… Меня просто попросили припомнить что-нибудь с расстояния более чем в 30 лет об учителях Труновской средней школы №2. Когда-то она была ТСШ №7.
Я пошёл в школу в 1963 году. Помню свою первую учительницу Розу Сергеевну Компанцеву. Тогда уже седовласую старушку. Есть за что сказать ей «спасибо». С теплотой и признательностью часто думаю о первой классной руководительнице, преподавателе иностранных языков, Кольцовой Раисе Дмитриевне преподавателе новоиспечённом (здесь - мы были у неё первыми учениками), выпускнице Пятигорского инъяза, которой Роза Сергеевна передала нас с рук на руки. Кажется, после нас она уже никого не учила. Получилось так, что у одной мы были последними, а у другой – первыми.
Сейчас, «на склоне лет», ясно осознаю, что если бы не было в моём отрочестве этих замечательных женщин, – плёлся бы я бродягой убогим по растоптанной, разъезженной дороге жизни, промокший и продрогший под дождями потерь, избитый ветрами неудач. Луч солнца, прорвавшийся сквозь свинцовые тучи бытия, никогда бы не согрел меня на путях страданий и скорби, хоть ненадолго.
Смешно?.. Но это так и есть! Я, наверное, до сих пор Раису Дмитриевну люблю. Вопрос в другом: кому бы это было интересно?!
Но, несомненно, есть учителя, которых нельзя не вспомнить любому и каждому выпускнику этого и поныне славного учебного заведения. Я же их никогда и не забываю – вспоминаю довольно часто, благо, жизнь предоставляет к тому повод, извините за избитое выражение, часто и густо. А в связи с юбилеем нашей школы, их не вспомнить нельзя тем более.
Это «святая троица» ТСШ №7 (№2) – фронтовики, орденоносцы, герои Великой Отечественной войны. Истерзанные, искалеченные войной, остались людьми живыми, непосредственными, творчески увлечёнными своим делом, добрыми и терпеливыми. Но на этом их общие черты заканчивались, так как каждый из них был личностью не только интересной, но и неординарной. Спросите у любого выпускника, которому посчастливилось учиться в те времена:
— Кто на свете всех… – то ест, – имена каких учителей надо писать только большими буквами?
Любой и каждый, за редким исключением, назовёт Николая Филипповича Коленчука, Ивана Петровича Михайленко, «Конс Михалыча» Лободина. Первый из них был нашим выпускающим классным руководителем. Злые языки, озорники наши школьные, называли его Костылём. Но и они (может быть, в первую очередь, – они), да и каждый мой однокашник рассказывать о нём готовы много и подробно. Он заслуживает отдельного внимания, а не «в связи» и не «по поводу».
Третий – Конс Михалыч, как мы его называли, уцелел больше других из этой троицы. У него, если не считать «простых» ранений, не было только части лучевой кости на одной руке, что не мешало ему выполнять соскок с перекладины после «солнышка» с задним переворотом «сальто». И это в весьма преклонном возрасте. Ему тогда уж было, кажется, за шестьдесят. Преподавал у нас физвоспитание и военное дело. Кремень-мужчина был, при всей своей деликатности. Орденов было!.. О его фронтовых подвигах нужно книги писать. Подрастающим русским мужичкам было на кого равняться.
Иван же Петрович Михайленко, был особенно искалечен войной. Мало того, что одной ноги не было совсем – передвигался на скрипучем протезе, опираясь на костылик, – так ещё и весь был израненный. Но какой добрый, красивый был человек! Какой интеллигентный, простодушный, по-детски увлечённый и доверчивый.
Работал после войны директором РОНО. Потом директором нашей школы, пока на сельхозпрактике, под перевернувшимся трактором не погиб ученик; преподавал историю и обществоведение. В работе с детьми был большим либералом. С уважением относился к каждому ученику, независимо от его успехов в учёбе. А особо одарённым и способным, - доверял вести уроки. Обращался к классу не иначе как «Друзья мои». Это к нам то… А эти, с позволения сказать, друзья, с некоторых пор, чего только на его уроках не вытворяли, пользуясь безнаказанностью из-за мягкого характера и интеллигентности преподавателя.
