1.
Первым о случившемся несчастье с Порываевым узнал Остапенко, которому из Индигирска позвонил Долгов. Связавшись с главным врачом Андрей Артемьевич узнал, что его подопечный еще находится в коме и по всей видимости ему не избежать двухстороннего воспаления легких. Пока он не придет в себя его посещение в больнице не представляется возможным.
Через сутки, сквозь сон, Порываев долго не мог понять, что с ним случилось и где он находится. Приоткрыв глаза, он увидел перед собой молодую женщину в белом халате. Вскоре перед ним предстали также в белых халатах седоватый мужчина и еще две женщины, которые в полголоса о чем-то вели разговор. Потом он почувствовал еле ощутимую боль от укола и снова оказался в забытье.
Дежурившая в пятницу в больнице медсестра Анфиса позвонила в спортивный комплекс Макарову и сообщила, что его знакомый Порываев находится в больнице в тяжелом состоянии. Узнав об этом, Юрий Михайлович явился в школу и вызвал с урока Лауру.
Не смотря на мороз через час они уже оказались в больнице и в результате настойчивых уговоров проникли в палату, где лежал Порываев. Дежурный врач вместе с медсестрой Анфисой, сопровождая в палату к Порываеву Макарова и Лауру, поставили им условие, если больной еще не проснулся его не будить.
Уже после крепкого сна, открыв глаза, Алексей, увидев свою возлюбленную, через силу произнес: «Ла-у-ра» и услышал горькие рыдания, сидевшей на его кровати и наклонившейся к нему девушки. Находившиеся в палате другие посетители учтиво оставили их наедине.
- Алеша, милый, зачем же ты поехал в такой мороз, теперь вот мы поменялись с тобой местами, ты узнал меня, узнал, пока ты не поправишься я буду с тобой в больнице, что бы там ни говорили, - шептала сквозь слезы Лаура, нежно дотрагиваясь губами до лица Порываева. Однако по требованию врача Лаура и Макаров вскоре вынуждены были покинуть больницу.
В субботу с утра, в палате у Порываева в сопровождении главного и еще двух врачей и дежурной медсестры появилась Касаткина. Наклонившись над проснувшимся Порываевым, еще плохо осознающим свое состояние, она прошептала:
- Алексей Иванович, дорогой, что же Вы с собой наделали… Алексей поднял на посетительницу глаза и тихо произнес:
- Это Вы, Ульяна Егоровна? Я…
Касаткина не дала ему договорить, приложив свой палец к губам Алексея, и тиxо сkазала:
- Все, все, Алеша, тебе нельзя напрягаться, вот здесь главный врач и другие врачи, они тебя обязательно вылечат, я тебе обещаю, ты нам очень нужен… После этих слов, уронив горячую слезу на щеку Порываева, Касаткина быстро встала и, не говоря больше ни слова, вытирая слезы, вышла из палаты, увлекая за собой сопровождающих.
Часа через два, снова через серьезные препоны, в палату к Порываеву проникли Остапенко и Нина. После очередных уколов Алексей спал и посетителям строго на строго было указано его не будить. Андрей Артемьевич и Нина, минут пять постояв и пошептавшись у постели Порываева, прошли в ординаторскую к дежурному врачу для разговора.
- Порадовать пока вас ничем не могу, - почти с порога заявил главный врач,
- у Порываева двустороннее воспаление легких, сохраняется высокая температура, фактически он еще не вышел из коматозного состояния, мы делаем все возможное для его лечения. Два часа назад больного посещала Касаткина, справлялся о его здоровье заместитель председателя райисполкома Долин. Пребывание Порываева в больнице может продлится на месяц, мы все надеемся на его молодой и в целом крепкий организм. Мы не будем возражать, если для ухода за больным вы наймете сиделку.
Выйдя в коридор, Нина безапелляционно заявила:
- Артемьич, я пишу заявление и беру отпуск на неделю за свой счет, передайте мое заявление Анне Григорьевне, переговорите с Широковым и доложите Истомину о ситуации с Порываевым, моем заместителе по комсомолу, о котором, кроме меня позаботиться некому.
