Судьба ли? автор произведения александра владимиро

СУДЬБА ЛИ?
 Автор произведения – Александра Владимировна Рудэн, ( Раннее - Полевая Алла Владимировна) писательница, пенсионер, 72 года. Г. Тюмень.
Сейчас, ей семьдесят два года. По меркам молодых женщин, она - неуклюжая  старуха. Да, полнота ее не красит и морщинки на лице ее не украшают, поблекли,   когда – то ее,  голубые глаза, не от старости, а от пролитых слез от обид, нанесенных чужими людьми. Да, она была прекрасна в молодости, и давно уже смирилась со своими годами, так как  чувствовала время своего возраста. Детство, молодость, зрелость, а потом, приходит необратимая старость и ее нужно всем встречать с достоинством, чтобы не казаться смешной в глазах зрелого человечества. Так и жила Виктория,   берегла свою честь смолоду, чтобы в старости не было стыдно за прожитые годы.  Помнит Виктория очень хорошо свое беззаботное и счастливое детство, которое проходило в маленьком польском городке,  над рекой. Вернее, городок был в Украине, но население превышало польскими поселенцами. Вот и оттуда она вынесла много чего. Особенно, кулинарные  яства. Никто не умел готовить такой вкусный бигус, как готовила она его в зрелом возрасте. Образованная семья, в которой она росла, с самого детства привила ей знания к литературе, так как бабушка ее, знала наизусть много сказок и сказаний о царях России. Детство было счастливое и ей не хотелось, чтобы оно кончалось. Но пришла пора детства и юности, и  маму перевели работать в другой город.  Там, на Волыне, она познала цену копейки,  брат окончил семь классов, пошел учеником слесаря на завод, стало материально легче жить, и сказала бабушка Вике.
- Школа рядом, можно и вечером окончить ее, маме нужно помогать.
И Вика согласилась. Утром работала на заводе, мыла на мойке банки, а вечером училась.  Работа не была трудной, но Вика не всегда могла уследить, что банка треснутая,  от чего пальчики ее были в порезах. Приловчилась и через месяц уже ловко ставила чистые банки на транспортер, которые подавались в консервный цех.  Работала и мечтала о том, что закончит школу и пойдет учиться на журналиста. Она несколько раз отправляла свои рассказы, то на радио, то в газету. Ей звонили на завод, благодарили. Но однажды пришло письмо на завод, его прислали из университета. Писал проректор, он прочел рассказ Вики, вернее, он услышал его по радио, заинтересовался, потом,  ему передали копию, прочел,  ему понравился рассказ,  и в своем письме от университета он приглашал ее поступать к ним на журналистский факультет.  Посоветовал, подтянуть ей пунктуацию. Просил ответить ему на письмо. Фамилия его была Васильев. Вика запомнила ее на всю жизнь, так как он предлагал путевку в другую жизнь и как казалось ей - более интересную. Через год она закончила десять классов и пыталась уговорить маму, отпустить ее во Львов. Она помнит, что сказала бабушка о журналистах.
- Бедные люди, пишут по заявке. Что тебе скажут, то ты и должна осветить, никакой свободы.
Мама добавила.
- И копейки они получают.  Не перспективная профессия. Вечно они в командировках, чаще, у них нет семьи. Нужно работать женщине бухгалтером или товароведом.
 Мягко, но ей отказали.
Запас знаний у нее был большой, могла потянуть и институт, но решили, для верности окончит Вика техникум и то заочно, чтобы не отрываться от коллектива и приносить в дом зарплату. Это была норма рассуждений, так как в ее молодости не было в Союзе тунеядцев, алкоголиков, безработных и вольно гуляющих людей. Все обязаны были приносить пользу стране. Возможно, это было правильное решение. Воспитывали характер человека на то, чтобы в любой ситуации мог он справиться, устоять и пойти работать дальше на благо родине. И я вам скажу, что и отдыхать умели люди  в то время, и в отпуск ездили на море по путевкам. Кто был на высоте в работе, тот ездил каждый год,  кто валял дурака на работе, тот мог выбить путевку  в профсоюзе через год, через два. Вика отдыхала на Черном море со своей семьей каждый год.  Была у нее мечта детства, о которой она никому не говорила, знала, что будут ребятишки смеяться над ней. А мечтала она стать писательницей. Толком, тогда и не знала, что это за работа, а ей в ту тору было шесть лет. Но, человек, который часто проходил мимо дома, завораживал ее. Он был одет в льняной белый костюм, был в соломенной шляпе и рубашке – вышиванке. Так , никто не ходил в ее городке.  Люди останавливались кланялись ему и спрашивали:
- Как поживаете, пан Ярослав?
Он что – то отвечал и шел дальше, в свой белый дом, что стоял на горе.
Вика спросила у знакомого  мальчика:
- Кто это?
- Письменнык.  Пан Ярослав. Его все знают.
- Как – то одет он красочно, никто не ходит из дядек в белом.
- Он письменнык. Из Львова приехал, мамка сказала, что пишет он книгу. Ему родственники дом купили. Мама ходит к нему – убирает в доме и кушать варит, а он ей платит.
-  Его все женщины уважают, а мужчины кепки снимают.
- Так письменнык же он.
- А как он пишет?
- А я почем знаю. Говорят, что пишет. Мамка меня с собой не берет.
- А…
И Вика тогда подумала, мол, вырастет, станет она писателем, и ее будут все уважать,  и при встрече будут спрашивать:
- Как поживаете, пани Виктория?
Она, как тот письменнык, под мышкой будет держать газету и всем отвечать:
- Все хорошо… Пишу книгу о вас.
Одно лето она видела этого писателя. А, потом он перестал проходить по их улице.
Детская память быстро уносит в прошлое только что принятую новость. Она забыла о писателе. Но, весной, пережив снежную зиму, она встретила знакомого мальчика и спросила:
- Написал ли письменнык книгу?
- Так убили его во Львове.
- Кто?
- А, я почем знаю. Мамка запретила нам о нем говорить, и ты не спрашивай меня.
Вика пришла в дом и сказала бабушке:
- Письменныка убили во Львове, ну того, что ходил мимо нашего дома.
- Тсс. Господи, что твориться на этом свете. Забудь. Может быть, пошутил кто. Хотя, такими вестями не шутят.
 И Вика забыла. Вспоминать было нечего. Она его не знала, она с ним не общалась. Но, то, что писателя все уважали, она помнила. И в двадцать лет думала о том, что, мол, освобожусь немного от работы и от домашних дел, и начну писать книгу. О чем она будет писать – еще не знала. И в сорок лет, и в пятьдесят лет думала о том, что освободиться  она от суеты мирской и начнет писать.  Было не до литературного творчества. Была она с восемнадцать лет замужем и имела двоих детей. Муж оказался не плохим человеком, добрым и заботливым, но была у него одна слабость – любил чужих женщин.  Потом, после развода она анализировала, что произошло, куда делась его любовь к ней и пришла к выводу, что у заядлого охотника отбери ружье, так он будет в жертву стрелять глазами, будет стрелять и сражать жертву до тех пор, пока зрение не снизится. Такому человеку, можно угомониться в старости, но Виктория не желала терпеть его измены, терпеть его любовниц и прожив с мужем двадцать лет –  она подала на развод. Позже, она поняла свою ошибку, ей бы потерпеть еще десяток лет и старость они встретили бы вместе. Разум поддался чувствам и обидам. Больше она не могла найти человека, которые был добр и внимателен к ней, как был ее муж. Да и не искала она мужчину, одного взгляда ей было достаточно, чтобы определить человека по его поступкам.  Она была воспитана по - другому и этим отличалась от других женщин. Виктория четко знала, что мужчина должен быть лидером в  любых отношениях,  должен принимать решения и ответственность за нее, а ей оставалось  бы принимать знаки его внимания, не обременяющих ее. И поэтому она не спешила  искать новых отношений. Ждала! Хотя, знала, что мужчин с церемониями в отношениях -  уже не существовало, их индивидуальность вытравил коллектив жаждущих одиноких женщин в безликой похоти. Развалился Союз и пришла вседозволенность между отношениями женщин и мужчин.  Мужья разводились со старыми женами, молодые женщины срочно приобретали в мужья пожилых мужчин. То, что раннее казалось, единичным случаем, в пору развала Союза  - было нормой. Со временем понял это ее муж, женившись вторым браком на своей секретарше, которая имела влиятельного дядю в каких сферах. В каких? Виктория не знала, но новые родственные отношения бывшему мужу дали возможность переехать в Москву, а потом уехать заграницу, обладая в России несколькими нефтяными вышками. Уехал и забыл о первой семье, с которой прожил двадцать лет.  Как – то он приезжал в Город Н по – делам, заглянул к ней и первое что он сказал:
- Очень сожалею, что расстался с тобой. Нужно было все выстроить по – другому.
- Как? – спросила она его. – Ушла от тебя твоя любовь ко мне и поэтому мы расстались.
- Теперь, я понял, что все заботы легли снова на меня, как и в первой семье. Все вы, женщины одинаковые, только лица другие.
- Уже не одинаковые, если заметил мое лицо.
 Они расстались и теперь уже навсегда, она поняла, когда его провожала со старшой дочерью в аэропорту.  На посадке в самолет ушел постаревший, уставший бывший ее муж. Она мысленно его отпустила от себя и никогда, редко его вспоминала, вспоминала как о чужом человеке. Он уже был отрезанным ломтем от семейного хлеба. Чужой и далекий.
 После развода Виктория из Сургута переехала в ГОРОД  - Н, не желая того. Подходила Северная пенсия, но она была вынуждена уехать со своей маленькой дочерью, так как старшей дочери исполнилось восемнадцать лет, и та категорически отказалась ехать с ней, желая быть самостоятельной. Вика не сумела ее уговорить, надеялась на понимание. Было тщетно уговаривать,  и старшая дочь осталась в квартире одна. Вика надеялась на своего брата, который в ту пору жил уже в Сургуте со своей семьей. И снова Виктория допустила ошибку, по доброте своей души, надеялась на то, что дядя свою племянницу не даст в обиду. Да и было ехать в никуда. Квартиры не было, купленная квартира еще строилась. Продав в Сургуте одну квартиру и одну дачу  Вика потратила деньги на приобретения квартиры и из оставшихся денег купила старенький дом, в котором нельзя было проживать без ремонта.  Уехала из Сургута потому, что ее подвела племянница, брата дочь. Позже, она узнала, что рожденные дети у невестки были дети вне брака,  по той причине, что брат оказался... Но это известие не имело никакого значения для Виктории. У брата была семья и это ее устраивало. Были люди, кто брата любил и жалел, ухаживала за ним невестка, как за отцом своих детей.  Была некрасивая история. Невестка умоляла Викторию, чтобы, та, нашла доктора для несовершеннолетней дочери. Вика отказалась. Невестка знала, что у Вики есть хорошие знакомые среди врачей. Приходила она на работу и доводами уговорила Вику, чтобы та достала направление в гинекологию. Пожалела Вика  их, и попросила знакомую терапевта, а та по своим связям, по звонку упросила прооперировать племянницу. После злополучного того дня, прошло несколько месяцев. И вдруг к ней на прием пришли головорезы, а она работала в поликлинике - восстанавливала  у пациентов деятельность энергии по системе Йоги. В то время было дозволено все и всем,  и никто не преследовал за то, что знаешь учение йоги. Они потребовали у нее отчета за племянницу, узнавая у нее то,  умеет ли она делать аборты на дому.   
- Я? Нет,  не знаю даже анатомию  тела. Знания поверхностные. Две ноги, две руки….
 - Понятно.
- А что с племянницей не так?
- Все нормально.
 А через неделю в четыре часа ночи ей кто – то выбивал дверь, матерился и кричал, что убьет ее.
Виктория не успела вызвать милицию, так как от страха ее парализовало.  Вызвали соседи, благо, что второе отделение было через дом и они прибежали, задержали кого – то. Отпустили, к ней не заходили. Делать замечания Марине, племяннице было опасно, так как она снова пожалуется своему бандиту, а Вика уже знала, кто стучался к ней в дом ночью. Через несколько дней, кто – то ковырялся ночью в замке. Замок был несложный и хлюпкая деревянная дверь, хотели бы – открыли, значит ее пугали И Вику они напугали, поэтому она срочно стала продавать квартиры и переезжать жить в город - Н.  Так Марина положила начало ее страданиям, а не было этого инцидента, не было бы переезда, и до сих пор Вика со своей семьей жила бы в Сургуте. Никто не знал причину переезда ее в другой город, и она никому не говорила, даже,  брату не сказала, боясь ворошить зло, которая навела на нее племянница. Возможно, она до сих пор жила бы в Сургуте, получая большие деньги на буровой. Возможно, там, она нашла  бы себе мужчину, простого, не затейливого, уважающей ее и была бы от этого счастлива, живя семейной жизнью. Кто – то скажет - судьба. Но, Виктория убеждена в том, что слово судьба придумали люди, за ленью своей души, чтобы не анализировать свои и чужие поступки. За словом судьба стоят люди со своей энергией, со своим укладом жизни, которые хоть какую – то пакость, но сделают другому человеку из своей черной завистливой душонки. Вика жила в Тюмени с маленькой дочерью Машей,  а Лена оставалась в Сургуте. Много времени прошло, полгода, Вика скиталась с дочерью по квартирам в ожидании окончания строительства своей квартиры. Работу она не могла найти, так как затеяла строительства дома. Мама жила в другом месте. Дочь писала редко, работала и Вика надеялась, что  бывший муж, который оставался жить с молодой женой в Сургуте поможет дочери, так как они созванивались каждый день. Пришло время, и муж уехал в Москву. Написала письмо невестка, сообщила, что Лена заболела. Болеет уже месяцев три, плохо ходит и руки скрученные. В тот же день Вика вылетела  в Сургут, оставив Машу на знакомых. Последствие энцефалита у Лены развивалось стремительно.  Она теряла память, ходила плохо, речь была затруднительной. Говорят, что Бог наделяет страданиями столько, сколько человек может вынести по жизни.  У Вики страдания были через край. Порой, казалось, что она не перенесет горе, сломается. Но,  утром она просыпалась, готовила завтрак на скорую руку и шла в областную больницу к дочери, оттуда шла на стройку дома, часа три поработав, бежала к младшей дочери домой, благо, к тому времени сдали ее квартиру в эксплуатацию. Порой она забывала, кушала ли она или нет, так как на себя у нее не было времени. Целый год боролись с болезнью дочери. Заведующая отделении сказала:
- Прокалываем самые эффективные лекарства, благо, что вы достаете их, но улучшения нет. Идет парализация конечностей, дойдет до пояса, будет полная парализация.
