. Неизвестно, чем бы это все кончилось, но вдруг открылась дверь, и в класс вошел радостный Боб.
 - Забили! На последней секунде Старшинов и братья Майоровы провели шайбу в пустые ворота! Канадцы вратаря сняли!!!- ликовал Боб.
 - Ура-а-а!!! - заорал хулиган Гусев, а за ним и весь класс, освобождаясь от напряжения.
 - Ура-а-а!!!- заорал Петровский и рывком сдернул с головы проклятый транспортир!
 - Ура-а-а!!!- вопил весь наш 5-й "Б" от радости за Вовку, за транспортир, и, конечно же, за нашу сборную по хоккею!
.
                Литература

 На перемене девочки обсуждали несчатную любовь. Бывает или не бывает? -Бывает...- вздохнула активистка Тома и покосилась в сторону красавца Коли, который равнодушно жевал яблоко. Коля занимался боксом и постоянно ел витамины.
 - Но при коммунизме - не будет! Все должны будут любить друг друга! И не за внешность, а за личные достижения!
 - Давай, давай, старайся - пробасил третьегодник Степанов, проходя мимо. Собственно, третьегодником его назвать было нельзя. Он учился по 2-3 года в каждом классе и был старше всех нас лет на пять. У него уже росли усы, и он говорил басом. Когда староста Таня приставала к нему с вопросом, почему он не был в школе последние две недели, Степанов с ленцой отвечал, что у него были дела поважнее:
 - Братан из армии пришел, гуляли, некогда было.
Впрочем, парень он был незлой, не грубил учителям, и, несмотря на возраст, никогда не обижал одноклассников.
 - Привет, пионеры! Как жизнь? Че у нас сейчас? Лит-ра? А че проходим?
 -"Грозу" проходим, пьеса такая, Тихон, Катерина - понеслось со всех сторон.
 - Староста Таня, давай, рассказывай, ты должна меня подтягивать, а то я пару схвачу. Что там с этой Катериной случилось, на мою голову?
 - Да в речку она бросилась. Тихон ее вынес на руках...- начала староста Таня.
 - А все несчастная любовь виновата! - встряла со своими комментариями активистка Тома.
 В это время прозвенел звонок, и в класс вошла наша преподавательница литературы Виктория Генриховна. И в ее имени, и в самой ее натуре было что-то царственное - осанка, походка, голос. Она царила в классе. Все классные болтуны, юмористы и хулиганы на ее уроках сидели, открыв рот, так она умеле заинтересовать, увлечь нас своим рассказом. И как королеве, отчество ей не полагалось, поэтому вся школа звала ее Виктория.
 - О, кто явился! Степанов! Здравствуй, дорогой, давно тебя не видела!
 -Да вот, зашел... - замялся смущенный вниманием Степанов.
 - Ну, раз зашел, иди отвечай. Должна же я тебе хоть какую-то оценку в четверти поставить.
 - Ой, давайте, в следующий раз, Виктории Генриховна, а то я не дочитал...э...произведение...- попытался отбиться Степанов.
 - Нет, знаешь ли, другого раза в этом году может и не случиться. Ты не очень-то балуешь своим вниманием уроки литературы. Иди и рассказывай, что прочитал. А все будут слушать! Могилевский, ты почему не слушаешь?
 - Я очки потерял - очень логично ответил Семка и полез под парту.
 - Ну так что же случилось с Катериной, героиней пьесы Островского? - подсказала немного для начала Виктория.
 -Ну...что случилось? Что случилось? В речку она свалилась!
 - Почему? - поинтересовалась Виктория - ты читал пьесу "Гроза", Степанов?
 - Конечно, читал! Так гроза же была! Дождь, как из ведра! Мокро! Ужас какой-то! Она домой спешила, поскользнулась на траве, а там обрыв...
 Класс, замерев, слушал новую версию пьесы Островского.
 - Степанов, ты что, обалдел? Ну ты даешь! - это выступил Могилевский. Он нашел очки, и поэтому начал слушать.
 - Кабаниха, Кабаниха...- шептала с первой парты активистка Тома, пытаясь как-то помочь. И помогла...
 - Нет, не так все было, я перепутал! - бодро начал с начала Степанов - кабан ее напугал. Выскочил из леса и прямо на нее, она и упала, уже без сознания. Тихон ее на руках вынес...
 - И что же дальше? - каким-то сдавленным голосом спросила Виктория, глядя в окно и доставая из кармана носовой платок.
 - Ну что? Народ набежал, "Скорая" приехала, все, как в жизни! А все несчастная любовь виновата! Грустная, в общем, история. Но при коммунизме такого не будет, это точно! Научно доказано! - уверенно закончил Степанов. Класс разразился хохотом. Смеялись долго, Степанов был доволен, он не ожидал такого успеха. Когда Виктория отвернулась от окна, все увидели, что в глаза у нее мокрые от слез, и она вытирает их платком.
 - А что я? - заволновался Степанов - я не виноват, это пьеса такая, не советская...а я старался...
 - Да, Степанов, ты старался, и некоторые старались тебе помочь... Спасибо за доставленное удовольствие, но, видимо, тебе придется читать пьесу "Гроза" еще один год. Садись.
 - Ну, вот, так я и знал! Эх, Тома, сидела бы ты дома!

                Физ-ра

  Уроки физкультуры вел у нас Эдуард Сергеевич или, проще, Эдик. Это был жизнерадостный крепыш, абсолютно уверенный в том, что, именно, физкультура спасет мир. Он никогда не кричал на учеников и не жаловался на наши проделки завучу Бобу. Похоже, ему и в голову не приходило, что к физкультуре можно относиться несерьезно. Мы любили его за открытый веселый характер и еще очень любили его шутки, которые часто становились школьными афоризмами.
 - Ну что ты прилип к коню как осенний лист, Могилевский! Физическая культура развивает интеллект головы! А у тебя что? - Эдик двумя пальцами обхватил тощую Семкину руку. - Где твоя мускульная масса? Одна жижа! Вон, посмотри на Малахова, отличник!
  Взгляд физкультурника, полный любви и гордости, устремился вверх, где под потолком на канате качался Валерка Малахов. Легкий как кузнечик Малахов мгновенно взлетал на любую высоту. Физкультура для него была праздником души, это был его звездный час! Семка же Могилевский безнадежно застревал на каждом спортивном снаряде.
 - Ну что ты молчишь, как рыба об лед? Пропадешь ведь по жизни с таким интеллектом, парень! Сломает она тебя, и покатишься ты, Могилевский, по наклонной плоскости.
 Семка смущенно поправлял очки.
 - Петровский, что ты ржешь, как лошадь Буденного на параде? Ничего смешного я не сказал! Надо развивать себя! Быстро на канат!
 - Ой, не надо, - заныл Вовчик - у меня рука болит, я в прошлый раз перетренировал свою мускульную массу!
 - Она у тебя почему-то, в основном, на животе сконцентрировалась. Вот и пойди, повиси, проветрись, только канат не оборви!
 - А у меня как, Эдуард Сергеевич? - спрашивал хулиган Гусев и совал под нос физкультурнику свой большой кулак.
 - Ты, Гусев, в порядке. Но в тебе гибкости маловато. Чуть что, сразу в нос лупишь! Прямо, как тридцатьчетверка!
 - А че?! Пусть не лезут!
Вот, вот! А надо гибче быть, надо использовать интеллект и превращать недостатки противника в свои выгоды. Помоги Могилевскому слезть с коня.
 - А че я? Пусть сам, он у нас шибко умный!
 - Ну, Гусь, получишь ты у меня математику в следующий раз! - прошипел морально раздавленный Семка, судорожно дергая ногами на высоком снаряде.
 - Я, я помогу! - Малахова в момент сдуло с каната. - Ты не волнуйся, Сема, я помогу. Ну не дается тебе этот конь, как мне русский, математика и история, и еще английский, тоже. Я понимаю. Давай, не бойся, я поддержу! Ты задачу по геометрии решил?
 - Решил! - Могилевский кулем свалился с коня прямо в руки Малахова. - Возьми в портфеле в раздевалке.
 - И мне надо в раздевалку! - засуетился хулиган Гусев.
 - Нет, Гусев, ты со своими мускулами задвинь-ка коня в угол - распорядился Эдик.
 - Гибче надо быть, гибче, Гусев - промурлыкал, проходя мимо, красавец Коля и направился в раздевалку.
 - А кто сейчас получит в нос? - в ярости спросил злой Гусев.
 Но кроме коня в спортивном зале никого не было.

 - Так, сегодня играем в волейбол, девочки, красавицы мои. Не надо на меня так смотреть, я не ваш папа, слава Богу! Разминка! Прыжки на месте! Не стоим на месте, а прыгаем! Раз - два! Раз - два! Веселее! Ева, втяни живот, он слишком весело прыгает, еще выпрыгнет! Ха - ха! Это я пошутил! Таня, забери свои волосы куда-нибудь подальше! Не надо их развешивать на физкультуре! Красиво, изящно прыгаем, дечата. Гарцуем, как лошадка Буденного на параде! Размялись? По местам! Люда, на подачу! Нет, лампа не виновата, что ты играть не умеешь! Переход подачи. Так, хорошо! Лена, зачем ты отмахиваешься от мяча как от мухи Что значит, он тебе не нужен. Может и не нужен, но его надо отбить в цель! Да не в меня же! Лена, скажи маме, пусть она тебя кормит через раз! Больно в тебе силы много. Так, Тома, присела-а-а и ...а села-то зачем? Таня, на подачу! Если бы у тебя волосы на глазах не висели, может ты бы и видела, куда подаешь! Переходим! Ева, молодец! Ай да Ева! А эти мухи даже и не поняли, что мяч пролетел! Еще раз! Ты что, больше одного раза не умеешь?... Переход подачи. Отличница Ира, давай! Ира, ну что ты мотаешь хвостом как лошадь Буденного на параде?!.. Так, ставлю зачет! Все подтянулись, подсобрались! Все слезли с горшка! Слезли с горшка, это значит, что начали думать головой! У кого она есть, конечно! Внимание, 5-й "Б", все получают зачет! Хорошо! Отлично! Замечательно! Тоже бывает! Молодец! Опять молодец! Ну, мысль, возможно, была хорошая... Играем! Молодцы-красавицы! Всем спасибо. Идите списывать свою геометрию!