Через полчаса Алексей проснулся и почему-то снова прошептал: «Лаура» и открыл глаза. Сначала на табуретку у постели Порываева присел Остапенко, показал знаком ему молчать и по-отечески произнес:
- Алеша-сынок, ни о чем не беспокойся, вместо тебя на шурфовку в понедельник выезжает Силин, Мартыненко и Найденов вчера вернулись в Никольское, с утра сегодня через Долгова, я разговаривал с Божко, они не смотря на мороз, продолжают работать по три часа, заложили двадцать второй и двадцать третий шурфы…
Пришла дежурная медсестра и все разговоры с Алексеем пришлось прекратить. После двух уколов Порываева повернули на бок к стене и попросили его на полчаса не шевелиться.
Оставив Нину наедине с Порываевым, Остапенко на машине поехал в общежитие к Лауре, которую мать просила забрать собой. Не смотря на все просьбы элитарной девушки завести ее в больницу к Порываеву, Остапенко, оказавшемуся в сложной ситуации от ее и Нины взаимоотношений с Алексеем, все же удалось увести Лауру домой, где она закатила истерику матери.
- Мама, зачем ты велела Остапенко увезти меня домой, минуя больницы, почему Алеше было можно даже ночевать в моей палате, а мне нельзя его поддержать в такое несчастье…
Опытная кадровичка, мучаясь сама от решения Нины навестить Алексея и взять отпуск для ухода за ним, еле успокоила дочь, убеждая тем, что ее присутствие там сейчас не пойдет на пользу Алексею.
Тем временем Нина по договоренности с персоналом больницы, не вступая в разговоры с Порываевым, принялась его кормить привезенным в термосе с собой куриным бульоном с отварной говядиной. Вечером в палату внесли для Нины кровать и разрешили ей какое-то время здесь ночевать.
Среди ночи Алексей попросил пить, а после не отказался вместе с чаем поесть пряники с малиновым джемом. Вскоре Нина перебралась к Алексею на кровать поверх одеяла и, прислонясь своей щекой к щеке возлюбленного, ощутила на себе страшный жар, который приходилось ему переносить.
Под утро вдвоем с медсестрой они, раздев Алексея догола, поменяли его нательное и постельное белье. Но стоило Порываеву заговорить, выражая Нине благодарные чувства, та, нежно его целуя, приговаривала:
- Помолчи, Алешенька, потерпи мой родной, я с тобой дорогой, я с тобой!
К обеду в воскресенье в палату к Порываеву заявились Андрей Александрович, Касаткина и Макаров. Заступившая на дежурство медсестра Анфиса обрядив гостей в халаты по-свойски рассовывала фрукты, банки с икрой и с другими лакомствами в холодильник, без стеснения делая уколы Алексею в мягкое место.
Нина чувствовала себя не уютно. Ульяна, близко столкнувшись с такой возрастной красавицей, ревниво пожирала ее глазами, все никак не могла понять, какие могут быть у нее отношения с Алексеем. У пришедшего в палату дежурного врача Долин спросил: какими лекарствами проводится лечение, может быть что-то нужно заказать в Якутске, потребовал ежедневно докладывать ему о состоянии Порываева.
Макаров уловив роль Нины, как врач, стал советовать ей почаще давать Алексею питье и витамины, заставлять Алексея не отказываться от фруктов и икры, которые они привезли из запасников райисполкома.
Прощаясь Долин протянул Алексею руку и сказал:
- Ты вот что Иванович, не особенно здесь разлеживайся, к марту, чтоб на ногах был, с Рассказовым недавно разговаривал, он тобой очень интересовался, Ваxидова в Башкирию переманили, теперь тебя вторым номером в сборной Якутии на зональные соревнования по лыжам считают, через недели две вызов на сборы уже пришлют.