В нашу среднюю школу, после восьмого класса, вливались выпускники ещё двух восьмилеток нашего села. Одна из них находилась на «головище», или «колхозная». Ребята были, как хорошо ухоженный, ровно подстриженный газон. А вторая – «совхозная» – располагалась на «курелевке» – нижней части села – первыми жителями которой, или основателями, 200 лет назад, были, надо полагать, переселенцы из Курской губернии.
Выпускники этой школы влились, в начале учебного года, в наш 9 «Б» класс, увеличив его в полтора раза.
Народ это был «нестриженный». Как в диком саду тут процветал «дух вольности святой». Публика была весьма разношёрстная. От «сорняка» – откровенных лентяев и двоечников, до людей определённо способных и даже талантливых, растений, так сказать, – экзотических! Эти брали если не знаниями, то способностями. Если можно так выразиться, – натурой. А натуры, зачастую, были артистическими. Образно говоря, в тихом рафинированном озере нашего класса начали квакать лягушки, завелись камышовые коты, появилась всякая нечисть – водяные, русалки и т. д.
Удержу этим девчонкам и пацанам, оторвавшимся от родных учителей, не было. Ничего не стоило одной из наших новых одноклассниц, наверное, неожиданно, что-то припомнив, подняться во время урока, пока Иван Петрович записывал исторические даты на доске; прогулочной походкой пройтись от своей последней парты до первой, где сидел уже отсаженный от неё же в наказание за то, что мешал вести урок, Мишка Старухин, и хлопнуть его сзади по голове самой тяжёлой книгой – учебником русской литературы; невозмутимо повернуть обратно. Мишка, в свою очередь, радостно произносил: «О-о!?» – поворачивался, поднимался… Отвлекался от доски и Иван Петрович, тоже удивлялся: «… А цё это?»
(Именно «цё» – нижняя челюсть у него, кажется, была восстановлена после ранения). Героиня эпизода, спокойно усевшись на своё место, деловито заявляла: «А что он…». Это, как у Эллочки-людоедки, могло означать всё что угодно. И было, надо полагать, по её разумению, необходимым и достаточным объяснением выходки, в буквальном смысле.
На уроках, в общем, стало не до новейшей истории. Но когда однажды, прямо во время занятия, стоя у доски, Иван Петрович неожиданно рухнул без чувств… Произошло это так противоестественно ужасающе, будто кто-то сверху за невидимую верёвочку мгновенно выдернул державший его стержень жизни: буквально – рухнул, – загремели протезы, отлетевший костыль, – ни один из наших «артистов» не нашёлся, чтобы помочь учителю, или, хотя бы, позвать кого-либо, скажем, преподавателя из соседнего класса. Так все и сидели минуты три, перепугано ошалело глядя на «бездыханное тело». А народ-то был уже взрослый…
Вот когда в классе воцарилась «мёртвая тишина» и «все взгляды были устремлены на преподавателя».
Иван Петрович очнулся сам. С трудом, но сам поднялся, взгромоздился на взвизнувшие протезы, костыли. (Никто из нас не помог). Был испуган больше чем мы. Испуган за нас!.. Виновато подбирая слова, извинился перед классом. Продолжил урок...
Я до сих пор, вспоминая, мучаюсь угрызениями совести. Что мне стоило???! Подняться... Преодолеть этот парализующий шок и подняться! Ну или, на худой конец, поднять, как Мюнхгаузен, самого себя за волосы из этой трясины своего личного перепуга.
Никто из наших «артистов» большим артистом так и не стал. Более того, некоторые, даже одарённые, кто разменял свои таланты, решая меркантильные задачи, кто просто спился, а иных уж нет...