                Пение
 
   Урок пения был замечательным уроком. Если бы его не было, то его стоило бы придумать, т.к. этот урок был совершенно необходим в школьной жизни. На нем все занимались своими делами. Самые умные в классе делали домашнее задание, самые деловые его уже списывали, кто-то читал книгу, кто-то рисовал, кто-то играл в морской бой или в крестики - нолики. В классе стоял умеренный деловой гул, на фоне которого, тоже никому не мешая, наша учительница пения Лариса Игнатьевна учила нас петь.
  Пели обычно: две Тани, которые учились в музыкальной школе и братья Митька и Витька, которых звали Плюс – Минус. У братьев были очень красивые голоса. Плюс - Минус были двойняшками, но совершенно непохожими друг на друга. Крепкий, круглолицый, улыбчивый Митька был полной противоположностью щуплому, хмурому и стеснительному Витьке. Братья были участниками всех математических олимпиад и всех праздничных концертов. Пели они, действительно, красиво! И все бы хорошо, но, один из них шепелявил, а другой грассировал. Со сцены это было не очень слышно, но в классе...
 - Ребята, - прервала спокойное течение урока учительница - сегодня мы повторяем песню к празднику 1-го Мая. Витя, напомни, пожалуйста, всем слова первого куплета.
 - То беешка, то ябинка, Кушт акиты над екой - нежно вывел дискантом Витька. Класс засопел и захрюкал. Все прекратили писать, рисовать, и даже играть. Почувствовав опасность, Лариса Игнатьевна попыталась спасти ситуацию :
 - Спасибо, дальше поет Митя.
Митька уверенно встал из-за парты, развел руки в стороны и вдохновенно запел:
Кгхай гходной, навек юбимый, Хгде найдешь еще тагхой! - Хгде найдешь еще тагхой! - последняя строчка утонула в громком хохоте класса.
Лариса Игнатьевна застучала указкой по столу
 - Тихо! Тихо! Ничего смешного! Очень хорошая песня! Женя, ты у нас очень остроумный, повтори слова.
 - Я, я... не могу! - буквально простонал остряк Женька - я не понял...
 - А я понял! И про акиту, и про ябинку понял! Очень красивая песня! - хохотал хулиган Гусев
 - Гусев, вон из класса! Староста Таня, немедленно повтори для всех слова! Я уже не шучу! Будем петь или нет?!
 - То беешка, то ябинка... ой, это случайно получилось, извините! Нет, я не могу-у-у...- и староста затряслась в беззвучном смехе...
 Урок был сорван. Певичка пулей вылетела из класса. Братья Плюс-Минус было обиделись, но теперь уже хохотали со всеми вместе.
Через несколько минут в класс вошел завуч, "железный" Боб. Выражение его лица не обещало ничего хорошего. Впереди себя он толкал спотыкающегося и все еще смеющегося хулигана Гусева, а за ним шла заплаканная Лариса Игнатьевна. Класс притих.
 - Так, где староста? Иди сюда, Таня. Ай, хороша компания - староста и хулиган! Пошли в учительскую! Сейчас вы у меня запоете!
 - Как лошадь Буденного на параде! - не удержался и добавил остряк Женька, подписывая себе этим смертный приговор.

               
                Военное дело

 - Всем надеть маскировку! Ляжте все на живот! Ползем к объекту! Объект - куст. Петровский, считай, что тебе отстрелили заднюю часть головы! Она торчит! Что там такое голубое высовывается. Так, Жанна, считай, что твоих хвостиков уже нет! Санитарки, унесите раненых с поля! Все живые ползут дальше...
 Идет военная подготовка. Нашего военрука Алексея Ивановича за четкость высказываний и красное лицо мы ласково зовем Кирпич.
 - Кто там отклячил зад? Что значит крапива? Лучше в крапиве чем без..э...ног! Где ...эти самые...санитарки? Ползем, ползем. Ты все шутишь, Женя? Будешь шутить в морге! Ах, это ты шутить, Петровский? Ты же убит! Сейчас пойдешь шутить к завучу!
 - Нет, лучше в морг! - кричит "убитый" Вовка и валится на носилки. Санитарки,  маленькая умница Алла и активистка Тома, не могут сдвинуть носилки с Петровским даже с места.
 - Да давайте же быстрее,... смываемся! - торопит их нервный Петровский, которому очень не хочется разговаривать с завучем Бобом.
 Он сползает с носилок и трусит рядом с санитарками в медпункт. В медпункте на крылечке девочки плетут венки из желтых одуванчиков. Здесь же греется на солнышке непригодный к военному делу резервист Семка Могилевский. Стоит теплый май, воздух пахнет черемухой, и воевать совсем не хочется.
 - Алексей Иванович, а расскажите, как Вы орден Боевого Красного Знамени получили, - ласково заводит всем знакомую "песню" активистка Тома.
 - Да, шантропа, с вами каши не сваришь! 15 минут боя, а такие потери! Половина роты выбыла из строя, да и у остальных головы не в порядке! Как получил? Головой соображал, вот и получил! И живой остался! И фашиста победил! Фашист -то ведь не дурак был! Это их только в кино такими показывают! А я на фронте идиотов не видал. Но смекалки у нас больше было. Смекалкой их надо брать...
И наша военная подгот
овка заканчивалась..., а может быть, только начиналась?

                Ботаника

 Учительницу ботаники звали Далила... Митрофановна. Как могло получиться такое неожиданное сочетание, никто не знал, и звали ее ученики просто Полудоля. Доля это потому, что размножение и деление клетки было ее любимой темой, а полудоля - потому, что она была тоша, как гвоздь, и на долю просто не тянула. Она была добродушная, немного суетливая и очень увлеченная своей ботаникой учительница. Мы все время рисовали в тетради фасолины и цветоножки, собирали и сушили траву. клеили гербарии.
 Вот и сейчас на перемене выяснилось, что надо было подготовить доклад на любую из тем: "Водоросли", "Мхи и лишайники" или "Весна в жизни леса". Практически все в классе напрочь забыли о задании. Только Петровский и красавец Коля чем-то шуршали в углу. Мы же думали, что делать. Получать двойки в середине мая было очень неприятно.
 - Значит, пойдем к зубному! - придумал аналитик Могилевский и даже снял очки от волнения.
В нашей школе был кабинет зубного врача, и два раза в год все школьники проходили профилактический осмотр. Удовольствия зто, конечно, никому не доставляло, но мы иногда использовали этот повод в своих интересах.
Да...а...- протянула староста Таня, может быть скандал, опять...
 - А что , двойки у всего класса лучше? - возмутился хулиган Гусев. Ты хочешь пару в конце года? Я пойду первым!
 Дело в том, что наш 5"Б" класс был самым хулиганистым в школе. Несмотря на то, что в нем учились сын директора школы, дети некоторых учителей, дочери директора и замдиректора шевствующего над школой института и дети еще более известных в городе родителей, класс был ловок на всевозможные дерзости, а в признаниях молчал насмерть.
 - Ничего не могу из него выжать, ни кнутом, ни пряником, - жаловался коллегам на сына директор школы Михаил Исаакович. - Молчит, шельмец, добавлял он не без гордости.
 Ученики класса завоевывали бесчисленное количество призов на всевозможных городских олимпиадах и конкурсах, были победителями всесоюзного турнира на передаче "Пионерская зорька", играли в теннис и волейбол за школу на городских соревнованиях, и даже выпускали неофициальную школьную газету в стихах, но редкая неделя обходилась в школе без скандала в 5-м"Б". И вот, опять.
 - А что, нашей классной, Анны Петровны, сегодня в школе нет, может и проскочит?
 - Давайте! - поддержали Гусева юморист Женя и активистка Тома.
 - А я сделал, я к зубному не пойду, не пойду!!! - радостно пропел красавец Коля и помахал в воздухе какими-то листами. - Пока мы на военном деле ползали, я насобирал травки, и вот, готово - "Весна в жизни леса". Вот подорожничек, лиственница, черемуха и даже, кажется, дуб. Очень хороший лес!
 - И у меня готово! Тоже "Весна в жизни леса"! - гордо заявил Петровский. - А уроки прогуливать и срывать очень нехорошо !
 - Что? Черемуха? И подорожничек? Да ты, Вовик, у меня сейчас мхом станешь!!!... И лишайником!- Заревел в ярости хулиган Гусев . - А ты, Коля, - водорослью бледной! Поняли? Отличники! Вы первыми и пойдете! Вызывать тех, кто у доски, понятно?!!
 Прозвенел звонок, и в класс вошла Полудоля, вся обвешанная плакатами про тычинки и пестики. Начался урок. Как только учительница кого-то вызывала к доске, дверь класса открывалась и, держась за щеку, входил ученик, якобы, от зубного врача и называл следующего. Следующим всегда был тот, кто отвечал у доски. В конце концов Полудоле надоела эта суета, и она начала объяснять новый материал. А про доклады она, видимо, просто забыла.
 После урока в учительской к Полудоле подошла наша классная руководительница Анна Петровна, зашедшая в свой нерабочий день в школу на минуточку:
 - Ну, как там мои? Все спокойно?
 - Да, не волнуйся, все в порядке. Зубной только надоел. Прямо задергал всех!
 - Какой зубной? - и Анна Петровна, чувствуя подвох, побежала к кабинету зубного врача. Врач сегодня не работал...

 Полудоля увлеченно рассказывает про опыление растений. Класс пыхтя рисует бабочек и пчелок.
 - Ребята, посмотрите, какую замечательную бабочку нарисовал Миша! - восхищается Полудоля. - Ну прямо. как живая!
 Еще бы! Наш художник Миша - постоянный участник городских художественных выставок!
 - Молодцы, вы хорошо закончили год! В следующем году мы будем проходить часть природоведения под названием "Зоология". Происхождение и анатомия животного мира это - очень увлекательно! Все получили учебники?
 - А когда мы будем изучать происхождение человека? Это тоже очень увлекательно? Как я произошел? - задает провoкационный вопрос хулиган Гусев.
 Девчонки моментально краснеют, мальчишки хихикают.
 - Анатомию человека вы будете проходить в 8-м классе - спокойно отвечает Полудоля.
 - Ох, как долго жить в неграмотности! - сокрушается Гусев.
 - Не волнуйся, все знают, что тебя мама в капусте нашла, поэтому ты у нас такой умный! - успокаивает его староста Таня. Класс оживляется.
 - А знаете, Далила Митрофановна, я в новом учебнике по зоологии видел портрет нашей старосты! В разделе "Змеи"! Прямо, как живая! - отбивает удар хулиган Гусев.