Тут резко встрепенулась Касаткина:
- Побойтесь бога, Андрей Александрович, вы, что такое говорите, Алексей еще толком из комы не вышел, а Вы ему о каких-то соревнованиях…
- Уля, Уля, не встревай, не расхолаживай парня, ты не видела, как здесь он у нас в районе всех на лыжне на целый круг обставил в свои-то восемнадцать, а на шурфовке он силенки набрался, чай еще с другими сибиряками на равных поспорит. Верно, Юра, я говорю, - обратился высокий начальник к Макарову, уводя его из палаты с собой.
Когда Алексей после поставленных банок снова заснул, не проронив во время последнего разговора ни слова, дамы, усевшись рядышком, стали выяснять свои отношения. Нина, представившись секретарем комсомольской организации прииска, и охарактеризовав Порываева, как своего активного заместителя, убедила районную начальницу в причине своего здесь пребывания.
Пришлось и той говорить, что она, как куратор здравоохранения, не могла оставаться равнодушной к несчастному случаю с Порываевым, известным на весь район не только спортивными и творческими достижениями, но и трудовыми успехами, в чем, она убедилась лично, побывав на месте его работы.
2.
В понедельник 29 января в палату Порываева нагрянул эльгановский десант в составе председателя профкома Сергеева, Анны Григорьевны, Людмилы Аркадьевны, Раисы Сергеевны, Силина, его жены Натальи, Лизы, Лауры и водителя автобуса Кирилла.
В больнице всполошились, для такого количества посетителей не нашлось сразу столько белых халатов, хорошо еще, что Наталья и Лиза прихватили халаты с собой. Рябинкина, организовавшая вместе с Анной Григорьевной десант, подошла к постели Порываева, которому, к счастью, уже разрешили сидеть, и протянула ему горшок с яркими цветами распустившегося декабриста и по листку стала зачитывать Алексею свое коллективное приветствие:
"Привет тебе поэт и гражданин.
Вот наше поздравленье с Днем рожденья!
Прими с любовью в день сей – именин,
Хоть ты принес нам, Леша, огорченье.
Продолжила Лиза:
Маршрут у нас в Никольское лежал,
Мы там хотели спеть тебе рулады,
Но ты маршрут наш дальний поломал,
Но все равно тебя мы славить рады.
А наши пожелания теперь
Уже никак не терпят многословья:
С одним лишь пожеланием здоровья,
Выздоровленья, мы вломились в дверь!
Продолжила Лаура:
Все девушки Эльгана на подбор
Твоих стихов желают продолженья,
Что памятны и наш туманят взор,
Побед спортивных в будущих сраженьях!
Не спорим нынче, кто из нас милей.
Достоин ты, чтоб каждая сегодня
С душой к тебе горячей, благородной
Готова устремиться помогать
Скорей с твоей болезнью совладать!
Все дружно захлопали. Алексей выпрямился, облокотился руками в постель и еле слышно сказал:
- Спасибо, простите, что я такой, приятно удивлен, рад вас видеть, Нина, прими гостей…
Все недоуменно оглянулись на Нину, стоящую в углу особнячком. Она вышла вперед, низко поклонилась и без стеснения, вытирая слезы сказала:
- Спасибо вам дорогие земляки, что пришли поздравить с Днем рождения Алешу, в такое трудное для него время.
Вчера вот из райисполкома руководство приходило. Все желают ему скорейшего выздоровления. Сегодня температура у него немного спала и сидеть он уже может и немного говорить. Я в растерянности, вот Алеша, просит вас принять, может быть сейчас в ресторан пойдем и там вместе отметим его День рождения. «Да, да» - уже громче поддержал Нину Алексей.
- Зачем в ресторан, - держа в руках свой неизменный саквояж, заявил вдруг председатель профкома, - мы вот с Силиным, кой – чего прихватили по такому случаю, Людмила Аркадьевна и Анна Григорьевна, мы просим вас договорится с главным врачом, по особому случаю, здесь и сейчас отметить Алешины именины.