17.11.2006 г.
Но это б ещё ладно, это – полбеды, рядовое звено, частный случай.
Главное: мы не сумели защитить наших учителей во время «еврейской экспансии начальной и средней школы».
Скажите – чушь, не было такого? Да нет же, уважаемые, – было, есть и ещё, судя по всему, долго будет. Это сейчас глаз у основной массы оппонентов этого утверждения замылился. А тогда ( конец 60-х – начало 70-х) на свежий, непредвзятый взгляд, не заметить этого было невозможно. Нет нужды далеко ходить. Посмотрите, как выстраивается эта «вертикаль» сегодня, или – выстраивалась совсем недавно, пусть, – вчера: председатель Труновского РОНО – Кимсас, в Ставропольском крае – Шеболдас. А какой наглый картавый хорёк (протеже предсовмина Менделя (Медведева)) заправлял министерством образования?!
Куда ж этим бедолагам, учителям нашим, деваться?! Где искать защиты?! Тут уж, извините: или танцуй под еврейскую дудку, или – пошёл вон!..
Ну а тогда "сладкая парочка" появилась и у нас.
Назначен был новый директор (не выбран из своих наиболее достойных, а, именно «спущен сверху») Горюнов Н.Е.. Конечно же, с пресловутой записью в пятой графе паспорта. И, случайно, а может быть нарочно, довольно скоро, содержание этой графы стало известно всему педколлективу. Нашлась ему под стать и пара по воспитательному процессу – завуч Бурлуцкая Р.П.(«РэПэБэ») – «воспитанница» уже нашего педколлектива. Которые и начали революционные преобразования по насаждению еврейского мировоззрения у подрастающего поколения труновцев.
Как это происходило? Как формировалась «активная жизненная позиция»? А очень просто. Весьма незатейливо. Поделюсь, если позволите, своими юношескими наблюдениями, школьными впечатлениями, так сказать. Которые, значительно позже, в большей части были подтверждены в личных откровенных разговорах с самими нашими преподавателями, но уже сильно постаревшими, вышедшими, если можно так выразиться, на финишную прямую. Скрывать подробности школьной жизни от бывшего ученика прошедшего уже свою школу жизни, в их положении, резонов, наверное, уже не было... Мало того, снимая тяжесть с души, старые учителя, как правило, сами являлись инициаторами откровенных разговоров на эту тему. И всё-таки, тем не менее, не стану называть их имена, тревожить память о них в безмятежных душах их воспитанников. Земля им пухом! Покаяние дело праведное!..
Ну вот, как обещал, своими наблюдениями поделюсь, а там - дело ваше... Хотите верьте мне наслово, - хотите не верьте! Проверить боюсь уже не получится. Впрочем, это всегда можно сделать - "по результатам проделанной работы"...
Из школьного братства стали выбираться наиболее яркие, способные, перспективные ученики. Которых и начинали обхаживать, применяя, зачастую, приёмы, которые, пожалуй, не стоило бы применять и к людям вполне взрослым, зрелым, с устоявшимися моральными принципами. Но тут дело касалось детей с только формирующейся психологией. Перед которыми эта пара (директор и завуч!), не ведая стыда и не боясь греха, начинала просто рассыпаться в комплементах, восторгах; умиляться их способностям, одарённостью, особенностью. Постепенно выходя на отношения «равноправности». А порой, даже и заискивая перед их «перспективностью» (яркой будущностью). У ребят, естественно, начиналось головокружение от своих превосходств. Им становилось ясно: от их, несомненно, яркой, успешной будущей карьеры теперь напрямую будет зависеть «рейтинг» школы, слава и авторитет её руководителей, рядовых сотрудников.