                До и после уроков
 
   Если утром перед входом в школу топчется народ, и ученики не спешат в раздевалку, это значит, что в дверях стоит завуч Боб и проверяет форму одежды, и это также значит, что день для многих начался неудачно.
 - Лови, бросаю! - Бросай, ловлю! - звенит в воздухе, и из открытых окон классов летят мешки с тапочками. сандалии, фланируют пионерские галстуки. Один сандаль из окна 5-го "Б" приземляется точно в руки Андрея Громилы (фамилия у него такая была), другому же сандалю везет меньше, и он шлепается на голову прохожему. Сердитый дядька хочет было огреть им Андрея и все, но тот от страха шмыгает в школу, дядька - за ним...
   На дворе стоит теплый май, и никому не хочется переодевать сменную обувь, одевать форменные пиджаки и завязывать галстуки. В школе же у нас - жесткие правила: девочки ходят в коричневых платьях и черных фартуках, волосы завязывают коричневыми или черными лентами. Мальчики носят синие школьные костюмы и темные рубашки. В праздничные дни фартуки, ленты и рубашки должны быть белыми. Как ни старались мы уговорить директора разрешить нам более свободный выбор одежды, он был непреклонен
 - У всех у вас разные семьи с разным достатком и возможностями. Но в школе вы все равны. Демонстрировать надо не свои наряды, а свои способности и усердие! Вопрос закрыт!
Вот и стоял по утрам в школьных дверях наш завуч, отправляя домой всех, кто не соответствовал школьным правилам. Естественно, что нами была выработана целая система уверток, обманов и хитростей, чтобы все-таки пройти в школу в красивом свитере , туфельках или новых бантиках. Иногда это получалось, иногда - нет .
Так, Ира, что у тебя на голове? Я вижу, что бант, а какого он цвета? Ты что дальтоник? Иди к врачу и принеси мне справку, что все в порядке! Да, да, иди и приходи в школу в нормальном виде! Ира уходит в раздевалку и со злостью стягивает с волос красивый синий бант. В портфеле лежат осточертевшие коричневые ленты. Мимо гордо, как крейсер "Дербент", проплывает Петровский. Пионерский галстук у него повязан поверх куртки, но Боб только грозит ему пальцем,т.к. его внимание привлекает какой-то очень странный цвет. - Могилевский, что у тебя на ногах?
 - Как что? Тапочки. Мне доктор прописал. А что Вас, собственно, смущает, Борис Олегович?
Семка поправляет очки и бодро шевелит ногами, обутыми в розовые чешки активистки Томы.
 - Ну,ну, я зайду на урок, погляжу на твои ноги, ты не снимай такие полезные тапочки - ухмыляется Боб.
 - Стой, Громила, стой! Почему на тебе один сандаль? -
 Маленький худенький Андрей Громила и его друг, длинный, как жердь, Витька Клопов, застывают на месте.
 - Почему это у вас на двоих три сандаля, а где четвертый? И тут поспевает прохожий с четвертым сандалем...
 - Понятно!- рычит Боб - в 5-м "Б" после уроков собрание!!!
               
                Большая перемена
 
   На большой перемене 5-й "Б" в буфете. На раздаче свободно, но есть гречневую кашу с котлетой никомк не хочется, и народ толпится у буфета, где продают пирожки и компот.
 - Отойди, эмбрион - ласково отодвигает худенького Громилу из очереди какой-то старшеклассник, но Андрей уже успевает схватить за рукав огромного десятиклассника по прозвищу Саша-шкаф. Это - Громила -старший, и он -то как раз абсолютно соответствует своей фамилии.
 - Андрюха, малыш, давай сюда, чего хочешь?- старший брат обнимает руками младшего.- Ну давай, заказывай!
 - А можно мне пирожок ...15 штук и компотов тоже...18!!!
Через несколько минут он вываливается из очереди вместе с братом, пирожками и компотом для нашего 5-го "Б". Мы сдвигаем на край большого стола поддоны с вилками и ложками и рассаживаемся по свободным местам. Надо обсудить, что делать с проклятым сандалем, и что нам всем говорить на собрании.
    В буфет входят несколько преподавателей: наша географичка, англичанка и Полудоля.
 - 5-й "Б", а что это вы сдесь делаете? - раздраженно спрашивает географичка Элеонора - Ишь как уютно устроились с компотом! Вам надо кашу есть!
 - А что опять 5-й "Б"? Что мы сделали-то? - отбивается староста Таня.
 - Сидим, пьем компот, никого не трогаем, - Семка Могилевский поправляет очки - Почему нельзя?
Элеонора ставит свою большую сумку рядом с поддонами и сверху накидывает легкий плащ. Понятно, что она собралась домой. Подруги берут котлеты с гречкой и устраиваются в уголке у окна, обсуждая свои учительские дела. Им не до нас, а нам не до них... Звенит звоном, а у нас так и нет четкого решения. Красавец Коля и юморист Женя суетятся у стола, убирая стаканы. Пора на урок.
 - Туфли номер 32 или33?.. Неужели сбился?- бормочет Семка по дороге в класс - Это все Боб виноват со своими тапочками...

                Собрание
 
   Собрание класса ведет Люда, председатель совета нашего пионерского отряда. На повестке дня три вопроса:
 1. Представление новой ученицы Ларисы Кошовец,
 2. Итоги года.
 3. Дисциплина.
 Новую ученицу нам представляет наша классная руководительница Анна Петровна.
 - Ребята, Лариса приехала из Белорусии, у нее ...э...несколько своеобразная речь, ей надо помочь по русскому языку.
 - Поможем, поможем, садись со мной! - весело говорит двоечник Малахов, обрадовавшись, что не он один такой теперь в классе.
 - Я х`очу табе пытать...- начинает Лариса
 - Ой, не надо пытать, иди ...к Жене, он хороший, у него четыре по русскому - быстро ретируется Малахов.
Лариса садится рядом с юмористом Женей и достает учебник.
 - Правапiс. Арфаграфия, ой, мама дорогая, что это? - Женька в полном недоумении таращит глаза на диковинные книги.
 - То ж Биларуська мова, мы ж з Биларуси припэрли - ласково и терпеливо объясняет Лариса ситуацию. Женька раскрывает учебник.
 - Кропка, кличник, пытальник и дужки...Дужки!- Женька весело ржет на весь класс. Лариса ласково улыбается.
   В это время староста Таня нудным голосом подводит итоги года. Класс явно скучает.
10 грамот получили, 1-е и 2-е места заняли, 3 диплома получили и т.д. С успеваемостью все в порядке. Отлично.
 - И кропка! - вставляет Женька, которому явно хочется поделиться с классом своим хорошим настроением.
 - А что с дисциплиной? - продолжает староста-Таня.
 - Это - большой пытальник! - вставляет опять Женька, давясь от смеха.
Класс оживляетсяся. Становится интересно...
 - Женя, ты что, заболел? - спрашивает председатель совета отряда Люда.- У нас же собрание идет! Или тебя не интересует общественноая жизнь класса?
 - Вот, опять пытальник! Очень даже интересный пытальник про общественную жизнь. Надо разобраться, Лариса. Да это не я, это учебник такой! - Женька всячески пытаетсяся сдержать рвущийся наружу смех и, в результате, громко икает.
Класс дружно хохочет.
 - Ты срываешь пионерское мероприятие! - негодует обличенная пионерской властью Люда!
 - Гнать таких надо из наших светлых рядов! - выступает громко хулиган Гусев. - Гнать поганой метлой!
 - Ни поганий, не! То ж биларуська мова! - новенькая Лариса неожиданно вскакивает с места очень взволнованная
 - Я можу казать, Жека дюже гарний хлопец...
 - Че она говорит-то? Моя твоя не понимай ... хлопец - капец, будет нам сейчас капец, когда Боб придет! - Петровский возбужденно вертит головой по сторонам.
 - То ж - биларуська мова, Вова, тебе не понять - ехидничает староста Таня.
 - А чего тут непонятного, влюбилась она в Женьку! С первого взгляда! - авторитетно заявляет Семка. - Гарний по-ихнему – любимый...
Класс затихает, переваривая потрясающую новость. В тишине икает несчастный Женька, он и возразить-то ничего не может, т.к. боится открыть рот.
 - Женя, иди выпей воды - решает закрыть опасную тему наша классная, Анна Петровна - и возвращайся - добавляет она на всякий случай.
 - Возвращайся, а то Лариса будет скучать - хихикает хулиган Гусев.
 - Вот хорошо, что она со мной не села! - радуется Петровский - а то, икал бы сейчас, как ..этот...Жека.
В этот момент в класс входит завуч Боб.
 - Ну что, разобрались, чьи сандали падают прохожим на голову? - спрашивает он грозно.
 - Мы не знаем, это не наши,... нам тут не до сандалей - бормочет класс.
 - Может, они просто мимо пролетали - пытается шутить хулиган Гусев.
 - Ну что ж, настроение, я вижу, у вас хорошее, будете сидеть в классе, пока не разберетесь, чьи сандали летают по воздуху!
 - А это - кличник! Прямо настоящий кличник! - вставляет быстро вернувшийся в класс Женька, и объясняет всем:  - Ну что вы на меня так смотрите. Я Ларисе объясняю знаки препинания. И привожу примеры. Кропка - это точка. Пытальник - вопросительный знак. А кличник - воскличательный. И дужки...- Женька опять трясется от смеха - дужки - это скобки. Анна Петровна, Вы же сами попросили помочь Ларисе по русскому...
 - Молодец, Женя, ты выбрал очень подходящее время. Завтра ко мне с мамой. И кропка! - определяется Боб.
 - Ох, Женя, уж лучше бы ты не возвращался! - расстроилась Анна Петровна.
 - Будут тебе теперь такие ..дужки!!! - стонет сочувственно Петровский.
Дверь резко распахивается, и в класс буквально влетает разъяренная Элеонора, наша географичка. Она швыряет на стол свою сумку, в которой что-то звякает.
 - Что это? Нет, я вас спрашиваю, что это? Кто посмел? Кто додумался!!! Я же домой на тролейбусе ехала, мне было так тяжело, я даже в магазин не пошла!!! Молока не купила! А там! Нет, вы посмотрите!
Элеонора трясет сумку, и из нее, звонко звеня, сыпятся ложки и вилки! Много-много! Класс, Боб, наша Анна Петровна застывают в немой сцене.
 - Кто? Кто додумался засунуть мне эту грязь?
 - Почему грязь? Они чистые- возмущаетсяся в свою очередь Женька и снова икает. - Просто, они так близко лежали...
Класс, наконец, не выдерживает и разражается хохотом. Прикрыв лицо рукой, смеется Боб. Наверное, он представил себе элегантную Элеонору, трясущуюся в тролейбусе с сумкой, полной ложек и вилок... Склонясь над сумкой, смеется и сама Элеонора..Сняв очки и вытерев глаза, она, наконец, говорит
 - Мне было так тяжело это тащить, но я и не додумалась посмотреть...
 - Извините, извините, Элеонора Александровна! - Женька и красавец Коля встают из-за парт. Мы больше не будем!
 - А больше и не надо! - Это Боб приходит в свое нормальное боевое состояние.- Завтра с родителями в школу и всему классу четверки по поведению в году! А ваша поездка в Москву...- Боб делает паузу.
 - Это, конечно, большой пытальник - добавляет неисправимый Женька.