- Что делать?
- Ищите знающею знахарку. Я в это мало верю. Но, попробуйте. Вдруг, поможет.
- Не гоните нас. 
- Ищите… Я дам разрешение, чтобы вас выпустили на день…
- Хорошо.
Где искать знахарку Вика не знала. Как в тумане она забрела на базар, купить яблок для Лены.
Женщина нахваливала яблоки. 
- Вкусные и не стыдно и на стол подать, - сказала женщина.
Вика разрыдалась.
- Мне в больницу, дочери.   
- А что с ней?
- Идет уже парализация, не ходит, плохо соображает. На коляске вожу ее каждый вечер на прогулку в больнице. Врач сказал, ищите знахарку. А где ее искать?
Другая женщина сказала:
- Съезди, милая женщина на Велижанский тракт, деревня Крысово, там живет старуха, говорят, чудеса делает.   Баба Аня, так ее зовут.
Тут, заговорили женщины,  и каждая советовала ехать к бабушке Ане с утра без записи, так как у знахарки живая очередь. Стал вопрос у Виктории, как вывести дочь из больницы, чтобы не подвести заведующею отделения. По дороге она встретила водителя плохо знакомого. Тот поздоровался и спросил, куда Вика бежит сломя голову. Вика попросила помочь  ей найти водителя, который мог отвести ранним утром в деревню дочь к знахарке.
- Я вам помогу. Во сколько приехать за вами, - спросил ее, молодой юноша,  Юрий.
- А как твоя работа?
- Я подрабатываю, я студент и спортсмен. Время свободного – море.
На рассвете они выехали в деревню. Знахарка не принимала.
Она вышла и сказала.
- Рано приехали, только через час я управлюсь с хозяйством.
- Мы подождем.
Стали съезжаться на машинах люди.
Через час знахарка открыла ворота и кивнула Вике головой. Юра и Вика внесли Лену на стульчике сделанный из рук.
- Принеси воды из колодца, - сказала старушка Юре.
А Виктории сказала.
- Далеко не отходи, погуляй возле крыльца.
За дверью вскрикнула Лена, и Вика рванулась к двери. Ее остановила женщина.
- Не мешай.
Через некоторое время знахарка вышла и сказала:
- Лечитесь у докторов, через три дня она станет на ноги. Отнесите ее в машину и зайди ко мне.
Вика сидела на кровати, бабушка Аня сидела на стульчике, напротив нее.
- Я не болею.
- Знаю. Хочу сказать тебе, что жена твоего брата  поделала на всю вашу семью, на смерть. Умеет.
- Не может этого быть, мы ничего ей плохого не сделали. Мы редко общаемся.
- Не спорь. Выслушай. а потом, думай. Черная зависть у нее к тебе. Ты не замужем?
- Нет. Разведена.
- Правду говоришь. Светлая ты, как утренняя заря. Свет вокруг тебя, будут многие тулиться к тебе, чтобы согреться возле тебя. Но, не верь им.  Черные мысли у них, чужие они. А, что не замужем – не беда. Не всем мужики достались. Я вон тоже не замужем, вдова я.  Живу внуками и детьми и ты живи.
- Некогда о мужчине думать. Строю я дом.
- Правду говоришь. Много плохих людей сюда приходят, набедокурят, а потом просят - помоги. Ты себе не просишь ничего. Сама справляешься с собой. Идите с Богом. Ко мне можно не приезжать, поправиться твоя дочь.
-  До свидание.
- Прощай,  светлая женщина.
 И какое было удивление, когда Виктория пришла в больницу, то санитарка сказала:
- С радостной вестью вас. Ваша дочь ходит уже сама в туалет и в столовую.
Из столовой навстречу ей шла Лена, держась рукой за стенку.  Начался отсчет времени на выздоровление через три дня, как обещала знахарка.  Вика, не хотела думать, о чем говорила знахарка, насчет невестки. Она мало верила, что та может, пакостить ее семье. Главный вопрос, который нет – да - нет возникал  у нее – за что? И от греха подальше, она перестала общаться с женой брата. А когда приходилось говорить по телефону, то был незначительный разговор о том и о сем, и не о чем. Как не было трудно жить, но Виктория держалась за жизнь, искала бывшего  мужа в Москве. Нашла, попросила его еще немного полечить дочь в больницах Москвы, так как у Лены  кружилась голова и она иногда теряла память.  Он дал согласие, нашел клинику и положил ее в больницу Москвы и та,  как изгой не разу у него дома не побывала, чем он и обидел ее. Вика по телефону успокаивала ее, говорила о том, что у папы вторая семья и нужно с этим смириться, думать только о своем выздоровлении. Вернулась Лена из Москвы. Работать не могла, жили, как могли. Все деньги ушли на строительство дома и на лечение Лены. Было тяжелое время и Вика никогда не задумывалась о том, что не только муж их забыл, но и брат не проявлял никакого интереса к жизни сестры. Как будто ее и не было на этом свете. Лена познакомилась  с мужчиной, разведенным и объявила, что хочет выйти за него замуж. Посоветовавшись с мамой,  Вика дала согласие, так как помнила слова бабушки Ани, знахарки,  что весит  венок безбрачия над головой у дочери. Верила или не верила, но согласилась на брак дочери, чтобы разрушить неудачу, скопившеюся над ней.   Они даже захотели повенчаться и как не было материально трудно, Вика еще раз устроила вечер после венчания дочери. После венчание прожили они всего лишь месяц. Лена пожаловалась Вике.  « Никакой муж. Каждый вечер приходят его взрослые дети и приводят друзей, порой не о чем с ним говорить. Поспешила я, мама». « Решай сама. Я вам отдала в центре города квартиру для того, чтобы вы жили». Они разошлись, не хватило сил у Толи, отстоять свой второй брак. Толя вернулся к первой жене,  с которой он развелся пять лет назад. Вернее сказать, его вернули его дочери в семью. Лене трудно было переживать такое предательства. Вика молчала, это решение было ее, дочери. Ей не нравился новоиспеченный зять, который приценивался к  выстроенному ее дому, да, и нельзя было назвать его зятем, скоропостижно исчезнувшего из  жизни дочери. Прошло время, боль улеглась у Лены и когда она объявила, что ждет ребенка. Рожать, другого решения не было.  Вика знала, что ребенок подарен им Богом и в отчестве поставили – Богданович. Не все хорошо складывалось у дочери, но она старалась стать на ноги. Вика подарила дочери и внуку двухкомнатную квартиру, и они стали жить самостоятельно.  Вика была счастлива – род увеличивается, так как после такой тяжелой болезни, смогла дочь родить ребенка. Руки по прежнему у дочери  не слушались и она уже не могла играть на пианино, так как окончила семилетнюю музыкальную школу с отличием.  После болезни она не могла играть и не могла зарабатывать деньги учителем по музыке. Работать было нужно и никому  не говоря,  Лена пошла на курсы маляров – штукатуров. Вика держала в руках полученные дочерью удостоверения с пятерками и плакала.
- Ну, все хорошо. Заработаю деньги, куплю тебе обувь и платье, а то ходишь по - сиротски одета.
Она сдержала слово и накупила много вещей Виктории.
Дом, построенный Викой оказался холодным. Одним словом – строила женщина, которая не все учла в строительстве.  Дом продали за низкую цену. У мамы была квартира ,  и она переехала в нее, у Вики была квартира и она с Машей переехала в свое жилье, Лена с сыном жила в своей квартире. Позже, Лена поменяла двухкомнатную на трехкомнатную квартиру. Казалось, все были с жильем, но денег не хватало, чтобы нормально жить.  Был и голод и Вика с внуками ходила в благотворительную столовую, так как не хватало денег до зарплаты Лены. Везде нужны были деньги, за квартиру, в школу.  С некоторых пор, Вика жила одна. Маша  вышла замуж, без штампа в паспорте. Родила дочь и оставила учебу в университете. И с этим смирилась Виктория.  С образованием и у дочери старшой сложилось не так как хотелось. Она поступила в Сельскохозяйственную академию на заочное отделение и с третьего курса ушла в академический отпуск, так и не вернулась она больше в академию на экономический факультет. Лена была умной девочкой, творческим человеком, писала стихи, сочиняла музыку и все пошло не так как хотелось Вике. Но, корить за прошлое не было в разуме Виктории, надеялась, что все – таки ее девчонки, когда – то подумают и решат, что нужно окончить начатое образование.  Вика часто спрашивает себя, почему не очень считались ее девочки с ее мнением. Думает Вика, что она была мягкой, всегда искала оправдания для своих детей, отца не было рядом, чтобы настоял на  учебе. Особенно, страдала после развода Лена. Она была похожа на отца и тосковала за ним. Обижалась в юности, что он ушел от них. Позже, смирилась, что у него другая семья, разыскивала по интернету, желала познакомиться с братом, а позже, с сестрой, рожденной у отца от второго брака. Нашла она своего брата по отцу, писала письмо ему о том, что хочет поговорить с отцом. Он не на одно письмо ей по электронной почте не ответил. Страдала Лена и страдала от страданий дочери и Виктория. Часто по ночам плакала, засыпая и обижалась на бывшего мужа, что тот ничего не хочет знать, как живут его девочки от первого брака. Искала ему оправдания. Мол, конь на четырех ногах спотыкается, а человек имеет две ноги, значит, ничего удивительного в этом нет. Что человек ошибается. Думала созреет в возрасте ее бывший муж и стареньким будет общаться с дочерями и с внуками. Сердилась на мужа, ругала его в мыслях, но никогда не говорила о нем детям, внукам плохие слова. Виктория никогда им не интересовалась и поэтому до сих пор не знает – жив ли он, он был на четыре года старше ее.  Иногда вспоминает молодость и там неотступно присутствовал ее муж. Нет во воспоминаниях горечи, нет в воспоминаниях обид, есть она, а он, как приложение к счастливой и добротной жизни. Любила ли она его, своего мужа. Любила, но разумом принимала человека по его поступкам. Пошли его измены семейному очагу и пропала любовь к нему вместе с его образом. Ушел образ далеко – далеко и возникла стена, которую никто не может преодолеть. Насчет  человеческих образов, это очень важный фактор в жизни Виктории.  Когда – то очень давно, в далеком детстве, в пять - шесть лет,  в ее жизни били маленькие недоразумения, которые не оставили следа в ее душе. То, она в лесу потерялась и вышла самостоятельно на машину, в  которой они приехали собирать ягоды. Два часа блуждала среди елок и сосен и вышла на полянку, где была мама и бабушка. То, во время паводка реки двух  играющих детей в куклы, оттолкнул от берега, сидящих в лодке, молодой парень, живший по соседству.  И что бы случилось дальше- Богу известно, если не пригнул бы в холодную воду другой юноша и не приволок лодку к берегу. А с берега дети кричали: «  Вика, прыгай в воду до берега доплывешь». Но, Вика не захотела бросать подружку, а лодку уже кружило на одном месте и через дырку набиралась вода. Счастливый случай. Но, еще  был случай в тот год  - Вика дразнила брата, тот кушал и не хотел играть с детьми во дворе. Он бросил ложку в дверь, решил напугать детей, Вика побежала к выходу и ее висок встретился с ложкой. Она чуть не умерла среди чайных роз, только туда сумела без дыхания добежать. Никто не был виноват, брат не хотел зла. Детская шалость с двух сторон.  Осталась жива и слава Богу.  Что – то изменилось, и Вика подумала,  наверное, так видят все дети -  когда прикроешь  один глаз, то дерево далеко и не яркое, закроешь второй глаз, это же дерево видишь рядом. Позже, будучи студентом, проверяла зрение, и оказалась, что один глаз в таблице ничего не видит. Несколько раз была у врачей, и  все говорили о том, что нервные волокна не достаточно стимулируют глазное яблоко. И к этому положению, что один глаз не видит Вика привыкла.  И еще, после смерти мамы, она пережила огромный стресс потери родного и близкого человека. Некоторое время, она плохо видела, а потом ее зрение стало в норме по ее меркам.  После смерти дорогого ей человека, мамы, была депрессия и как будто для нее мир рухнул. Виктория стала замкнутой, напуганной и перестала видеть людей. Идут потоком люди мимо нее, а она не видит их лиц. Смотрит на человека и не видит его лица, слышит голос, видит образ, запоминает походку, в чем был одет человек, движение рук, поворот головы, а лица не видит. Иногда присматривается к нему, к  лицу чужого человека, ухватывает зрением, что – то, например,  волосы, брови, подбородок, несколько дней еще она носит в памяти  образ и снова быстро забывает. Возможно, после несколько раз встречи и когда человек заговорит первым, то она вспомнит его.  Было это и раньше, не узнавала людей, с которыми работала год назад, пока они не определятся. Со смертью мамы, все усугубилось.  Вика не страдала расстройством ума, и убеждала она себя, что многие не помнят детства, ни имен с детства, а она помнила в чем одет был брат на праздник, помнила все свои платья, банты и игрушки.  Кто – то не помнит адресов, кто – то не помнит номеров телефонов. Она помнила главные исторические даты, помнила, законы физики, помнила математику, помнила, на протяжении своей жизни, кто что сказал и дословно могла передать о разговорной речи с собеседником.  Вика сама не знает, почему так у нее происходит. Порой она думает, что нет уже смысла присматриваться к чужим людям, каждый должен жить своей жизнью, нет смысла обращать внимания на людей, с ними ей не строить дом и они не важны в ее жизни. Может быть, Вика лениться напрягать память, чтобы не затруднять себя. Не совсем все потеряно с памятью на лица, узнает по облику уборщицу и председателя кооператива, может быть,  память хитрит, привязывает их к дому в котором она живет? Кто знает? Поискала по интернету свои  симптомы и нашла. Парапрогнозия.  Многие люди болеют не узнаванием лиц. Творческие люди. Думаю, что они заигрались и запутались в ролях, а Вика, возможно, запуталась в героях, которых сама и создавала в своих произведениях. Отрешённость от людей. Вроде и не мешают ей жить, живут рядом на площадке, пусть себе живут, но не входят в ее пространство.  После развода с мужем, она еще думала создать вторую семью, но все осталось в мыслях. С годами она не наделась ни на что и пришла к такому выводу – нет человека, который жалел бы ее, то и искать никого ни надо.   Лет восемнадцать назад,   пробежала искра и ей хотелось быть рядом с тем незнакомцем. Но, увы – он ничем не отличался от гулены – бывшего мужа. Казалось, люди встретились и разошлись, чтобы жить каждый своей жизнью. Возможно так и случилось, если бы  у незнакомца не был нрав охотника. Пока не догонит жертву – он не успокоиться. Вике не хотелось быть жертвой и вовсе не нравилось, чтобы ее кто – то преследовал. Человек она была творческим и желала свободы. Но, такая свобода ее  не устраивала, ей казалось, еще немного и незнакомец сам заговорит с ней о том, что он желает в этой жизни. Но. Увы, бедно одетая женщина, а он  - холенный мужчина и по положению был статусов выше ее,  желал, чтобы она проявила сама инициативу к знакомству. Это длилось годами, она может быть и проявила бы, но беда в том, что она плохо видела и не узнавала малознакомые лица. А после смерти своей мамы и вовсе перестала смотреть на проходящих мимо нее людей, Идут люди навстречу ей, пусть себе идут, она им не мешает и этому рада, и рада тому, что никто ей не мешает передвигаться.  Многие годы , еще в юности, она занималась по системе йоги. Знала, практически почти все об энергии человека и когда выходила из дома, то на подсознательном уровне, шла по своему каналу из точки А, к точке Б и поэтому ее мало кто помнит из окружения, была незаметной. С годами,  на автоматическом уровне это происходило незаметно для нее. В автобусе едет, сидит сама в себе и редко общается с людьми. Возможно, Вике не интересно говорить о чем – то, возможно, лениться говорить, но в ее возрасте старушки общаются, сидя на лавке,  возле дома. Ее бабушка не сидела на лавке, мама никогда не сидела возле дома на лавке и не обсуждала людей, проходящих мимо, и она не сидит. Глубоко одинокие люди. Бабушка в свободное время много читала, мама много работала, Вика много работала и писала рассказы и повести. Писала и складывала в папку до тех пор, пока не появился в ее доме интернет.  Уходила в свои рассказы и переживала жизнь своих героев вместе с ними. И отдушина была одна – встреча с родными людьми. Вика жила в лоне своих произведений, дополнительно был дом, разговоры по телефону с родными и тот таинственный незнакомец, который оставался в тени и всегда возникал неожиданно в разных одеяниях и образах и пугал ее, до немоты. Мозг лихорадочно работал,  и она пыталась найти, хоть что ни будь из образа того, милого человека, кто когда – то зажег искорку в ее душе. Этого не происходило.  Назовем незнакомца – Анатолий и чтобы вернее сказать о его статусе, он был залетевший гость из столицы, имеющий власть, какую власть,  Вика об этом не задумывалась.  А ночью ей снились тревожные сны, просыпалась разбитая и первым делом думала об Анатолий и как ей не хотелось, он крепко вошел в ее жизнь и даже пустил в нее свои корни. Он думал, что ему все дозволено. Он был человек, уже испорченный властью. И со своим положением смирилась Виктория, надеясь, что когда – то прекратиться преследование.  Как бы веревочка не вилась, она имеет конец.
