Рыбалка с моим другом Колькой

  Он просыпался, тупо смотрел вокруг, что – то не довольно мычал, опрокидывал стакан болгарского Плиски и снова спал  непробудным сном, сотрясая стены щитового дома рычащим храпом.  Я трепал его уже полтора часа, бил по лицу, таскал за волосы, обливал холодной водой, но он упорно не открывал глаза. Проснись, хрень собачья, орал я! Но все было напрасно. Я походил по комнате, пнул худого облезлого кота, который терся об мои ноги и подскочил к храпящей куче дерьма. Я тебе сейчас нос откушу плоскогубцами, грозно сказал я в самое ухо. Он вдруг перестал дышать. Медленно открыл один глаз и тихо спросил. Чего ты орешь? Мутным взглядом он посмотрел на пустые бутылки. Ты зачем меня трясешь? Не видишь, я бухаю. Я обрадовался. Так завязывай! Забыл о чем был базар? Николай почесал затылок, напрягая память. Глухо выдохнул, чего я там базарил тебе? У меня карантин. Я промываю кишечник. Вот промою и тогда приходи. Он отвернулся мордой к стене и захрапел так, что задрожала настольная лампа на подоконнике. Ни хрена, заорал я. Ты что в натуре, Колян! Ты сегодня четвертый день бухаешь. Посмотри на календарь! Ты мне сказал три дня и в завязку. Да поверни ты свой шарабан! Сегодня четвертое сентября! Колька повернул помятую, опухшую морду. Уйди, Паха, я сегодня болею. Вот по болею, и завтра приходи. Я показал на трех литровую банку и ласково прошептал. Портвейн, три семерки. Могу пол стакана налить. Если шарабан болит, в самый раз будит. И прямую кишку промоешь за одно. Ну так как, наливать что ли? Колька приподнялся на двух локтях. Волосатая могучая грудь вздыбилась, напряглась и шумно рыча, выдохнула зловонный перегар. Что надо то? Он посмотрел на меня в упор. Толстая, короткая рука потянулась к стакану. Что надо то? Опять спросил Колька. Вооо, воскликнул я, протыкая дырку в крышке баллона. Пока я буду лить вино, напряги свои мерзопакостные мозги, что ты там базарил в карьере? Оооо, опрокидывая стакан одним махом, прорычал Николай! Что надо то? Я показал на окно. Кто в карьере базарил про рыбалку. Ну вот, я пришел. Вон рюкзак, вон острога, фонарь, броды. Ты что, забыл? . Колян шумно вздохнул. Что, рыбалка что ли? А я хотел еще по бухать! Я взъерепенился. А я тебе что наливаю? На, бухай! Приедем, у реки отоспишься, пока я буду уху варить. Морду не забудь взять и ружье, заедем на озеро, уже весело напомнил я. Ружье то зачем? Недовольно спросил Николай. Мы же ни на охоту едем. Он снял патронташ со стены. С жиканом один раздутый патрон остался. Колька повертел патрон и поставил на стол. Пустыми стволами мишку не напугаешь. Без ружья поедем, тихо сказал он. Ехали медленно. Колька надувал щеки, что то мычал и выпускал пар, выпучив глаза. Ты уху то мне из чего варить будешь, прорычал он? А я пару старых ботинок взял и картошки с луком. Пока ты спишь, часа полтора покипят и будим хлебать, один тебе, один мне. Оооо,  хрень какая! Ни буду я ботинки жрать, я ухи хочу.  Посмотри Колян на дорогу, скоро поворот к озеру. Ты морду то для чего взял? Николай почесал затылок, ну да, поставим морду и по бухаем часа полтора. Шаробан не варит совсем и во рту как будто кто – то говна наложил. Так это кот, воскликнул я! Ты же спишь с открытым ртом, вот он и нашел унитаз. Мы опрокинули по стакану и я полез в озеро ставить мордушку. Морда была объемная, легкая из алюминиевой проволоки и ее широкая, овальная горловина, сужаясь, уходила внутрь. Я зашел в глубину, и кинул на сколько хватило сил. Шпагатный шнур притащил к берегу и бросил к ногам Николая. Вот, привяжи к яйцам и как