             Легенда школы или, Как Бодун Боба бодал.

   Володя Бодун считал, что знает все лучше других, а это, как известно, самый безнадежный вид глупости. Однако, природа действительно подарила ему неплохую способность соображать и хорошую память, но забыла при этом наделить хоть толикой умения воспримимать окружающих. В его сознании царило одно большое, самое умное, самое красивое, самое-самое "Я". Он верил в свое "Я" свято, а остальные - нет. И это раздражало обе стороны...
   Но это было еще полбеды. Хуже было то, что ему мало было быть самым умным, надо было еще, чтобы вокруг все были дураками. А никто не соглашался... И приходилось доказывать: унижать, учить и дразнить, за что Володя получал постоянные зуботычины от сотоварищей и одноклассников, ему неоднократно делали "темную", обливали из окна водой, и считали в классе полным придурком. Мама Володи была медицинским работником, поэтому в случае каких-либо неприятностей в школе, у него всегда была справка от врача. Его так и звали в классе - "Больной". Естественно, что при таких достоинствах, он пользовался несколько повышенным вниманием окружающих и, при случае, одноклассники отводили душу сполна.
   В теплую погоду уроки физкультуры проводились во дворе школы. Там были баскетбольная и волейбольная площадки. У стены здания школы всегда лежал свернутый в кольцо шланг, которым наш дворник Казимирас поливал двор в жару, чтобы было не пыльно. Большой красный кран, которым открывалась и закрывалась вода, торчал из стены примерно в 15 метрах от шланга.
 - Фу, жара! Ну Эдик, козел, забодал своим баскетом! А Малахов, урод, пас сделать не может! Идиоты! Играть никто не умеет! Фу - у! - красный Бодун устало бредет от баскетбольной площадки, вытирая лицо футболкой.
 - Эй, Гусь, открой кран, пить хочу! Только не дури,...придурок - добавляет он тихо.
 - Попей, освежись, да смотри, не заболей, больной ты наш! - приторно-ласково "поет" хулиган Гусев.
Он открывает кран, вода упругой струей вырывается наружу. Ополоснув лицо, Бодун начинает жадно глотать,.. . и в это время хулиган Гусев, отойдя от крана, наступает ногой на шланг... Струя прерывается. Бодун начинае трясти шланг:
 -Эй, чего там, Гусь? Зачем кран завернул, дурак?
 - Это кто дурак?! На кой фиг мне твой кран сдался? Хочешь в нос?
 Бодун не хочет в нос, он хочет пить, он продолжает трясти шланг и заглядывает в его отверстие...В этот момент хулиган Гусев отпускает шланг... Сильная струя воды ударяет Бодуну в лицо, он моментально слепнет, глохнет, захлебывается, и... опускает руку со шлангом вниз.
    Вырвавшись на простор струя воды резво, как стрела, влетает в открытое окно 8"а" класса на первом этаже, где наш завуч Борис Олегович, по кличке Боб, проводит урок экономической географии. Струя тут же смывает с доски схему краха капиталистической системы производства и даже норовит достать до самого завуча. Тот живо отскакивает в угол и оттуда начинает извергать на всех самые страшные проклятия и угрозы. В классе поднимается визг и гвалт. Хохочущие восьмиклассники открывают другое окно и начинают на все голоса звать нашего физкультурника Эдика.
   Сердитый Эдик подбегает к Бодуну, который все еще откашливается и, сняв очки, трет рукой глаза. В другой руке он по-прежнему судорожно сжимает шланг.
 - Тебе что, жить надоело, Бодун? Ты что делаешь? Ты на кого льешь, мальчик? - орет Эдик.
 - Уйди, урод!Где очки, гад? Я не виже ничего... - бормочет Бодун и поднимает руку со шлангом.
Струя воды бьет Эдика в живот, тот сгибается пополам и получает еще и по голове. Его густые кудри в момент прилипают к голове и становится ясно, что их не так уж и много. В это время из 8 "а" класса доносится рык добравшегося, наконец, до окна Боба
 - Кто хулиганит? Прекратить!! Закрыть кран! - пытается он руководить процессом, но его гнев приводит всех нас в оцепенение.
Никто не решается подбежать к крану и закрыть воду. Беспомощный Эдик отплевывается , отфыркивается и чешет руками свою шевелюру как старый пудель. Вдруг наш завуч прозревает:
 - Бодун, это ты-ы-ы!!!
 - Что-о-о? - Бодун начал слышать.
 Он поворачивается в сторону голоса завуча. Вместе с ним поворачивается и струя воды...и снова летит в уже знакомое окно, мгновенно затыкая Бобу рот и сбивая с него очки. Совершенно мокрый Боб без очков отскакивает от окна и наощупь пытается добраться до двери класса, так и не рассказав ученикам про загнивающую экономику Запада. С воплями: Потоп! Спасайся, кто может! - восьмиклассники толпой вываливаются в коридор...
 Вдруг все затихает, струя воды исчезает в шланге, а перед нами предстает очень удивленная Далила Митрофановна, наша учительница ботаники.
 - Разве можно обливать себя холодной водой в такую жару! Простудитесь! А Вы, Эдуард Сергеевич, подаете плохой пример. Ой, и Вы, Борис Олегович...- замечает она вышедшего на улицу Боба. - Ладно, я лучше пойду поливать свой огород...
   На следующий день Бодун в школу не пришел, он пришел только через 2 недели со справкой, что у него было воспаление легких.
 - Я же говорил: " Смотри, не простудись! "- ухмылялся хулиган Гусев, очень довольный тем, что так и не удалось выяснить, что же случилось с нашим шлангом.
   Родительское собрание в 5-м "Б" было весьма драматичным. Защищая свою подмоченную репутацию, Боб требовал назвать виновного и грозил исключить всех из школы. Неожиданно оказавшийся в центре внимания Эдик сказал пламенную речь об интеллекте и мускульной массе. Ошарашенные новостью родители записывали пропорции. А класс молчал, все мы вдруг ослепли и онемели. Никто ничего не видел, оказывается, все увлеченно играли в баскетбол. А виноват во всем был строптивый шланг.
  После этого случая Казимирас убрал шланг со двора, Бобу наши родители собрали деньги на новый костюм, коньяк (и венок, как шутили злые языки в школе), а Володю Бодуна стали называть Бодун, который Боба бодал.