Но, произошло то, что никак не ожидала Виктория. В Тюмень приехала ее племянница, по сути Вика ее не узнала, так как не видела пятнадцать или более лет. Имея материальную возможность, мог бы он снять жилье в гостинице, Анаталий всегда снимал этаж в том доме, где жила Виктория. Для чего он этого делал? Она не знала, так как не могла понять его поведение.  По шепотку соседей она узнала о его должности и о том, что он приехал в Тюмень. Да и ей и говорить ничего не надо было, она его чувствовала кожей и знала, примерно, где он живет. Возвращаюсь к приезду племянницы. Вика не узнала ее, окруженная охраной Анатолия, но проанализировав, поняла, что приехала Марина.  Для каких целей он ее пригласил из Сургута, было ведомо только ему. Марина прошла мимо и не поздоровалась с Викой, и та поняла, что рано или поздно племянница приготовит ей какую – то подлость. Вика не  хорошего была мнения о племяннице, знала, что мать ее из цыганского рода, что Марина с детства была подлым и хитрым человеком. Лживая, любительница сочинить пакость о кому – то, оболгать кого - то. Но, она никогда не могла поверить  в то, что Марина так быстро сможет окрутить Анатолия и тот стал жить с ней. Этого было полбеды, беда была в том, что Анатолий иногда интересовался Викторией и черная зависть  поглотила Марину. Нигде она не работала, а с утра до вечера сочиняла истории о Виктории и одно гаже другой. Ей оказалось мало. Сначала, она ходила по соседям по дому,  представлялась близким человеком Анатолия и гадила на Викторию. Кто – то пожимал плечами, кто – то выслуживался, заглядывая в глаза новой фурии Анатолия и передавал сведения дальше. Он не понимал, если говорят гадость о той, кем он заинтересовался в свое время, то в первую очередь смеются над ним потому, что ему могла понравиться такая – сякая и рассякая женщина,  и он многие годы потратил на ухаживания за ней. Ему было невдомек, что в первую очередь – надругались над ним. Вику ненавидели уже все женщины из  окружения Марины. А их было много. Она сменила Анатолию охрану, поставив  на место их,  своих родственников, которых привезла из Курска и Сургута.  Это было начало его падения и страдания для Вики. А, Марина вошла в раж. Продолжала преследовать Викторию, ревностно следя за ее жизнью.  Чем дальше в лес, тем больше дров, так и Марина поступала с ней, ломала жизнь Вики, крушила все вокруг. Однажды, в магазине Вика услышала, как кто – то в спину сказал ей.
- Корчит из себя благородную, а на самом деле - бывшая проститутка.
- Не верю, тех видно и в старости лет.
- Вот тебе крест, Марина, ее племянница рассказывала о ней. Да такие потехи рассказывает о об этой, что мы все животы рвем от смеха.
Виктория повернулась и увидела двух женщин, стоящих недалеко от нее.
- Вы, что – то сказали обо мне? – спросила Виктория.
- Что вы, разговор между собой и вас не касается.
Виктория повернулась и пошла к выходу.
За спиной она услышала:
- Иди уже, а то снова где – то смоется, а тебе попадет от Марины, что не проконтролировала ее.
 С этого дня Виктория постоянно чувствовала преследования. Следили за ней родственники Марины,  по ее материнской линии. Постепенно, ее дяди и племянники оседали в Тюмени. Но, род был ее не богатого сословия и веры было ей мало. Люди не верили, те кто жил не далеко от Виктории о плохом ее поведении. И тогда Марина, стала говорить о детстве Виктории, а оно было у нее счастливое, потому, что она выросла в бабушкиных сказках и красивой природе. Как не крути, Виктория была из богатого боярского рода по материнской линии и по отцовской линии, тоже были не богатые дворяне, а те трудились, создавая вокруг себя капитал.  Духовное состояние двух родов накапливалось от князей, священников веками и это передалось потомкам через столетия другого строя в России. Главное для всех был труд в удовольствие на свою семью, и  они не были закрепощенным в своих мечтах. Это передалось и Виктории, работать еще раз работать, а не проводить праздную жизнь в бездумном веселье. Марина была другого склада человек, противоположного. Имея цыганские кони, которые нарабатывались веками и на генном уровне передались ей. Народ кочующий, не помнящий родства, под давлением баронов цыганских – выживал. Там, было без удержанное веселье, свободное от обязательств, род жил под ветром в поле, под звездами, не заботясь о завтрашнем дне и ничего не планируя на будущее. Род был беден, но свободен. Работа их не напрягала. Работали тогда, когда нужна была пища. Гаданье, мелкое воровство, все шло в ход, лишь бы выжить. Ветер, костры   создали чудесные цыганские песни и пляски. Для потехи и веселье они были нужны богатому сословию. Вечно безвинно и виноватыми их все преследовали от крестьянина до высшего сословия и дальше порога их опасались пускать в дом. Последние сто лет род цыганский осел на земле. Так и род Марины прижился в Курске, им выдали паспорта,  и они все стали русскими. Но на геном уровне, они рвались на свободу и часто попадали под пресс закона. Марина, с лицом милашки, была потомком курских цыган. И никуда не деться генам, бурлящих в крови, сколько бриллиантов на себя не надеть. Всегда проявиться ложь, предательство, лукавство и жажда наживы чужого. С этим и жила Марина. Гены спали, пока она работала воспитателем детского сада, а  увидев,  богатство и возможности Анатолия, открылась вся ее сущность – зависть и нажива чужого добра.  Скрывала мать Марины и Марина о том, что они из цыганского рода. А, зря. Гордиться нужно родом, который дал тебе жизнь. Цыганский народ – красивый, музыкальный, обвенчанный с ветром, но Марина не нашла ничего путного в роде и отнекивалась от него. Вынесла только плохое из рода цыган. Виктория была противоположность ей. Она гордилась тем, что она русская.  Где – то было горько слышать, как отзываются о русских людях, но это был ее народ,  и она пыталась в мыслях оправдать его. Гордилась тем, что ее прадед увеличивал земли России еще в тринадцатом веке.  Она была последняя из рода дворян, так как мама и отец были из старинных дворянских родов. Помнила об этом бабушка, помнила об этом мама и помнила об этом Виктория, но они молчали, даже между собой об этом не говорили. Это была тайна семьи, о которой под страхом смерти нельзя было говорить, чужому человеку.  Она была последней из рода, так как дети ее имели отца интеллигента, из рода пролетария, достигнувших высот в советское послевоенное время.  Это был уже смешанный новый род.  Но, Виктории хотелось, чтобы дети и внуки позаимствовали большой процент крови мамы и бабушки. Время покажет.  Они молчали и тогда, когда все заговорили о причастности к дворянскому роду и кичились этим. Семья Виктории не кичилась своим происхождением, помня о том, что любая власть – это время перемен и прошлое назад никому еще не удалось вернуть, так как часы,   и время не пошли вспять.  Советское время всех сравнила на одной плоскости и дети, рожденные в Советское время были родом из Советского Союза и не более того.  Дети, не помнящие своего рода. Каждый был благодарен партии и народу за свою тихую счастливую жизнь. И Виктория, воспитанная пионерией, комсомолом, была предельно счастлива от покоя, царившего в ее душе. И на старости лет она тосковала о развалившемся Союзе, о том, что тогда не было страшно жить, так как Закон стоял крепко на страже защиты всего населения.  Возможно и были преступники, но о них никто не говорил, так как было много чести говорить о них из средств вещания. И Виктория не знала о том, что существуют воры, тунеядцы, гулящие женщины, убийцы. Где – то, что – то кто - то сказал и она услышала и не предавала значение.  Возможно,  и были женщины влюбленные не в своих мужей, но это было их тайной и не мусолилось на общем обозрении. Возможно, они и изменяли своим мужьям, называя свои чувства любовью и уходили к любимым жить. Это было редкое явление. В Союзе разводов было мало, так как на страже семьи стояла партия, комсомол и профсоюз.  Всегда разводы обсуждались коллективно и корили человека, за его непутевую жизнь, а если человек был обременен детьми, тому и вовсе было худо, могли исключить из партии и из комсомола.  Это уже точно, не было вольно гулящих проституток в Союзе.  Все должны работать на благо родины. Может быть,  в структурах власти жили по - другому, Виктория об этом не знает, так как жизнь государственных деятелей протекала под гифом « секретно».  Это было чужое и ее это не касалось. Жизнь в Союзе для простых людей была особенной.  Такого уже не будет, время нельзя вернуть, так как нельзя вернуть ничего прошлого из своей жизни.  Прошел день и время унесло его в прожитую жизнь и будет оно называться – наше прошлое.   Марина перевернула все с ног на голову. Она продолжала утверждать о том, что она знает что – то о не родной тетке,  и это  -  Виктории не позволит писать рассказы.  На ходу придумывала какие – то, из ряда вон,  выходящие басни и оповещала свое окружение. Марина, была глупой женщиной, не понимала, что слушают ее не о тетке, а о той женщине, к которой испытывал интерес Анатолий. Он был им интересен, а не Виктория, так как писателей таких, как Виктория было много в России, а такой Анатолий был один.  Анатолий много не знал, чем занимается та, с которой он живет. Везде была круговая порука  ее родственников, и везде ему лгали, а он обремененный властью не проверял, сказанное Мариной о Виктории.  Анатолий был в негодовании, так как Марина, уже хорошо знала его и его слабости и  она выставляла свои плохие мысли за слова Виктории. Он не проверял и не приходил к Виктории, чтобы узнать, почему она это сказала. Он был обижен и мстил Виктории.  Он не знал о том, что является ее тайной и она о нем не говорила ни с кем. Да и друзей у нее не было. Знала точно, с друзьями нужно быть откровенной, иначе, это не будет называться дружбой. Говорить о Анатолии она не желала с чужими людьми. Родным она никогда не говорила, лишь потому, что не о чем говорить, не было ясности, что желает от нее Анатолий.  Все, что было плохое у Марины вылезло наружу.  Ей было мало того, что она опозорила свою не родную тетку, пожилую женщину, в глазах общественности Москвы, Ленинграда, Сургута и города - Н. Она жаждала того, чтобы все из родных, которых не знала Виктория, думали, как она. Время было много - восемь лет преследования Виктории. Обладающая властью Анатолия, она по службам разыскала родственников Виктории по всему бывшему Союзу. Кто оказался умнее не поехал в Тюмень, а кто был слаб и жаден до легких денег, оказался в Тюмени, и  им уже приходилось плясать под дудку Марины. Девять лет умножить на триста шестьдесят дней, это столько дней не давала Марина спокойно жить стареющей женщине.   Она видела, что не может сломать психику Виктории и это ее бесило, По натуре истеричная женщина, Марина закатывала Анатолию скандалы, за то, что тот не упускал из вида Викторию. Его тянуло к стареющей женщине, может быть,  по натуре охотника, продолжал видеть в ней замученную жертву, может быть, тайно от все думал, что она его вторая половинка, и он, как на лужайке находил отдых, находясь недалеко от нее. Кто знает, что он думал. Это было видано только Анатолию. Он уже умел ловко лгать, научился у Марины и ловко лавировать в нештатных ситуациях, обманывая все о своих чувствах к Виктории.  Виктория не понимала его, она привыкла людей понимать по их поступкам. Поступки Анатолия были из ряда вон выходящие. И то, что он живет с Мариной, это оскорбляло ее до глубины души.  Марина до травила его душу  до той степени, что он стал прогонять ее прочь от себя через год после совместной жизни и чтобы отвязаться от Марины,  у него появились новые женщины разных возрастов.  Так Марина навязала ему  сексуальную распущенность. То одна, то другая, и никого он не желал вначале. Потом появилась потребность, разнообразить свой досуг. Но с Мариной не легко ему было справиться. Она была из рода цыган и выгнать ее  было не просто. Сегодня выгнал, через день она снова приходила и так завывала, как по покойнику, ссылаясь на свою безвыходность, что крышу у всех сносило и ему в том числе, просила его, хоть бы оставил ее на любой должности. А на самом деле, не могла она оторваться от его денег и его власти. Без денег и без власти,   она была никто и ничто.