И получилось так, что спустя какой-то месяц в районной больнице вновь состоялось дружное застолье, где не только эльганчане, обожатели Порываева, но и почти весь персонал больницы (символически) пили за здоровье и скорейшее выздоровление уже девятнадцатилетнего Алексея. Для Алексея гости привезли специально приготовленный целебный морс, который он пил маленькими глотками,
поддерживая с земляками разговор.
В самый разгар застолья Силин по-тихому подсел к Порываеву , вручил ему красиво упакованный сверток (оказался джемпер) и сказал:
- Это Алексей подарок тебе от всей нашей семьи, пусть наши горячие пожелания и то, что в этом подарке будет во благо твоему здоровью.
Хочу тебя заверить, что послезавтра я выезжаю на твой участок и постараюсь дней за пять навести порядок с твоими гулеванами.
В это же время семнадцатилетняя ученица школы № 2 города Сусумана, дочь Силина - Маргарита не находила себе места. В воскресенье в разговоре с ней по телефону ее мать проговорилась, что в понедельник вместе с отцом едет поздравлять с Днем рождения Порываева, оказавшегося в больнице в Индигирске.
Еле досидев до конца уроков, она быстро собралась, пока тети не было дома, и примчалась на автовокзал в надежде, что каким-нибудь транспортом ей удастся добраться до Индигирска, чтобы навестить Алексея в больнице. Однако оказалось, что из-за сильных морозов, которые продолжали превышать шестьдесят градусов, регулярные рейсы резко сократили и теперь в Индигирск автобус пойдет только в пятницу.
Поискав безрезультатно с полчаса попутную машину, Рита вернулась на квартиру тети и, одержимая нахлынувшими чувствами, решила выплеснуть их на бумагу.
На одном дыхании она написала:
«Алеша, милый мой, что случилось? Мама сказала, что ты в больнице и у тебя к тому же День рождения! Я пыталась сегодня приехать, чтобы навестить и поздравить тебя с Днем рождения и передать тебе самые наилучшие пожелания и, прежде всего, скорейшего выздоровления.
Даже если это письмо задержится, по дате его написания – 29 января 1962 года – ты убедишься, что я мысленно и вот на бумаге от всей моей девичьей души и исстрадавшегося по тебе сердца поздравляю тебя и желаю тебе быть счастливым и хорошо бы вместе со мной.
Что скрывать, встреча с тобой первого января и проводы тебя, когда я нарядилась незнакомкой, сделали меня окрыленной и счастливой, я поверила, что хотя бы нравлюсь тебе и теперь вот не нахожу себе места в ожидании встречи. Надеюсь на неё второго февраля в пятницу, когда пойдет рейсовый автобус в Индигирск. Жди меня. Твоя Рита».
Зайдя на почту и купив конверт, Маргарита смело вывела на нем: «ЯАССР,
г. Индигирск, районная больница, Порываеву Алексею Ивановичу».
В среду 31 января, пока Нина ходила в магазин за покупками на дополнительное питание Порываева (сама она кормилась в райкомовской столовой), после обхода врачей, Порываев самостоятельно помылся (до этого по утрам его мыла Нина), одел чистую рубашку, привезенную Ниной из Эльгана, и стал прогуливаться по палате.
В эту минуту в нее прошмыгнула Касаткина и, убедившись, что Алексей в палате один, раскинув руки пошла к нему навстречу. Они обнялись. В это время во дверях появилась Нина. Ульяна, как ошпаренная, отстранившись от Порываева, вынула из сумочки районную газету за 30 января с публикацией о работе его бригады за своей подписью и сказала:
- Это Вам, Алексей Иванович, подарок от меня на День рождения, дату которого Вы от меня скрыли. Но вчера я была военкомате и случайно в списке призывников этого года обнаружила вашу фамилию и дату вашего рождения.
Порываев заметил, как зайдя в палату, Нина внимательно наблюдает за монологом Косаткиной, которая в завершении своего выступления вынула из сумочки фотографию (он вместе с рабочими) протянула ее к Алексею. Потом хитровато обратилась к Удачиной:
- Вот не знаю, Нина Ивановна, не рано ли Алексей поднялся с постели? Вчера я интересовалась у главного врача, он мне сказал, что до полного выздоровления Порываева потребуется еще не менее двух недель.