            Снежный бой и другие радости школьной жизни

   Это была традиция. Жесткая и обязательная, отклониться от которой считалось позором. Это было делом чести. Когда-то двое первоклашек из "Б" были жестоко избиты и вываляны в снегу большой оравой из первого "А" и учеников постарше. Один из пострадавших попал в больницу. Конечно, было собрание, по школе бегали перепуганные мамы, приходила даже милиция и кого-то исключили из школы. Потом все улеглось, ребята поправились, но трещина вражды между классом "А" и классом "Б" так и осталась. И каждый год зимой мы вызывали "ашек" на дуэль.
    Мероприятие было ответственным, и готовились мы к нему заранее и серьезно. Сначала выбирался день. Обычно мы выбирали середину января. Во-первых, это было начало года и нам не грозили никакие серьезные административные последствия (в виде двойки по поведению в четверти или в году), во- вторых, как правило, было много снега, а снег был нашим главным оружием и прикрытием. Затем разрабатывалась тактика и стратегия боя. Выбирались разведчики, нападающие, строилась оборона. Очень важным моментом был "подвоз снарядов". Снежки делали девочки "в обозе", они же их подвозили и выполняли роль санитарок, если это было надо. Но у нас были строгие правила: снежки не могли быть тяжелыми, а при первой серьезной травме с любой стороны бой прекращался. Иногда, если снег был очень влажный и снежки получались "каменные", приходилось переносить дату сражения.
   Снежный бой всегда проходил на школьном дворе после уроков, и очень важно было выбрать такой момент и день, когда администрация школы была чем-то занята: собрание, педсовет и пр. С этим проблем не было, т.к. в нашем классе учились и сын директора школы, и дети некоторых учителей. И так, все готово. В школу притащена специальная одежда, запасные рукавицы, белые простыни для разведчиков. План боя разработан, и мы знаем, что в этом году наша сторона - у помойки. Это - солидное преимущество в сражении, поэтому каждый год расположение враждующих сторон определяет жребий.
  Около трех часов дня, когда в учительской начинается педсовет по итогам года, а дворник Казимирас уезжает на большом грузовике за песком, мы выстраиваемся в шеренгу у помойки и, распаляя боевую злость, начинаем истошно орать:
 - Ашки - какашки! Ашки- какашки! "Ашки" отвечают нам тем же:
 - Бэшки без башки! Бэшки без башки!
 Атмосфера накаляется. После нескольких минут разминки с каждой стороны выходят снайперы. Задача - попасть снежком в лучшего нападающего и тем самым нанести моральный удар противнику. Юморист Женя попадает в плечо Антона, рука того срывается, и снежок пролетает мимо. Радости нашей нет предела! С воплями:"Ура!!! Вперед!" авангард пятого "Б" устремляется вперед на врага. Тем временем разведка во главе с Валеркой Малаховым, закутанные в простыни, пытаются проникнуть в тыл "ашек". Юркий как ящерица Малахов ловко скользит под кустами, засыпанными снегом. За ним ползут маленькие и худенькие Валерка Шнурков и Андрей Громила. Их цель - уничтожить запас снарядов противника. Они примерно знают, где он находится, но, разумеется, запас хорошо охраняют. Задачу отвлечь охрану берет на себя "отвлекающая" группа во главе с ”сиреной» Надей. Дело в том, что  худенькая Надя умеет пронзительно визжать. Она визжит так, что закладывает уши. От ее визга останавливаются даже собаки на улице... Вот это ее качество и было решено использовать как секретное оружие. Поэтому ”сирена» Надя, активистка Тома  и веселая Машка, отбиваясь от снежков, пытаются пробиться вперед и подобраться поближе к тылу врага. Их прикрывают и поддерживают хулиган Гусев и длинный Клопов. Капюшон его куртки набит снарядами, и когда он наклоняется, чтобы укрыться от плотного обстрела, весь запас снежков в капюшоне тяжело падает прямо ему на голову, прижимая к земле. Пока группа прикрытия выбирается из кучи снега, веселая Машка, схватив за помпон чью-то  обледеневшую шапочку, отчаянно кричит окружившим их "ашкам":
 - Ложись, гады! Граната! Щас всех разнесет! Я не шучу, Боря, козел, ты меня знаешь!!!
"Ашка" Боря, действительно, знает веселую Машку хорошо, как и ее еще более веселую старшую сестру, шалаву Проню, и старшего брата Вову. Они живут в одном доме, и слава у этой семейки отчаянная. Именно поэтому Боря предпочитает благоразумно укрыться за сугробом, где его плотно накрывает хулиган Гусев...
Залпы снежков разрезают воздух. Вот уже почти час мы жмем "ашек" в центре, но они тоже не дураки и тоже рвутся к нашим снарядам, которые, естественно, спрятаны за помойкой и охраняются. Вот резервист Семка Могилевский ползет со старым портфелем, набитым снежками, на подмогу к нападающим. Ползет он неумело, "отклячив зад" как бы сказал наш военрук Кирпич. Семка спешит и, чтобы получилось быстрее, пытается сократить путь короткими перебежками. И сразу же становится хорошей мишенью. Снежок залепляет ему лицо, сбивает очки, и он не видит, что разведка "ашек" обходит его сбоку и направляется к помойке. Большая Лена и умница Алла стоят в обороне, и изо всех сил молотят "ашек" снежками. Когда снежки кончаются, умница Алла в отчаянии берет у зубы кончик замерзсшей косы и как матрос в последний бой бросается в рукопашную. Большая Лена бросает в наступающего противника свои обледеневшие варежки.
   И тут "включается" сирена Нади. Пронзительный визг парализует на мгновение почти всех, и этих мгновений достаточно, чтобы наша разведка, выскочив из засады, обрушилась на запасы снарядов противника. Мальчишки просто падают на горы снежков, пытаясь руками и ногами уничтожить как можно больше снарядов. Их тут же накрывает оборона, но уже поздно - главный запас снарядов уничтожен.
   В этот момент во двор въезжает грузовик Казимираса. Воспользовавшись общим замешательством "ашки" прорываются к нашим снарядам и с победными воплями громят запас, воткнув обороняющего снежки Вовку Петровского головой в сугроб. Они уже готовы праздновать победу, но в это время в дверях школы появляется наш завуч Борис Олегович , видимо, тоже "разбуженный" сиреной. Вместе с Казимирасом они начинают затаскивать в школу участников сражения. "Ашкам" везет больше, их территория находится ближе к воротам, и большинству из них удается благополучно ускользнуть в темноте. Пятый же "Б" почти в полном составе предстает перед педсоветом...
  Мы стоим на красной ковровой дорожке в учительской, и снег тяжелыми мокрыми комьями падает с нашей одежды на пол. В комнате висит густая, грозная тишина, Последними в учительскую пропихиваются наш многоразовый второгодник Степанов, который, разумеется, пришел на снежный бой, Вовка Петровский с поцарапанным лбом и закутанный в обледеневшую простыню Валерка Малахов.
Ну, хороши!!! Опять 5-й "Б" во всей своей красе! И посмотрите, кто: отличники, староста, даже предведатель совета отряда!
 - Ну, тут еще ..кх..кх..и я...- смущенно кашлянул "ветеран" Степанов.
 - Степанов, ты же сегодня на уроках не был! Как ты оказался во дворе?!- громко удивиляется Элеонора, наша географичка.
 - Он из поликлиники шел,...зашел уроки узнать - моментально ориентируется Семка Могилевский. Он беспомощно вертит головой без очков, ничего, не видя вокруг, но слышит он, похоже, хорошо.
 - Могилевский, а где твои очки?- грозно спрашивает Боб. Рядом с завучем сидит полная рыжеволосая женщина. Это - Рахиль Семеновна, Семкина бабушка У ее ног стоит огромная клетчатая сумка, которую знает вся школа. В этой сумке Рахиль Семеновна, неизменный член родительского комитета, приносит школьникам белые булочки и раздает их на перемене (Сейчас трудно это представить, но в 60-е годы в стране не стало белого хлеба. Его выдавали только детям).
 - Семочка, ты опять разбил очки? - озабоченно вздыхает Рахиль Семеновна.
 - Нет, бабушка, не волнуйся, они просто ... куда-то затерялись, наверное, ...в снегу...- смущенно бормочет Семка.
 - Конечно! Просто затерялись в снегу! Сейчас пойдем искать! - рычит злой Боб. - Нет, Борис Николаевич, сначала дети должны согреться и поесть, а потом уж будем все искать. Это я Вам как врач говорю - уверенно заявляет Рахиль Семеновна. - Вон, Танечка какая мокрая!
 - Да уж, Таня, как так можно! Ты - дочь уважаемых родителей, а похожа на торговку рыбой! - подключается к воспитательной работе наша Анна Петровна. 
 - Почему? - искренне удивляется Таня и вытирает нос мокрым рукавом. С растрепанных волос вода течет прямо за воротник. Один бант куда-то потерялся, в сапогах тает снег, но надо терпеть.
 - А спрашивать ты будешь свою маму, Таня! Сейчас всем позвоним! Пусть родители на вас полюбуются, а потом ищут ваши очки, шапки и бантики! - сердито ворчит Боб. Учителя согласно кивают головами.
 - Не надо никому звонить, Борис Олегович. Все у меня. Вот Семины очки, вот Танина шапка и ленточка. Я же говорю, за ними следить надо...
Многоразовый второгодник Степанов выкладывает находки на стол. Вместе с шапкой на стол вываливается перочинный ножик.
 - А это еще что такое? - опять рычит Боб. - Чей нож?!!!
 - Это "ашки" потеряли у нашей помойки - быстро находится Вовка Петровский.- Вы у них спросите...
 - У вашей помойки? Так вы еще и проиграли? - догадывается завуч - Слабаки! Только верещать и умеете! - презрительно фыркает Боб.
 - Так это все Казимирас со своим грузовиком! Фашист проклятый!- шипит хулиган Гусев.
 - Они первые начали смываться! Мы бы их дожали! - пятый "Б" возмущенно шумит.
 - Вы про нож, про нож их спросите...- напоминает Петровский, которого явно душит обида за то, что с ним так обошлись нападающие "ашек" Исцарапанный лоб до сих пор горит огнем.
 - Ну вот видите, все нашлось, а сейчас мы будем пить чай. Я все организую, пойдемте, дети, вам надо согреться! - Рахиль Семеновна, разведя руки словно крылья, выпроваживает нас всех из учительской подальше от педагогов.
 - Я зайду поговорить с родителями ! - грозит нам вслед "железный" завуч.
 Но уже как-то на страшно. Мы выходим, на красивом ковре в учительской остаются огромные темные лужи.

