Легенда о Вольфганге
Уже февраль, скоро зима уступит место весне... А пока ветреная ночь, промозглая, по разрушенной улице идти скользко, она вся в наледях. Фонари горят два на десять. Ремонтные бригады дежурят около ставки. Там важнее. Тревога в воздухе будто бы преобразуется в вихри ледяной крупы, не снега, не дождя, нет, какой-то ледяной крупы, которая бьет по лицу и шее, поднятый воротник — не спасение. Как не спасение он и от слежки. Вольфганг чует, всей шкурой своей чует, что его подозревают... давно и плотно. Где он допустил оплошность? Нет, он не допускал. Он — не допускал.
Вольфганг сейчас зайдет в дом к двоюродному брату потолковать о том о сем, а потом отправится к себе. Холодными вечерами роскошь человеческого общения — это единственная роскошь, которая у них еще осталась. В доме у кузена он положит в условное место листик со скупыми строчками. Кузен ничего не видит, место в прихожей. А потом за солью заглянет сосед. Почти сразу. И послание отправится по адресу.
По адресу. Его ждут, это послание. Ждут миллионы. Нет, его ждут десятки миллионов. Ждут бойцы на фронтах, ждут изнуренные годами войны люди в тылу. И кто-то не будет убит, если послание доберется до адресата, и кто-то не будет ранен и война быстрее закончится. Он очень много сделал, Вольфганг, чтобы война быстрее закончилась. Послание уйдет советскому командованию, оно содержит точные координаты... а не те, что были два часа назад специально отправлены несложным и известным уже советскому командованию шифром — отправлены вроде своим на фронт, но коллеги Вольфганга знали, что советские наготове и перехватят.
Вольфганг — участник подпольного движения сопротивления, он чистокровный немец, но он против войны. Идет II мировая, и когда она закончится, Вольфганг не знает. Но он делает всё, всё, чтобы она закончилась быстрее. Он шифровальщик в штабе, и у него широкие возможности. Он только и делает, что запоминает. Запоминает тайные донесения, послания, сведения, координаты. И надо сказать, он очень хорошо натренировал свою память за годы войны, раньше он не мог запомнить так много. Он запоминает, приходит домой, к себе, и пишет на простой маленький листик - главное. И не главное. И относит маленький листик в условное место, в дом двоюродного брата. Он бывает там почти каждый вечер. Связной забирает. Быстро, быстро. И всё. Всё. Так легко и так сложно.
На подходе к дому к Вольфгангу кидается соседская девочка, Марта, белоголовая девочка лет 6, без шапки, и без пальто, в домашних сандаликах. Вольфганг ее знает, это дочь соседа, и он по возможности всегда приносит ей шоколадки, и Марта радостно шуршит оберткой каждый раз. Марта с размаху налетает на Вольфганга и обнимает руками.
- Беги, - говорит она. - Беги. Беги, пожалуйста. Отто сказал тебе сказать. Он там с хмурыми людьми, под арестом, в комнате. Его не пускают выйти.
Отто — это кузен.
Вольфганг разворачивается и исчезает во тьме. Марта вздыхает и ежится. Она выскочила из дома без пальто, но ради Вольфганга стоило. У него всегда самые вкусные шоколадки. И легкие шутки. Он приносит радость в сумрачные дни.
Вольфганг быстро идет по темной улице. Бежать нельзя. Надо быстро, деловито идти. Бегущий будет остановлен патрулем, потому что бег подозрителен. Деловито идущий — нет. Быстро, деловито ходят тут все. Провал,значит, понимает Вольфганг. Все-таки провал. Где он допустил оплошность? Нет, он не допускал. Он — не допускал.
И это не Отто. Вольфганг с уверенностью может сказать, что это не Отто. Отто — не предатель. Он никогда им не был.
...Осложняет дело то, что Вольфганг совершенно не говорит по-русски. Ему надо учить сложный для него русский язык. Впрочем, это после многодневного марш-броска, лишений и голода не самое плохое.
Ему надо научиться говорить по-русски хотя бы на уровне прибалта. Теперь, по программе защиты, он для всех прибалт. Этим объясняется теперь его акцент — у прибалтов всегда бывает акцент. Вольфганг смотрит на себя в зеркало. Да, он вполне похож на прибалта. У него светлые волосы и блеклые голубые глаза. Не совсем, конечно, похож ... но ничего, сойдет. Только русский для него очень сложен. Счастье, что у него хорошие учителя. Кстати, прибалты... он ведь должен копировать их акцент.
...Июнь 1945. И уже известно, что война уступила место миру. Теперь у Вольфганга только один путь. Он будет жить в российском городе. На родине найдутся охочие с ним поквитаться. Все равно найдутся.
И его теперь зовут не Вольфганг. Он потерял свою родину, он вряд ли там еще побывает — так думает Вольфганг. Учителя просят его даже думать по-русски, чтобы быстрее обрусеть. Или как там — оприбалтиться? По легенде мама у него будет из Прибалтики, папа русский. Так что он — Эмиль, но не Золя. Он — Эмиль Иванов. Вольфганг усмехается. Вместе выбирали, как новорожденному. Спрашивали — нравится? Ему нравится жить. Вот что ему нравится. А имя — да что, es ist gut...
Ему сообщают, что его Отто не умер, и это тоже sehr gut. Отто не виноват, что Вольфганг использовал его дом для передачи сведений. Он — не виноват. Связной был предупрежден и успел скрыться тоже. Вольфганг ни разу не видел его лица. И вообще своего связного он ни разу не видел, он не знает своего связного. Может, это даже Марта? Смешная шутка, или это Отто? Вольфганг хочет верить, что связной действительно успел уйти тоже. Они работали в паре несколько лет, и Вольфганг успел к нему привязаться... хотя не видел его, никогда. Да. Вот так странно. Он просто знал, что есть такой человек — связной, и он ловок, и на него можно положиться, и он всё сделает.
…Когда проявилась возможность вернуться к себе на родину и стать собой, Вольфгангом, Вольфганг не стал этого делать. Он Эмиль... Эмиль - для каждого кто его знает, у него жена русская, сын русский. Все равно Отто, как оказалось, давно нет на свете, Отто был его единственный истинный друг. А дети Отто Вольфганга не знают, они родились после войны.
Вольфганг пытался было найти хотя бы Марту... Но Марта выросла, переехала в другой город... следы ее затерялись, и вспомнит ли его она, и зачем?... Прежнюю жизнь унесло волной, как уносит волной с берега песочные замки, которые строят дети, такие, как Марта. Вольфганг говорит себе, что делал всё, что мог, чтобы дети беззаботно строили песочные замки , копаясь на берегу. И он никогда не ходит в мае в школы, чтобы рассказать детям о войне. Ему нечего рассказывать, говорит он очередному приглашающему в школу волонтеру, он трудился в тылу и мало что знает... о фронте-то. И стар он, стар... ноги не ходят. И устает быстро, очень быстро. Вольфганг закрывает дверь за волонтером и бодро шагает на балкон мастерить качели в сад для правнука. И скворечник.
…Обидно, конечно, что правнука в честь самого старшего в семье (старого — поправляет мысленно Вольфганг), с уважением к его сединам и его вкладу в спасение Отечества, пусть и в тылу (скорее — вкладу в спасение мира, мысленно усмехается Вольфганг, Отечество где мое, не поверите, дети мои)... словом, правнука зовут Эмиль.
Примечание автора: Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны.