ОДНОКЛАССНИКИ
С любимыми не расставайтесь..
Юбилей выпуска совпал с общим юбилеем школы. Торжества растянулись на несколько дней, и народу собралось достаточно много. Галя и Мишка, летевшие с разных концов света, списались в интернете, и договорились о встрече уже сразу у школы. Опаздали оба почти на час, и когда они вошли в школу, было тихо.
- Наверное, все сидят в актовом зале, - почему-то шепотом сказала Галя, снимая пальто и причесываясь у зеркала.
- Нет, скорее сидят по классам, как обычно - ответил Мишка, и они стали подниматься по центральной лестнице.
На площадке второго этажа обнимались два пожилых человека:
- Сашка, Сащка, я тебя узнал! Это ты!
- Конечно, Толик, мы совсем не изменились...
- Ох,- подумала Галя, - мне бы ваш оптимизм.
Сама она волновалась с утра. Долго раздумывала, в чем пойти, и остановилась на черном платье, которое обычно выручало в любой ситуации. Немного покрутилась перед зеркалом, примеряя украшения, но потом красиво завязала платочек с эдельвейсами и стерла слишком яркую губную помаду. Как есть, так и есть..
Они поднялись на третий этаж. В корридоре была тихо. Только вдалеке маячили две высокие фигуры.
- Привет, Яша! Мишка издали замахал рукой. Они подошли.
- Привет, привет! Ты с дамой, жена?
- Ну конечно, поедет он в Тулу со своим самоваром, - ехидно заметил Яшкин собеседник, и Галя сразу узнала бывшего капитана школьной команды КВН Димку Сперанского, с которым они так лихо отплясывали на школьном вечере запрещенный джайф, что их чуть не исключили из комсомола.
- Галенька, милая, вот сюрприз! Сразу узнал! Тряхнем стариной, а? - и Димка с ловкостью старого ловеласа обнял Галю за плечи.
- Не приставай, не приставай, ты ей еще в 9-м классе надоел со своими танцами! - Мишка отстранил Димку рукой.
А ты откуда знаешь? Ты в это время за планктоном из восьмого охотился.
- Да, так до сих пор и выращиваю, - засмеялся Мишка. - А где люди?
- Люди в классе, я сейчас буду презетновать свою книгу о школе, пошли, - и Яшка открыл ближайшую дверь, пропуская Галю вперед. Мишка за его спиной надул щеки, изображая ответственность момента презентации. Они вошли.
Класс был почти полон. За столами сидели седые и лысые мужчины и смело накрашенные женщины. Галя растерялась. Никого из них она не знала.
- Вот, друзья, это Галя и Михаил из бывшего 10-го «Б». Прошу любить и жаловать.
- Какие люди..., давно не виделись, … - вяло ответил класс.
- Спортсменка! Комсомолка! Отличница ! - раздалось с задней парты, и Галя по интонации узнала халигана Гусева, но не поняла, кто из сидящих сзади мужчин и есть ее одноклассник Гусев.
- Боже мой, какие же мы старые! - с ужасом пронеслось в голове.
- Галь, иди сюда, здесь место есть, садись со мной, - немолодая женшина с морщинками вокруг веселых глаз звонким голосом звала ее.
Галя села на предложенное место. Соседка трещала без умолку:
- Ты меня помнишь? Я же всегда хотела быть артисткой, вот и стала. 20 лет отыграла в Норильском драматическом театре, объездила всю страну. Узнала?
Ну теперь, конечно, Галя ее узнала. Это была активистка Тома, такая же энергичная и громкая как и 40 лет назад. Галя потихоньку начала разглядывать окружающих. Вперели нее была незнакомая гладкая голова и прямая спина в коричневом костюме, рядом вертелись во все стороны остатки Яшкиных кудрей. Через проход две женщины разглядывали какой-то альбом, охали и смеялись, похоже, одна из них была Ира, Галина бывшая соседка, сзади сидели Мишка и какой-то толстяк. Повернувшись и оглядев класс, Галя поняла, что некоторые лица знакомы ей по интернету. Стало как-то полегче.
Яшка подошел к столу:
- Друзья, я хочу рассказать вам о книге, которую готовлю к выпуску, книге о нашей школе. Здесь в классе у нас присутствуют выпускники разных лет, постарайтесь себя узнать. А те, кто не прислал фотографии, еще могут добавить. Это — пока только макет.
Класс одобрительно зашумел.
- А посмотреть можно?
Да-да, все все посмотрите. Сейчас я немного расскажу и посмотрите.
- А если я себя не узнаю в книжке, кому и на кого жаловаться? -спросил Мишка.
- Жалуйся своему терапевту на свою голову, — Яшка явно не принял шутку.
- Миша, голову мы поправим прямо сейчас, и обещаю тебе как доктор, ты всех узнаешь, - раздалось за спиной.
Такое мог сказать только юморист Женька. Это и был он, рядом с Мишкой, круглый и, по-прежнему, веселый остряк. Женька достал из портфеля фляжку и отвинтил крышку.
- Женя, и мне поправь, а то я иногда не могу узнать себя в зеркале ,— повернулась назад Тамара-артистка.
- Хорошая идея, потом передайте лекарство по ряду сюда, что-то с памятью и у нас стало, - раздалось с задних рядов.
- Во, сколько пациентов! У тебя на всех микстуры хватит, доктор? - рассмеялась Галя.
Прямая спина неожиданно повернулась, и на Галю уставились элегантные очки в дорогой оправе. Тонкие пальцы чуть приподняли очки, и она увидела светлые глаза, в глубине которых застыло усталое раздражение. Так смотрит профессор математики на дуру-студентку. Однако сейчас это кислое выражение лица было так неожиданно, что Галя рассмеялась опять и виновато взглянула на соседа. Но увидела впереди только прямую коричневую спину.
- Вот ухитрилась я сесть..., 40 лет не виделись и такая физиономия в подарок..., и не посмеяться, если он будет так реагировать.
Галя повернулась к Мишке, ткнула пальцем в прямую спину и вопросительно посмотрела. Мишка выразительно поднял глаза вверх.
Между тем Яша, увлекшись, сыпал цифрами и фактами, а народ томился в ожидании альбома.
- Яша, спасибо, дай уже посмотреть, мы все сами поймем .
- Ладно, смотрите, только не рвите на сувениры и не соприте ничего, - смилостивился автор и положил книгу на первый стол перед прямой спиной.
Галя чуть подалась вперед, чтобы получше рассмотреть обложку. Прямая спина вдруг неожиданно дружелюбно подвинулась в сторону.
- Яша, а почему обложка такая пестрая?
- Почему пестрая, на обложке будет только название школы.
- А это что, в звездочках? Суперобложка?
- Это пока, я же сказал, что это — макет.
- Так супер будет или нет? Если будет, то он должен нести главную информационную нагрузку.
- Хорошо, мы напечатаем сюда твой портрет...
- При чем здесь я? Что ты сердишься? Я тебе о редакторских правилах говорю.
- Уймись, Галя! Ты что, цензор?
- Нет, хуже, я редактор. А это что за здание?
- Это — просто так, мы потом переделаем. Это, кажется, здание консерватории.
- А при чем здесь консерватория?
- Просто красивая фотография.
- Зачем? Все, все, молчу...- Галя поняла, что раздражает своими вопросами Яшку уже не на шутку и решила замолчать. Во всяком случае, пока она не посмотрит всю книгу.
- Надо обмыть, и все сразу договорятся — внес дельное предложение Гусев.
- А мне нравится — похвалила артистка Тома. Центр города. Красивая фотография.