                Концерт или великая сила искусства
 
   Это тоже была традиция. Вернее, это был наш день, наш праздник. Для современных школьников День Победы - дата практически уже абстрактная, почти как Бородинское сражение или Куликовская битва, просто событие истории. Мы же соприкоснулись с войной почти вплотную. Наша учителя, и почти все наши родители были участниками войны: солдатами, летчиками, военными врачами и медсестрами. Мы знали их фронтовых друзей, в домах висели на стенах и лежали в альбомах фронтовые фотографии, мы слушали их военные рассказы, а все герои фильмов о войне были для нас однополчанами родителей. Мы знали названия и достоинство всех наград и имена легендарных героев, мы мечтали совершить подвиг и с упоением играли во дворе в войну. Мы гордились победой, т.к. это была победа не просто всей нашей огромной страны, а и каждого из наших родителей, а значит, и каждого из нас. Этот день был частью и нашей жизни. В школе ко дню Победы всегда готовили большой торжественный концерт, на который приглашались родители, почетные гости, шефы школы и разные другие важные личности. Готовиться к концерту все начинали еще зимой, и каждый класс держал свой номер в секрете. Но чаще всего это были стихи или песни о войне, исполняемые наиболее бойкими учениками, одетыми в нарядную пионерскую форму. А мы, пятый "Б", придумали...
   Весь пятый "Б" возбужденно толкался Весь пятый "Б" возбужденно толкался за кулисами сцены. Велись заключительные приготовления. Художник Миша накладывал последние мазки на декорации и в отчаянии шикал на товарищей, которые носились взад и вперед, норовя задеть и смазать сырые краски. Активистка Тома и маленькая Алла в углу зашивали прямо на Вовке Петровском разорвавшуюся по шву гимнастерку. Толстый Вовка испуганно ойкал, но веселая Машка держала у его лица крепкий кулак, поэтому Петровский стоял не шевелясь и зажмурившись. У рояля учительница пения Лариса Игнатьевна и староста Таня устанавливали ноты. Юморист Женя и красавец Коля катали по сцене кадку с березкой, пытаясь найти ей
 место. Наша классная руководительница Анна Петровна сказала, что нежная березка должна создаватьу зрителей весеннее настроение. Хулиган Гусев подглядывал в дырочку занавеса в зал и комментировал происходящее:
 - У, народу набралось, ни фига себе!!! Все прут и прут! Вот это да! Танька, твои пришли, и твои... Жека. А где маманя-то? Громила, твой братан на окно полез, мест на хватает. Ух, народу! Во, директор! Много медалей! И даже орден Красной Звезды! Не вижу маманю...О, наша Полудоля! И тоже с медалькой! И за что же ей ее дали? За инфузории и бабочек?
 - За то, что тебя дурака учит! - прошипел Бодун и поже припал к дырочке. -
 - Умолкни, больной, ща в нос дам, не посмотрю, что праздник! О-о-о! Это кто такой весь в медалях? Летчик! Ой, это же Ларискин папаня-белорус! Ух, елы-палы, звезда Героя Советского Союза! Лариска, иди сюда!!! - почти заорал хулиган Гусев.
Весь класс приник к занавесу, разглядывая героя, послышался подозрительный треск...
 - Назад! Сейчас оборвется! Лариска, а ты чего про отца-то не рассказывала... во, маманя пришла, у нее тоже медалей много, она медсестрой была, на себе стольких вытащила...ну вот, не все надела, я же знаю, у нее их больше. Вот, медаль "За Победу"... а вон наш Кирпич рядом с ней сидит весь в орденах. Разведчик!!! А это кто???!!! Казимирас! Фашист! Я слышал, что он в полицаях служил..., у него по лицу видно, что гад! Смотри, он на первый ряд уселся! И с орденами!!! Спер, сволочь! Точно, убил кого-то и спер! - шипел в ярости хулиган Гусев.
 - Ты чего, Гусев, совсем сдурел?! Он же полный Кавалер ордена Красного Знамени! Такое не сопрешь!!! Вот это да! Ай да Казимирас! - ахала староста Таня, тоже подглядывая в дырочку. - Ой, а где моя пилотка?!!
 - Всем отойти! По местам, даем третий звонок! Таня, за рояль! - наша классная руководительница Анна Петровна, вся в красных пятнах от волнения, давала нам последние указания.
 - Кто поставил сюда кадку? Она закроет вид, Гусев, оставь занавес в покое и передвинь кадку! Гусев, куда ты ее катишь?! Ой, Громила, осторожнее...
Но было поздно. Андрей Громила, сделав шаг назад, уселся прямо в кадку, прямо на нежную березку, которая должна была создавать весеннее настроение... Пришлось срочно отряхивать Громилу, успокаивать Анну Петровну и певичку, перевязывать березку. По сцене металась староста Таня в поисках своей пилотки. Короче, все, как на настоящей премьере! В зале тоже стоял возбужденный шум от приветствий и разговоров. К этому шуму примешивался легкий, мелодичный звон наград, гости рассаживались по местам.
   Третий звонок, Занавес медленно поплыл в стороны. Все увидели дымящиеся развалины. Только что закончился жестокий бой. Тишина. Сквозь осколки и пыль пробивается к солнцу цветущая ветка сирени. Рядом, одиноко и беззащитно стоит перевязанная березка. На фоне декораций группами расположился наш пятый "Б" в гимнастерках и пилотках. Андрей Громила играет "Отбой" на трубе. За сценой раздается тихая мелодия, и звучит песня: Еще немного, еще чуть-чуть, Последний бой, он трудный самый, - поет пятый "Б", и вдруг в песню врывается пронзительный дискант Витьки:
 - А я в Россию, домой хочу! Я так давно не видел маму... А я в Россию, домой хочу, Я так давно не видел маму...- тихо вторит ему класс.
Староста Таня играет на рояле и страдает. Ей так хочется стоять сейчас на сцене и петь со всеми вместе! И чтобы ее, такую необычную, увидели родители, и чтобы Сашка из шестого "Б", который дернул ее вчера два раза за косу, увидел ее красивые бантики, и как идет ей военная гимнастерка и пилотка. Пилотка, вот правда, потерялась... Таня почти плачет от обиды, и вдруг в ужасе замечает, что ноты на рояле стоят вверх ногами...
 - Последний раз сойдемся завтра в рукопашной - стараясь на очень громко кричать, выводит хулиган Гусев. Около него стоит большая Лена.
 - Последний раз России можем послужить - серьезно и очень вдохновенно поет большая Лена. Ее добрые коричневые глаза радостно смотрят в зал .
 - Влюблюсь в нее! - проносится вдруг в голове у Гусева. - Вон она какая...большая и ... добрая, и ...хорошая. Могилевский говорит, что без любви в жизни нет смысла. .., а он умный, все знает... Попробую... Может учиться стану лучше ... .
 - А за нее и умереть совсем не страшно, Но все же хочется, так хочется дожить! - Гусев тихонько дотрагивается до Лениной руки. Большая Лена испуганно косит на него коричневым глазом..., но отодвинуться некуда, и она на всякий случай неуверенно улыбается.
 - Еще немного, еще чуть-чуть, Последний бой, он трудный самый - Вовка Петровский почти шепчет слова, т.к. боится, что тесная гимнастерка снова расползется на толстом боку.
 - А я в Россию домой хочу, Я так давно не видел маму... - опять звенит грустный Витькин дискант. И снова играет труба отбой. Занавес закрывается, еще и еще раз звучит вдалеке труба...и тишина.
   Мы, испуганные тишиной, стоим за кулисами. Наконец Валерка Малахов догадывается дернуть за шнур и раздвинуть занавес, и тут на нас обрушивается шквал аплодисментов. Весь зал встает, и почти все вытирают газа. Анна Петровна, гордая и счастливая, принимает поздравления. Мы выталкиваем вперед стеснительного Витьку и Андрея Громилу. Все
плачут и хлопают.
 - Андрюха, малыш, ура!!!! - кричит с подоконника десятиклассник Саша-шкаф, старший брат Андрея.
 - Ну, пятый "Б"! Ну уважили! - вытирает глаза наш завуч, "железный" Боб. - Не ожидал. Молодцы!
   Наш директор поднимается на сцену. Он произносит слова благодарности нам, учителям, родителям. Но это уже все, как обычно. И мы, возбужденные успехом, уже не слушаем эти привычные фразы. Мы шумной гурьбой вместе со многими родителями уходим в наш класс, где еще и еще раз с хохотом вспоминаем и раненную березку, и Вовкину рваную гимнастерку, и перевернутые в суматохе Танины ноты, и пилотку, которая оказалась в кармане нарядного костюма Анны Петровны. Ларискин отец рассказывает нам о своих лихих полетах, снимает и дает подержать в руках звезду Героя Советского Союза. Мы слушаем, спрашиваем, и мы еще не знаем, что эти минуты объединят нас на всю жизнь.

                Сбор макулатуры.

   Один раз в году мы всей школой собирали макулатуру. Мероприятие было организовано в виде соревнования между классами, и победивший класс получал награду - интересную зкскурсию или поездку.
   В пятом "Б" за сбор макулатуры отвечала активисткаТома. Она очень любила все организовывать, всем советовать и все собирать. Мы собирали детс кие книжки для голодающих детей Африки, "козьи ножки" (приспособление для того, чтобы чертить окружности) для ниших негров в Америке и воланчики для бадминтона пострадавшим от наводнения детям Индии. Аналитик Семка Могилевский в недоумении вертел умной головой: зачем нужны умирающим от голода африканским детям книжки на русском языке, а утопающим индийским - бадминтон, но он был влюблен в активистку Тому по самые уши и изо всех сил глушил в себе остатки разума. Мы тоже сомневались в том, что бездомные негры в Америке будут чертить окружности, но убийственный аргумент активистки Томы: Бедным надо помогать! Тебе что, жалко?! - действовал безпроигрышно. Нам было не жалко. И нам было приятно думать, что мы не бедные. Пожалеть всегда легче, чем позавидовать.   
   День сбора макулатуры был свободным от уроков, но явка и активность всех строго контролировалась. Вся макулатура сваливалась во дворе школы в огромные контейнеры, которые потом наш дворник Казимирас увозил на переработку. Сначала мы приносили старую бумагу, газеты, журналы из дома, а потом, разбившись на группы, шли с мешками по домам и по квартирам. Это было еще то благодатное время, когда большинство людей открывали двери безбоязненно, охотно вступали с нами в контакт и с радостью избавлялись от бумажного хлама.
   Активистка Тома, Семка Могилевский, староста Таня и хулиган Гусев ходят по квартирам вместе. Девочки вежливыми разговорами располагают к себе жильцов, а мальчишки тащат набитые бумагой мешки. Мы звоним в квартиру. Дверь нам открывает крепенький дядечка в спортивном костюме:
 - Макулатура? О, молодцы! Щас я вам весь ее мусор и сдам, пока она на курсах просвещается! Захламила всю квартиру, только пыль собирает ее "Иностранная литература". Всякое барахло! Я читал. Пытался. "Над пропастью во ржи" называется. Думал это про целину, я сам там был, а там бред какой-то! Ни слова про урожай, ни про рожь, ни про пшеницу, ни про целину. Понятно, капиталисты, они разве что толковое напишут! Пушкина надо читать и ....других советских писателей! Держите, ребята, запихивайте в мешки эту антисоветчину! Щас квартиру пропылесошу и будет полный порядок! А вы еще к бабке-соседке зайдите, у нее альбомов много со старыми фотографиями. Она артисткой была. Пылищи в них! И зачем хранить все эти пережитки прошлого? Нельзя захламлять свою жизнь и память! Надо смотреть вперед! Давайте! Пионерский салют!
   Мы звоним в соседнюю дверь. Семка Могилевский тут же прирастает к пачке "Иностранной литературы".
 - Ух ты, и правда, "Над пропастью во ржи" и Чингиз Айтматов! - он опускается на ступеньки лестницы и моментально погружается в чтение.
   Дверь квартиры осторожно приоткрывается и тут же раздается громкий визг и лай. Перед нами предстает "бабка-соседка" в бигудях, при полном макияже, и в красивом китайском шелковом халате "в огурцах", мечте каждой из наших мам. В полах халата барахтается и истошно лает маленькая собачонка.
 - Зизи (а, может быть, Мими или Пипи), успокойся, дорогая! Макулатура? Это что? Старая бумага? У меня нет ничего старого!!! Газеты? Нет, у меня аллергия на печатную продукцию. Хотя, подождите. Она подхватывает визжащий мохматый клубок на руки и скрывается в комнатах. С порога квартиры нам видно, что все стены в коридоре заклеяны старыми афишами.
 - Вот, только что пришла, но я это не использую...- и бывшая актрисса протягивает нам свежий номер газеты "Правда".
 - Вы ее уже прочитали?- строгим голосом спрашивает активистка Тома.- Мы не берем свежие газеты.
 - Ну тогда приходите завтра,... она будет уже несвежая - как-то задумчиво , чуть-чуть нараспев говорит актрисса. -
 - А вон у вас афиши старые висят, от них только пыль одна - неожиданно ляпает хулиган Гусев. -
 - У меня нет ничего старого! - опять раздается истошный лай, и дверь перед нами захлопывается.
   Мы дружно фыркаем. Хулиган Гусев многозначительно крутит пальцем у виска. Прислонившись к стене Семка Могилевский увлеченно читает. Вернуть его в действительность может только голос активистка Томы:
 - Могилевский, пошли! Клади журнал в макулатуру!
На Могилевского жалко смотреть, он не может выпустить журнал из рук, но ослушаться свою любимую активистку Тому он тоже не может и послушно трусит за ней. -
 - Пошли, Сема. Я тебе дам Сэлинджера. У нас дома есть - староста Таня пытается подбодрить несчастного книгочтея.
 - И мне дашь, мне надо. Там про любовь? - неожиданно спрашивает хулиган Гусев.
 - Гусев, тебе "Муму" надо читать! Там тоже про любовь! - староста Таня от неожиданности таращит на Гусева глаза.
 - Сама читай свое "Муму", ду-у-ура! - отвешивает от души оскорбленный Гусев - Я знаю, там про собаку, я читал...не до конца. Злая ты, Танька, а вот Ленка ...добрая!
 - Ну и катись к своей доброй Ленке, придурок! - староста Таня тоже не остается в долгу.
 - Ща в нос дам, не посмотрю, что и староста, ты...ты...
 - Зизи, успокойся, дорогая!...- Семка Могилевский кладет руку Гусеву на плечо. И все мы начинаем громко хохотать. -
 - Макулатура это что? У меня нет ничего старого - заливается староста Таня. 
 - А у меня аллергия на печатную продукцию - давится от смеха активистка Тома.
Хулиган Гусев все еще хмурится, но потом вдруг тоже начинает хохотать:
 - Представляете, что ему его баба устроит, когда увидит, что он все ее пережитки прошлого сдал в в утиль!!!
 Очень довольные удачным походом мы ташим тяжелые мешки во двор школы. Там стоит страшная суматоха. Все взвешивают свою добычу, суммируют килограммы, контролеры проверяют, чтобы кто-то из самых азартных сборщиков не сдал на переботку что-нибудь ценное (24 тома Большой советской энциклопедии, например или свой дневник с двойками). На стене школы висит большое табло с результатами. Пятый "Б" пока на третьем месте, но нас это не очень волнует. У нас есть свой козыть: отец Валерки Шнуркова - директор бумажной фабрики, и когда во двор въезжает грузовик, до верху наполненный бумажными обрезками, исход соревнования предрешен.