- Пусть живет, - просили ее родственники, окружающие его,  и он соглашался.
Для нее это было разрешение дальше продолжать свое беззаконие. В дальнейшем, прожив с ним год, она была его глаза и уши по поведению Виктории.  Он уже не жил в Москве, а из своих командировок, возвращался домой,  в город - Н.  Обладающий властью и деньгами, он  снимал этажи спального района, ютясь с прислугой и охраной в одном пространстве, Даже, кухарка видела в чем он выходи по утру в туалет. Виктория его не понимала и не понимали его друзья, за что он обрек время власти на скудную еду и скудную жизнь, а мог бы жить достойно своего поста, в большом особняке с многочисленной прислугой, которую не знал поименно, отдыхать на природе, радоваться детям и внукам от первого брака. Мог быть любимым отцом и дедушкой, а потратил много лет на скандалы с Мариной. В то время у Виктории болела старшая дочь раком. Тяжело болела и  Викториия  была не довольна Рождественским каникулам, не приемлемых для России, так как каждый начальник отдела уже чувствовал себя большим начальником и по закону не выходил на работу. Десять дней мучения дочери и ни с кем не могла договориться Виктория, чтобы облегчить участь дочери, все отдыхали, а скорая помощь не имела договоров с онкологической больницей. Умерла Лена в хосписе. И снова у Виктории снесло крышу, она не помнила, как хоронили дочь, не помнила, что говорила на похоронах. Жила, как в тумане долгое время и только, когда пришла в себя, рыдала день и ночь о потери дочери.  Четырнадцатилетний внук остался сиротой. Оформляла опекунство, и тут гадкая Марина показала свое лицо. Она ездила в опекунство и говорила гадости на Викторию, желая того, чтобы внук попал в детдом. Позже она желала отобрать внука у Виктории, лишить ее прав опекунства. Но, поговорив с  Викторией сотрудник спросила:
 - У вас есть враги?
- Думаю, что есть. Это не родная племянница. Всю жизнь завидовала дочери, что у нее родился сын, а нее родились две дочери. Завидовала, что Лена окончила музыкальную школу с отличием,  а она так и не могла понять,  в чем ее способности.  Завидовала мне, что я хожу в мехах и в бриллиантах, а мать ее из –за жадности брата имела одно кольцо. Завидовала нашей жизни. Одним словом, непорядочная, сплетница и врунья Марина.
- Хорошо, что вы заговорили о ней. Так убежденно она вас оклеветала.
- Бог ей судья.
 Марина опорочила Викторию, говоря, что та является бичевкой и никогда нигде не работала.  Время шло, ничего не менялось в отношении Виктории и Анатолия. Марина уже чувствовала то, что теряет власть над ним и предложила, чтобы охраняли и следили за  Викторией люди,  освобожденные из зоны. Это был дешевые рабочие труженики , над которыми Марина имела бы власть.  Как она его убедила в этом, никто не знает?  Приехала маленькая  женщина, обремененная тремя детьми, похожая на мышонка, худенькая и юркая, оказалось, что они состоят в далеком родстве с Мариной по цыганской линии. И звали ее Радой. То ли цыганкой она была, то ли молдаванкой, то ли румынкой – никто о ней ничего не знал. С юности прошедшая зону, она была связана с преступным миром, впрочем, как и Марина, которая держала связь с Сургутскими бандитами.   С приездом Рады для Виктории начались шесть лет ада, страданий и физических мучений. Рада вызвала своих родственников, братьев, теток, которые были не в ладу с законами. Те, вытеснили родственников Марины, которые сами уже не желали быть рядом с ней и заняли место охраны Анатолия по Тюмени.  Рада быстро сообразила, что через секс с Анатолием она закрепит свои позиции. Так и случилось. Ей тогда было двадцать пять лет, молодая, энергичная  - Раде не долго пришлось его обольщать, стареющего человека, как оказалась она в его койке.  Мудра, наученная жизнью зоны, она поняла, что это ее последний шанс выбраться из нищеты.  Выбраться самой и вытащить своих братьев и сестер из помойки жизни. К тому времени, Марина своим кокетством, переругала его с его друзьями, убеждая  их в том, что Виктория падшая женщина. То ли им было выгодно принимать сплетню Марины, а многие из них знали бывшего мужа Виктории и знали, как он любил свою Викочку, первую жену, слушали Марину и убеждали Анатолия не жениться на Виктории. Полагаю, что Анатолий тогда продолжал тайно любить Викторию.
- Ты посмотри на кого она похожа сейчас, старая, беззубая, толстая. Тебя мир засмеет, если ты женишься на этой старухе.
- Не ваше дело, - огрызался Анатолий, продолжал готовить сюрприз для Виктории и в день свадьбы, желал взять ее за руку и отвести в самолет, улететь с ней в Москву.
Но, вода камень точит, и он увидел однажды то, что Виктория и правду толстая женщина и показать ее будет стыдно миру.  Друзья, жены друзей отговаривали его от опрометчивого поступка и день свадьбы канул в лета, ушел в прошлое безвозвратно. Виктория это чувствовала на энергетическом уровне.  Нервная система у Виктории была так напряжена, что она могла видеть то, что не мог никто знать о происшествии.  Какой силой ей приходилось обладать в себе, чтобы держать нападки  Марины и Рады, никому не говоря? Рада была безжалостным маховиком, ей ничего не стоило убить человека, искалечить его с помощью своих родственников. Виктория, была другой и Марину ненавидела и жалела, что та из – за своей жадности, глупости шла на преступление. Подозревала то, что Марина была маньяакально больна. Имея деньги, она могла бы в любой момент уйти и уехать из города и строить свою жизнь, не ломая ничего в жизни других.  Могла воспитывать своих дочерей, которые, бог знает где жили. Многие пострадали из – за лжи Марины. Она приказывала, а потом отказывалась, убеждая, что все лгут на нее. Обладая цыганским внушением и наговорами, которыми научила ее мама цыганка, она путала мысли людей, подавляла их волю. С некоторых пор, Виктория слышала голоса через стенку, плач детей и не могла понять, почему это происходит. Потом,  говорили люди о чипах, которые были все обеспеченные люди Марины и Рады. Был ли Чип у Виктории, она этого не знала. Но, знала то, что камеры в ее квартире стоят давно и что телефон стоит у нее на слушке, мало того, он выведен на пульт управления их компьютера. Они не стеснялись в выражениях в сторону Виктории. С этих пор, они читали мысли Виктории, и уже подумать о чем – то желаемом, Вика себе запретила.  Вика не давала согласие на этот эксперимент и поэтому их действия были преступны. Они, защищенные властью, не задумывались над своими преступлениями. Ноутбук тоже был под их контролем. И то, что пишет Виктория, они читали или смотрели фильмы вместе с ней, не присутствуя  с ней в одном замкнутом помещении.   Были ли те, разговаривающие люди за стенкой или через усилители доносился звук в радиусе километра или пятьсот метров, и они проживали в другом доме, находящим, рядом с ее домом, она этого не знала. Слышать их было мучительно больно и она, чтобы не сходить с ума, часто дышала по системе йоги, снимая напряжения с мозга. Человек, это  такое высокоразвитое существо, гибкое, что может пристроится к любым условием жизни.  Умный человек быстро адоптируется в своем положении и как хамелеон меняет свою окраску, подстраиваясь под окружающею его среду.  Не всегда Виктория  могла менять свою окраску. Мысленно ругалась со своими мучителями. И спасение ее было в сочинении рассказов, сказок. Сон, единственное лекарство было у нее от всех бед.  Когда – то в молодости, будучи замужем, она была в составе делегации молодежи Украины, посещала Польшу.  Целый месяц в Польше и поляки ее принимали за соотечественницу. Обслуга в Гостиницы спрашивали:
- Вы полька?
- Русская.
Пан Болеслав, руководитель делегации с польской стороны уточнял:
- У вас корни польские есть?
- Нет.
- Есть, вы об этом не знаете, - шутил он.
Ей  бы сказать, что она детство провела в городке, где жило много поляков, и поэтому она быстро понимала польский язык, переводила некоторый слова, но какая – то сила запрещала ей рассказывать о себе.
 Смущенно отходила от пана Болеслова.  И все - таки, после того, как в Освенциме ей подарил узник лагеря книгу, пан Болеслав сказал:
- Из Тридцать человек, он подарил одной вам книгу. Вы знаковый человек.
- Как понять? Это плохо или хорошо?
- С вниманием Бога живете.
В советское время о Боге и речи не могло быть,  и Виктория прекратила интересоваться дальше о сказанном паном Болесловым.
Знаковый человек, это еще не раз подтверждалось. И приходило это легко без нагрузок и состояния немного пугало ее. В Москве после семинара по йоге с коллективом она была на лекции йогов из Индии. Зал был переполнен. Сидели на стульях в проходе. Она и несколько человек  сидели в предпоследнем ряду. На сцене было четыре человека.  Посвященный человек, и тот,  кто служил посвященному человеку. переводчик и еще один переводчик. Два индуса и два переводчика. Ей показалось, что он читает лекцию и смотрит только на нее. Она подумала, если старик такой проницательный в ее душу, то пусть отправит ее в Сургут на ментальном уровне и сразу задремала. С высоты полет она видела свой город кружилась над дождливой площадью, над кинотеатром, над своим домом, где она жила, подумала, что в ее городе идет дождь и вздрогнула от прохлады, навеянной дождем. Тут же она оказалась в Индии. Море, рынок,  в один ряд. С одной стороны продавали рыбу, крабов, маленьких осьминогов, она не стала подходить к лавкам, пошла вдоль ряда и увидела, что далее продают утварь, далее продают сари. Окинула взгляд на реку втекающею в море, там стояла крупная корова, с венком на шее, удивилась и вдруг она оказалась перед большим домом. Сзади дома был двор, но она не пошла туда, а зашла в дом. Большая, очень большая  прямоугольная комната, ковры на полу, столик, низкие диваны, , в углах были лестницы с двух сторон, ведущие на второй этаж и большой длинных балкон около стены,  за решеткой лестницы  несколько дверей. Под лестницей,  тоже,  были двери. На диванах лежали  шкуры зверей и низкий полированный стол. Цветы на столе. Вышла женщина, одетая в белые одеяния, из одной комнат на первом этаже,  с  большим подносом в руках. На нем лежала гора фруктов. Было светло и ярко. Виктория подумала пора слушать лекцию и сразу оказалась в зале. На нее смотрела ее знакомая.
- Мне кажется, что старик работал со мной.
- Мне, тоже, показалось.   
- Как узнать?
- Не знаю.
 Вика выпрямилась, посмотрела на старика. Она сказала шепотом:
- Спасибо.
И кивнула головой, наклоняя ее.
Старик со сцены поднял руку и поприветствовал ее. Она ответила взмахом руки.
 До конца лекции она чувствовала, что старик держит внимание только на ней. После лекции она почему – то испугалась индусов, и они почти последними вышли из зала. Увидели индусов на крыльце.
- Подойдем? – спросила знакомая.
- Страшно.
 - Глупая, не увезут они тебя в Индию.   
- Нет, пошли, - приказала ей Виктория.
- Как скажешь.
То, что они говорили о ней, так как провожали их взглядом, Виктория чувствовала кожей.  Проходя дом, Виктория потянула знакомую, спрятаться за домом и растворились во тьме. Переждав, вышли, индусов уже на крыльце не было, и они побежали в Метро. Много лет старик мысленно присутствовал  в ее мыслях. И когда она болела, то во сне приходил к ней индус со дряхлым стариком, который садился на краешек дивана и брал ее руку в свою. На утро, как и не было заболевания. С годами отошли у нее  эти сны. 
