Зима успела встретиться с весной, мягкие порывы южного ветра ласкали лицо. Я встал на лыжи и ушел в лес. Распирало любопытство, как перезимовали там косули. На Рождество мы с друзьями возили им подкормку.
Вся наша зелёнка оказалась съеденной, кормовая площадка была замусорена упавшими ветками, испещрена козьими тропами, и кучами черной фасоли - отходов производства копытного зверя.
Я вернулся домой и пошел по селу собирать подписи под петицией, с просьбой о передаче в аренду местным рыбакам и охотникам озера Лебяжье. На улицах кружила метель, но капало с крыш и было тепло. Сквозь снежную заметь* зашел в один из первых дворов. Постучался в низкие двери и мне открыл хозяин избы. В тесной комнате царил полумрак.
- Прочитайте, - предложил я Владимиру и открыл перед ним папку с напечатанным текстом.
-Я и так верю,-ответил тот, - любой рыбак под этим письмом подпишется.
И вновь улица, и вновь теплая пурга. Снег таял на лице, прилипал к ресницам, к шапке, к плечам.
Здоровался с какой - то женщиной, не узнав ее, и не уверенный, что я с ней уже не виделся. Она ответила. Было предчувствие неминуемой кары за проявленную инициативу с письмом к чиновникам от охоты.
Это давило на мою психику и было трудно освободиться от ощущения тревоги. Совсем недавно уволили директора совхоза Кабакова, потому что тот решил закупить технику на заводах, минуя посредников из районного управления. Но в разговорах с людьми постепенно обретал уверенность.
- Как дела?-спросил я встречного человека. Два года назад мы с ним работали на лесоповале.
- Весну дождались!-ответил Алексей, но на лице его не было улыбки. Он прочитал письмо и с одобрением добавил,- что посмеешь то и поимеешь,-давайте ручку!
Алексей был бледен, и чем-то напомнил догорающую свечу, которая светит уж только самой себе. Какой - то внутренний бесшумный огонь сжигал его. Солнца не было, глаза ломило от света свежего снега, но что - то еще мешало ощущению душевного комфорта.
-Может шапка на голове не так сидит?
Но и после того как снял ее беспокойство не исчезало. Пришел домой, выпил сто граммов коньяка, и это помогло, лег спать, чувствуя, как губы сами по себе расползаются в счастливой улыбке. Чему радовалась в тот час душа, может новой весне?
Ночью проснулся от страшного грохота и шума, сползала с шиферной крыши тяжелая масса сырого снега, во всех этих звуках чувствовалась угроза и слепая ярость стихии. Может и мы были частью той стихии? Это было начало девяностых…
Заметь*-метель.