Всё это, на фоне того, что с «серой массой» учащихся этот тандем - наши "Мильграмы" - шибко не церемонился, вернее, – вообще не церемонился, неизбежно формировало элитарный снобизм. Тут уж сразу обозначался «внутриклассовое» расслоение. Какое уж тут школьное братство?! Кому же покажется, что методы работы с классными "элитами" ничем не отличались от работы предыдущего педагогического руководства, охотно возражу: всё дело в мелочах!..
«Серая масса» неизбежно становилась перед дилеммой, попадала в позицию, когда приходилось, в свою очередь, пресмыкаться перед классной элитой, или – «выпадать в осадок». Ну совсем, как в нашей сегодняшней жизни. Таким образом, у ребят, на которых делалась ставка, воспитывались «деловые качества», «активная жизненная позиция» неизбежно ведущие к быстрому продвижению по служебной лестнице, без оглядки на «пережитки». Тут уж вовсю подключался комсомол.
И так – в каждом потоке. Формировалась группа «выкормышей», эгоистических вырожденцев, морально недоношенных "лидеров", которая в перспективе должна была стать (и стала-таки!) «гордостью страны и школы».
Как это преломляется во взрослой жизни – мы уже насмотрелись! Испытали, как говориться, на собственной шкуре. Дарования призванные на пользу ближнему, людям, обществу, в результате еврейского "сбоя программы", стали работать на себя! Есть такое точное народное выражение: грести под себя. Стали, так или иначе, отнимать у общества ценности им созданные, расточать их в бессмысленных забавах, предметах роскоши, бездарных, бессмысленных мероприятиях, увлечениях и т. д.
Вот такой вот финал. Благодать превратилась в порок!..
Вот такой вот итог проделанной воспитательной работы. Такой вот триумфальный финиш.
Школа, прежде всего, её руководство, – в отличниках, питомцы – в шоколаде, Россия-матушка, в очередной раз, – в разрухе, её народы – в нищете!
Всё, – точка, – приехали!
Эти люди-звёзды, бывшие воспитанники школы, на всю оставшуюся жизнь запомнили, кому они обязаны «успешностью» по этой самой жизни. Со всеми вытекающими последствиями.
Естественно, у этих перемен новаторских в нашей школе (ТСШ №7) нашлась здоровая оппозиция. Правда, немногочисленная. «Новые веяния» приняли в штыки только трое из всего педколлектива: преподаватель географии и астрономии Коленчук Николай Филиппович, истории и обществоведения – Михайленко Иван Петрович, заведующий школьной библиотекой, краевед – Ловянников Михаил Алексеевич. Не могу точно припомнить позицию Боченина Ивана Григорьевича преподавателя русского языка и литературы. Впрочем, - точно! Он не очень активно всё-таки поддерживал эту троицу. У этой, пусть - четвёрки, как мне представляется, хватило жизненной мудрости, педагогической прозорливости и практического опыта, чтобы определить дальнейшие перспективы "революционных перемен". Остальной педсостав, учитывая вертикаль власти за спиной у «еврейского тандема», предпочёл против ветра не плевать. К сожалению, в этой пассивной группе оказался и наш герой, фронтовик-орденоносец Лободин Константин Михайлович.
Но эта «парочка» со своей беспринципностью, цинизмом и поддержкой властной вертикали; эта «железная конница» легко победила «живых лошадей», смогла без особого труда и угрызений совести «купировать» «отщепенцев». И далее, насколько мне известно, их влияние не распространялось за пределы географического кабинета. Где они собирались, курили, обсуждали школьные дела, переживали. Но ничего поделать уже не могли. Кажется мне, что существовал тогда уже «мирный договор», по которому они обязались не лезть в школьные дела, а им за это даровалась возможность «спокойно» доработать.
Ну вот, а теперь пару слов о выкормышах горюновских и бурлуцких. Не переоценивая значение этой статьи, всё-таки понимаю, сколько людей влиятельных того или иного масштаба, я уже обидел бы своими откровениями, если бы они это прочитали. Ведь правилом хорошего тона считается, как раз, поливать липким сахарным сиропом и саму школу и учителей всех без исключения, без разбору. Так заведено. Поэтому…
Впрочем… Возьму всё-таки на заметку одного из них, из успешно усвоивших горюновские уроки. Пока – одного только.