К тому времени, как появилась Рада в окружении Анатолия, Виктория написала книгу в пятьсот страниц «На дорогах пересечений».  После смерти дочери, она переехала к внуку и при переезде, во врем ремонта пропал процессор, в котором была эта книга и множество рассказов. Это было днем, рабочие устанавливали душевую кабину, внук был в школе,  и она в кухне прилегла на диван. Сказалось усталость и недомогание. Она видела, как в черном плаще худая женщина вышла из квартиры, белый мужчина нес квадратную коробку впереди себя. Виктории сбросить дремоту, но она подумала, что, мол,  кто - то пришел к рабочим. И только через неделю,  она  не обнаружила процессор среди картонных ящиков. Не разбирала их, так как не завезли еще новую мебель и не поклеили обои в квартире. Какой – то заколдованный круг. Виктория вспомнила, что в черном плаще ходит Марина, а они уже переехала в дом дочери, вернее переехал Анатолий и своей властью снял квартиры в подъезде. Полиция искала, искала племянницу и не могла ее найти, а Виктория указала им улицу и дом, в котором она жила в Сургуте. Это событие в дальнейшем скажется на жизни Виктории.  Рада была более смышлёной, чем  Марина. Она, каким – то образом получила паспорт, аналогичный Виктории. Серия, номер,  день и месяц рождения и город, где родилась Виктория. Было указано в паспорте Только год рождения не совпадал. Ей в ту пору было около двадцати шести лет. Виктория продолжала писать повести, закончила вторую книгу « Революционный полковник  Матвеев и его семья» и не могла поверить, что подмена паспорта в такой стране, где она живет - может такое быть. Все данные могут совпадать, к примеру, но номер, серия и дата выдачи – это из области великой аферы. Пока, Виктория не поднимала этот вопрос, так как об этом она услышала через чип и говорили об этом женщины между собой. Повести, рассказы, фантастика, сказки давно уже были в интернете, и читатели уже были заграницей.  В Америке сняли фильм по повести о несчастной собаке.  За произведения ей присвоили Нобелевскую премию. И тут начался ажиотаж вокруг имени Виктории. Такой удар не могла перенести завистливая Марина. И в сговоре с Радой, они начали новую атаку на Викторию. Они не очень были близки, виной был Анатолий, но в глазах засветился старый общий враг – Виктория и они сплотились против нее.  Каким образом деньги оказались в России, Виктория об этом не знала. Часто шли разборками у тех,  кто ее преследовал за деньги, кто – то крал их, кто – то перепрятывал их, где – то они пропадали навсегда. Виктории никто официально не сообщил о получении Нобелевской премии и денег никто ей не предложил. Ни официально, ни по чипу.  А, она была единственной женщиной в России, кому присвоили Нобелевскую премию. Так же и Власть города ничего ей не сказала. А когда она написала письмо в редакцию о том, что все вопросы нужно решать за мирным столом, чтобы смягчить угрозу в отношениях стран, то ей присвоили вторую Нобелевскую премию  - за мир на земле. И снова, стареющая женщина оказалась за бортом великого понимания. Ссоры продолжались между людьми за деньги, за ее деньги, которые она не получила.  Однажды она услышала, как Марина говорила с кем – о по телефону.
- Ей купили замок. Не будет она жить в нем. Никогда. Чтобы она снова лучше жила меня и была богатой – никогда этого не будет.
Кто – то, что – то ответил.
Марина уже кричала в трубку.
- Пусть она умрет.  Нет. Ни ее дети, ни ее внуки не будут ничего претендовать. Они у нас все под контролем.
Кто – то, что – то ответил.
 Марина сказала:
- Да, кто она такая, что иностранцы будут ею интересоваться. Какой скандал? Ладно, умрет она, я так хочу. Хорошо будем ее постепенно умерщвлять. Да кто будет проверять от чего она умерла. Я не допущу того, чтобы она владела этими деньгами. У меня столько нет, как есть у нее.
Марина долго слушала наставления по телефону.
- Поняла.  Сначала, опозорить. Тоже, сказал новость, И, так уже ее опустили дальше некуда.  А ей, как с гуся вода. Ходит, как ни в чем не бывало. Почему Рада, а не я.
Услышав этот половинчатый диалог Виктория пришла в ужас. Она вспомнила то, что часто у нее болят ноги, руки, болит голова. Иногда под глазом появляется синяк.  С этого дня началась тотальное ее уничтожение. Утром просыпалась, избитая, изнасилованная со следами уколов на руках, на ногах. Несколько раз, обращалась в полицию, по поводу пропавшего процессора, говорила, что ночью, кто – то входит в дом, а она спит под действием препаратов, говорила им, что ее облучают лучами с чердака, а она жила тогда одна на последнем этаже, просила защиты.  Наконец – то она поняла, что никто никого не будет искать.  Она обратилась в поликлинику, так как уже плохо ходила. Показывала следы уколов и когда, она больная пришла в последний раз, то врач сказал, что у вас, мол,  отличные анализы.
- Так бывает, когда вам много лет, полежите дома и все пройдет.
 Через неделю ее скорая помощь увезла в больницу.  Пять дней она была в реанимации на грани смерти, выжила, перевели ее в общую палату и положили на койку с проваленным дном. Как – то выжила, при выписке из больницы у нее был понижен гемоглобин, отправили по место лечения. Гемоглобин у нее десятилетиями был на низком уровне, никто не мог сказать отчего.  Виктория потеряла веру в здравоохранение города. Чуть – чуть затихли они, то ли пришли ее контролировать специально обученные люди, то ли кто – то ослабил поводок, так как она не заявляла в полицию, насчет денег Нобелевской премии.  Ждала, что вернут их официально.  Ничего не случилось. После больницы,  Виктория много писала и отправляла в интернет. А однажды ей по чипу мужчина сказал:
- Отдай Раде фантастику и сказки.
 Виктория возмутилась.
- Вы книгу у меня уже отобрали и напечатали ее на Украине. Верните мою книгу.  Еще чего отдать? В произведениях лежит моя душа…
Человек замолчал и не стал продолжать разговор.
Виктория стала громко возмущаться и утверждать, что ничего никому не отдаст.
С этого дня, на протяжении двух лет, мужчины и женщины твердили по чипу.
- Сегодня, тебя ночью мы тебя убьем.
Или
- Горят уже костры на реке, спечем, отрежем голову, кишки выпустим.
Или
- Сегодня ты сдохнешь, сука старая. Мы тебя повесим.
- Мы тебя задушим.
Угрожали -  угрожали в таком роде.
Как – то услышала она, как Рада сказала какой – то женщине.
- Умные люди сказали, если сварить ее голову и съесть ее мозги, то будешь писать и думать, как она.
Женщина ответила ей.
- Рада, побойся Бога. Она все слышит.
- Пусть знает, что ее ожидает.
Виктория громко ответила.
- Дура. Голова и мозги всего лишь механизм, как и сердце. Разум в духе человека и когда он умирает, то еще не нашелся такой человек, который мог бы дух проглотить , так как он с разумом и выходит, где пожелает, уходит к Богу. Ешь коровьи мозги, ты не замычишь, как корова.
Сказала и пожалела, так как нельзя передавать свои рассуждения о жизни, такой, как Рада, а она оказалась исчадие ада.
Кому жаловаться, Виктория не знала. Но знала то, что кокетливая Марина у всех властей города открывает дверь ногой и многие смотрят ей в рот, надеются на переезд в Москву, которым она обещала и по этой причине Викторию никто не будет защищать, так как своя рубашка ближе у них  к телу. Виктория была уверенна, что эти две женщины на многих  начальников имеют компромат, в связи с застольем и после застолья. Женщины были под покровительством Анатолия, обладающего властью.  И еще она поняла, чем дальше в глубинку России от центрального района страны, тем шаткие законы. И все – таки она позвонила в ФСБ. Дежурный офицер сказал:
- Насчет чипов, это не к нам. Не имеем возможности проверить.
- Куда мне обратиться?
- Понятие не имею
Круг замкнулся.  Правнучка генерала по отцовской линии, и дочь майора разведки,  они прошли войну, чтобы внуки жили счастливо. На деле оказалось…. – не так.

 Виктория опустила руки. Уехать из Севера она не может, так как нет запасов денег, одна пенсия в тринадцать тысяч и об этом хорошо были осведомлены ее мучители, которые и не собирались возвращать ее честное имя и деньги, заработанные ею на  своем творчестве.
Несколько раз она хотела встретиться с Анатолием и Мариной, разыскивала их по дому. Женщины, приметные уже женщины открывали дверь и говорили, что не знают таких. Однажды она вышла во двор и сложив руки в рупор закричала.
- Анатолий. Анатолий, выйди поговорить нужно, а он был где – то рядом.
Она еще ждала его, сидя в детской беседке, слышала, как орала Марина.
 – Не пущу, не пущу, она тебя убьет.   
Виктория поднялась со скамейки и ушла в дом. Ее сразили слова Марины. Она никого не может убить, тем более Анатолия, это противоречит ее естеству. Она желала поговорить с ним, узнать, что он хочет от нее. Возможно, они бы договорились, о чем – то. Возможно, она пошла  бы на уступки ему. Возможно, после встречи они могли сохранить хорошие отношения или видимость отношений. Она хотела спасти его имя, так как он последнее время был не адекватный по отношению к ней.  Из чипа она узнала, что Рада и Марина заваривает какой – то чай,  и никого в кухню не пускают при приготовлении.  И поят его уже на протяжении четырех лет, отчего он быстро засыпает и, что он уже  привязался к этому пойлу. Кто – то из ребят проверил этот чай, не все родственники Людмилы и Марины были в охране, а были люди, которым не нравилось их поведение по отношению старой женщины. Анализ показал, что там содержаться наркотические препараты. Так никто никому не сказал. Женщина какая – то сказала парню.
- Молчи, а то убьют они тебя.
И тот, кто проверял - промолчал.
 Так и не встретились Анатолий и Виктория.
Лгали на Викторию все.
- Она отказалась от денег, - сказала женщина.
- Она отказалась от квартиры.
- Она отказалась от подарков.
- Она отказалась от шубы.
И каждый раз, Виктория говорила умом, что, мол, никто ничего ей не предлагал. У Анатолия не было чипа, и он не мог слышать и читать ее мысли. Он доверял Раде и Марине и всем остальным из охраны, который подтверждали их  лживые слова, за которые получали деньги. Это были деньги из Нобелевской премии, так как родня Марины и Рады не стояли на государственной  службе.
Иногда Виктория срывалась от обиды,  и все называла суками и ****ями, за то что лгут на нее.
Кто – то контролировал и не разбираясь ни в чем дело, спрашивал:
-  Кто первый начал?
- Вика.
 А Вика отвечала на оскорбления и угрозы такими словами.
 Кто – то говорил:
- Надо ей напомнить, как мороженное есть.
Были такие дни, что Виктория ложилась спать и не была уверена в том, доживет ли она до утра, так как бес вселялся в головы ее мучителей, как только темень покроет землю. Это были не люди, а бесы. Не она их преследовала, а они ее мучали и издевались над ней. И как - то сказала Рада.
- Надо, чтобы она знала, что мы ее опустили, как в зоне, а  то лежит она,  и ничего не чувствует.
Виктория уже знала, что они творят с ней и защиты не было ни от кого. Родным людям она не говорила. было стыдно, да и не хотела впутывать их в эту грязь. Шило в мешке не утаишь, и за годы люди Тюмени узнавали, как мучают старую женщину. Хорошая весть шагает, а плохая весть летит со скоростью ветра.  По этой причине, заграницей знали, как над ней издеваются и поэтому присудили звание Человек Мира. Американцы назвали в честь нее звезду в Космосе. А из фантастики, что она писала в своих рассказах, делали маленькие открытия, и всегда дописывали, что это идея была писательницы Вики.  Виктория была домашним человеком и особенно никуда не выходила из дома. Ее накалывали и ночью водили в какие – то квартиры, к тому времени весь подъезд был в руках этих дам,  по рекомендации Анатолия. Давали в руки какие – то вещи, чтобы она оставляла отпечатки пальцев на них, на косяках дверей, на деньгах.  Куда они еще водили ее и что делали с ней, Виктория об этом не знала.
 Какой – то мужчина, а я думаю, что он был родственником Рады и чтобы озвучить и потопить окончательно Марину, сказал:
- Два суда пошло на старуху, по заявлению Марины. Судили и отправили несчастную вместо старухи в зону. И Вика об этом не знает.
- Марина подала на  Вику на всероссийский розыск. По уголовному делу.
Вике хотелось закричать.
- Я здесь, я никуда выезжала из города. У меня паспорта нет заграничного.
 Но, молчала и надеялась уже на одного Бога, что тот не оставит ее.
Единственное что она просила, снять у всех чипы и не читать ее мысли, так как это действие было не законным. Если бы они не читали мысли ее, то бы она ничего не знала о их преступлениях, и они ничего не знали, о чем она думает. Молчать и не говорить тайное она умеет с детства. Но, никто ее не слышал,  или не хотел слышать. Для закона она не свидетель, так как о чипах там ничего не сказано и это хорошо понимала Виктория.  Понимали ли ее мучители, которые желали ее убить?  Думаю, что нет. Как изменился Анатолий и что происходило с ним в последнее время, почему он продолжал приезжать в город – Н.  Для чего он продолжал преследовать ее? Или уже месяц, как не приезжал, и эти дамы нашли новых опекунов, которые были замешены в воровстве ее Нобелевских премий.  Что – то мутное свершалось вокруг Виктории, а ее держали в неведении. Как будто и не существовало писательницы Виктории, как будто не существовало порядочной старушки, у которой прошлое было спокойное. Марина сделала ей новую автобиографию и втирала с помощью цыганского внушения всем, кто желал и не желал знать о семидесятилетней старушки.  Человек, который не думает и не размышляет – это мертвый человек. И не может он запретить себе не предаваться воспоминаниям. Так, как это зона личного характера. Как – то Виктория подумала о том, что написала рассказ « Жаркое лето в Абхазии». По сути, писала о своей жизни. Рассказ отправила в журнал «Юность».  Редакция не ответили ей. А, может быть,  ответ затерялся. И тут же по чипу она услышала, как женщина сказала.
