Сначала мне было страшно. Всем бывает страшно. Ничего зазорного нет. Страх, смешанный с любопытством. Иногда говорят, что первый прыжок с парашютом — самый страшный; другие — что второй, в первый ещё ничего не понимаешь. Впрочем, я не занимаюсь парашютами.
Страх понемногу отступает. Каждый новый эпизод помогает вырабатывать привычку. Самые отвратительные вещи, самые гнусные — и те перестают вызывать отвращение, когда их постоянно делаешь. Вроде бы и ничего.
И вот ты втянулся. Для других — ты зачумлённый; тебя сторонятся, как будто больного птичьим гриппом. О тебе говорят шёпотом, и тихо плюются в сторону. Так говорили о палачах в средневековье. Впрочем, говорят не о всех. Некоторые помалкивают о своей должности. Разбойники, по понятным причинам, ничего не говорят окружающим; их не сторонятся, с ними болтают, но о ежедневной деятельности никому не расскажешь.
Не думайте, что я жалуюсь. Иногда я даже горжусь своим делом. Хех! Как воры после удачного улова. Я сам это выбрал… А с этой скользкой дорожки уже не свернёшь. Мосты сожжены, родные забыты.
С утра я приду в школу, чтобы учить ваших детей. И пусть тебя никто не вспомнит без проклятия, прокручивая в памяти юные годы, а то и поджидая удобного момента в тёмном закоулке, чтобы поквитаться за всё. Но без нас нельзя, хе-хе! Мы бессмертны, как неизбежное и необходимое зло.