Рассказ ЮРИЯ ПЕТРАКОВА
БОЖИЙ ДОМ
Юрий Петраков
Божий Дом
Сколько себя помню, все наше немногочисленное семейство копило деньги на собственный дом. И не потому, что жить было негде. Наоборот. Всюду, где бы нам ни довелось жить - поживать на белом свете, мы никогда не бедствовали по части крыши над головой. И все же…
До войны и первые десять лет после Победы на дом копили дедушка и бабушка. Причиной тому было нездоровье бабушки. Дело в том, что большую часть жизни она прожила в Ташкенте, а под конец пришлось переехать с детьми вслед за мужем – на Донбасс. А тамошний климат был вреден для ее здоровья.
Но после ее кончины, деньги, собранные на покупку дома где-нибудь в Краснодарском крае, на Черном или Азовском морях, стали стремительно тратиться. Нужно было учить детей, поднимать внуков. И, как выяснилось, никто кроме бабушки не мог остановить их обесценивание. В 1947 году грянула финансовая реформа и деньги, собранные советскими гражданами на «черный день», пропали. Кроме того, большая часть из заработной платы переводилась на приобретение облигаций Государственных займов по восстановлению разрушенного народного хозяйства, выпускаемых по годам. И когда пришел Хрущев, эти облигации тоже умыкнули у прежних хозяев, не преминув сослаться на то, что якобы делают это по многочисленным просьбам их держателей.
И наконец, вслед за этим последовала денежная реформа 1961 года, которую, правды ради, следует отметить не сразу распознали граждане нашей страны, вначале почитав ее за деноминацию.
Словом, мечты о приобретении собственного дома, или на худой конец дачки, как – то сами собой вначале отошли на задний план, а затем и вовсе выветрились из нашей памяти.
Казалось, что смысл мудрого народного изречения «На Бога надейся, а сам не плошай», - навсегда исчез из нашего семейного лексикона.
И вот, казалось бы, по нашему хотению, по Божьему велению, настали другие времена. Началась перестройка. И деньги, явно вложенные ранее нашими предками на обучение детей, начали выдавать полезную отдачу.
А, может быть Господь, сжалившись над нашим поредевшим семейством, или не дай Бог Сатана, решили отблагодарить нашу бабушку за все ее мытарства и испытания.
Словом, за короткий срок оказалось у меня заработанными два больших портфеля, набитых банковскими и казначейскими билетами Государственного банка. И их надо было срочно обменять на товар, потому как завтра на эти деньги можно было купить разве что турецкую да китайскую одежку, либо вконец истрепанный автомобиль двадцатилетней давности.
Начали с мелочей. Прежде чем купить разбитую «трешку», да и ту не на ходу, вначале купили громадный шерстяной ковер и видеомагнитофон, и лишь потом вспомнили о даче.
Выставленная на продажу дача оказалась щитовой завалюшкой, с прохудившейся крышей и разбитой печуркой. Небольшая комнатка и веранда на первом этаже и необустроенной мансардой на втором. Но мы были и этому рады. Прикупив баньку и хоз. блок и перекрыв крышу, мы считали себя несусветными богачами. Благо садовое товарищество, на котором располагалась наша фазенда, имело весьма благозвучное название – «Венеция».
Но в первый же год пользования участком, выяснилось, что на нем кроме яблонь и хвойных деревьев ничего не растет. А название участку, по всему выходило, было дано отнюдь не случайно. С апреля по июль он стоял по щиколотку в воде.
Однако жена, дорвавшись до любимого дела – разведения цветов, и слушать не хотела о том, чтобы обменять ее на другую. Нужен был случай, чтобы убедить ее в правильности моих предложений. И случай представился. И надо сказать, весьма неординарный.
Должен сказать, что отсутствие добротной системы отопления и сырость не вызывали у нас особого желания выезжать на дачу с ночевкой. Собственно, грешили этим не только мы. А терять по два с половиной часа на дорогу в оба конца, тоже заставляло нас подходить к этому делу избирательно. И все же мы стремились оставаться на ночевку в жаркую погоду.
И вот однажды ночью, когда невообразимая летняя духота разбудила меня, чтобы повернуться на другой бок и продолжить тревожный сон, мне то ли пригрезилось, то ли почудилось сказочное ведение. Темнота ночи была прорезана колеблющимся сказочным лунным светом, вычленяя из темноты образ необычайно красивой женщины в белом прозрачном, бестелесном одеянии. Черные волосы покрывал цветастый веночек, придавая ей особый таинственный ореол. Женщина приветливо улыбалась, протягивая ко мне правую руку, а второй, как бы неспешно разрезала ночное пространство, продолжая парить над нашей с женой постелью.
Позже, вспоминая все произошедшее той ночью, я прежде всего удивлялся тому, как я не испугался этого ведения. Думал о том, что меня заставило, отмахнувшись, перевернуться на другой бок и продолжить свои сновидения. Так, не зная - к чему произошло это событие, я бы и жил себе дальше, если бы случайно в семейном фотоальбоме не наткнулся на фотографию бабушки на смертном одре. И только тогда вдруг случайно понял – на кого была похожа та женщина, парящая в небольшом пространстве неказистой комнатки, в душной летней ночи. Она как две капли воды была похожа на мою покойную бабушку, и явно о чем-то предупреждала меня. О чем-то таком, о чем, я тогда и понять не мог.
И только некоторое время спустя, поделившись с женой своими подозрениями, мы вместе пришли к выводу, что наш небольшой и неуютный домик все-таки был не тем Божьим домом, о котором когда-то мечтала вся наше семья. Что, упокоившись с миром, мы обязательно встретим в ином мироздании наших ушедших предков, оберегающих нас в наших деяниях. Надо только стремиться жить сколько, сколько нам отпущено природой. Жить, не ропща на неустроенность быта. Жить, понимая, что там за горизонтом есть иной мир, имя которому Божий дом. Который обязательно приютит нас, осуществив все наши мечты.