Стараясь загладить ситуацию Алексей, обратился к Касаткиной:
- Спасибо Вам, Ульяна Егоровна, за газету и фотографию, но я бы попросил еще четыре фотки мне передать, да и газету - еще экземпляр, вот, дай бог, вернусь к своим мужикам, будет чем их порадовать. Ведь при всем уважении к Ветровой, газеты в библиотеку в Никольском не поступают.
- Не может быть, - удивилась Касаткина. – Я разберусь, к Вашему возвращению в Никольское, в той библиотеке уж районная-то газета непременно будет. Это я вам обещаю и призываю Вас, Алексей Иванович, сотрудничать с нашей газетой, почему бы вам новые стихи туда не направить? А фотографии и еще экземпляр газеты Вам завтра принесут. Пожелав Алексею поправляться и, ревниво посмотрев на Нину, Касаткина быстро удалилась.
В четверг, еще до обеда, в палату к Алексею пришла из редакции газеты Инна, которая принесла пять фотографий с шурфовщиками, дополнительный номер газеты со статьей об их работе и свежий номер от первого февраля. Инна, участвовавшая в подготовке к публикации новогоднего стихотворения Алексея, предложила передать в газету что-нибудь стихотворное к 8 марта.
К концу дня навестить Алексея пришла Лаура с подругой, которая никак не могла понять, что тут делает такая красивая и солидная женщина, с которой Лара была очень обходительна. Юная пассия Алексея принесла ему чай и конфеты, напомнив, как при первой встрече в ее комнате в общежитии он принес ей тоже самое.
Присев к нему на постель Лаура потрогала ему рукой голову и захлопала в ладоши, довольная тем, что температура тела Порываева нормализовалась. А когда Алексей стал с интересом расспрашивать ее о больной ноге и самочувствии, она крепко обняла Алексея, поцеловала его в губы и демонстративно сказала:
- Благодаря тебе, мой милый, я уже бегаю вприпрыжку и снова занимаюсь в танцевальном кружке и теперь я тебя никому не отдам.
Нине очень не понравилось это заявление. Как только пришла медсестра делать Алексею банки, как бы между прочим Нина сказала:
- Все, барышни, ваше время вышло, Алексею Ивановичу нужно принимать вечерние лечебные процедуры. Уходя, Лаура вежливо попрощалась с Ниной, заявив Порываеву:
- Алеша, не обижайся, теперь я смогу навестить тебя не раньше понедельника, я очень отстала, мне надо наверстывать с учебой…
3.
В пятницу, после прохождения Алексеем рентгена и очередного обследования состояния его здоровья, Нина приготовив ему обед, решила поговорить откровенно с главным врачом.
Свое обращение к авторитетному терапевту она начала из далека:
- Тимофей Поликарпович, Вы наверно наслышаны, что Алексей Порываев входит в состав сборной Якутии по лыжам и уже в марте предусматривалось его выступление в Новосибирске в зональных соревнованиях на первенство Сибири по лыжам.
Но меня, как представителя руководства Эльганского прииска, более всего интересует здоровье Алексея Ивановича, как начальника участка № 3 целевой разведки запасов золота в Никольском для организации уже с весны его промышленной добычи.
Сейчас на участке работа застопорилась, мы вынуждены туда направить, заместителя главного инженера, который должен заниматься завозом и установкой там промышленного оборудования, как только завершатся шурфовочные работы…
Не дослушав доводы Нины главврач открыл медицинскую карту с анализами Алексея и бодро сказал:
- Мне вопрос Ваш ясен, Нина Ивановна, боюсь вам честно дать на него ответ, что, как показывают наши исследования, такие показатели, как у Алексея, обычно бывают после двух-трех недельного лечения, а ведь прошла лишь неделя как он к нам поступил. Очень опасны в любом случаи осложнения, поэтому, как минимум неделю, Порываев под жестким наблюдением должен находиться у нас…
Я вот прочитал очерк Касаткиной о его работе и просто поражен, как такой деревенский юноша, мог добиться таких разносторонних достижений, похоже, и не без вашего личного участия. Вы должны понять, какая ответственность лежит на мне, если о состоянии здоровья Вашего Алексея интересуется сам Первый секретарь райкома партии. Кстати, вот передайте письмо Порываеву, аж из Магаданской области.
