Случилась как-то раз в одном из сел Волгоградских, которое живописно своими домами растянулось вдоль одного из его заливов, история, в которой дед златую рыбку изловил.
И до того она была интересна и занятна, что бабы того села не один год о Саньке «чесали» языки.
Санька этот, в годах мужчина, проживал в своем не большом срубе-домике на окраине села, у воды.
С малолетства своего, еще до строительства плотины ГЭС на Волге, он прослыл мастером рыбных боев среди своих сельчан. Про него все говорили, что он и «в пустой бочке дубовой изловит осетра».
С юных лет, еще с отцом и дедом он привык к тяжкому труду рыбака, работая в одной с ними артели по промыслу рыбки на Волге-матушке реке.
Шли годы. Простились его сельчане на погосте с его дедом и отцом, слезу уронив печально. Санька весь уже был в инее седых волос. Готовился и он, мысленно, к встрече, уже, последней, со своими праотцами.
От многолетнего его труда в сырой водице, суставы все его распухли и болели, замучил его и ревматизм. Однако, дед, как старый конь, что борозды не портит, рыбалке был предан "до мозга костей".
Санька наш промысел рыбный сетями давненько закончил. Да и артель рыболовная сгинула в лету, заброшены были и ледники для хранения рыбы в заводе. Тешил себя, радовал свою чистую душу дедок ловлей рыбки на уду.
В один из теплых весенних дней мая, по рекомендации друзей, из области к нему примчалась на своей машине ватага молодых рыбаков.
Договоренность у нашего Саньки была с родными в области, в случае чего, пособить «нужным ребятам» в поимке «нужной» же и рыбки.
Ну, так вот. Приехали те ребята с «рекомендательным письмом», затарившись «по полной» спиртным и припасами съестными. При этом у них не было ни одной удочки. Они ведь ехали в «рыбный клондайк».
«Рыба здесь сама бросается не только на берег, но и в котелок для ухи, успев в своем прыжке очиститься от чешуи и плавников, как же!» – смеется Санька, увидев пустые, без снастей рыболовных, руки горе – рыбаков.
Делать нечего, нельзя подвести родственников, да и слово свое старичок привык держать.
Решает он себя и рыбаков побаловать легкой добычей рыбы, в которой, поставил снасть, и позабудь про нее, отдыхай.
Было у него десятка полтора малоразмерных сетей -«телевизоров», которыми, друзья, без лицензии, разрешения, ловить рыбку нельзя. А сети его старые из капрона по давности лет, он посмотрел в своем сарае, напрочь сгнили. И что же ты поймаешь тем десятком малоразмерных сетей и парой не больших удочек?
Так, ерунду, поймаешь. Мелочишку для первой закладки в уху теми снастями, и, ту, не поймаешь.
Идет тут дед к своему односельчанину, который живет на другой окраине села, просит у него сеть, объясняя ему сложившийся с его сетями конфуз.
Сосед, конечно, ему вверяет во временное пользование пару своих сетей.
Все, дело сделано, инструмент готов к применению. Дед с сетями в охапку, как молодой козлик, через все село к воде летит.
Лодка его резиновая двухместная готова была к эпопее рыбной еще с восхода. А дело уже к вечеру идет, пора ставить сети в заливе.
Пока наш Санька с сетями суетился, городские гости-рыбачки изрядно выпив «горькой» водички, справно и закусили. Конца не видно у них сего процесса. Какая тут для них рыбалка? Ублажить Бахуса - вот главная задача мужичков в сей дивный вечер. Водка льется у них рекой. Вот друзья, уже, и запели в многоголосии дивном застольные песни.
Махнув на них рукой, дед лодку на воду спускает, выплывает к нужному месту, начинает ставить сеть. Проявляются тут две беды. Первая, уже не поправимая, в виде огромных дыр в капроновых сетях размером с легковой автомобиль. Вторая беда – отсутствие грузов для огрузки нижнего шнура сетей, которые он взять с собой по старости, из-за излишней поспешности, и забыл.
По поводу первого как бы «несчастья» Санька не "парится", вспоминая шутку своего деда: «Чем больше в сетке дыр, тем крупнее в ней будет рыба!» А, вот, беда вторая ему покоя не дает. Нужны грузы, и все тут.
