1.
- Ну что, не идет?
- Нет, не видно… - Поль лениво потянулся и отошел от окна. Легкий тюль мягкими воланами лег на подоконник, закрывая от взора Шарля пунктиры мелкого дождика на стекле.
- Где Карл?
- Устал после митинга, отдыхает. Ты потише со своими перестроениями, не мельтиши, пусть выспится, он нам нужен свежим и бодрым.
- Ладно, Поль, я понял. А что массы? Как реагировали?
Поль поморщился:
- Да какое тебе до них дело? Как всегда молчат и пускают пузыри. Что им надо от любой власти – пожрать вволю да балду погонять в свое удовольствие. Что в действительности происходит за пределами их спальных районов, им глубоко безразлично, поверь мне. Скажу тебе больше: среда их обитания и наша среда – две большие разницы, и не дай тебе бог свалиться однажды туда, к ним, – вздохнуть не успеешь, как опустишься на самое дно, там они тебя и сожрут.
Поль в задумчивости развалился в кресле и стал изучать свои ногти. Откусил заусеницу - маленькая слабость, в остальном его манеры были безупречны. Возможно, так он справлялся с волнением.
Шарль вздохнул. Он заметно нервничал. Заглянул в соседнюю комнату, где дремал под клетчатым покрывалом Карл, вернулся в кабинет, прилег.
- Слушай, Поль, а тебе его не жалко?
- Кого? Карла?
- Шефа. Ты ведь давно при нем. Помню тебя еще совсем маленьким.
- Ты и сам был тогда совсем щенок.
- Да, столько лет прошло с тех благословенных времен.
- Было, да прошло. Для меня, во всяком случае. После того, что он сделал со мной. Да со всеми нами, - Поль прищурил умные грустные глаза, - да разве таким я был! Это он вырастил из меня зверя. Из всех нас. Не он ли учил тебя убивать? Не ему ли в угоду ты стал безжалостным исполнителем кровавых желаний?! Тобой же детей пугают, в курсе?
- Попридержи язык, - грозно рыкнул Шарль и встал во весь рост, позвякивая многочисленными медалями и знаками отличия.
« Хорош, - подумал Поль, - косая сажень в плечах, мускулистое натренированное тело, хоть сейчас в атаку. Возраст выдает лишь легкая седина бровей. Хорош. Да еще и туповат. Отличный набор качеств для руководителя силовиков. И компроматик на него у меня имеется, чтобы в нужный момент накинуть намордник».
Он усмехнулся в пышные усы и добродушно добавил:
- Ну-ну, я не хотел тебя обидеть, старина. У тебя ведь тоже свой счет к нему имеется. Разве шеф считался с тобой когда-нибудь? Особенно теперь. Да, он называл тебя своим другом, хорошо тебя кормил, разделял с тобой свою власть. Но! За это он взял у тебя твою молодость, твою любовь, твою жизнь. А теперь, когда выжал тебя до последней капельки, ты стал не нужен, он уже присматривает своему «лучшему другу» замену. Что же дальше? Вышвырнет тебя на помойку, в лучшем случае пристроит куда-нибудь в охрану, будешь бегать на цепи вокруг его амбаров. А кто-то помоложе и попроворнее заменит тебя у его ног. Заменит с большим удовольствием для обоих. И так он со всеми, Шарль. Мы для него – игрушки. Повертел, поиграл, выбросил. Он сеет вокруг себя ложь, измену, надругательство над святыми чувствами.
Шарль слушал молча, только карие глаза его наливались кровью и резче проступали желваки на скулах.
Поль зевнул, широко раскрыв рот.
«Когда он зевает, становится похож на змею», - подумал Шарль, подавляя ответный зевок.
- Я это понял про него еще тогда, в молодости. Он вынудил меня отказаться от всего в этой жизни – от семьи, от свободы, от своих желаний. Да, он прислушивался ко мне, мне было позволено многое. Я проник в тайны его господства, в механизмы построения власти этого, по сути своей, самодержца и царька. Но я не простил ему своего унижения. Нееет! Однако, я умел ждать. Месть – блюдо, которое подается холодным. И вот этот час настал!
В соседней комнате что-то заскрипело, захлопало, послышалось ворчание.
- Шарль, кажется, Карл проснулся, взгляни.
Из соседней комнаты раздался гортанный крик:
- Господа! Господа-а-а! Ну, где же вы, господа?
- Тоже еще господин нашелся, - зло прошипел Поль и пружинисто соскочил с кресла.
Шарль, грузно переваливаясь, прошагал в соседнюю комнату. За ним серой тенью проскользнул Поль.
2.
Карл вид имел величественный и гордый. Благородная седая шевелюра, массивный орлиный профиль, безупречный костюм – все в его облике было солидным и каким-то начальственным. Вылитый командор. Говорил он громким каркающим голосом, немного картавя.
- Господа! Я готов. Я решителен, бодр и полон духа.
- Какого еще духа, Карл, – Поль поморщился, - не валяй дурака. Ты не на митинге, расслабься.
- Знаешь, Поль, если ты такой умный, можешь сам перед ними надрываться. Привык, понимаешь, прятаться за моей спиной. Случись что, так ты и ни при чем. Я, да вон Шарль – свои головы подставляем. Так что не надо тут самого умного изображать.