- Врет она. Никого она не спасала.
- Марина, это правда. Мы проверяли ее мысли. Ее помнят некоторые абхазцы и с уважением говорили о ней.
 - Я сама проверю.
 Власть воспитательницы детского сада была неограниченной.  К тому времени, Марине Анатолий подарил диплом учителя, проведенный в университете по всем статьям. И она снялась в двухсерийном фильме «Надежда» вместе со своими родственниками и младшей сестрой. Дети невестки  Виктории стали актрисами, а деньги на создания фильма, они украли или  выпросили у Анатолия из тех денег, что были предназначены для Виктории, вернее сказать это деньги были из Нобелевской премии. Они еще , замутили фильм, но Анатолий не дал денег и какие - то деньги пропали у режиссёров.  Их не востребовали. Главное,  было для Марины отобрать деньги у Виктории, чтобы ни копейка не досталась ей из Нобелевской премии. Виктория полагает, что без деятелей банка и некоторых чиновников власти России, не было такой аферы. А Марина всем втюхивала о падшей женщины Виктории и о том, что она  не грамотная,  и не будет никогда интересоваться деньгами.  А, когда заходила речь о бывшем муже Виктории, многие сильные мира России знали его, то она всем говорила, что первая жена умерла давно, а это аферистка – детдомовка,  без рода и племени, однофамилица, все врет о муже, так как никогда  у нее ее не было.  И под сверкания бриллиантов, которые она крала у Анатолия, а он думал примириться с Виктории и скупал ей драгоценности, чиновная рать понимала, что она при Анатолии и если было неправдой, то он запретил ей бы распространять такие слухи.  Не запретил, значит он желал, чтобы такие слухи распространялись. Все очень просто у истины. 
 Виктория вспомнила Алахадзе, куда она приехала в командировку от объединения, проверить пионерский лагерь на предмет безопасности отдыхающих детей.  Прилетела с первой партией детей. Сто пятьдесят детей, лагерь не был готов к проживанию, не была завезена еда, штат не укомплектован сотрудниками. Они стояли на площади школы и молоденькие вожатые успокаивали голодных и усталых детей. Виктория одна оказалась из руководства объединения,  и ей того же вечера пришлось брать руководство на себя. Местный человек,  заведующий складом  лагеря, пожимал плечами.
- Запил, бывший директор лагеря, горько запил.
- И что? Выносите парты во двор, заносите койки,  и комплектуйте  отряды.
- У меня грыжа.
 Жена его сказала:
- Он не может поднимать тяжести.
- А кто может?
- Можно организовать, кто платить будет.
- Я буду платить, - сказала Виктория. – Пусть работают в долг.
 Детей накормите.
- Чем?
- Чаем, пряниками.
- Это у нас есть на складе и конфеты есть.
- Поднимайте местное население, пусть помогают, завтра прибудут с утра еще сто пятьдесят детей с вожатыми. Оплатим работу, чаем, сахаром, печеньем.
- Спишем?
 - Спишем. Составим акт на непредвиденные расходы.
 Директор не вышел из запоя. В лагерь не приезжал. Боялся встретиться с Викторией.
Виктория в долг, с помощью товароведа Ираклия, и его поручительства, получили мясные и молочные продукты, хлеб, и  уже к концу первого дня лагерь функционировал. Виктории помогала Сима, жена сотрудника объединения и учительница физкультуры, Галина. Женщины были строгими и сильными, имели опыт в педагогии и по сути они руководили лагерем, ей приносили планы на утверждения.  К концу смены все уже сработались и готовили уже детей к отправке домой, готовились принять новую смену. Вика просила руководство заменить ее на вторую смену, так как она не желала больше работать директором лагеря.   За день до случившегося Ираклий ей рассказал, что месяц назад в Сухуми убили студента.
- Разберутся, кто виноват.
- Что – то нехорошее назревает, - сказал Ираклий. – Селение грузинское, а абхазцы ничего никому не говоря, закрывают свои дома и уезжают в Батуми  с семьями.
-  Они чего – то боятся?
- Не знаю. Будь осторожна с детьми, не води их сегодня купаться в море.  Пусть копошатся в лагере.
После обеда пришел к ней старший повар, сказал:
- Увольняюсь я из лагеря.
- Почему?
- Понимаешь, Владимировна, я абхазец.
- И что? Все мы равны перед Богом.
- Убил кто – то женщину в огороде. А она абхазка. И не проси, мне семья моя дороже. Возьми ключи.
- Кто будет готовить еду детям?
- Придут две женщины, грузинки. Я договорился с ними, - сказал он и заплакал. – Жили дружно, армяне, греки, русские, грузине, абхазцы в Алахадзе и сразу все поменялось. Прощай, Владимировна.
- Прощай, коль у тебя есть нужда уехать. Пришли завхоза ко мне.
Виктория сказала завхозу.
- Ничего не понимаю. Но сговорись с Ираклием, пусть привезет колбасу, сыр, хлеб, соки.
- Соки у нас в складе есть. Правильное решения.
 К обеду отключили свет и телефон по всему Алахадзе.
В кабинет заскочил взъерошенный Ираклий.
- Все привез. В Гаграх такое твориться. Грузины покидают город с семьями. На выезде из Гагр, там столько людей. Шлагбаум поставили, никого не выпускают.
- Это что война?
- Восстание.
- Поеду, посмотрю сама, - сказала Виктория.
 - Мне тоже некогда, там наши в ополчение записываются, будем охранять грузинскую деревню.
Слова Ираклия подтвердились, с горы Виктория увидела вереницу машин, на пятачке были множество людей с автоматами, одетыми в темные рубашки.
- Парни с гор спустились, - сказал водитель.  - В Гаграх постреливают.
 Виктория вернулась в лагерь.
Она растерялась, но тут же пришла в себя.
У них был самосвал, которые оставили строители из Сургута. Водитель был совсем юным человеком.  Она подошла к нему.
- Витя, ты русский  человек, тебя не тронут. Попробуй пробиться через кордон. Я напишу записку, что едешь в Адлер по делам лагеря. Не бойся, мы с Сашей на автобусе тебя проведем. Я буду с тобой рядом, пока ты не переедешь кордон. Не бойся. Вот тебе телефоны Главка и объединения в Сургуте. Скажи, что Директор лагеря требует прислать самолеты за детьми, вторую смену пусть не присылают. Витя, от тебя зависит наша жизнь.  Все расскажи, что знаешь. Мы не знаем, как повернутся эти  события для нас. Могут провоцировать. Постарайся. Назад не возвращайся. Не потеряй телефоны.  Какая жара стоит. Загрузите несколько ящиков сока. На посту скинешь сок. Пить все хотят.
Саша, водитель автобуса сказал:
- Я сам его проведу, не гоже женщине быть среди тех.  Вы тут нужнее.
 К вечеру вернулся Саша, водитель автобуса.
- Вы молодец, хорошо придумали с соками. Не пропускали, а я молча сгружал соки на землю. Витька напугался, молодой еще. Попив соки, они нас пропустили, договорились с Виктором, что.  когда вернется назад, они его машину конфискуют.
- Он не вернется.  Точно знаешь, что он переехал кордон?
- Сам видел. Там тьма народу с автоматами.
- Будем ждать самолеты.
- А пришлют?
 - Не сомневаюсь.
 Вечером приехал директор лагеря Армении.
- Мы уезжает в Батуми, а там - в Армению. Нас уже ждут там. Владимировна, мы можем больных детей у тебя забрать. Места есть.
- Нет у меня больных детей.
- Можем забрать человек двадцать. Кто знает, как все обернется.
- Нет. Мы не будем делиться. Сам понимаешь, перед законом я за них отвечаю.
- Понятно.  Слышала, что директор лагеря в Гаграх покончила с собой. Вывела дуреха детей на пирс, а их морем смыло. Человек десять утонуло.
-  Езжай с Богом.
- Возьми ключи, там медикаменты, продукты, может пригодятся.
- Нет. Надеюсь, что за нами пришлют самолеты, свое придется бросать.
Еще приезжала женщина к Виктории.
- Наших детей катерами вывезут. Подключайся. Часть твоих заберем.
- Нет.  Мы ни с кем не воюем. Мы русские и нас никто не тронет.
- Гагры закрыли, не пропускают ни одной машины.
- Нас пропустят в Адлер.
 Вечером собрались все воспитатели.
- Главное, не создавать паники. Сима будет за старшую, когда меня не будет в лагере. Вы обе могли бы быть директором лагеря, так как ответственные люди. Если со мной что – то случиться, руководство берете на себя Сима и Галина. Понятно всем. А, сейчас – отдыхать. Не мусольте слово – война, так как ее нет. Все, идите к детям.
Следующий день был в ожидании. Дети притихли, воспитатели при виде Виктории уходили со стола и шли к детям. Все обсуждали назревший вопрос, грузинки готовили еду, так как включили электричество.   Телефон молчал. Ночью разбудил ее сторож Шота, бывший капитан в отставке.
- Владимировна, там мужик приехал за сыном.
- Хорошо, как его пропустили?
 - Деньги большие заплатил.
- Пригласи его ко мне.
 Последние дни она спала в кабинете.
Все – Все , Владимировна, мне уже сказал Шота, что  Саша украл печенья у ребят. Его они побили.
- Не доглядели воспитатели – разберемся.
- Не переживайте так.  За ним всегда наблюдалось мелкое воровство. Накажу.
- Вы, что обалдели. За, что? За пачку печенья? Говорить с ним нужно, а не наказывать.
- Простите Владимировна, пацана уже готовят к выезду. Мне дали час смотаться за сыном. Другие приступят к караулу… В меня стреляли снайперы, как я проскочил … Мне ехать нужно. По большому счету я тоже воровал в детстве, ничего - вырос нормальным мужиком.
- И хорошим отцом, если приехал за ним. Подпишись здесь, что сына забираешь. Шота открыл тебе уже ворота. Езжайте с Богом.
 Волга сорвалась с места и на большой скорости вылетела из двора лагеря.
 На рассвете снова сигналила машина – такси.
Из нее вышел Владимир, зам начальника объединения.
- Как просила, пригнал я два самолета. Стоят в Адлере.  Покормите меня. С вчерашнего вечера ничего во рту не держал.
- Наташа, покормите Владимира. А все остальные на сбор детей, бегом. Пройтись и выбросить все из  тумбочек. Сложить в один мешок. Сумки детей заполнить их вещами. Что не найдете, потом найдете в мешках. Наташа, приготовь каждому ребенку сухой поек и положите в сумки детям. Положите в автобус несколько ящиков сока. Шевелитесь по быстрее, автобусам нужно вернуться за второй партией детей. Как быстро не собирались, но пока покормили детей и сложили все сумки в автобус было уже около двух часов дня.  Оставшихся детей оставили на зрелых воспитателей и на грузинок. Виктория надеялась вернуться в лагерь.   По  высокой дороге их остановила группа вооруженных людей. Они один автобус пропустили, а второй остановили. Они знали о том, что в этом автобусе ехала директор лагеря, потом Виктория это поняла.
- Слышишь, Владимировна, мы тебя уважаем. Перевези двух молодых людей  через кордон.
- Дети едут по спискам. А если будут проверять по головам. Как я оправдаюсь.
- А, чтобы ты  была бы более  сговорчивой, мы можем снять несколько детей  с автобуса или взять детей в лагере, твоя дочь там осталась. Ей нет еще и семи лет.
Думать было некогда, первый автобус остановился и ждал. Вышел Владимир, закричал:
 - Виктория, что случилось?
- Езжайте на кордон, мы вас догоним, - ответила ему Виктория.
 - Вы знаете, что будет с нами, если их обнаружат у нас.
- Рискни, в Алахадзе осталась твоя дочь. Мы все знаем. Не бойся, они тоже дети, два студента. Жених и невеста. Спаси их.
- Хорошо.
Саша, водитель автобуса сказал:
- Рискуем, Владимировна,  там такие люди с автоматами стоят, погубят они нас.
- Поздно.
 В автобус заскочили два небольшие ростом человека, бедно одетые.
- Это дети большого человека в Грузии, он отблагодарит тебя, Владимировна.
- Закрывай Саша дверь.
 Она повернулась к молоденьким напуганным студентам, грозно сказала.
- Прячьтесь, где хотите, чтобы на кордоне вас не видно было и сидите, как мыши – тихо.
Подъезжая к кордону на выезде из Гагр, Виктория повернулась, молодых людей не было  видно.
 Автобус уже проверили, раннее пришедший, гнали, чтобы Владимир уезжал.
- Я никуда без остальных детей не поеду, во втором автобусе директор лагеря везет детей. Сейчас приедут.
 Водитель первого автобуса открыл капот и стал ковыряться в моторе.
 Подъехала Виктория на втором автобусе.
 Она не выходила из автобуса.
- Выходи, списки давай, - закричал молодой парень в очках.
- Саша, я выйду, а ты за мной сразу дверь закрой, нельзя дать им войти в автобус.
Саша приоткрыл дверь, Виктория стала в проходе.
Рванулся в автобус парень в очках, из – за крупного тела Виктории,  он не мог пройти.
Спасла положение какая – то девочка, она заплакала, твердя:
 Мне страшно, мне страшно.
 Через минуту уже ревел весь автобус детскими голосами, рыдали и молоденькие воспитатели.
- Ты напугал их. Тут , дети и молоденькие воспитатели, - сказала Виктория.
 Из легковых машин вели двух мужиков, ставили лицом к стене. У Виктории закружилась голова и она облокотилась на парня в очках.
-  Вам, плохо? Врача сюда, тут женщине плохо. Я только посмотрю на сидящих, заходить не буду,
 И он через голову Виктории стал смотреть на детей и воспитателей.
- Ладно, давай списки.
 - Каждое место занято, какие списки? Напуганные все…
 Рядом продолжал ругаться Владимир, его не допускали ко второму  автобусу.
На землю спустился парень в очках. Виктория повернулась к воспитателям.
- Успокойте детей.