                Федыра
 
   Так мы звали нашу круглую отличницу. Ну а как еще, скажите, можно звать девочку по имени Ира и по фамилии Федорова? Да еще круглую отличницу? Даже учителя порой сбивались...
   В 5-"Б" было много светлых голов, но большинство, именно в силу живости ума, учились неровно, да и дисциплина подводила. Федыра же не получала никогда даже четверок. Она всегда знала все и делала все задания (даже по домоводству!!!), и никогда не опаздывала, и никогда не болела. И поэтому с ней было неинтересно. Она была высока, как звезда. Мы никогда не привлекали ее в наши классные "хулиганские выходки", хотя она и не отказывалась. Она согласно давала списать, но при этом на ее лице было написано такое страдание за твою пропащую душу, что проще было получить пару, чем доставлять ей такие душевные муки. Федыра училась очень хорошо, очень стабильно, но как-то без блеска. Она всегда была собрана, выдержана и приветлива. Но мы никогда не были у нее дома, и никто никогда не заходил за ней по дороге в школу. Все знали, что нельзя тревожить Иркину маму. Мама была каким-то высоким начальником и сидела в каком-то высоком партийном комитете. И главным смыслом Иркиной жизни было - не подвести маму! У многих в 5-м"Б" родители были известными и влиятельными в городе людьми. Такой уж подобрался класс. Но нас как-то не очень это сдерживало. Разумеется, родители реагировали на плохие новости из школы соответствующим образом, но никаких судьбоносных выводов по поводу нашего загубленного будущего не делалось. У Федыры, видимо, все было серьезней.
   И однажды случилась трагедия. Наша географичка Элеонора, уличив нас в невыполнении домашнего задания (ну забыли мы изобразить Уральские горы на контурной карте, эка беда! Да забыли так, что даже не вспомнили перед уроком, иначе мы обязательно бы что-нибудь придумали), пришла в такую ярость, что собрала у всех дневники и всем от души вывела огромные красные двойки.
  Как в эту кучу попал Федырин дневник, которая, разумеется, все нарисовала и раскрасила, понять невозможно, но Элеонора в гневном экстазе влепила пару и ей, не обращая внимания ни на Иркины объяснения, ни на контурную карту, лежащую у нее перед носом. Гордо хлопнув дверью, она удалилась с урока, оставив на столе гору оскверненных дневников и рыдающую Федыру.
  Кто виноват? И, что делать? Два замечательных вопроса.Сначала все начали орать на двоечника Малахова, с которого, по сути, все и началось. Его вызвали к доске и велели показать эти самые Уральские горы, а он полез зачем-то в Индийский океан... Конечно, Элеонора озверела. Чуть пошумев на тему "Кто виноват?" мы стали думать, что делать? Что делать с Федыриным дневником. Наши дневники нас волновали меньше. Идеи были замые разные: от прозаической - вырвать страницу, до фантастической - заставить Элеонору исправить двойку. Федыра тихо заливалась слезами, тихо и безнадежно. Смотреть на это было невозможно. Самый решительный хулиган Гусев схватил Иркин дневник и со словами:
 -Да что, на этой психопатке свет клином сошелся, что ли!! -зачеркнул красную двойку и своим корявым подчерком написал: "несчитается!"
Ты что написал-то! - охнула староста Таня - Ты читать умеешь, дурак! Две ошибки в одном слове!
 - Сама дура, я такое терпеть ненавижу! Главное - справедливость! - орал возмущенный Гусев. -
 - Гусев не читатель, Гусев - писатель! - попытался пошутить юморист Женя, но осекся, т.к. Федыра завыла уже в голос.
 - Теперь осталась только одна возможность - потерять дневник. - подвел итог классный аналитик Семка Могилевский. Его умная голова, как компьютер, моментально выдавала единственно правильное решение.
 - Не-е-ет! Мама проверяет каждый день...- замотала головой Федыра и опять тихо заплакала.
 - У тебя?!!! - Петровский Вовка от удивления открыл рот - Вот это да! У меня мать - училка, так и то только раз в неделю отбиваюсь...
 - Ну хочешь, я у тебя его украду?..- тихо прошептал двоечник Малахов. - Так и скажи, Малахов позавидовал и украл. Я же виноват... Только не плачь так..Федырочка.
 - А давайте страницу чернилами зальем! - осенило вдруг активистку Тому. Все очень обрадовались, но через пару минут выяснилось, что чернил ни у кого нет, все пишут шариковыми ручками. -
 - Все это глупости! - заявила умница Алла - Если это так важно, надо всем вместе пойти и объяснить твоей маме, что двойку Элеонора поставила по ошибке. Пусть мама позвонит в школу. Умница Алла, действительно, была умницей!
Но Ирка опять замотала головой:
 - Маму беспокоить нельзя. Я сама, я пойду...- и она пошла к двери.
Класс молча провожал ее взглядами.
  На следующее утро ученики перед входом в школу были ошеломлены неожиданным зрелищем. К школе приближалась очень странная группа: впереди шел Федырин старший брат и держал Федыру за руку. На Ирке, несмотря на очень теплую погоду, была длинная теплая шуба, зимняя шапка и шарф. Она шла, низко опустив голову. Замыкала группу невысокая женщина в строгом костюме - Федырина мама. Она несла плакат. На плакате большими черными буквами было написано "ПОЗОР". Подлетевший было с разбегу к Федыре Вовка Петровский бодро спросил:
 - Ну, как дела? Ты что, простыла? - но, оглядевшись по сторонам, он тихо охнул и сразу отстал.
Ирку довели до дверей школы, и мама пообещала ее встретить...
   На большой перемене половина 5-го "Б" помчалась домой. В класс была притащена почти вся зимняя одежда, которую удалось найти. К приходу Иркиной мамы мы были готовы.
   У входа в школу рядом с Иркой стояла наша классная руководительница Анна Петровна, а вокруг - весь класс в теплых зимних пальто, куртках, шапках и рукавицах. Стояли молча. Мы хотели еще написать плакат "ПОЗОР", но смелости у нас не хватило. К школе подъехала знаменитая черная "Волга" , и Иркина мама позвала дочь в машину. Сама она из машины не вышла. Тогда Анна Петровна сняла с Ирки шубу и шапку и передала водителю. Из окна на все это смотрели завуч Боб и Элеонора, которая уже написала Иркиной маме объяснительную записку. С этого дня мы звали Ирку только Ирой, но осенью ее перевели в другую школу.

                Морской бой и другие радости жизни

   Что бы не проиходило на уроке истории, на задних партах 5-го «Б» течет своя жизнь. Иногда даже кипит. Голос спокойной Лидии Ивановны, которая рассказывает а перепетиях Европы средних веков, никак не доходит до обитателей так называемой «Камчатки». Здесь бурлят свои страсти.
   На задних партах сидят староста Таня и секс символ класса влюбчивый Сашка, художник Миша и веселый Андрей, розовый Петровский с соседкой Ирой и многоразовый второгодник, длинный Степанов. Если художник Миша не рисует, то они хохмят с Андреем, длинный Степанов чем-то шуршит под партой, Сашка что-то списывает с Таниной тетради или плюет из трубочки в очередной предмет своего внимания. Предмет часто менялся, но чувство неизменно благодарно возвращалось к старосте Тане. Именно благодаря этому, Сашка переходил из класса в класс.
   Сейчас на задних партах повисла напряженная тишина. Сашка и Вовка Петровский играют в морской бой. Вовка сопит и тужится в усердии угадать расположение кораблей противника. Сашка не напрягается. Он, как обычно, использует свой излюбленный прием – женщину. Очередная жертва внимания Сашки, соседка Петровского Ира, послушно чертит на промокашке координаты Вовкиных кораблей.
 - Б 5! - безошибочно бьет Сашка.
 - Попал! Опять попал!!! – в отчаянии подскакивает Вовик.- Как это? Опять! Ты что, подглядываешь??? И Вовка подозрительно смотрит на всех вокруг. Но все вокруг внимательно слушают Лидию Ивановну и ее рассказ о походе крестоносцев.
 - Е 1 !– опять бомбит Сашка, внимательно разглядывая Ирину промокашку.
 - Ой, ранил! Нет, я не понимаю, как это... – почти рыдает Петровский.
 - Кто это там верещит? – Андрей отрывается на секунду от книги.
 - Это Петровский. Ему отрубили хвост – отвечает художник Миша, раскрашивая листок.
 - Да добей ты его, Саша, чтоб он уже не мучился – ворчит Андрей.
 - Ира небрежно чертит несколько штрихов на промокашке, и Петровский камнем идет на дно.
 - Нет, я не понимаю! Так не честно! Покажи!!! - Петровский вертится за партой, гремит крышкой, приподнимается в надежде увидеть Сашкины корабли.
 - Ща-а-а- с!!! – Ухмыляется Сашка. Пока Петровский вертится Ира успевает списать координаты последних кораблей, и исход поединка предрешен. Вовка стонет и возмущенно ерзает.
 - Все хватит, Петровский, давай дневник! - кончается терпение у спокойной Лидии Ивановны. – Ты весь урок занимаешься посторонними делами и всем мешаешь!
 - За что? – пытается возвать к справедливости красный и обиженный Петровский. - Это он меня топит, так не честно!
 - Так сказали же тебе - мешаешь. Я вот второй раз одну и ту же задачу переписываю – возмущенно басит Степанов. Отвлекаюсь на тебя.