только они начнут колотить друг об друга, тащи. Николай развалился на берегу озера и через секунду захрапел так, что с диким криком поднялась стая уток, быстро удаляясь к другому берегу. Через час я растормошил его. Ну что, вытаскиваем что ли? Может с десяток карасей морда твоя поймала. Колька потянулся к вину. Давай по стакану и поехали. Зайдя в воду, я потянул за шнур. Ни хрена, зацепилась что ли! Я напрягся, что было сил и с трудом потащил морду к берегу. Оооо, ешкины -  курлыкины горы! Полная морда гальянов! Ты чего накидал то в нее? Так, хлеб и маленько растительным маслом побрызгал, выдохнул Николай. Тут ни только нам с тобой на уху, тут еще курам на неделю хватит! Давай ка ее в люльку закинем. Бульончик горяченький тебе на похмелку в самый раз будет. Мы по быстрому собрались и довольные началу хорошей рыбалки, погнали дальше. Дорога петляя среди горных хребтов, пробегала через бурлящие потоки рек с мостами и мостиками, а кое где и бродами и мотоцикл прыгая по ухабистой дороге вдруг выносил нас на крутом повороте к величественным скалам, которые рваными стенами уходили в голубое небо. Эти гранитные монолиты, закрываясь белыми облаками и купаясь в потоке горных рек, вдруг раздвигались зелеными, разноцветными долинами, заполняя ароматным воздухом все во круг, пьяня и радуя все живое. Колька сидел на мотоцикле как гранитная скала, грозно глядя вперед. Через двадцать километров свернули на дорогу в одну колею, которая с правой стороны шла с глубоким, большим кюветом, на дне которого журчал ручей. Колька вдруг резко остановился. Во, мама дорогая! А где же мост? Кювет резко повернул через дорогу и вместе с ручьем пошел с левой стороны. Паха, столько пропилили, тут до речки то пару километров осталось! В низу в овраге валялись доски, брусья и несколько бревен. Раскурлыкины в твою дорогу мать! Паха, какая же скотина мост разобрала! Колька показал на дорогу, что делать то? Накрылась рыбалка! Я почесал затылок. Дааа, мама дорогая, хреновые пироги. Я слез с мотоцикла. А может спустим мотоцикл по откосу, а там наложим вон тех бревен, я показал на разбросанные бревна. А назад как? Колька бешено засверкал глазами. А если какая нибудь скотина бревна утащит! Я не уверенно возразил. Да нет, ты что Колян! Кому они нужны? Тут и по дороге то уже давно ни кто не ездил. Тогда кто мост раскидал, вдруг неожиданно проревел Николай? А на верх как? Да как, как! Как спустим, так и подымимся, наискосок по оврагу. Ты будишь подгазовывать, а я буду толкать, убежденно  сказал я. Ну что тут осталось Колян, ну подумай сам! Ты же сам ленка хотел половить. А если не вытолкаем? Николай нехотя согласился. Вон там по положе вроде. Давай там спустимся.  Давай сначала мост сделаем, воскликнул я.  Спустились по откосу к ручью. Ну что, засучили рукава. Взяли! Еще, еще, еще! Подняли на попа, бросили! Еще одно бревно. Я весело пропел, а ты дурочка боялась! Николай погрозил огромным кулаком. Не хами, Паха. Положили на бревна доски и через час мост был уже  готов. Ну что, с Богом! Мы оба перекрестились. Пока выталкивали мотоцикл на верх, семь потов пролили, Рубаху хоть выжимай, но на ту сторону дороги мы все таки выехали. Давай перекурим, предложил я. Давай наливай, Колян вытащил две кружки. Я думал, мы не выберемся с этого чертового оврага. Николай выключил зажигание. Давай посидим в тишине чуток. Паха, сегодня какой – то кошмарный день.