 Те,  закивали головами.
- Саша закрой за нами дверь, - сказал Виктория и спустилась на землю
- Не дала даже подсчитать детей. Как узнать?
- Да, не как. Отпускай нас.
 Парень повернулся к мужику, сказал:
 - Обойди автобус, позаглядывай…
- Я что обезьяна, чтобы прыгать. Первый автобус проверили по головам. Этот, такой же. Пропускай.
 Виктория сказала:
- Посмотри на эту девочку.
 На них смотрели большие огромные заплаканные глаза ребенка.
- Родителям еще долгое время нужно будет лечить страх у этой девочки.
- Ладно,  езжайте.
- Мы вернемся через три часа, вторую партию детей будем вывозить.
- Ровно в четыре дня граница будет закрыта. Приказ. Не уговорите, - сказал парень в очках.
- Тогда я остаюсь, у меня дети еще в лагере остались.
 Первый автобус гнали к Магирусам, преграждающих путь. Она постучала в дверь своего автобуса.
-  Саша, я остаюсь. Граница закрывается в четыре.
- Как вы доберетесь в деревню?
- Есть у меня пятьдесят рублей из кассы в кармане. Как – то доберусь.
Стоял шум галдёж вокруг, все мужчины были с автоматами.
Не успела она сказать,  закрывай дверь, мол, водителю, как чьи - то сильные руки втолкнули ее в автобус. И бородатый мужчина, стоявший в стороне, сказал:
- Езжай побыстрее за первым автобусом. А то не пропустим.
 Саша посмотрел на Викторию.
 - Поехали, закрывай дверь.
 Они проехали кордом. Виктория смотрела на  тихое море,  молчала стоя рядом с кабинкой водителя.
- Не переживайте так, Владимировна, как – то обойдется.
- Там осталась моя младшая дочь и дети, за которых я несу ответственность.  Как докажу, что меня затолкали в автобус и страшно мне,  вдруг, что – то поменяется и они станут заложниками.
 Они проехали еще километр дороги.
 - Останови автобус, - приказала Виктория.
 - Три с половиной километра проехали от кордона.
 - Я возвращаюсь в лагерь.
Саша стал уговаривать не возвращаться. Остановился первый автобус.  Вышел Владимир. Виктория махнула ему рукой, езжай, мол.
- Владимировна, можете погибнуть.
- Ты скажешь, что я не оставила лагерь, пыталась вернуться. Не переживай, Бог мне поможет. Езжай, не задерживайтесь в дороге. В Адлере тебя встретят грузины. Студентов высадишь и не говори никому, что перевез их.
Саша мотнул головой, вздохнул и закрыв дверь медленно отъехал от нее.
 На дороге она осталась одна. Пустая дорога, солнце и блестело рядом, внизу море. Она торопилась, шла быстро. Недалеко от Гагры присела по маленькой нужде, сняв розовую панамку, положив ее на асфальт. Панамка подпрыгнула, еще раз подпрыгнула и поправив юбку Вика взяла ее в руки, две дырочки были в ней. Снайперы. Хотели бы – убили. Они потешались над теткой, которая храбро вышла из автобуса.  Ее пронизал пот и откинул панамку в сторону, она перешла к подножью гор. Еще километр она придерживалась горы шла в Гагры.  Граница была на замке, Два Магируса плотно стояли, прижавшись друг к другу. Викториия пролезла под капотом машины и сразу оказалась в окружении людей.  Люди стояли кучками   и говорили о чем – то. К ней подскочил не молодой человек.
 - Я директор пионерского лагеря, час назад увозила детей в Адлер.
 - Знаем кто –ты. Дура баба, зачем вернулась? Ждем уже тебя. А если подстрелили бы тебя? Не все там наши. Дура.
- Мне в Алахадзе нужно.
- Ничего с твоим лагерем не случилось бы.
 - Там дети остались и моя маленькая дочь.
- Ищи штаб в Гаграх, может быть,  помогут. Они уже знают, что ты вышла из автобуса по дороге. Осман, выведи ее из оцепления. Добавил, что – то по абхазки.
Осман развел руками, улыбаясь.
- Пошли, храбрая портняжка, - сказал он ей,  и они пошли в сторону санатории.
Осман вывел ее из оцепления,  сказал, дальше сама, мол.
- Направляйся в морской вокзал.
 В морском вокзале был штаб. Усталый мужчина, позвал парня, сказал.
-  Вывезешь ее на Алахадскую трассу, а там кто – то подбросит ее в деревню.
Она шла с водителем через толпу и ни на кого не обращала внимание, не смотрела на людей.  Позже, она анализировала свои действия и действия других людей ,  поняла то, что тот,  усталый человек, моряк, из штаба уже знал, что БТРы идут в сторону Гагр. Молодой водитель сердито спросил ее:
- Почему нам не помогает старший брат?
- Кто?
 - Русские.
- Я маленький человек.
- А мы надеялись.
- Еще не вечер, может и помогут.
- Жди. Почему не смотришь в мое лицо?
- Запоминать его не хочу.
- Мы тебе все на одно лицо?  Вы, русские, тоже все на одно лицо мне, - сказал он и поправил автомат на коленях, дулом направленный в ее сторону.
- Знаешь, мне страшно. Высади меня здесь.
- Обещал довести,  довезу до трассы.
 -  Спасибо.
  Они уже молча доехали до трассы.
-  Спасибо. Возьми деньги.
- Да, пошла ты… Алахадзе в ту сторону.  На этой стороне стой. Обещался старший брат и не помог. Подумай, что будет с нами, со всеми? Прощай.
- Прощай. Мне жаль…
 Он резко повернул и укатил на уазике.  Виктория, позже подумала, что он уже знал об провале их действий,  от своего начальника. Та как  дать задание, отвести ее на трассу, он говорил с водителем на абхазском языке и тот возмущённо размахивал руками.
 Ее подобрал старик грек, довез до своего дома, там пересадил на машину племянника и тот увез ее Алахадзе.
- Видела.
- Что?
- Огоньки, там засада из грузин. Надо мне медленно ехаь, чтобы они тебя узнали.
 Возле поста, их остановили.
- Здравствуй, вашего директора лагеря визу.
- Проезжай, здравствуй Владимировна.
- Здравствуйте.
 - Не бойся с детьми, ни одна мышь не проскочит.
 - Спасибо.
 В лагере ее ждала неприятность. Мальчик Игорь сбежал.
- Игорь из Сургута? Он мой сосед по дому. Интеллигентный мальчик, лет двенадцать. Говорите правду.
- Стал он кичиться папой своим, сказал, что у него есть плеер дома. Ребятишки не поверили. Поругались, я его взяла за ухо, чтобы не вредничал.
- Двенадцать лет. Мальчика за ухо брать, там были девочки?
- Ну да.
- Где его искать?
- В саду сидит, около дороги. Ни с кем не хочет говорить.
- Не ходите за мной. Я сама с ним поговорю.
Возле дерева сидел Игорь. Его сторожил воспитатель.
- Оставь нас.
- Виктория Владимировна, убежит, вещи собрал.
 - Не убежит.
 Виктория села рядом с Игорем.
- В мою панамку сегодня стрелял снайпер.
- Не верю.
 - Не поверил. Мне обидеться или  поругаться с тобой, как ты с мальчишками?
- А че они?
-   А че ты?
- Все равно уйду.
- И что я скажу твоему папе. Что ты убежал,  и я не смогла тебя удержать. Завтра или послезавтра ты уже будешь дома, и забудешь, временных друзей. Крайний день – это через день, будешь слушать свой плеер.
- Вы мне поверили?
- Почему я должна тебе не верить. Твой папа самостоятельный человек, может позволить купить сыну плеер.
 Игорь заплакал.
-  Иди в группу, как ни в чем не бывало. Я поговорю с воспитателями, никто не будет тебя больше задевать. Иди, а я посижу возле дерева. Устала я.
- Спасибо.
Она видела, как подошла воспитательница к Игорю, которая схватила его за ухо.  Они мирились. Виктория облегченно вздохнула.
Ночью  она услышали рокот машин, как будто тракторы прошли по дороге. Рокот удалился. Виктория никому не разрешила ночью смотреть, что происходит на дороге. В часов шесть она проснулась. Вышла на площадку.
Шота сказал, что  вошли в Абхазию какие – то части российских войск. Возле школы стоит БТР.  Через сад она пошла на дорогу. Через деревья она увидела машину. Из нее никто не выходил и никого не было рядом.
Утром приехали пустые автобусы.
- Нет кордона. Как будто ничего и не было. Владимировна, пойдемте я вам что – то покажу, сказал Саша.
Виктория увидела пулевые отверстия в обшивке автобуса.
-  Автобус с детьми обстреливали? – с ужасом спросила она.
 - Что вы? Мы все доехали благополучно. Переживали за вас. По правде сказать, думали, что вас убили. Решили поехать. Может помощь вам нужна была, а мы ужинали. . Часов в одиннадцать уже повернули за поворот. Я увидел панамку на дороге, у вас была такая. Вышел посмотреть. По нас начали стрелять, и мы задком поехали за поворот. Возле Адлера переночевали в автобусе.  Приехали, как только увидели, что легковые машины, начали ехать из Гагр. Вот приехали. Уже не надо спешить. Нет угрозы. Никакого пункта нет.
- Будем по - тихенько собираться. Я с дочкой останусь на несколько дней. Нужно в банке закрыть счет в банке, а то под шумок уплывут наши деньги лагеря – не найдем.…
- Понятно.
 Лагерь был закрыт. Все уехали из него. Виктория с дочерью перешла жить в кабинет. Днем она съездила в банк, закрыла счет. Поехала в горисполком, попросила купить билет на Тюмень или Сургут, на  текущий день,  или на завтра. Свободная бронь была только на завтра. Еще ночь нужно было переночевать в Алахадзе. Во дворе сидели военные вместе с со старейшими деревни и пили Вино, закусывали дыней, виноградом.  Виктория посидела с ним немного за столом. Вино не пила, съела кусочек дыни.
- Завтра уезжаем. Спасибо за гостеприимство. Пойдем с дочерью отдыхать.
 Ночью она проснулась от стука каблуков солдатских сапог и звука, металлического звука оружия.  Она открыла дверь школы, спросила:
 - Что случилось?
Бежавший офицер сказал:
- Сообщили, что школа заминирована.
- Что?
 - Заминирована.
 Вика побежала в кабинет. Сорвала с окна штору, побросала все документы лагеря, какие – то вещи. Шестилетнюю дочь,  сонной подняла на руки и  побежала по длинному коридору.  Бежала и в мозгу отдавался бег солдат и лязг оружия. Выбежала,  уже навстречу ей бежали солдаты, не замечая ее, вскочили в школу.
- Каждый класс проверяйте, - кричал офицер.  Виктория побежала к вагончикам, где была гостиница для проживания. Сонную дочь положила на кулек  в траву. И тут она поняла, что забыла ключ в школе от вагончика. Ни за что на свете она не вернется в школу -  ни за ключами,  ни за чемоданом. Недалеко на лавке спал пьяненький Шота. Еле растолкала его.
- Нужно открыть вагончик. Ключи в школе, там мина.
  Шота сразу протрезвел.
 Сказал:
-  Иди к дочери. Я сейчас приду.
Вика разбудила Машу, и они уже сидели возле вагончика.
 Шота топором ловко открыл вагончик.
- Изнутри закройтесь на крючок.
 Дочь уже спала, в Виктория не могла заснуть, сидела возле окошка,  поглядывала на бегающих солдат.  Шота с офицером ими руководили.
 Потом они куда – то все побежали, и Вика прилегла возле дочери заснула. Утром она не могла открыть дверь. Оказалось, что Шота спал на кожухе, охранял их. Школа была целая и взрыва не было.
- Перепили вино вчера? – спросила она у Шоты.
- Нет. Заминирована была подстанция во дворе школы. Там до сих пор военные возятся.  Пошли завтракать к Толи и Наташи.
- Ты иди, я сейчас приду.
 Она зашла в школу, в свой кабинет, собрала чемодан. Связала все документы, принесенные из гостиницы.
Ее всю трясло, не могла успокоится от пережитого.
 За завтраком Наташа сказала:
 - Вы такая красивая пара. Оставайтесь Владимировна в Грузии. Шота разведен , и вы разведена.
- Не все так просто, - ответила Виктория так, чтобы не обидеть Шоту.
 - Надо добраться в Адлер.
- Хотел Толя вас отвести, так сыновья Шоты туту, как тут. Боятся они,  что увезете Шоту на Север.
Хоть и разведены они с женой, но та, держит пульс над его жизнью.
- Понятно.
Они мягко попрощались в аэропорту под взглядом его взрослых сыновей.
- Владимировна, напиши мне.
- Посмотрю.
- Я отвечу.
Виктория ничего ему не ответила.  пошла на посадку.
Еще много лет просыпалась Виктория в поту и кто – то кричал - школа заминированная и звук подкованных сапог по асфальту и лязг металла автоматов.  Поездка – отдохнуть на « Халяву» на берегу моря затянулась затяжной депрессией у Виктории. Позже, снова страх и он уже погнал ее в город – Н. …
 Виктория вздрогнула от воспоминаний. По чипу слышала, как кричала кому – то Марина.
- Лжет она. Никогда не была она директором лагеря.