- Я тоже считаю, что консерватория здесь не при чем, мы же не ее студенты, хотя может быть кто-то и мучился со скрипкой. Но снимок действительно красивый, его можно разместить в конце, — заговорила вдруг прямая спина. Голос был довольно резкий, будто простуженный.
- Господи, мало того, что рожа презрительная, так еще и голос противный. Бывает же, что так не повезет! - И Галя даже пожалела соседа. Она опять повернулась к Мишке и шепотом спросила:
- Кто это?
Мишка что-то написал на листке бумаги, Галя прочитала и будто провалилась в ледяную прорубь. Исчезло все: и свет, и звуки, и даже воздух, - остались только холод, холод и стах воспоминаний....опять...
… .Это было давно, так давно, что она научилась думать, что это было совсем и не с ней, а в какой-то чужой жизни или в страшном фильме. И научилась смотреть на это со стороны. Потому что, если думать по-прежнему про себя, то непонятно ,как это можно пережить. И как жить дальше. Поэтому она решила, что она научилась...
Восьмиклассникам впервые разрешили участвовать в школьном вечере. Мальчишки отнеслись к этому безразлично, им это было неинтересно, да и они мало кого там интересовали, а вот девчонки волновались и готовились. Некоторые, самые красивые восьмиклассницы уже встречались с ребятами постарше, у кого-то были старшие братья и сестры, но большинство девочек как Золушки мечтали о первом бале.
Наряжаться на школьный вечер не разрешалось. Можно было только отгладить школьное платье, пришить какой-нибудь красивый воротничок, надеть туфли, да причесаться как-то по-собенному.
Галя с соседкой Иркой, примчавшись из школы, намыли головы, и Ирка, стоя в бигудях, отпаривала на гладильной доске Галины кудри через тряпочку. Каждому хочется того, чего у него нет: Ирка мечтала о локонах, а Гале снились длинные прямые волосы. Иркина бабушка, каждый раз проходя мимо, выразительно шевелила губами.
Конечно, они пришли в школу задолго до начала.. В радиорубке физик с мальчишками настраивали магнитофон, на сцене, опутанные шнурами и микрофонами, репетировали доморощенные бит-квартеты, в зале сдвигали стулья. Девчонки с удовольствием впитывали непривычную атмосферу почти взрослого праздника. Они, разумеется, знали всех и все про всех, новости и сплетни из жизни старшеклассников постоянно обсуждались и пережевывались, но в школьной жизни восьмиклассники все еще оставались младшими среди старших. И робели. Более демократичная атмосфера вечера делала возможным запросто пообщаться или посмотреть ближе на любого кумира. А когда веселый Шурик из 11»Б» сунул им по горщку с цветами, попросив их куда-нибудь пристроить, девочки почувствовали себя почти своими. Но продолжалось это недолго. Начинал собираться народ. Последними появились красавицы школы, Света и Лариса со свитой, как и положено королевам. Они кому-то улыбнулись, кому-то даже помахали рукой, а наткнувшись взглядом на дебютанток, слегка поморщились. Этого было достаточно, чтобы девчонок сдуло в самый дальний угол зала, и они спрятались среди сложенных стульев.
Заиграла музыка, но никто не танцевал. Мимо девочек к выходу на запасную лестницу прошла группа старшеклассников. Все знали, что они там покуривают. Галя и Ирка во все глаза следили за событиями вокруг, иногда делясь впечатлениями.
Опять заиграла музыка. Появился завуч Борис Олегович, или проще Боб, а значит, пора было начинать вечер. Начинали его, разумеется, звезды. Лариска и Света вышли в круг с кавалерами. Мимо прошли в зал покурившие старшеклассники. Вдруг один из них развернулся на полдороге, подошел к девочкам и протянул руку крайней Гале:
- Потанцуем?
Галя, увлекшись зрелищем танцующих, не сразу и сообразила, что обращаются к ней. Ирка толкнула ее в бок. Галя подняла глаза и увидела перед собой высокую фигуру школьного комсорга, одиннадцатиклассника Игоря Лаврова, которого за светлые волосы и скучающий взгляд девчонки в школе прозвали Печориным. Светлые глаза смотрели прямо на нее, спокойно и холодно.
- Галь, Галь, смотри... , смотри, кто пришел..,. - раздалось издалека, и Галя с трудом очнулась от воспоминаний.
- Ой, мама дорогая..., - прошептала восторженная актриса, прижав руки к щекам.
В класс вошли два амбала в комуфляже. Одни встал у окна, второй — у двери. А потом в класс буквально вкатился совсем круглый человек. Он пожал руку Яшке,
сказал всем: «Привет!», - и уселся за первый стол у окна рядом с охранником.
- Боря, привет, Боря! - понеслось по классу.
Да, это был миллиардер Боря, владелец заводов, газет, пароходов, легенда школы и Москвы.
- Всем привет! Очень рад встрече! - сказал Боря, не отнимая от уха мобильный телефон. - Сейчас принесут шампанское. Я заказал.
И действительно в класс вплыли две высоченные блондинки в миниюбках с подносами, на которых стояли фужеры. За ними тяжело шлепал еще один охранник с ящиком шампанского.
- Спрячь свою фляжечку, не позорься, Женя, — прошептал Мишка. - Учись жить красиво!
- Ничего, еще пригодится, - вполне миролюбиво ответил Женька и убрал заначку в портфель.
- Я же говорил, надо обмыть! - радостно отреагировал хулиган Гусев. И класс возбужденно зашумел.
Охранник начал открывать бутылки и разливать шампанское в фужеры, они поплыли по классу. Боря встал и взял фужер. Что-то на нем все время шуршало.
- За встречу!
Тост был встречен восторженно. Все уже сами передавали открытые бутылки и наполняли фужеры. Яшка было попробовал представить Боре книгу, но тот только рукой махнул, мол, потом посмотрю. Тогда распираемый галантностью и шампанским Яшка предложил Бориным спутницам сесть. Они плюхнулись на стулья у доски лицом к классу и закинули ногу на ногу... Половина класса поперхнулась шампанским, а Яшка наконец-то потерял дар речи.
- Смотри, как красиво они его заткнули, а? - пришептал Мишка в настурившей минутной тишине.
- Вот это да...., - оторопела Тамарка-артистка,- ноги видны аж до талии... Слушай, а что на Борьке все время шуршит?
- Так на нем же бронежилет, разве не видишь? Он и спит в нем.
- О господи, а зачем же ему тогда эти девк...ушки?
- Как зачем? Для здоровой чистки организма, клизмы ставить ,— объяснил доктор Женя.
Компания закатилась хохотом.
- Это мы от зависти, — сказала Галя на всякий случай прямой спине и взяла фужер с шампанским.
Между тем обстановка в классе становилась все более непринужденной. Про альбом как-то и забыли. Тамарка пошла обниматься с Борькой и мерять бронежилет, кто-то спорил о ценах трансфера из аэропорта, банкир Семка Могилевский объяснял Женьке и Мишке преимущество своих ценных бумаг. Галя узнала среди присутствующих и милую Зою-доктора, и бывшего красавца Колю, прилично потрепанного жизнью, и голосистого Витьку, одного из знаменитых двойняшек. Кто-то вышел покурить, кто-то пришел и сказал, что в актовом зале музыка и танцы. Галя вдруг заметила, что прямая спина перед ней исчезла.
- Вот и хорошо! Меня он не узнал. Наверное, пошел искать своих, может и не вернется...
Она даже не знала, стало ли ей легче, только постоянно чувствовала внутри какую-то то ли боль, то ли тревогу или предчувствие. Мишка протянул ей второй фужер, это было очень кстати.