Такая тряска, в кишках один коньяк, три семерки и этот чертов мост. Как завтра выбираться то будим? Он выпученными глазами посмотрел на дорогу и разинул рот. А это что там за куча с ушами на дороге? Паха, ешкины раскурлыкины горы, мамой клянусь, это медведь! Он же прямо на дороге сидит. Я удивленно посмотрел на дорогу. Нихрена, чего это он там уселся? Наверно нас ждет. Николай повторил, точно нас ждет. Паха, прошептал Николай, а назад дороги нет. Я посоветовал. Слышь, Колян, ты ему стакан портвейна отнеси, ну и чего нибудь занюхать. Воо, черного хлеба возьми. Николай заорал, сам неси, тоже мне друга нашел! А ты вспомни, ты эти три дня один бухал, или может еще кто – то был. Николай повернулся в пол оборота. Ты что Паха дурака включил, я с медведями  не бухаю. Я пожал плечами. Ну а чего он тогда расселся на дороге , смотри как головой машет. Это он здоровается с тобой.  Я посмотрел на недовольную морду Николая. Наверно он ждет.  Чего ждет, спросил Николай? Ну я не знаю, чего ты ему вчера наобещал. Хватит трепаться Паха, заорал опять Николай. Тут не до шуток. Он же нас сожрет сейчас. Ты топор то хоть достань. Ага, мертвому припарка ему этот топор. Нет, ну хоть на всякий случай. Может ноздри успеем отрубить. Я посмотрел на Николая. Ноздри тут причем? Так хоть кто – ни будь убежит, если он нюх потеряет. Ты его этим топором только разозлишь. Давай хоть по ближе подъедем что ли. А то он так и будет сидеть. Подъехали ближе, но медведь даже и не думал уходить. Чего дальше то. Может его мотоциклом с разбегу шандарахнуть? Я покачал головой. Нет. Он из твоего колеса восьмерку или девятку сделает, а как назад поедем. Ты прав поморщился Николай. Давай, хоть заорем на него. А ты сигнал включи, сцепление выжми и газу на полную катушку дай, добавил я. Ну что, с Богом! Николай врубил на полную двигатель мотоцикла и мы заорали что есть силы. Козел, пошел на хрен! Аааа, орал Николай, пасть порву! Лицо его стало красным, от напряжения глаза налились кровью. Зловонный перегар видно дошел до зверя и он сразу поднялся на четыре огромные лапы. Мы заорали еще сильнее, размахивая руками и подпрыгивая на мотоцикле. Медведь видимо решил не связываться с непонятной грозной силой и перебравшись через ручей, сел на той стороне оврага. Ааа, струсил козлина, орал Николай, раздувая щеки. Медведь побежал. Он бежал огромными прыжками, перепрыгивая через бугры и кочки быстро приближаясь к спасительному лесу.  К реке подъехали уже во второй половине дня. Я насобирал дров, воткнул две рогатины, положил палку и повесил черный от сажи и копоти большой котелок. Уха из гольянов, не уха, а сказка. За уши не оторвешь. Ну а если сделать двойную, с картошечкой, с перчиком, с лучком! Да если еще укропчику! Мама дорогая, будешь есть, пока не лопнешь, среди этой не вероятно - величественной красоты.  Река, чистая как слеза плескалась у самых ног и потоки журчащих вод на перекатах искрились и переливались в разноцветных лучах, уходящего за горы солнца. Я показал на перекат. Бьюсь об заклад, там уже ленок стоит. Колька кивнул головой, можно уже потихоньку собираться. А я фонарь взял? Он побежал к люльке мотоцикла. Оооо, слава богу, я уже думал забыл. Маленько по бухаем, поедим ушицы и пойдем. Я достал острогу. Как на одном перекате то рыбу колоть будем, спросил Николай, тесновато будет? Ни чего, ты в перед уйдешь метров на пятьдесят, а я за тобой, а на развилке разойдемся. Я показал Николаю карбидку. Смотри, какой мне фонарь токарь выточил. На дне каждый камушек видно, метров на сто бьет. Николай взял небольшой легкий огнетушитель. Вот, две лямки. Забросил за спину и не мешает. А как там карбид с водой, спросил Николай? Так там сетка внутри. Внизу вода, сверху на сетке карбид. Тряхнешь