 У Марины началась истерика. Виктория поднялась с кресла и пошла  в другую комнату, громко включила  звук телевизора.  Там где - то то все затихло и дали возможность передохнуть ей…
 Позже, Виктория не желала говорить об Абхазии, о благословенной стране, славящей  своей красотой  природы и своими пляжами у моря, пережитое время там, тревожило ее и не желала она  вспоминать о нем. Нет, да нет во сне ее память возвращается на тот пятачок, возле Гагр и стук солдатских сапог по асфальту и  металлический лязг оружия и чей то голос кричит:  « Тут – заминировано»,  и каждый раз она со стоном просыпалась в поту.  С годами загасилось то время, и она уже могла спокойно вспоминать те события. И когда ее старшая дочь повезла на море, отдохнуть, то она уже была более менее спокойной и кошмары, мучавшие ее во сне,  отошли. И только тогда,  у нее возник вопрос, почему ее никто не отблагодарил за ее поступок, не заметила ее власть, а она ведь рисковала своей жизнью, вывозя детей из опасной зоны. Почему,  не отметила власть ее деятельность. Хотя бы наградили памятными часами или подарили ей фотоаппарат, или к будущей пенсии прибавили какую – то копейку, чтобы веселей старушке жилось. Как будто ничего не произошло и ничего этого не было. Как будто она была обязана рисковать. Не отблагодарили, по той причине, что события не признали – военными действиями. А, там на пятачке, возле Гагр люди были с серьезными лицами и держали в руках не деревянные автоматы и пули, не были из теста. И водителей могли бы отблагодарить, за прострелянную обшивку автобуса. И Владимира, могли отблагодарить за храбрость, что приехал в зону военного конфликта, чтобы помочь директору лагеря вывести детей.  А ведь, каждый из них совершил подвиг, маленький подвиг и цена была – жизнь около трехсот человек, из них большая часть – были дети – будущее России.. Но, каждый из них был скромным человеком и не кричали они о подвиге на каждом повороте, да и не верили в то, что их заметят…
 Судьба! Судьба ли?  Или это не верный шаг в выборе пути. Не поехала бы Виктория на море в командировку, не запил бы директор лагеря, не работала она в объединении, не стала бы директором этого лагеря и дальше пошла цепочка событий, которую ей нужно было преодолеть. Так было предначертано ей Богом, пройти испытания, чтобы потом,  была  у нее затяжная депрессия.  Депрессия тоже нужна, чтобы размышлять о дальнейшей жизни, а чтобы выйти из нее -  нужны переменны. Нужно, что – то изменить в своей жизни и выбор пал на работу. Многие отрекаются от семейных уз во время депрессий, чтобы что – то изменить, она к тому времени уже была разведена с супругом.  Она ушла из объединения и создала свой центр йоги « Север». Стала жить в свободном плавании. Многие удивлялись ее поступку, была на высокооплачиваемой работе и ушла работать в никуда, и стала не востребованной и не заметной.  Это было продолжение депрессии, уже скатывающею в прошлую жизнь.  Йога принесла ей много интересного. Она познакомилась с интересными людьми в Москве. Это был шаг в другую жизнь, но она все равно не ощущала полной свободы, даже тогда, когда ходила в экспедиции в тайгу собирала сказаний хантов и отыскивала следы шаманов. Многим было интересно поговорить с шаманами о Верхнем и Нижнем мире и поэтому приезжали люди из Москвы.
Вроде, казалось, что она избавилась от рутиной работы инженера и нашла единомышленников. Но, прирожденная к времени и работе, она тосковала по наглядному делу, к тому же не хватало денег на достойную жизнь.  Ее пригласили помощником мастера на  буровую, обещая, что через год она станет мастером. А там были большие деньги, и Виктория задумывалась над этим. Хорошо размышлять на голодный желудок, но она не могла допустить, чтобы у нее голодали ее дети.  И возможно, пошла бы снова к нефтяникам, но не предвиденные обстоятельства ее погнали из города Сургута. Снова,  не повелению судьбы, а пожеланию других людей. Марина строила ей уже дорогу, еще тогда, когда была еще юной девочкой, своими сплетнями и наговорами.  Марина еще не подозревала то, что она будет донимать старую не родную тетку через восемнадцать лет, после мимолетной последней встречи с ней.   Тогда, она еще не знала, что будет у нее продолжение через восемнадцать лет в преступном сообществе, а ведь уже избавилась она от них, выйдя замуж за хорошего парня. А может быть, не избавилась, продолжая иметь тесную связь с ними, видано только ей.    Судьба ли у нее такая? Нет. Ее всегда преследовала нажива и корыстная цель наживы.  Из первого дня она видела, куда попала в городе – Н, но она ничего не хотела менять и чем дальше, тем сильнее засасывала ее преступность, совершённая ею и ее подругой Радой. Они уже обладали сонным телом Виктории в ночное время и делали что хотели с ним. Они уничтожали то, что было дорого Виктории, в том числе и ее плоть.  Утром Виктория просыпалась в слезах, тащила свое изруганное тело к выходу, чтобы выгулять своего песика шпица. Ей казалось, если бы не песик, то она осталась в постели и тихо умирала, не найдя выхода из положений. Песик будоражил лаем, гнал на прогулку, и она шла, на улице приходила в себя. Виктория всегда всех убеждала, что есть всегда выход из затруднений и не один, и как в шахматной комбинации, можно в ход пустить такую фигуру, что Банде Марины и Раде, можно поставить мат. Но это могло быть в игре, где существовали правила, а в жизни было иначе. Банда этих женщин, не соблюдали законов и не было у них границ, совершая преступления.  А, что же Анатолий? Для какой – то цели ему нужны были эти женщины, ведь их объединяли замыслы, еда и постель? Никто не мог его понять.  Они были больше для него, чем семья и не заметил он, как стал рабом у них, у Марины и Рады, у женщин, обладающих внушением. Марина, подсознанием понимала, что сама находиться на грани пропасти,  и чтобы спасти себя и свою дерьмовую жизнь, обвешанную бриллиантами, она не заслуженно топила тетку в дерьме и давно,  не своими руками, а руками тех, кто желал обогатиться за счет Виктории, так же она желала избавиться от тех, кто хорошо знал ее в юности по преступному миру,  и это ей удавалось. Тех, кого ловила полиция, охотно говорили, что указания дала Марина, в ответ им Марина говорила:
- Они лгут на меня. Ничего я не говорила им.
Далее, лгунов наказывали по желанию Марины.
 К Анатолию у нее был особый подход, она и рада знала его больные места.
 К примеру, Марина говорила:
- Виктория тебя не любит, она всех говорит об этом. Это правда.
 Рада добавляла:
- Она говорит, что небольшой ростом и при этом смеялась.
Анатолий действительно был небольшим человеком, и в своей ненависти к Виктории он забыл русские посовицы6 « Мал золотник, да дорог», и прочие, он забыл, что все Великие Люди Мира сего были невысокого рода. В ярости он кричал:
- Кровью она еще умоется.
Кто – то ему твердил, что Виктория ни с кем не разговаривает и никого не знает из охраны и поэтому говорят они неправду. Вода камень точит, и у
Анатолия боролись два чувства, ненависть к Виктории и какое – то непонятное чувство – если он находился далеко от нее, то ему вдруг хотелось ее увидеть. Это безумие длилось на протяжении десятилетий. Вот, если бы три женщины объединить в одну, - получилась бы идеальная особа. От Марины взять, рост, от Рады взять молодость, а от Виктории взять ее талант и разум, то тогда он не задумывался бы в выборе дамы своего сердца. Для него это была игра разума, - так он отдыхал и не обращал внимание на взывания к его совести.   Ее уже давно не было. Он был прагматик и совесть сожрала его власть. Рада и Марина добились своего. Они желали превратить этот кровавый фарс в бытовуху, мол, из ревности  к Виктории они уничтожают ее. Как когда – то ямщик Яшка имел четыре любовницы и жену, а когда он завел пятую, вдовушку купчиху, то пять женщин объединились и купчиху подловили в лавке, избили ее. Лицо натерли теркой, а Яшка, пьяным валялся в повозке, на утро проснулся и как ни в чем не бывало, пересел в фаэтон поехал развозить по городу людей. Значит, ничего не поменялось в умах людей и через сто лет. Но это была не бытовуха, где в пьяном угаре, бабы дерутся за мужика. В конечном итоге, все преследовали свою цель и по большому счету – это было политическое уничтожение человека, так как Виктория была писательницей.  Ее произведения читали заграницей и создавали фильмы по ее произведениям. Она была правнучка Человека, который увеличивал земли России при царской власти, правнучка генерала и дочь майора, которые сражались за Россию и в послевоенное время, поднимали ее из руин.  Виктория жила тихо своей писательской жизнью и не кому не вредила.  Рада добивалась ее смерти, так ка хотелось ей отобрать у Виктории все ее творчество, имея на руках идентичный паспорт Виктории, только год рождения не совпадал, так как Виктории семьдесят два года, а ей тридцать лет.
 Две книги Виктории, Рада уже украла из интернета, под фамилией Виктории, но с о своей фотографией, как автора, опубликовала, имея часть денег Нобелевской премии, которая была присвоена стареющей женщине, Рада  ездила на встречу с читателями Виктории. Из – того, что каждую ночь ей вводили препараты, Виктория до обеда плавала как в тумане, а остальное время, приходила в себя, ругая в своей квартире, без свидетелей, Марину, которая испоганила ей жизнь. Выходила на улицу, молчала, да кому расскажешь такое, что с ней творят люди.  Рада жаждала скорой смерти Виктории. Виктория не была забитой овцой,  и она писала заявления в полицию, фсб, прокуратуру, преступников арестовывали и выпускали по велению какой – то власти. И Марина и Рада были арестованы, но кто – то их выпускал на волю, и они снова оказывались в одном доме с Викторией, где Анатолий снимал подъезд. Марина желала смерти Виктории, так как ее талант застилал ей глаза, и они наливались кровью, как у быка. Она не могла допустить, чтобы Виктории получила Нобелевские премии и жила достойно. Она кричала:
- Чтобы она жила лучше меня, никогда. Умру, а не допущу этого. Когда – то она жила лучше нас и сейчас, чтобы обладала такие деньгами. Нет.
И с новой силой всем говорила:
 - Вчера Виктория пьяной была. А вы, что не знаете о том, что она алкоголичка с рождения.
 И так далее…
Никто из слушающих ей не противоречил ей, все были в одном гоп – стопе. А, Виктория на генетическом уровне не могла принимать алкоголь, так как спиртное вызывало в ней рвоту. Раз в месяц, она покупала стограммовую бутылочку коньяка и большую плитку шоколада, съедала и таким образом чистила кишечник. Больше сто грамм вина она не могла выпить, да это ей и не было нужно, так как не испытывала уважение к алкоголю.
 У Виктории был понижен гемоглобин, по большому счету, ей нужно было выпивать за обедом рюмку красного вина, но увы, средств на расточительство у нее не было.  Марина уже боялась потерять свою недвижимость, купленную из средство Нобелевской премии, присужденной Виктории. Это были квартиры в Москве, Ленинграде, Владивостоке и в других городах, дома в Крыму, купленные по бросовой цене.  А что Анатолий? Он при расследовании, которое велось в тайне от Виктории, похлопал красивыми умными глазами, сказал:
- Я этого ничего не знал.
Его слово весомое, но ему,  не поверили, сделали вид, что приняли его ответ. В банке тоже похлопали глазами и отнекивались, что сотворили преступление по отношению Виктории. Не нашедши карту, Виктория заказала Новую карту по перевыпуску. При получении, ей почему дали подписать какой – то договор, напечатанный мелкими буквами.
- Это на получении карты « Мир».
 Зачем договора?
- Так положено.
 Почувствовав, что – то не ладное, Виктория попыталась прочесть. Но, сотрудница быстро их перевернула., сказал, мол, что вы же не платите деньги за оформление карты.
 Сзади Виктории кто – то шуршал пакетом, и семидесятилетняя Виктория испугалась. Но ей не хотелось подписывать, сотрудница тыкала пальцем в мелкие буквы на серой бумаге, и Виктория подписала прежней фамилией, которую поменяла восемь лет назад. Сотрудница не обратила на это внимание, выхватила из ее рук два договора.  Идя домой, Виктория пришла в ужас, а если там были цифры и не номер счета, он успокоила себя тем, что подпись она поставила чужую.  Виктория заболела и только через четыре дня, в понедельник она пошла в банк, потребовала показать договор, который она подписала. Договора в банке не оказалось, сотрудники были напуганные. И тогда Виктория потребовала показать съемку ее прихода в банк, и работу сотрудника, который заставил ее поставить подпись. Ей показали. На пленке было видно ее приход в банк, далее все прыгало и она еще увидела себя, сидящей на стуле.  Ни сотрудника, ни получении карты не было зафиксировано.  Виктория заявила на сотрудника банка в полицию. Месяц длилось расследование, вел его участковый, а не следователь полиции, который не имел в своем участке банк, так как тот находился через мост. Полиция ей не ответили ничего. То ли кредит был в договоре, то ли …. Виктория подписала себе смертный приговор, об этом Виктория не знала. Ее спешили убить. Кто? Те, кто отобрали у нее Нобелевские премии, те, кто отобрал у нее ее творчество или работники банка, где до сих пор хранятся ее два договора.   Виктория об этом не знала.  Господа богатые русские и преступный клан, не удастся вам смерть Виктории списать на ревностную бытовуху, так как там, где кровь и преступления, там не живет любовь, только жажда наживы за чужой счет.  Кто защитит талантливую старушку в этом мире? Может быть, те кто читает ее произведения, может быть, те, кто сделал открытие в ее фантастических произведениях, может быть, те, кто назвал  звезду в космосе ее именем.  Кто?
 А пока, старушка писательница сидит дома, думает, что защищена дверным замком от порочных людей и смотрит в небо, сидя у окна, как будто -  помощи ждет оттуда. Как знать…
Была ли у нее такая судьба? Виктория не верит в судьбу.  Были люди, у которых энергия была отрицательная, завистливая, черная и порочная и они выстраивали, пока, виртуально, ее путь. Они словесно опорочили Викторию, эту информацию, кто жаждал, тот и услышал. Были поступки в жизни Виктории, за которые ей не стыдно жить. Поступки, а не байки темных людей, которые вышли из похотливой ночи. И поэтому Виктория надеется, что разум человека восторжествует и безумию придет конец у отрицательных людей. Так, как безумие и сумасшествие имеет опасных вирус и люди не захотят, чтобы он распространился по стране. В итоге, всем придет расплата за содеянные поступки и у каждого будет своя - кому пряник, а кому - то -  кнут...