Высокая сухощавая фигура возникла неожиданно, остановилась прямо перед Галей и протянула руку:
- Потанцуем?
Галя подумала, что не сможет встать, но поднялась удивительно легко, и, проигнорировав руку, прошла вперед. В корридоре сейчас было многолюдно и шумно.
- Господи, зачем я с ним иду? Зачем мне это надо? Иду как овца на закланье! Вот сейчас возьму и не пойду! Но Галя уже знала, что пойдет.
- Господи, помоги.., - металось в голове.
Со стороны актового зала слышалась какая-то удивительно знакомая мелодия. Да это же Beatles! All My Loving! И музыка, и шарики, и вся атмосфера этого праздника из юности была пронизана радостью и беззаботностью. Гале вдруг как будто открыли кислород. И вспоминать стало уже не страшно.
Вылезти из стульев оказалось не так-то просто. Кавалер терпеливо ждал, а зал уже с любопытством начал наблюдать за этим «курсом молодого бойца». Полупарализованная таким вниманием, Галя наконец с трудом встала на обе ноги, подала руку, и они прошли в круг танцующих. Их встретили насмешливым: О-о-о!
Но комсорг школы Игорь Лавров был невозмутим. Об обнял Галю за талию, положил ее руку себе на плечо и накрыл своей ладонью. Ладонь была сухая, теплая и ласковая. Наверное, этот прием был отработан им давно, и наверняка, он всегда действовал стопроцентно. И на этот раз все сработало: пол поплыл у Гали из под ног, она сделала шаг и наступила Игорю на ногу.
- Ты что, так волнуешься? - Голос звучал откуда-то сверху, но Галя даже не могла поднять глаза. - Не бойся, сейчас все получится, - и он, прижав ее чуть сильнее, попытался повернуть. Но теперь Галя уже окаменела от стыда и не шевелилась. Несколько минут Игорь пытался ее передвинуть с места на место как мешок с картошкой. Но получалось плохо. Наконец музыка кончилась, Галя опрометью кинулась было прочь, но его рука задержала ее:
- Подожди, еще второй танец.
И тут она подняла на него глаза. Видимо в них было столько отчаянья, что он вдруг улыбнулся и провел рукой по ее волосам, которые уже снова начали закручиваться в кольца. Галя сердито отпрянула.
- Да он издевается надо мной, выставляет на посмешище! - пронеслось в голове, и ярость вдруг помогла ей ожить. Она выдернула свою руку из его руки и начала двигаться в такт музыки. Танцевала она хорошо, во всяком случае, не хуже других. Вдруг кто-то сзади взяд ее руку и закрутил, Галя послушно повернулась и оказалась в кружке танцующих модный тогда твист. И все начало получаться. Веселый Шурик, наверное, пытаяь ее подбодрить, даже поднял вверх большой палец. Когда музыка кончилась, Галя, задрав голову, прошла к стульям, где подружка Ирка щурилась, пряча слезы, наверное, от смеха. Сзади, провожая ее до места, шел улыбающийся Игорь.
- Поздравляю с боевым крещением. Не сердись, ты нормально танцуешь.
Больше их никто не трогал. Вечер шел своим чередом, Игорь танцевал уже с другими девочками. Подошли одноклассницы, посплетничали, и все сошлись во мнении, что он противный
После вечера уже на улице он вдруг догнал Иру и Галю:
- Девочки, давайте я вас провожу. Вам нельзя так поздно ходить по улицам, - прозвучал чуть насмешливый голос. Девчонки остановились, с удивлением разглядывая его. Как же он был хорош в коротком полупальто с поднятым воротником и красным шарфом! Ну прямо, вылитый Жерар Филипп. И ведь наверняка знал об этом!
- Ничего, мы сами ходим, — сердито ответила Галя.
- Ну ладно, тогда я просто так с вами пойду, мне по пути.
Они дошли до дома, почти не разговаривая, и быстро разошлись. Взбежав по лестнице на второй этаж, Галя влетела в квартиру, захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Сердце колотилось где-то у горла. Наверное, от беготни по лестнице...
И вот опять он, этот зал! У входа клубилась оживленная толпа. Игорь чуть придержал Галю за плечо и пошел вперед сквозь толпу. Никто не окликнул их, но в зале, в свете прожекторов и разноцветных зайчиков Галя сразу увидела Димку, выписывающего кренделя длинными ногами с известной балериной Таней Фоминой, рядом топтался Валерка Малахов с женой Аллой и качался под музыку длинный бородатый геолог Клопов почему-то в вязанной шапке.
- Идите к нам в кружок! — Димка и Таня махали руками.
Но Игорь остановился, обнял и как бы отгородил Галю от других, взял ее руку, положил себе на плечо и накрыл своей ладонью. Ладонь была сухая, теплая, ласковая и.... очень знакомая. Как и не было этих 40 лет!
= Ну все, пропала я, - подумала Галя, сделала шаг и наступила Игорю на ногу.
На нее уставились красивые очки:
- Ты что, так и не научилась танцевать? - Вопрос прозвучал сухо, почти сурово.
- А ты все такой же зануда, комсорг Лавров, - засмеялась Галя и вдруг положила голову ему на плечо.
- Как мне хорошо, как же мне сейчас хорошо! Даже стыдно, что так хорошо! Наверное, это от шампанского. А... будь, что будет! А что собственно уже может быть? Мы такие старые... Или нет? ...Не знаю...не хочу я думать..., пусть будет просто хорошо...
- Помнишь, – вдруг прошептал Игорь, касаясь губами ее волос:
Close your eyes and I'll kiss you
Tomorrow I'll miss you
Remember I'll always be true.
And then while I'm away
I'll write home everyday
And I'll send all my loving to you, - допеди они уже вместе.
Галя плыла под музыку, растворяясь в счастье, чувтвуя его теплую ладонь и дыханье на своих волосах. Все было как тогда, на том последнем вечере...
- Галь, Галь, а помнишь как мы здесь танцевали?! - Димка, приблизившись, пытатся переорать музыку.
Галя не сразу сообразила, о чем это он.
- Ну-у-у! Этот скандал с джайфом даже я помню, - засмеялась Таня Фомина ,— хотя я училась на два класса младше.
Сталь очков сердито блеснула на Димку, но Диму было не так просто унять:
- А помнишь, как мы целовались вон за той шторой...
Теперь уже очки уставились прямо на нее:
- Какая, оказывается, у тебя была бурная юность!
- А что же ты думал, — Галя подхватила язвительный тон, — у меня и дети есть. И внуки!
- Да, жизнь удалась, молодец!
Игоря кто-то окликнул, он чуть повернул голову. Рассматривая красивый профиль, Галя подумала:
- Вот пример, когда жизнь, действительно, удалась. Все соответственно: и очки, и прическа, и костюм. И работа, наверняка, и семья... Кругом 16!
- Пойдем отсюда. Очень шумно, — Игорь потянул ее к выходу.
Они вышли из зала и подошли к классу. Класс был пуст. На дверях висела приколотая кнопкой записка: «Ушли пить водку. Боря приглашает в ресторан».
- Ты хочешь водки?
- Нет, но я бы прогулялась.
- Тогда пошли.
- Куда?
- Не знаю, в центр, посмотрим на консерваторию, раз уж ее фотография в нашем альбоме. А потом можно и водки выпить.
- Они спустились в гардероб и остановились у зеркала. Игорь подал Гале пальто и задержал руки на ее плечах.
- Ты помнишь это место?
Галя смотрела в зеркало, в котором два немолодых человека, обнявшись, пытались разглядеть свою юность.
- Помню.
Конечно, она помнит. Вот только если бы можно было что-то помнить, а что-то забыть навсегда...