слегка и как у Христа за пазухой -  светло и все небо в звездах. Я и зажигалку взял. Карбиду как раз до утра хватит. Я протянул от фары Магируса отражатель с ручкой. Вот наконечник с калиброванным отверстием, вот маленький кран. Можешь добавлять огонь, можешь убавлять. Резиновый шланг под мышкой. Удобно, компактно и ни чего не мешает. Я себе такой сделаю, одобрил Николай. Через час начало смеркаться. Черные, белые и розовые от заката облака нависли над горизонтом ярким ковром, синее небо потускнело и стало серым. От ручья повеяло вечерней прохладой. Все, потопали. Рыбалка была на этот раз как никогда на редкость удачной. На каждом перекате, куда  бы мы не подходили, стояла пара, а то и две пары самой вкусной на свете рыбины. Ленок стоял как привязанный в лучах яркого света и потихоньку опуская острогу в потоке журчащей воды, мы, вдруг резким движением накалывали рыбу. Такая рыбалка казалась невероятно азартной и интересной. Возбуждение и желание поймать еще и еще подгоняло скорее идти к третьему перекату, к четвертому, к пятому, к десятому. На каждом перекате стоял ленок, а в некоторых небольших водоемах даже попадался хариус. На развилке мы разошлись, и я углубился в распадок скалистых гор, заполненного грозной тишиной и журчанием горного ручья, который увлекал меня все дальше и дальше в безлюдные просторы дикой природы. В луче яркого света надомной склонились громады гранитных скал, то нависая, то раздвигаясь, они вдруг, уступали место могучим соснам, разлапистыми ветками закрывавшими небо и звезды. Карбидный фонарь светил невероятно ярко и, пройдя горный массив я вышел на небольшую равнину, заросшую густым, темным кустарником. В шуме журчащей воды я вдруг различил шорох раздвигаемых веток. Что – то большое и черное стояло за листвой и густым кустарником. Я направил луч света, но ни чего не разглядев, перешел на другой перекат. Появилась тревога. Мне показалось, что на меня кто – то смотрит. Постояв некоторое время в журчащей воде, я прошел еще не большое расстояние, и снова остановился. Ощущение тревоги не проходило. Что - то подсказывало, что за густой листвой опять кто – то стоит.  Черт возьми, сказал я в пол голоса. Кто там стоит и смотрит на меня? Густая листва раздвинулась и сомкнулась. И в этот момент я успел разглядеть огромный силуэт медведя. Ни хрена, прошептал я. Он же совсем рядом.  Я взглянул на часы.  По моему, пора поворачивать назад. Сумка через плечо тяжело оттягивала тело. Всю рыбу не переловишь. Да и тащить уже тяжело. Хватит, сказал я. К рассвету как раз вернусь к мотоциклу. Мы встретились на развилке горной реки, когда уже почти рассвело. Николай тоже не стал уходить далеко. Какое – то смутное чувство тревоги повернуло его назад. Ты там ни кого не встречал в лесу, спросил он? Нет, а что? Да какая – то огромная зверюга рядом со мной ломанулась через кустарник. Я на полном серьезе сдрейфил. Светил, светил, так ни чего и не высветил. Заросли кругом. Я не стал рассказывать ему про свою встречу с медведем и мы, уже не обращая внимание на ленка, который стоял на перекатах, медленно побрели к своей стоянке. Еще издали мы увидели, что мотоцикл лежит на боку люлькой к верху, а во круг его валяются кастрюли, кружки, пустая мордушка и гальяны, разбросанные во круг потухшего костра. Колька поднял пустой баллон из под вина. Во падлюка! Смотри, все выпил, даже опохмелиться не оставил. Это ведь тот медведь, что встретил нас на дороге, угрюмо сказал Николай. Да, похоже, что он. Только теперь он вмазанный. Пол литра вина накатил, не меньше. И чем то