Зайдя в палату в приподнятом настроении, Нина застала Порываева, уплетающего за милую душу приготовленный ею обед с черной икрой и отварной куропаткой, привезенной Остапенко от Станислава.
- Алеша, хватить лопать, пляши, тебе письмо от Маргариты, и повод тебе плясать не только в этом. Видя на лице Нины улыбку, Алексей вскочил со стула, прошелся вприсядку, и, сделав несколько цыганских выпадов, пустился по кругу веревочкой.
Нина бросилась к нему со словами:
- Ну, что ты, мой дурачок, все в буквальном смысле принимаешь, нельзя тебе даже быстро ходить, а ты - танцы, пусть уж лучше ими твои Лаура и Рита занимается. Иди, давай доедай, зря что ли я старалась, чтобы ты у меня скорее поправился, потом дорасскажу и письмо потом почитаешь.
Однако дообедать спокойно Алексею так и не удалось. После решительного стука в дверь, в ней оказалась, легкая на помине, Рита. Сердце Порываева сжалось, такой радости он не испытывал целый месяц, после встречи с дочкой Силина в библиотеке.
Он снова выпрыгнул со стула и бросился в объятия Маргариты. Нина, молча, собрала посуду с недоеденной куропаткой, и пошла в хозяйственный блок больницы, оставив наедине без ревности Алексея с Ритой, полагая, что любая радость для Порываева, во благо его здоровью, а это было для нее главное.
Выросшая в морозном Оймяконье Маргарита на дорогу капитально укуталась. Поцеловав желанную гостью, Алексей торопливо стал ее раздевать, чему Рита не противилась. Когда из одежды у нее осталась одна рубашка, Рита отпрянула и с улыбкой сказала:
- Это потом, а теперь одень на меня хотя бы кофточку. Ты письмо мое получил и ждал меня, вспоминал как мы объяснялись в библиотеке? Рассказывай, как ты? Что с тобой произошло?
Вернувшаяся Нина с чайником усадила гостью вместе с Алексеем пить чай. На прямой вопрос Удачиной: на долго ли та бросила занятия в школе, Рита ответила смело: "Пока Алеша не поправится".
- Вот и прекрасно, - спокойно отреагировала Нина, - значит прямо сегодня ты заступаешь на смену по уходу за больным, а я уезжаю в Эльган. Пока не ушел главный врач надо утрясти этот вопрос с ним. Придумай что-нибудь в оправдание своего сознательного комсомольского поступка, оденься и явись к нему как только прибывшая из Сусумана.
Главный врач хорошо запомнил симпатичную девушку, представившуюся ему подругой Лауры, когда та лежала в той же самой палате в больнице. По словам Маргариты в школе, где она обучается, из-за сильных морозов отменили занятия (на самом деле, только для младших классов) и, так как она готовится поступать в медицинский институт (это правда), то для приобретения практики ухода за больными, решила поухаживать за больным земляком – другом ее семьи.
Пришедшая в ординаторскую Удачина демонстративно обнялась с Ритой и с радостью сообщила, что ей крайне необходимо вернутся на работу и ее замена, как сиделки, была бы очень кстати. Оказавшийся между двух огней Порываев, пока его подруги были у главного врача, притворился спящим и вскоре стал свидетелем довольно любопытного разговора своих разновозрастных обожательниц.
- Скажи, Рита, ты удивлена моим пребыванием в палате Алексея? – начала разговор Нина. - Со своей стороны признаюсь, я рада тому, что именно ты по зову твоего сердца продолжишь уход за Алексеем. Однако, я не уверена, что твои родители одобрят все же твой опрометчивый поступок.