После того школьного вечера и позора Галя неделю не выходила из класса на переменах, боясь столкнуться с Игорем или с его насмешливыми одноклассницами. Ирка носила ей пирожки из столовой и последние сплетни:
- Да про тебя уже и не вспоминают, Сашка из 11 «Б» сейчас ходит со Светкой, а Люська плачет. А Лавров, гад, нас вчера в столовую не пустил. Говорит, не наша смена... и чего он везде распоряжается.
Галя, делая вид, что она что-то старательно переписывает, сидела в классе, злилась на себя, на свой страх и твердила себе:
- Да не нужна ты ему. Он просто повеселился с малявкой. Разыграл кого-то, или поспорил и забыл. Он ведь знает, где кто учится, мог бы и заглянуть.
Но все было тихо, никто не заглядывал, и Галя решила, что все прошло. Когда через пару дней она в гардеробе у зеркала столкнулась с Игорем нос к носу, он ее, похоже, и не узнал. А у нее подкосились ноги.
На следующий день на перемене в класс заглянул ее сосед по парте Мишка и закричал:
- Галька, тебя в комитет комсомола вызывают!
- Зачем?
- А это ты у Лаврова спроси, он велел передать.
Все головы в классе мгновенно повернулись в Галину сторону.
Галя поняла, что она не может туда пойти. Просто не дойдет. Выручила спортивная привычка. Они с Иркой играли в волейбол за сборную школы. И тренер часто показывал им и учил, как надо справляться со своим волнением перед выходом на игру. Вспомнив эти советы, Галя на негнущихся ногах пошла на второй этаж, где находился комитет комсомола, по дороге делая дыхательные упражнения: глубокий вдох ртом, задержка дыхания и резкий выдох через нос. Вроде помогло, и она спустилась вниз уже почти в нормальном состоянии.
Дверь была открыта. Галя вошла. Игорь разговаривал со старшей пионервожатой. Та громко что-то рассказывала, смеялась и явно не обрадовалась Галиному появлению. Решив, что она не вовремя, Галя повернула назад. Но ее обогнала выходящая пионервожатая, а Игорь подошел и закрыл перед ней дверь.
- Привет. Ты чего прячешься?
- Почему прячусь?
- Ну.... тебя не видно нигде. Подожди меня сегодня после уроков. Вместе пойдем домой.
- Зачем? Ты что, дразнишь своих девчонок?
Игорь вдруг посмотрел на Галю внимательно и даже с некоторым удивлением.
- Может быть и так, надо их проучить, чтобы не зазнавались.
- А я здесь при чем?
- Ты? Ты - просто хорошая девочка. Галя-Гуля. Подожди меня.
Они вышли из комнаты. Навстречу им по лестнице спускался весь 11-й класс.
- Ой, а что это вы там делали?
- Наверное, повторяли устав комсомола...
- Нет, Лавров учил ее танцевать...
- Но это же безнадежно...
С горящими щеками Галя вернулась в класс.
- Слушай, чего он от тебя хочет? - сочувственно спросил Мишка.
- Не знаю, - пробормотала Галя, вытирая набегающие слезы.
Она не стала ждать Игоря. Пошла домой окружным путем и поднялась в квартиру по черной лестнице. Закрыв дверь, она сразу подошла к окну. Около дома было пусто. Зазвонил телефон. Галя прямо в пальто взяла трубку.
- Не бойся. Ничего не бойся. Хочешь я тебе стихи почитаю?
Они сидели у телефона почти час. Он читал стихи. Она слушала.
На следующий день Игорь ждал ее у зеркала. Одевшись, они вместе вышли из школы. Присутствующие в гардеробе географичка Элеонора и литераторша Виктория посмотрели им вслед и удивленно переглянулись.
Они вышли из школы на улицу и пошли вниз к центру. Уже темнело, было довольно тепло и сыро, зажигающиеся фонари желтыми шарами висели в тумане. Галя взяла Игоря под руку, с удовольствием ощутив сквозь перчатку мягкий драп пальто. Игорь ласково прижал ее ладонь, чуть кашлянул и поправил рукой шарф.
- Ты что, простыл? Что у тебя с горлом?
Нет, не простыл. У меня опухоль. Рак горла.
- Гале показалось, что воздух вокруг разлетелся вдребезги. Вот тебе и кругом 16!
- Оперировали? - Она изо всех сил старалась сохранить ровный голос.
- Нет. Не хочу...
- Почему? Это же...
- Не надо, Галя. Я все знаю, все эти умные слова. И поверь, знаю гораздо больше тебя. Я пять лет возил жену по разным врачам и клиникам, не давая ей умереть. Никто не верил, что она поправится, но я говорил ей все это, потому что боялся остаться один. А теперь я ничего не боюсь, я устал даже бояться.
- Извини. Но все-таки..., ты, конечно решаешь сам, понимаю, но...
- Да ничего ты не понимаешь! - усмехнулся Игорь, -Это невозможно понять, пока тебя не трахнуло этой дубиной по голове, пока жизнь твоя не разделилась на «до» и «после». И не дай Бог тебе это понять! Не трать слова. Давай лучше про любовь или про погоду. Тебе не холодно?.
- Нет, не холодно, - Галя прижалась к его рукаву. - Расскажи о себе. Ты работаешь?
- Да, работаю, но, скорее, по инерции. Работать еще интересно, а люди уже не интересны. Да и устал я соответствовать.
- Как это?
- Ну ты же, наверное, помнишь, я был секретарем комсомольской организации, лидером, медалистом. Так я был воспитан. По высшим меркам. Отец был офицер, полярник с жесткими правилами чести и требовал всегда полного им соответствия.
Галя вдруг взрогнула, Игорь понял это неверно:
- Ты замерзла?
- Нет-нет, рассказывай.
- Потом мы переехали, я поступил в институт, но правила были те же: красный диплом, аспирантура, интересная работа, достойная семья, хорошая квартира и все остальное. Все получалось, и все привыкли, что у меня все получается. Я сам привык. А сейчас оказалось, что все это не очень и важно. Пусто вокруг.
- Ты очень любил жену?
- Она была умница, настоящим другом. Мы понимали друг друга без слов и разговаривать могли обо всем.
- Подожди. Любовь и дружба — разные вещи. Разговаривать, конечно, важно, но...ты ее любил?
- Ну...., это наверное, слишком личное...
- Ты же сам сказал, давай про любовь, вот я и спрашиваю про любовь.
- Знаешь, у нас были.... несколько другие отношения...
- Да? Как это? Какие другие отношения могут быть между мужчиной и женщиной, если они любят друг друга? Вот если не любят, то тогда могут быть, действительно, самые разные. Знаю по своему опыту.
- У тебя такой богатый опыт?
- Ты же намекал на мою бурную молодость. Значит и опыт богатый, — засмеялась Галя.
- Но ты же сама сказала... Ладно, не будем так глубого копать. Расскажи теперь ты о себе.
- А у меня, наверное, все обыкновеннее и проще. Мы ведь тоже переехали, и заканчивала я другую школу. Потом институт. Работала в издательстве. Интересная работа, много интересных людей. Влюбилась, вышла замуж, дети, ежедневная суета и обязательства. А когда дети выросли, родители умерли, мы с мужем остались вдвоем. И оказались и не интересны, и не нужны друг другу. Оказалось, что нас давно уже связывали только общие обязательства. Хорошо, что не надо было ничему соответствовать, и мы разошлись. Довольно спокойно. Привычка осталась, а любовь ушла, а, может быть, любви и не было. Просто увлечение молодости и страх остаться одной. Причем, с обеих сторон.Но без любви жить нельзя. Теперь я точно знаю. Все равно ничего не получится. Можно, конечно, стараться заменить ее чем-то другим: уважением, заботой, детьми, но все равно прорвет в какой-то момент или запас привычек кончится. И даже если не ты, а тебя кто-то искренне полюбит, а тебе эта любовь вроде и ни к чему, все равно, даже чужое сильное искреннее чувство имеет свою привлекательность и притягивает. И перетянет. Поэтому я тебя и спросила. Извини, меня что-то прорвало, тебе, наверное, не интересно.