Поль сдул со своего плеча пылинку и медленно подошел к Карлу. Чуть прищуренные его глаза сконцентрировались на нервно выпученных глазках командора. Словно подчиняясь магии этого взгляда, Карл весь сник, сжался, даже стал меньше ростом.
Шарль невольно восхитился Полем. Одним взглядом положить оппонента на лопатки!
Поль что-то замурлыкал себе под нос, подошел к окну, отстранил тюль. За окном по-прежнему лил дождь. Не оборачиваясь, процедил сквозь зубы:
- Так что там, какие настроения в массах? Мое участие требуется?
Карл встрепенулся:
- Нет! Я все сделал, можешь быть спокоен. Они слушали меня с открытыми ртами. Они готовы следовать за мной куда угодно. Я, господа, умею убеждать. Я всегда считал…
«Ну - понесло, дурака! - Поль досадливо сморщился, - а впрочем, массы действительно его любят. Уж эдаким гоголем перед ними выхаживает. Посмотреть, так - орел. Если б не эти его выпученные глазки да картавость. Да, происхождение не скроешь». Поль терпеть не мог эту породу спесивых самовлюбленных болванов. Но - поди, найди второго такого идиота на эту роль, да и пожертвовать такой птицей можно было без сожаления. Даже Шарль вызывал у него большую симпатию. Во всяком случае уважение. Покладист, исполнителен, к тому же, как любой лидер, Поль любил, когда его пожирают глазами.
- Слушай, Поль, а зачем нам поддержка масс? Столько времени на них тратим, они же никак не участвуют в движении? – Шарль преданно уставился своими детскими глазками, так контрастировавшими с квадратной челюстью вояки.
Поль пожевал губами и медленно произнес:
- Друг мой, все, что мы собираемся сделать, мы совершаем исключительно для них. Забота об обеспеченном будущем, о сытой спокойной жизни, о незыблемости границ их территории – это то, ради чего мы рискуем своим положением, своими жизнями, наконец. И они должны это понимать, они должны быть готовы в трудную минуту тоже подставить свое плечо, пожертвовать лучшими представителями своего класса. Кому-то из них тоже придется пролить свою кровь, а в минуты нужды и…
Какой-то шорох за дверью и легкое позвякивание заставило мгновенно замереть всех присутствующих.
- Шеф!
- Шеф!
- Шеф!
- По местам! Все помнят свои действия?
Карл быстро подлетел к входной двери:
- Да! Я должен объявить ему о свержении: «Господин шеф…" Черт, не господин, как бы так его назвать? Как говорят в таких случаях?
Шарль заметался в прихожей:
- Поль, я опять запутался, с какой стороны я должен его схватить?
- Остановись, Шарль, хватай с любой стороны! – Поль проворно занял позицию у противоположной двери. В случае провала он сможет незаметно исчезнуть из виду.
В замке раздалось позвякивание поворачивающегося ключа.
- Внимание! Полная готовность! Раз! Два! Три!
3.
Дверь распахнулась.На пороге стоял улыбающийся шеф. В обеих руках он держал большие бумажные пакеты.
- Привет, господа верноподданные!
Напротив двери навытяжку сидел его любимый пес Шарик (по паспорту – французский бульдог Шарль Бенжамин Джет), над ним на тумбочке восседал, чуть распахнув великолепные белые крылья, говорящий попугай Карл породы жако. Он церемонно поклонился и гортанно произнес:
- Вы аррестованы! Руки вверх!
Из-за дверного проема виднелась половина важной мохнатой морды старого кота Поля. Желтый умный глаз оценивал обстановку.
Шеф засмеялся:
- Карл, ты что детективы смотрел по телевизору? Или политические дебаты? Шарик, неси скорее тапочки и идемте все на кухню, я вам вкусненького принес.
Шарик преданно застучал по полу обрубком хвоста, сглотнул слюну и метнулся в ванную за тапочками. Карл пританцовывал перед зеркалом и растерянно повторял:
- Господа! Вкусненького! Господа!
Шеф переобулся, прошлепал на кухню, стал доставать из пакета корм для своих питомцев.
- Так, господа, вы моих рыбок не сожрали, а? Поль?
Поль презрительно фыркнул и, пытаясь скрыть смущение, стал с остервенением выгрызать коготь на правой лапе.
Шеф разложил корм по мисочкам и просеменил к большому аквариуму в глубине гостиной.
- Ну что, народ, проголодались? Как вы здесь без меня? Что новенького?
«Народ» разношерстной стайкой всплыл к самой поверхности, где вот-вот должно было начаться кормление, и только одна серая неприметная рыбка тыкалась в стекло у самого живота шефа и пускала мелкие пузырьки, словно пытаясь сообщить хозяину что-то очень важное. Но и она, убедившись, что ее не слышат, оставила свои попытки и присоединилась к общей массе.
- Ну что, господа верноподданные, все сыты, довольны и счастливы? – весело проворковал шеф, включил телевизор и прилег на диван. Поль мягко запрыгнул к нему под бочок и подставил под хозяйскую руку мохнатую мудрую голову.
«Ничего, - думал он, - после повторим попытку… Мр-р-р… Не впервой. Каждый раз так - уже тринадцатая неудачная попытка. Опять придется начинать все сначала. Ох уж эти господа верноподданные, ни в чем положиться нельзя! Ни ему, ни мне. Мр-р-р… Мр-р-р… Мр-р-р…»