Теперь главное: ты любишь Порываева и пытаешься это скрыть? От тебя же не скрою - мы с Алешей в более близких отношениях, но я пытаюсь это не афишировать. Между нами Лаура, твоя подруга, которая в пику мне на днях сообщила, что никому Порываева не отдаст.
Алеша, в силу своего романтичного характера, мне кажется, никак не определится кто ему ближе и дороже. Летом его заберут в Армию и он нас оставит навсегда. Наши действия? Рите понравились откровения Удачиной и она разоткровенничалась сама:
- Нина Ивановна, вот представился случай, поговорить с Вами на чистоту. Я очень Вас уважаю и восхищаюсь вашей красотой и не только внешней, но и душевной. Одновременно я восхищаюсь и Алешей, его увлечениями, душевной добротой, но больше всего тем, что он такой молодой сумел овладеть, как я давно уже поняла, сердцем лучшей женщины прииска.
Да, я полюбила Алешу с первого дня нашего знакомства на моем Дне рождения. Да, я считаю Лауру своей подругой и сегодня постараюсь ее навестить. Первого января мы объяснились с Алешей и я поняла, что он дорожит нашей дружбой, поэтому сейчас я здесь. Теперь меня не волнуют заявления Лауры и не смущают Ваши близкие отношения с Порываевым. На ваш вопрос о наших дальнейших действиях могу твердо ответить от себя – я буду любить Алешу вот и все!
- Я приятно удивлена Рита твоей откровенностью, - заключила Нина, - мы не соперницы, а союзницы и я со спокойным сердцем сейчас вызову из прииска машину и уеду, а тебе посоветую не ходить сегодня к Лауре, она придет к Алеше в понедельник, а с твоей мамой я поговорю и постараюсь ее убедить о порядочности твоего поступка.
Белье постельное попроси поменять и смело занимай мое место, пожалуй, только тебе в отношении к Алексею, я могла бы его уступить и в прямом и в переносном смысле.
Среди ночи Порываев проснулся, одел больничный халат и подсел на кровать к Маргарите, нежно поцеловав ее в щечку и полюбовавшись ее красотой, собирался было вернутся к себе, но цепкая рука Риты его удержала.
- Алеша, - тихо прошептала она, - как плохо, что ты заболел, но как хорошо, что сейчас ты со мной, не уходи, приляг и поговори со мной.
Завтра с утра первым делом прочитай мое письмо, я увидела его не распечатанным на твоей тумбочке, это меня огорчило. Но мне понравилось, как ты назвал меня лучшей подругой, когда дежурная медсестра, перестилая постель, спросила «Кто на ней будет спать?». Алексей прилег поверх одеяла, прислонился щекой к ее щеке, погладил нежно распущенные русые волосы Риты и тихо продекламировал:
«Ночь светла за окном, но сердита:
На мороз не пускает людей,
Но я счастлив с тобой Маргарита,
Рядом быть, не спасибо ль беде?
Волос русый на белой подушке,
Я ласкаю не смело рукой,
Рита, Рита – любовь моя - душка,
Жаль, что нынче с тобой я такой.
Дай мне срок, чтоб я смог ошалело
Совершить свой любовный аврал:
Я бы крепко обнял твое тело,
Я бы нежно тебя целовал…
Твое слово «Потом» мне дороже
Обещания гор золотых,
Ты люби меня Риточка тоже,
Дай же бог нам любовь на двоих!
Только, только Алексей закончил свой экспромт, Рита выскочила из под одеяла, завалила своего ненаглядного на спину и стала жадно целовать его лицо, шею и грудь.
- Теперь, мой милый, мой родной, быстро уходи к себе, - затараторила она, - За такое стихотворное признание, от тебя, Алешенька, я готова, готова … Рита запнулась, замолчала, крепко прижалась к Алексею и тихо заплакала от счастья...
(Отрывок из романа "Лаура и другие увлечения Порываева", часть третья, глава
первая, проза.ру)