- Почему? Мне все о тебе интересно. Мы же так давно не виделись. Я помню девочку с красивыми волосами, а ты повзрослела. Вон какая умная, - Игорь улыбнулся.
- Ну знаешь, дурой я никогда и не была. И это ты уже тогда понималал. Думаю, что именно это тебя и зацепило.
- То есть?
- Ну если бы я бегала за тобой дурочкой, влюбленной до беспамятства, маячила перед твоим классом, как все, собственно, того и ждали, то тебе было бы неинтересно. Скучно. А так вдруг что-то новенькое. Правильно?
- Наверное, правильно. Именно скучно.Знаешь, я рано вкусил все радости отношений мужчины и женщины. Так получилось.
- Это с таким строгим папой и правилами?
- Да, как ни странно. У нас была такая компания. И девчонки всегда были мне доступны. Влюблялись, бегали, звонили. Это даже раздражало. Я часто чувствовал себя каким-то усталым, даже грязным, что ли. Разочарованным.
- Да, я помню. По школе ходили твои стихи. Тебя ведь и звали Печориным.
- Мои стихи? Странно, я никому не показывал свои откровения, но так действительно было. А ты вдруг спряталась. Я ведь чувствовал, что я тебе нравлюсь, но ты хорохорилась, хотела убежать.
- Ага, и в тебе проснулся инстинкт охотника?
- Не знаю, что во мне проснулось, давай не будем сейчас препарировать наши отношения. Как бы там ни было,это очень светлые воспоминания. Тогда я почувствовал себя вдруг лучше и решил, что я не буду тебя трогать, хотя понимал, что могу сделать с тобой все, что хочу.
- Ух ты, даже так?
- Да, так. И я решил провести над собой эксперимент. Быть чистым и честным с тобой. И мне это понравилось. Но, видимо, я заигрался, потому что, когда я захотел все закончить, у меня не получилось. Какая-то искра проскочила между нами... Я стал скучать по тебе. И позвонил тогда, помнишь? И вдруг понял, что сам, наверное, влюбился... Ну а потом все случилось так стремительно... и …
- Да, правильно, давай лучше не будем ничего препарировать.., - перебила его Галя и освободила свою руку. - Ну вот мы и пришли. Консерватория стоит на месте. И, правда, красивое здание.
- Давай здесь сфотографируемся. Иди сюда.
- Да, и добавим фотографию Яше в альбом. Для истории.
Игорь вытащил телефон, обнял Галю за плечи и щелкнул.
- Смотри, как мы получились.
- Ой, у меня опять нос красный.
- Ничего, не переживай. Он подходит к цвету моего шарфа.
- Спасибо, ты галантен как всегда. Нет, шарф здесь не при чем, - рассмеялась Галя, - Красный нос зимой ,это была трагедия моей юности. Потом, слава Богу, прошло.
- Нос или трагедия?
- Юность прошла. Все проходит...
- Знаешь, а я вот сегодня вдруг подумал, что не все... - Игорь устало присел на скамейку, - У тебя нет сигарет?
- Нет, я не курю, а тебе, наверное, нельзя.
- Ох, знаешь, сколько мне нельзя... Ты помнишь, как я читал тебе стихи?
- Помню.
- Слушай
Коль скоро боль, которой сердце сжато, в гроб не сведет меня в мои лета,
Увижу я, что Вы уже не та,
Глаза не так лучисты как когда-то, и серебром волос сменилось злато,
И в прошлом одеяний пестрота,
И с возрастом померкла красота, что в сокровенных муках виновата.
Тогда, быть может, страх былой гоня, откроюсь Вам, как я не знал свободы,
Терзаясь год от года, день от дня...
И если чувст не умерщвляют годы, пусть Ваши слезы поздние
Меня вознаградят за все мои невзгоды...
- Хорошо, правда?
- Да, хорошо. Чье это?
- Это сонет, Петрарки. А это, помнишь?
О доблестях, о подвигах, о славе
Я забывал на горестной земле,
Когда твое лицо в простой оправе
Перед мной сияло не столе...
- Да, это Блок.
- А это?
Среди миров, в мерцании светил
Одной звезды я повторяю имя.
Не потому, что б я ее любил,
А потому, что мне темно с другими.
И если мне сомненьем тяжело,
Я у нее одной ищу ответа,
Не потому, что от нее светло,
А потому, что с ней не надо света.
Это не помню...
Ну вот, классику забыла. Это Анненский, Гуля.
- Ты жене читал стихи?
- Конечно.
- Эти?
- Разные...
- А зачем ты приехал на встречу, если сказал, что люди тебе не интересны?
- Честно? Мне Яшка сказал, что ты прилетишь. И я захотел тебя увидеть.
- Да-а-а? Значит ты все спланировал? А я-то себе придумала романтическую историю.
- Поцелуй меня, и получится романтическая история.
- Ну уж нет, не дождешься! Пойдем лучше к Борьке водки выпьем. А то мы как-то неприлично смылись. В какой ресторан они ушли?
- Не знаю, пойдем лучше ко мне. У меня есть водка, коньяк и лимон.
- Что ты этим хочешь сказать?
- Ничего, кроме того, что у меня есть водка, коньяк и лимон. И что я очень хочу, чтобы мы пошли ко мне.
- А где ты остановился?
- Да вон гостиница, рядом.
- Вот как? Ты и это спланировал?
- Нет, не надо приувеличивать мой цинизм.
- Пошли - сказала Галя, хорошо понимая, что этого делать не надо. - И будем разговаривать...
Они дошли до гостиницы. В холле портье окликнул Игоря:
- Господин Лавров, Вам телеграмма.
Игорь прочитал протянутый листок и положил его в карман. В лифте ехали молча, но Гале вдруг показалось, что Игорь напрягся. Они вошли в номер, сняли пальто.
- Что-то случилось? - Не выдержав, спросила Галя.
- Нет,- улыбнулся Игорь.- Это от дочери. У меня сегодня день рождения. - И он взял у Гали пальто.
- Да что ты! Поздравляю,- Галя потянулась к нему и хотела поцеловать в щеку, но Игорь вдруг повернул голову, и их губы на мгновенье соприкоснулись.Галя смушенно отпрянула. тогда Игорь взял ее лицо в ладони и посмотрел в него пристально, будто всматриваясь ...
- Знаешь, как я хотел тебя поцеловать? И боялся... И сейчас боюсь... А тогда я шел рядом и держал руки в карманах, сжатыми в кулаки, чтобы только до тебя не дотронуться.
- А я так хотела, чтобы ты меня поцеловал, и сейчас хочу... — прошептала Галя, - но мы же хотели разговаривать...
- Конечно, сейчас разденемся и поговорим...
- Как мне хорошо в этих руках, да что же это за чертовщина..., неужели может быть так хорошо. Только бы это блаженство не заканчивалось... Нет,... только бы не думать,... нет,.. я не хочу думать, еще несколько минут,... ну хотя бы секунд не думать, Господи...
Галя потерлась головой о руку Игоря и открыла глаза. Он смотрел на нее и улыбался.
- Тебе хорошо?
Галя блаженно прикрыла глаза
- Знаешь, а я думал, что у нас не получится.
- Почему?
- Ну все-таки уже не молоденькие. Я думал...
- По-моему, ты не очень долго думал, мой дорогой, - Галя улыбнулась и поцеловала Игоря в уголок губ. - Где твоя водка?
Игорь встал, завернувшись в одеяло, достал водку, лимон и пошел в ванную комнату за стаканами. Из ванной он вышел уже полностью одетый и удивленно посмотрел на Галю, уютно сидящую в подушках.
- Наливай. За встречу!
Выпили. Галя с удовольствием вытянулась в постели и прищурившись посмотрела на Игоря. Он явно не мог найти себе места.
- Пора уходить? - спросила она.
- Нет- нет, просто я не люблю лежать в кровати без дела.
- Без дела и я не люблю. Иди сюда.
Игорь присел на постель. Галя провела по его лицу кончиками пальцев: по глазам и щекам, обвела губы, расстегнула рубашку и почувствовала как он напряженно замер. Так замирает под рукой бездомная собака от случайной ласки прохожего.
- Господи, неужели это ты? Ты на самом деле... Неужели мне больше не надо представлять себе, что это — ты...
- Закрой глаза. Расслабься...
Игорь задремал, А Галя, вглядываясь в его знакомо-незнакомое лицо, опять вспоминала.
Теперь он часто заходил за ней в класс, ждал у зеркала, совершенно не скрывая свое покровительство. Школа гудела от разговоров. С одной стороны, ничего предосудительного в их действиях не было, с другой стороны, такая дружба не лезла ни в какие ворота педагогических установок. Классная руководительница провела с Галей беседу о девичьей гордости и чести, на всякий случай позвонила маме. Игоря не трогали. Предметом всех пересудов была только Галя. Не выдержав, она попросила Игоря не подходить к ней в школе, и встречаться только на улице.
- Но почему? Мы же не делаем ничего плохого?
- А почему они злятся?
- Потому что они так не умеют. Не бойся.
И она, действительно немного успокоилась, привыкнув к его уверенности. Игорь ее не трогал. Не пытался поцеловать или просто обнять. Гале даже хотелось, а иногда даже очень хотелось, чтобы он это сделал, но он только брал ее за руку и называл Гуленькой. Они много гуляли, Игорь много знал и рассказывал, читал стихи. А еще он очень смешно изображал учителей и знакомых,подчеркивая их привычки и недостатки. Было трудно поверить, что этот серьезный и даже несколько занудный «комсорг Лавров», как его звали в школе, может так похоже и смешно изображать походку «уточкой» нашей школьной библиотекарши или тарашить круглые глаза на провинившегося первоклашку, как Боб. Галя смеялась до слез, она вообще с ним много смеялась. Игорю нравилось, когда она, смеясь, закидывала назад голову, и кольца ее волос рассыпались по воротнику пальто и плечам. А он ласково накручивал их на пальцы.
Вдруг он исчез, перестал ждать ее, встречать после тренировок, звонить. Какой-то очень озабоченный бегал по лестницам, не обращая на нее внимания. За спиной опять захихикали. Подружка Ирка советовала заглянуть к нему в класс, позвать и с ним поговорить.
- Ага, они там только этого все и ждут! Нет уж.., - и Галя сжалась вся в комок. Внутри было так больно, что было не понятно, почему она жива.
Приближался праздничный вечер, на который она идти не собиралась. Стоять там «редиской на базаре» и смотреть как Игорь танцует с другими она не хотела, представляя, какое удовольствие это доставит окружающим.
- Не дождетесь, - твердила она про себя.
Игорь неожиданно позвонил вечером, совсем поздно.
- Ты можешь выйти на минутку? Я тут недалеко.
Галя вышла. Он стоял какой-то непривычно растрепанный. Подошел и взял ее руку в свою, такую знакомую... Галя подумала, что она сейчас умрет, слезы текли и текли по щекам.
- Прости меня, прости, Гуля моя. Я замотался совсем, экзамены скоро...
-Что ты делаешь? Зачем ты так делаешь? Оставь меня, я переживу, иди к своим девчонкам, — бормотала она и плакала.
- Не бойся, все будет хорошо! Ты придешь на вечер?
Она пришла на вечер. Они с Иркой уже не полезли в стулья, а стояли в широкой полосе присутствующих. Заиграла музыка. Из-за занавеса на сцену вышел Игорь, поздравил всех с праздником. Потом легко спрыгнул со сцены и, застегивая на ходу пиджак, прошел через весь зал к Гале и протянул руку. Они вышли на середину и начали танцевать. Он тихонько коснулся губами завитка на ее виске. Никто в зале не шевелился...
Галя встала, накинула рубашку Игоря и прошла в душ. Рубашка хранила его запах. Галя прижалась щекой к воротнику и в который раз за вечер почувствовала., как у нее ослабли ноги. В зеркале она увидела свое бледное лицо и глаза с огромными зрачками.
- Господи, и, правда, чертовщина какая-то, - подумала она и включила воду.
Горячие струи воды будто смывали последнюю защиту с воспоминаний. Все ближе подступали самые страшные минуты.
Она возвращалась вечером с тренировки. Почему-то одна. Три темные фигуры преградили ей дорогу. Галя попыталась их обойти, но ее грубо толкнули. Она устояла и удивленно спросила:
- Вы что? Кто это?
- А ты, сикуха, не лезь не к своему парню, без глаз останешься!
Ей чем-то брызнули в лицо. Галя успела прикрыться рукой, но поскользнулась, потеряла равновесие и упала. Ее стали бить ногами. Она закрывала голову и все думала, что это какой-то дурной сон. Вдруг хулиганки с визгом схватили ее за ноги и поволокли по асфальту. Впереди были широкие ступени спуска. Галя старалась удержать голову, но на третьей ступеньке потеряла сознание. Ей повезло, что появились люди, девки убежали, прохожие вызвали Скорую, и ее увезли в больницу.
Первым ее ощущением возвращения жизни была боль. Боль, боль, боль... Обжигабщая и ноющая, внезапная и постоянная. Вторым - было заплаканное лицо мамы. А третьим и самым сильным — ожидание.
Галя закрыла воду и вышла из душа. Прямо перед ней с полотенцем стоял Игорь. Он стал вытирать ее плечи.
- Ты что, плакала?
- Да вот вспомнилось вдруг как меня лупили.
Игорь завернул Галю в полотенце и тихонько поцеловал оставшиеся капельки воды на ее лице и шее.
- Да, досталось тебе. Все случилось так неожиданно. Я знаю, я испугался тогда. Отец сказал, что в больнице милиция, они и в школу приходили. А у меня через 3 месяца выпускные экзамены, какая уж тут медаль. Он сам пошел в школу и забрал документы. Больно было тебе? Прости...
Галя вдруг пожалела, что она не курит. Она поправила полотенце села на край кровати и посмотрела на Игоря.