он сильно не доволен. Я думаю мишка на тебя осерчал и живьем нам с тобой уже не уйти. Николай разозлился. Паха, почему я все время виноват? Мост разобранный, я виноват, медведь на дороге сидит, я виноват. Рыбу этот казлина сожрал, тоже я виноват. Во, во, ни надо было его козлом называть. А то разошелся там у моста, козел, пошел на хрен, пасть порву. Какой медведь потерпит такие оскорбления. Давай поставим мотоцикл на колеса, а то как бы не пришлось пешком топать. Мы стали собираться в дорогу. Я на полном серьезе спросил у Николая, у тебя в запасе бензин есть? Ну есть, а что? Давай отольем в этот баллон на всякий случай и сделаем пару факелов. Ты думаешь, он там опять у моста? Черт его знает. А вдруг. Я так думаю, это его территория и просто так он нас с тобой не выпустит. К тому же он знает, что в люльке у нас полно рыбы. У Николая отвисла нижняя челюсть. Ты что Паха, в натуре, он что, всю ночь за нами ходил? Я спокойно ответил. Да, он был от меня в десяти метрах. Вот это рыбалка, раскурлыкины твои медвежьи горы. Николай покачал головой и полез за канистрой. Паха, ты думаешь, это его напугает? Колян, я думаю, тут не до шуток и надо быть ко всему готовым. Чем черт не шутит, ну хоть как – то обезопасим себя. Звери огня боятся. Мы не спеша поставили мотоцикл на колеса, собрали разбросанные чашки, кружки, кастрюли и стали готовить факела. Паха, может пару накрутим с длинными палками? Николай отложил два коротких факела и наклонился за длинной палкой. На хрена, возразил я? А вдруг, придется отбиваться. Чем ты ему в морду тыкать будешь? Калян, если этот медведь подойдет на такое расстояние как твоя палка, тебе уже не придется тыкать. Ты даже не успеешь сказать мама, как пол хари у тебя уже не будет. Николай потускнел и молча завел мотоцикл. Паха, с пол пинка завелся. Ладно, факела в бензин пока не будем макать, а если мишку увидишь, сразу тормози. Николай молча кивнул головой. Ну что, с Богом! Мы потихоньку по пилили по дороге. Не прошло и пяти минут, Николай заорал. Вон он падлюка! Смотри Паха! На том же месте сидит! И опять харей к нам. Паха, что делать то будем, он же нас ждет! Волнение перед диким и очень опасным зверем  охватило и меня. Я достал зажигалку. Зажег, потушил. Работает нормально. У тебя спички есть? Есть. Хорошо, Так, давай еще в пол литровую банку нальем. Тем временем медведь не спеша встал и пошел в нашу сторону.  Я взял трех литровый баллон с бензином. Метров на десять, дальше не кину. Что такое десять метров, воскликнул я! Даже попрощаться с другом не успеешь. Два хороших прыжка и медведь уже на тебе сидит. Дай мне, Николай забрал у меня баллон с бензином. Я кину на двадцать метров, заорал он, и сразу факел бросай! До медведя оставалось рукой подать и Николай швырнул баллон с бензином. Кидай факел, Паха, кидай! Я бросил факел почти к самым лапам медведя, но бензин  не загорелся. Колька, я перекинул факел, давай второй! Полетела пол литровая банка и вслед за ней горящий факел. Почувствовав запах бензина, медведь недовольно остановился. И в этот момент поднялась стена огня, быстро приближаясь к медведю. Зверь встал во весь свой гигантский рост над огнем, поглядел в нашу сторону, недовольно рявкнул и побежал по полю к реке, к лесу. Он вспомнил, как прошлым летом он так же убегал от ревущей стены огня, которая шла за ним по пятам, обдавая не с терпимым жаром. И только речка спасла его, где он смог напиться холодной воды и перевести дух. У кромки леса медведь остановился и посмотрел, как люди перебравшись через овраг, быстро удалялись по лесной дороге.