Иван Иванович Бахтинов. Конечно, «старым» выпускникам школы представлять его нет нужды. Мы хорошо знаем его историю школьную. Никогда к школьной элите он не принадлежал, скорее – наоборот. И чего только тогдашние пацаны по малолетке не вытворяли!.. В частности и я сам...Что, конечно, ни о чём не говорит. В нашей жизни так случается довольно часто. Жизнь, она школьные постулаты порой опрокидывает безоглядно! Был на учёте, а потом сам стал участковым!.. Или, был троечником, а потом стал выдающимся учёным... А то, – был «не в зуб ногой» по математике, а стал главным бухгалтером. Вот так! Обычное дело... Но такого лицемерия мы тогда не ведали. Удивительно, но именно он, Иван Иванович, как ни парадоксально, усвоил главный урок бурлуцко-горюновского школьного воспитания. О чём, кстати, не раз заявлял со сцены сельского дома культуры по самым разным поводам. Называя Горюнова Н.Г. «главным учителем в жизни, сформировавшим основные морально-нравственные качества» (читай - уроки лицемерия).
После армии, в качестве участкового, как мне сейчас кажется, молитвами нашего легендарного! участкового Пшеничных Ивана Петровича (а,возможно, это был и другой сотрудник милиции) начал выстраивать служебную карьеру. Выстраивать, как учили в школе. Наконец-то!.. В кульминации которой оказался в кресле председателя Сельского совета (главы поселения). Участковым он был неплохим. А вот председателем… Попытаюсь на его примере наглядно показать, чем же так опасно в национальном (не побоюсь громкого слова) плане бурлуцко-горюновское натаскивание.
Иван Иванович, на первых порах председательства, активно поддержал инициативу жителей села по «воскрешению» достоинства личности и популяризации творческого наследия нашего замечательного земляка, его, Ивана Ивановича, «дальнего родственника» поэта-романтика Андрея Дмитриевича Бахтинова. За что ему (Иван Ивановичу) огромное спасибо. Что его, - то его! Но когда новоиспечённый председатель Сельсовета пообтесался в коридорах власти, разглядел, кто тут правит бал, да, к тому же, исподволь мимоходом познакомился с судьбой творческой и человеческой своего «дальнего родственника», кто и по какой причине не дал ему проклюнуться из личной творческой скорлупы, как трагически оборвалась его дорога жизни, – одумался. Пока не поздно включил заднюю, покаянно пошёл на попятную.
Видимо, родственник, действительно, оказался «дальним» (не одного поля ягоды), а своя рубашка (значительно) ближе к телу. Да к тому же, чего греха таить, «родственничек» оказался с диаметральными мировоззренческими установками. Гусь свинье не товарищ, как говорится. Поэтому Бахтинов-председатель стал совать палки в колёса народной инициативе. Только благодаря его «заступничеству», у нас в селе перед библиотекой, с уже присвоенным ей именем Андрея Бахтинова, не появился памятник замечательному поэту-земляку. В качестве отговорки, повесили перед входом мемориальную доску. Вместо этого Бахтинов-председатель ударился в афёру с очисткой местных прудов. А, кроме того, видно с перепугу, в противовес народной инициативе, стал «воскрешать» своих школьных наставников-евреев – супругов Горюновых. Сделал их (конечно, при помощи послушного совета сельских депутатов) почётными гражданами села… посмертно. А их соплеменника, «Паниковского» местного разлива – Яковенко В.А., за какие-то заслуги, почётным жителем села. Что, конечно, авторитета институту почётных жителей села не прибавило. Таким образом, реабилитировался перед властью за свою «идеологическую ошибку». Мало того…
Оговорюсь сразу: от него самого я не слышал – не так тесно мы с ним общаемся, – но от общих знакомых – его приближённых – слышал сам догадку-откровение, что, якобы, русские есть историческое недоразумение и, что их (нас) не должно быть в природе.