- Ты что, совсем ничего не понял? Значит, ты ничего так и не понял... надо же... ну, тогда слушай: Боль от побоев прошла вместе с синяками, а вот боль от того, что ты не пришел ко мне, осталась надолго. Я ведь тебя ждала. Боже мой, как я тебя ждала! Я даже не ждала, я знала, что вот сейчас ты войдешь, и все станет хорошо! Как ты всегда говорил... Наверное, и я глаза открыла только для того, чтобы тебя увидеть. Может быть, я начиталась глупых книг, в которых герой обязательно приходит и обязательно спасает, и в свои 15 лет просто не знала, что бывает иначе. Пока я лежала в постели, я все время смотрела на ручку двери, и как только она поворачивалась, я думала, что это ты. Ко мне никого не пускали, но я придумала тебе множество самых невероятных возможностей ко мне пробраться: обмануть, обхитрить даже убить кого-то. Ты был такой ловкий, смелый, красивый в моих мечтах! Я все это себе представляла и засыпала счастливая. А когда мне разрешили вставать, я даже лекарство пила и ела у окна, чтобы не пропустить момент, когда ты подойдешь к больнице. Мне ничего не говорили, а я ничего и не спрашивала. Я ждала. Понимаешь, ты приручил меня как собаку. Я не знаю, была ли это любовь, но это была верность, я верила и ждала. И когда мама с чисто женской жестокостью мне сказала, что ты уже учишься в другой школе, в моей жизни начался другой отсчет времени. И больше я уже никогда никому так не верила. И уже никого так не ждала. Я просто заледенела. Какая-то часть там внутри превратилась в кусочек льда. Это не тревожит, это почти не чувствуется, если не трогать, но вот сегодня ты взял меня за руку, и все вдруг растаяло... И стало страшно опять...
Игорь сидел сгорбившись, низко опустив голову:
- Видишь ли, отец мне сказал, что так лучше и для меня, и для тебя. И запретил мне думать о тебе.
- Да? И у тебя получилось?
- Как видишь, нет.
- Да вряд ли ты был уж таким послушным в 17 лет, Игорь. Сам же рассказывал. Я думаю, что так было удобнее. Вот и все. Знаешь, сейчас я, пожалуй, могу понять родительскую тревогу твоего отца: он волновался за твое будущее. Зачем из-за какой-то глупой девчонки сыну портить отличную репутацию в выпускном классе? Как я понимаю сейчас и ту женщину, мать двоих из трех хулиганок, которые меня лупили. Она прошла в палату, упала передо мной на колени, стала хватать меня за ноги, за руки и умолять всех простить. Это были ее дети, и она их защищала. А когда я, забившись в угол, закричала, она встала и обозвала меня маленькой шлюшкой.
Но я никак не могу понять другого - все эти разговоры про честь и совесть. Какая честь? Зачем? Всем же понятно, что так проще. Нужно избежать скандала, а для этого надо убедить семнадцатилетнего сына забыть избитую из-за него девочку.
- Ну, если ты хочешь сделать мне больно, то можешь и так сказать о моем отце.
- Да не хочу я говорить плохо о твоем отце! Я хочу, чтобы ты перестал думать штампами и лозунгами. Да, мы все воспитаны на лозунгах, они застряли у нас в ушах и на языке: Ни шагу назад! Ни слова лжи, кристально чистый и честный.., .- мы говорим запросто, но, произнося это, мы живем своей, отдельной от этого смысла жизнью. И уже привыкли. Привыкли строго следовать условностям, но не исполнять правила. Именно это двойное сознание и делает нас так легко подлецами.
Галя встала, налила себе водки в стакан и выпила залпом. Она сбросила на кровать полотенце, собираясь одеться.
Игорь прошел в ванную комнату, повесил полотенце.
- Подлецами, говоришь...? Вот как? Значит ты ничего не простила? И ничего не забыла... Ну тогда зачем же все это — он кивнул на постель - с подлецом? Для полноты ощущений встречи с одноклассниками? - Игорь усмехнулся, - Вы-то там еще в 9-м, видимо, все перетрахались,... за шторой!- голос его звучал зло, резко.
И тут Галя его ударила. Со всей силы. Получилась даже не пощечина, а затрещина. Игорь покачнулся, схватился за щеку.
- Ты что, с ума сошла?! Ты ...ты... что делаешь?... Да меня никто..., никогда...
- Вот и получи за всех! - закричала в ярости Галя. За всех! За меня, девчонку-соплюху, избитую и оплеванную, за твою жену, которую ты не посчитал нужным сделать счастливой, за тех, кому я уже никогда не поверила, за моих родителей, которые ссорились днем и плакали по ночам, не зная как мне помочь, за моих друзей, которые вытаскивали меня из этого дерьма, и которые тебе не соответствуют и тебя раздражают. За всех!
Игорь рассеянно тер скулу, видимо, размышляя, о том, как быть дальше.
- Знаешь, если бы ты не была голая и пьяная, я бы тебя выгнал сию минуту.
- Не надо пытаться меня опустить. Я не стою на пъедестале. Сама уйду. И алкоголь здесь не при чем. Просто надо соответствовать тому, чему соответствуешь. Застегни мне молнию.
Игорь застегнул молнию на платье и прижал Галю к себе.
- Подожди, не пыли так. Ты же ничего не знаешь. У меня жена была Галина, дочь Галя-Гуля и внучка Гуленька. Это единственное женское имя, прознося которое мне легко улыбаться. Что же мы с тобой наделали...
- Ну что теперь, - Галя отстранилась от Игоря, - прожили как сумели. И не так уж плохо. Жаль только людей рядом с собой счастливыми не сделали. А в остальном, ты же сам сказал, все получилось. Мы ведь, когда думаем, что все могло сложиться иначе, то представляем себе обязательно счастливый вариант, Лучше. А запросто могло быть и еще хуже!
Злость кипела в ней, и она не могла понять, на кого она злится: на себя или на Игоря. Она вдруг увидела в зеркале свое серое лицо с морщинами и опущенными уголками губ.
- Да, хороша! Праздник удался! - Галя руками пригладила волосы. - Но знаешь, я рада, что мы встретились, и все сказали друг другу. Ты тоже?
- Я за этим и приехал, но я сказал тебе не все. Наверное, тебе это не нужно. Ты ничего не забыла и не простила. Наверное, это невозможно, это так и будет всегда стоять между нами. Хотя мне показалось сегодня..., я почувствовал...
- Игорь, Галя подошла к нему совсем близко и провела рукой по его щеке, - ты приехал к маленькой девочке Гуле, Гуленьке, по которой скучал и считал ее своей. А девочка выросла, и она не твоя. Это не ты поцеловал меня в первый раз, не с тобой стала я женщиной, и не ты учил меня быть женщиной. Не от тебя родила я детей, и не с тобой переживала радостные и горькие минуты своей жизни. Мы с тобой сейчас, по сути, малознакомые люди. Не чужие, нет, но малознакомые. Забыть, конечно, ничего нельзя и не надо, было так много хорошего. И мы жили все это время, думая друг о друге. Но мы друг друга не знали, мы придумаывли друг друга такими, какими хотели знать и видеть. А теперь мы встретились такие, какие мы есть на самом деле.
Я выросла и прощать мне тебе, мальчишке, нечего. Ни ненависти, ни злости у меня никогда не было.. Я хотела, пыталась тебя ненавидеть, но не смогла. Ты прав, Что-то с нами случилось, какая-то там искра. А еще один умный человек мне объяснил, что я тебя придумала, и ты себя придумал, вернее, твой отец тебя придумал. Так бывает, когда родители свои амбиции вкладывают в будущее детей, пытаясь выстроить их жизнь по своим планам. И не наша с тобой большая вина, что картинка не совпала с реальностью.
Это тебе надо себя простить. И перестать загонять насмерть глупыми соответствиями. Тебя поэтому так и ломало, и поэтому ты так устал сейчас. Ты пытался соответствовать какому-то выдуманному высокому образу комсорга, медалиста, героя, а был обыкновенным мальчишкой, который сначала зазнался, потом влюбился, а потом испугался. И тебе тоже было страшно и плохо. Ты же ведь понимал, что ты сделал.
- Да, и я пришел потом в школу, но меня Боб не пустил. У вас были экзамены. Он сказал: «Посторонним здесь делать нечего...»