                На катке

   Каток в нашей жизни значил много. Это было место встреч и свиданий, влюбленностей и измен, веселья, дружбы. Это было так здорово – кататься под музыку, когда вместе с тобой кружился легкий снег, когда рядом были друзья и в свете фонарей царила романтичная атмосфера красивого вечера. Но случалось по-разному...
   Таня стояла под фанарем в растерянности. Только что из ее рук кто-то выхватил ее пуховые рукавички и умчался как снежный вихрь.
 - Сейчас, сейчас привезет, - думала Таня, надеясь, что это была такая шутка. Но никто не появлялся, а руки замерзали.
 - Ты что стоишь под фонарем, как редиска на базаре? Прокотимся! – какой-то парень в ватнике, пыжике и на ножах резко затормозил рядом.. Это был Вовка, один из главарей городской шпаны. Таня и Вовка жили в одном доме, Таня училась в одном классе с его сестрой, веселой Машкой. И брат, и сестра любили читать и были частыми гостями в квартире Тани, где брали книги.
 - Да вот, рукавички... – Таня для убедительности зашмыгала носом.
 - Стой здесь, щас привезу – и Вовка скрылся в снежной темноте.
Он, действительно, появился через несколько минут с рукавичками. И, видимо, решил щедро компенсировать Танино плохое настроение.
 - Хочешь в паровозике прокатиться?
Таня не знала, хочет она или нет, но отказываться было не очень удобно. На середине катка, действительно, происходила какая-то возня и из этой возни выстраивалось подобие очереди. Это огромные парни в ватниках и пыжиках на беговых коньках – ножах устраивали паровозик.
   Милиция на катке навострила уши. Такие акции не очень приветствовались администрацией, ибо были опасны. Паровозик разбегался и на полной скорости голова паровоза тормозила, а хвост разлетался в разные стороны. Это считалось высшим классом и разрешалось не всем. Именно поэтому Вовка и решил оказать Тане доверие, и Таню, в ее серебристой меховой куртке и белых коньках прицепили в самый хвост... Паровозик тронулся, Таня изо всех сил вцепилась в ватник впереди стоящего парня. Они мчались так, что снег хлестал по глазам и их пришлось закрыть.
   Тане повезло. Когда голова паровоза остановилась, Таню просто перекинуло через сугробы и на пятой точке она подрулила к ногам милиционера...
Всех привезли в отделение милиции. В этом заведении Таня была первый раз в жизни. Темно-зеленые стены, милиционеры и клиенты, разговаривающие в основном матом, ободранные стулья и раскрашенные женщины на них Тане не понравились. Захотелось домой, и от дурных предчувствий защипало в глазах. Но слезы не полились, т.к. Таня вдруг увидела веселую Машку. Машка явно была здесь за свою. Они разговаривала с милиционерами и с женщинами, а увидев Таню заголосила:
 - Вот, уже и детей не щадят! Ее-то зачем привезли? Ей надо домой...А вы знаете, кто ее отец???
 - Тут детей нет, одни хулиганы! – отрезал толстый милиционер и посмотрел на Таню.
 - Иди сюда, кукла. Где живешь, кто родители, телефон есть? Он все автоматически записал и стал звонить.
 - Ну шас, дядя, схлопочешь... – Машкина физиономия излучала злорадство.
Толстый милиционер начал что-то говорить в телефон, потом вдруг встал, вытянулся по швам и стал отвечать как в стрю:
 - Так точно! Понятно! Будет исполнено!
Дядька милиционер положил трубку и как-то странно посмотрел на Таню
 - Дайте ей стул. Сейчас за тобой приедут – буркнул он и спрятал бумаги в стол. В комнате повисла тишина. Одна Машка свободно развалилась на стуле и вдруг запела:
Меня мама бросила,
Меня папа бросила,
А я девчонка маленька
Писю отморозила...
И тут появилась Танина мама. Чернобурка на ее плечах стояла дыбом.
 - Боже мой, как тебя угораздило, Таня! Отец через полчаса прилетает, нам надо в аэропорт.
 - Здрасьте, Зоя Алексеевна, - Машка вежливо поздоровалась.
 - Маша, и ты здесь? Зачем вы задерживаете детей! Как вам не стыдно! Я забираю и эту девочку и обещаю Вам с этим разобраться! – мама гневно махала перчатками перед лицом толстого милиционера, который стоял навытяжку.
 - И мы тоже хорошие девочки! - завижзали проститутки на стульях.
 - И меня, меня, тетенька, усыновите! – просипел какой-то алкаш из угла.
Мамина чернобурка опять зашевелилась, она схватила девчонок и стала выталкивать их из комнаты.
 - Не волнуйтесь, она еще ничего, мы вместе... – решил поддержать маму толстый милиционер.
 - Нет, нет, спасибо, мы спешим, - и мама стала выталкивать хулиганок их отделения.
 - Марш отсюда, нам надо в аэропорт! Николай Иванович, поехали!
В дверях появился шофер отца Николай Иванович. Весь его вид выражал осуждение. Он неободрительно смотрел на девчонок и чуть сочувственно на милиционера. Все сели в машину.
 - Мама, я же на коньках... – заныла Таня, - как же папу встречать...
В зеркале она видела сердитые глаза Николая Ивановича, он качал головой и сокрушенно вздыхал.
 - Тань, надень мои чуни, если велики. – с носками. А я в машине посижу, я в таких еще не ездила.... – Машка аж мурлыкала от удовольствия. – Как твоя мама этого пузыря уделала! Умора!
 - Николай Иванович, мы успеваем? – спросила мама
Николай Иванович кивнул и опять вздохнул.
 - Маш,- вдруг весело сказала Танина мама, - а я эту частушку знаю немного по-другому:
Меня мама бросила,
Меня папа бросила,
А я девчонка маленька
Сику отморозила...
Машина затормозила так, что девчонки чуть не вылетели через лобовое стекло....
Бедный, бедный, Николай Иванович...

                Была весна, цвела сирень

   Страна готовилась к первомайским праздникам. 9-й «Б», подросший 5 «Б», висел на подоконниках и наблюдал, как здание напротив украшали транспорантами. Это был шефствующий над школой институт и радиозавод, поэтому многие ученики, чьи родители там работали, чувствовали себя причастными к данному событию и сопереживали . Вот и в девятом «Б» наперебой комментировали происходящее.
На вершине здания устанавливали буквы: СЛАВА КП..
 - Ко и Пе сидели на трубе! Ко упало, Пе пропало, что осталось на трубе? – весело спрашивал юморист Женя
 - Жо!!! – выразительно ржал хулиган Гусев.
 - Колония по тебе плачет, Гусев, - философски замечал Андрей. А кто у нас грамотный?
 - Сэ пропало, Сэ! – радостно кричал Валерка Малахов. – Щас повесят и будет правильно!
 - Молодец, Малахов, ты хоть к девятому классу алфавит выучил. Нина Васильевна может спать спокойно – похвалила Малахова староста Таня.
Буквы подняли, поставили на место и здание приобрело привычный для глаза вид. Теперь рабочие вешали какой-то портрет. Он шевелился, поворачивался и поэтому казался почти живым. Дядька с небольшой бородкой чуть улыбался ребятам.
 - О-о-о? Это кто это с бородой? Кто знает?
 - Так тебе же написали, Малахов, - Это - Слава КПСС.
 - Какой Слава? Это - Энгельс, - шумел класс
Подняли еще один портрет. Совсем бородатый старик прятал удыбку в густых усах. Об был похож на Деда Мороза, но без привычной шубы и мешка.
 - Это – Карл Маркс – классик коммунизма – торжественно объявила активистка Тома.
 - Карл у Клары украл коралы – замурлыкал юморист Женька, болтая ногами.
Появился следующий портрет.
 - Ой, знаю, это – дедушка Ленин, - радостно заорал хулиган Гусев – Дедушка Ленин, переведи меня в следующий класс и избавь от мигеры Генриэты! И...
 - Какой он тебе дедушка, Гусев, - прервала активистка-Тома неиссякаемый поток желаний Гусева - Он же вождь мирового пролетариата! Вот будешь плохо учиться, пойдешь на завод к станку, и будет он твой вождь! Ой, нет. Я что-то не то сказала...
 - Что сказала, то сказала. И по тебе колония плачет, Тома, - подвел черту Андрей
Ленин лукаво улыбался ребятам и чуть шевелил поднятой рукой..
Потом пошли портреты членов КПСС. Бровастого Леонида Ильича узнали сразу, а дальше стало неинтересно...
   Последней в воздух подняли птицу. Весь класс напряженно пытался отгадать ее породу, но сошлись на том, что это голубь – символ мира. Миша-художник брезгливо моршил нос...
Вечером дома староста Таня сказала отцу:
- Папа, птицу надо было повесить между Лениным и Брежневым. Надо же отделить мечту от реальности.
 - Отец внимательно посмотрел на дочь:
 - А вы что, обсуждали это вслух в классе?
 - Ой, да мы оборжались все над этими портретами!!!
 - Надо же, вы уже совсем другие!
У отца были счастливые глаза.

                Я ВАМ ПИСАЛ, НО Я ЗАБЫЛ...

   Литература. Виктория в плохом настроении и развешивает комплименты направо и налево.
 - Петровский, ты выучил письмо Татьяны к Онегину?
 - Я? Э-.э-э..., вот..., как это было, сейчас вспомню..., я учил, но я забыл.......
 - Садись, бестолочь!
 - Гусев???
 - Он писал, то есть она писала, что он писал...
 - Садись, бестолочь!
 - Андрей???
 - Я учебник в школе забыл, но я писал, что я забыл..
 - Садись, бестолочь!.
 - Таня, скажи этим!!!
 - « Я вам писал...». Ой, а дальше я забыла, я не записала...
 - Садись, и ты – бестолочь!
 - Женя???
 - Ну, раз Таня забыла, я тоже не записал... Но я знаю, что он все прочел, я кино смотрел...

                ЛЮБВИ НЕПРИЯТНЫЕ МОМЕНТЫ
   « Я Вас любил, любовь еще быть может»...
Идет разбор художественного произведения.
Кто и когда придумал это извращенное препарирование литературных шедевров? Причем руками , т.е языком самых диких варваров и вандалов.
На разбор самых известных стихотворений обычно вызывали двоечников..
 - Ну, скажи, Саша, что передает Пушкин в этих строчках?
Да откуда же Саше это знать ?Приехал Пушкин с бала в хорошем настроении и быстро написал шедевр. Он ведь был гений. И очень любил женщин, и писал им множество стихов. Хорошо писал, с удовольствием!
А Саше теперь отдуваться. В мутном сознании подростка эти великие строки едва просвечиваю Возвышенные слова тонут в инстинктах и рефлексах. Саша краснеет и потеет, язык завязывается в узел. Слово «любовь» сраду заливает краской лицо и напрягает низ. И как тут соображать?
Он, конечно, тоже может чувствовать, и чувствует как умеет. Ему даже нравится то, что написал Пушкин, он бы тоже так хотел. Но он не Пушкин, и он не может это объяснить. А Пушкину это и не надо. Это зачем-то надо нашей литераторше, Виктории. И она выдавливает из Саши жалкие, убогие слова, от которых несчастный поэт, наверное, переворачивается в гробу. Саше тоже не по себе, он чувствует., что что-то не так. И злится на Пушкина. И никогда в жизни больше не возьмет в руки его книги и не прочтет:
- Я Вас любил так искренне, так нежно,
  Как дай Вам Бог любимой быть другим!

-