… Покойники в родительских гробах, наверное, – перевернулись! От того, что их потомки Иван Ивановичи стали Абрам Абрамовичами. Вот такой вот итог бурлуцко-горюновского обучения. Удивляться тут нечему. Не стоит удивляться и тому, что школьники младших классов родной для нас школы, под руководством своего первого учителя теперь носят цветы на могилу погибших во время немецкой оккупации села, немногочисленных жителей-евреев. Выделенных теперь, и даже после смерти, в особую привилегированную категорию. Зачастую равнодушно ничего не ведая об истории своих родных предков. Я уже не говорю об истории своей родной школы. О некоторых нюансах которой, как раз, здесь говорится. Об этом, уверен, – не ведают и сами их родители. Жизнь у них такая... Не до того им!.. Вот такие вот итоги. Вот такой вот наглядный пример, несомненно, школьного воспитания и его результатов.
Теперь же я и сам оказался в положении наших учителей. Не так давно, перед пенсией, переехал на Вологодчину в надежде реализоваться на исконно русской земле, как журналист и писатель. Как думаете, смог я осуществить, хотя бы здесь, свои намерения? Ага, – сейчас!.. Так же, как властная вертикаль в образовании на Ставрополье, на Вологодчине, где по статистике 93% процента русских, та же картина: Министром культуры РФ тогда ещё был, естественно, Мединский, директором Вологодского областного Медиацентра – Кузьминская, Руководителем районного отдела культуры, по месту моей приписки, – Спасская. Что-нибудь изменилось от того, что здесь 93% русских?..
Вопрос: есть здесь, в этой структуре, где-нибудь место Беленникову Василию Ивановичу с его взглядом на национальный вопрос в России. Конечно, есть! Предусмотрено… Где-то на задворках, в полупридушенном состоянии… Получается, как ни крути, – нет трезвому русскому места в России жидовствующей. Ну, да ладно. Нет – и не надо! Вот так вот! В оппозицию задвигают, хочешь ни хочешь. Поэтому, не стану каркать и делать далеко идущие выводы. Предоставлю их делать читателю самому, в меру его личных возможностей. Сам же, вернусь к теме.
И уж разрешите закончить воспоминания-размышления о школе выводом откровенным:
Запустили мы, образно говоря, козлов в наш культурный огород (вернее – питомник). Они не только там капусту пожирают подчистую, вытаптывая всё национальное, но и наплодили и плодят себе подобных - дегенератов, "лидеров" недоделанных!
Как ещё библиотечная система держится – не знаю! Здесь, кажется, сотрудников невозможно шантажировать «успешностью» подрастающего поколения.
Ну вот, как будто и всё. Гора с плеч! Сказал, что должен был сказать. Свой долг, как я его понимаю, перед своими учителями, кажется, выполнил. Больше об этом говорить не буду. А кроме меня, похоже, сказать некому. «Успешные» наши сопят в тряпочку, сидят-помалкиваю, стригут дивиденды втихомолочку. Ну, ладно, не буду им мешать. Теперь и мне, налегке, потихонечку можно, наверное, двигать дальше.
Предполагаю однако, что мои откровения (исследования и выводы) кому-то покажутся смешными и наивными. Ну что ж, - безнадёжно развожу руками... Видно процесс далеко зашёл (сильно запущен). Теперь уж по народной мудрости, горбатого - могила исправит! Этих людей я не в силах "переформатировать".
Поэтому, смиренно:
«За собою двери школы тихо затворю.
Эту первую потерю я с тобой делю…»
Со школьного порога:
С уважением
твой и ваш
однокашник.
До свиданья! Заходите…
Год 2019-й 11 января.