- Я знаю... И ты решил гордо обидеться, да? А если бы тебе дома разрешали быть обыкновенным, разрешали бы иногда приносить из школы тройки, то ты, наверное, так бы не реагировал, не испугался бы своей ошибки и слабости. Но у вас в семье ошибок делать было нельзя, слабость приравнивалась к проигрышу, а проигрыш — к краху всего. Поэтому, надо держать лицо! Поэтому, победа любой ценой.! И в ход шли надежные лозунги о чести , о доблести, о славе. Странно, ты так много читал мне хороших стихов, где все правильно объяснено о цене чести, любви и доблести. А в жизни это осталось только словами. И мы оба дорого заплатили за это.
Я очень долго боялась, что я не достаточно хороша, что меня не выберут, не возьмут или бросят опять. И сейчас боюсь. И хватаюсь за случайное, совсем не мое, только бы не остаться одной.
А ты можешь себе признаться в своих слабостях? Простить их себе? Ты ведь себе не очень нравишься без привычных медалей и шпаги. Ты и болезнь свою признавать не хочешь. И прячешься. Как сегодня все прятался в костюм и галстук. Ты можешь разрешить себе быть самим собой? Неужели в тебе мало твоих собственных достоинств? Ведь для тех, кто тебя любит, ты, даже если и не самый лучший, то, все равно, самый любимый. Если и не самый красивый, все равно самый любимый. Если и не самый удачливый, умный, смелый, - то все равно - самый любимый.
Ты так смешно сегодня заворачивался в одеяло. Ты не нравишься себе голым?
- А что ж там такого красивого сейчас? Чем любоваться?
- Но это же все равно твое тело. Твое единственное. Им и любоваться. Каждая складочка и морщинка говорит о прожитой тобой жизни.
- У нас с женой было по-другому. Я много работал по ночам и спал часто на диване, чтобы ее не тревожить. А она..., наверное, стеснялась. Так мы были воспитаны.
- Но ведь ты ухаживал за ней, когда она болела?
- Это делала дочь и... специальная женщина. Не я....
- Но ты же был самым близким ей человеком, и мне кажется, если тебе человек доверяет свое тело, то он доверяет тебя всего себя. Это - высшая степень доверия. Без слов, только прикосновениями.
- Ну а как же духовная близость? Нас ведь учили, что это важнее.
- Да, учили. Поэтому мы такие и близкие... Но,наверное, у всех бывает по-разному.
- Наверное. Мы с женой спали в разных кроватях, я - в пижаме.
- Даже?..
- Да.
- Ну, тогда ты - виртуо-о-з!
- Не хами.
- Нет, я вполне искренне, - но Галя не выдержала и рассмеялась, - Извини, я, видимо, очень испорченная особа.
- Да нет, были у меня женщины и поискуснее тебя, так что не воображай.
- Ну, слава Богу. Знаешь, а мне сегодня было так хорошо в твоих руках. Наверное, как никогда. Ты все правильно почувствовал. Каждая клеточка тела впитывала твое тепло и близость. Так не хотелось открывать глаза! Это же блаженство, так просыпаться. Подарок судьбы! И спасибо ей за это! И тебе.., - Галя счастливо рассмеялась, закинув назад голову.
Игорь задумчиво смотрел на нее.
- А ты действительно выросла, Гуля, но, пожалуй, только похорошела. А я состарился. Я даже и представить такого не мог.. Вот сейчас ты сказала мне слова, которые сделают счастливым любого мужчину. А 20 минут назад двинула по физиономии. Ты всегда такая... непосредственная?
- Да, меня теперь обижать нельзя! Ну а если серьезно, то я сказала тебе правду. Наверное, от радости. Ты должен это знать, я так хочу. А ударила от боли. И это тоже правда. Ладно, мне пора.
- Но я не могу отпустить тебя. Останься!
- Нет, надо идти, у меня у самоц каша в голове. И я очень устала. Давай не будкм спешить...
- Мне кажется, мы не очень-то спешили последние 40 лет. А у меня не так много времени.
- Ну, знаешь , перестань рвать душу такими фразами. Что говорят врачи? Операция
возможна?
- Сейчас возможна.
- Тогда иди к врачу и договаривайся, - Галя поцеловала Игоря, - И будем жить долго и счастливо.
- Вместе?
- А это как нам больше понравится. Я ведь совсем не подарок.
- Я уже понял, - сказал Игорь и потер скулу.
- Пошли, мне надо хоть чуть-чуть поспать до самолета.
- И у тебя получится... без меня? - Игорь улыбнулся.
- Ну вот, уже зазнался. Нет, ты неисправим, комсорг Лавров! Запросто получится, и Галя погладила его красную щеку.
…........Они еще постояли в парадной бывшего Галиного дома, не в силах оторваться друг от друга.
- Ну, совсем как школьники, - шептала Галя, - наверстываем упущенное. Сейчас соседка вызовет милицию..., иди.
- Я отвезу тебя в аэропорт.
- Тогда я опаздаю на самолет
- Вот и хорошо, полетишь со мной...
Они разговаривали, не отрывая губ от губ, и слова получались маленькими поцелуями.
- Я не представляю, что я проснусь, а тебя нет. Будто все было только сном. Знаешь, сколько я видел таких снов... Помнишь, как сказал классик, наше все:
Я знаю, век уж мой отмерен,
Но,чтоб продлилась жизнь моя,
Я утром должен быть уверен,
Что с Вами днем увижусь я!...
- Игорь, давай не будем ничего с ходу менять. Давай постараемся добавить эту радость к тому, что есть. А там посмотрим.
- А ты — дипломат, Гуля.
- Знаешь, я — переводчик, и мне часто приходится выбирать нужное слово из многих. Именно то, которое в данный момент более понятно. Вот и научилась.
- Как многому, оказывается, ты научилась без меня...
- Не горюй, нам с тобой еще вместе учиться, учиться и учиться. Это тоже один классик сказал... Иди, до завтра.
Игорь вернулся в гостиницу, достал сигареты и с наслаждением закурил. Потом посмотрел на часы и набрал Яшкин номер.. Тот ответил почти сразу.
- Привет. Спасибо тебе, все в порядке.
- Всегда рад помочь. Все получилось как мечталось? - Яшкин язык прилично заплетался. Похоже, что водки у Бори было в достатке.
- Наверное, да.
- Нет, ты скажи мне как жентельмен жентельмену, ты ее трахнул?
- Иди спать, жентельмен. Я тебе завтра позвоню по делу. Насчет клиники.
- Насчет клиники? Ты хочешь оперироваться? Значит, точно трахнул! Или она тебя, так тоже бывает.
- Вот именно, она меня...
- Это в каком слысле?
- В прямом, со всей силы, даже скула болит.
- Да что ты? Вот молодец! Я всю жизнь мечтал!
- О чем ты мечтал?
- Дать тебе по морде. Но не мог. Я внутри интеллигент.
- Да? А снаружи нормальный. За что ты мечтал мне дать по морде???
- От зависти, наверное, Игорек. Все у тебя получалось. А у меня — нет. Даже сегодня с Борькиными метелками сорвалось. Только гормоны разгулялись.
- Знаешь, иди ка ты под бок к жене со своими гормонами. Нашел кому завидовать.Я завтра позвоню.
Галя, прилетев домой, открыла компьютер и посмотрела почту. Одно письмо было от Игоря: «Операция назначена на 18-е».
Второе письмо было от Мишки: «Осторожно, люди не меняются.»
Она заказала на 16-е билет, написала Игорю, потом включила страничку Мишки, долго смотрела в нахмуренное лицо друга и написала:
- И спасибо тебе за это!.