Кричит он на берег мужикам, которые попали в сети Бахуса, чтобы они привезли ему грузы соседа.
А сам, тем временем, чтобы время драгоценное заката не терять, сети ставить-то и продолжает. Вот, он уже поставил по верху, по урезу верхнему воды, первую сеть. Помощников с грузами пока нет. Привязывает он к первой сети вторую, «выбрасывает» ее в нужном направлении в воду.
Как настоящий рыбак, конец сети, пока, осторожно «якорит», не огружая большим концевым грузом – якорем на длинной веревке, ждет прибытия грузов. Проходит час, лодку с сетью ветром начинает сносить «мористее», идет она уже по синусоиде. Тогда он, пытаясь ее выровнять, плывет к берегу. Грузов, как и городских гостей на берегу нет (как потом выяснилось, наши городские гости, когда поехали все вместе за огрузкой, решили пополнить запасы спиртного, где и «тормознулись» на часок-другой).
Вышел дедушка на берег, косточки разминает, потягивается. Солнышко садится за горизонт. Ветер совершенно стихает. На воде – полнейший штиль.
Вдруг видит мастер рыбных боев, синусоидный изгиб сети распрямляется, по заливу начинает уже ходить не большая волна.
Санька доволен тем, что лишний раз идти по воде не нужно, чтобы распрямить сеть.
Видит он, опять на воде плавает синусоида поплавков сети, волна покрупнее стала уже бить в берег!
Сердце Саньки ёкает. «Все, трындец! Дождался, наконец, своей большой рыбы старик Хемингуэя!» - вспоминает он здесь творца «Старика и моря».
А рыбка, видно сразу, большая, уже поднимает фонтаны брызг в заливе, борется за свою жизнь.
За свою долгую трудовую жизнь дед Саня повидал не мало крупной рыбы: осетра до двух с половиной метров, калугу – до пяти метров длиной и белугу до четырех с половиной метров при их весе до одной тысячи килограмм, гигантского сома, длиной свыше трех метров.
Сразу видит наш мастер, что в сеть попалась не просто зачетная рыбка, а, вполне вероятно, трофейный экземпляр, который может поспорить за первенство в книге рекордов Гиннеса.
Санька прыгает в лодку, идет проверять, что же за монстр попался в его дырявые сети.
Подходит почти к самой связке сетей, видит гигантского пузатого сома, явно самку с икрой, почти у поверхности.
Даже он, рыбак со стажем, слегка обомлел от размеров той золотой рыбки. Понимает он, что в лодку ее поднимать нет смысла, она по длине больше самой лодки.
Тогда Санька, растормаживая дальний конец сети, вынимает малый якорь, кладет его в лодку. Затем старичок идет к началу сети от своего берега, привязывает к концу ее капроновый шнур, выходит на берег. Натягивает он шнуром сеть в прямую линию, привязывает конец веревки к металлическому стержню на берегу и бежит в гараж за куканом для рыбы и багром.
В гараже для кукана Санька берет шестиметровую железную цепь с замком среднего звена, на которой привязывал на сочных травах своего бычка Бориса с кольцом в его ноздрях. Берет он и багор с солидного размера дубовой колотушкой и монтировку.
Подходит он к берегу, тут уже видит припозднившихся любителей Бахуса с уже не нужными грузами.
Начинается битва пятерых не слабых мужиков с трофейным сомом.
Наша геройская пятерка, как бурлаки на Волге, впряглись в капроновый шнур. Начинают они «пахать водяную ниву», поплавками сети проложив в ней глубокую борозду.
Рыбка золотая бьется, не сдается в борьбе за жизнь, круги воды в высоких волнах плещут по заливу, прибоем морским окатывая ближайший берег.
Вот, это была не битва, а настоящее сражение: за жизнь для гигантского сома, и за трофей - для героической пятерки.
Пыхтят мужики, сопят, что твои кони, выбивая снопы искр из под копыт. Сопят они, плюются, отдуваясь, стряхивают пот с разгоряченных своих лбов, буксуют на песочке, но тянут дивный сей возок со сказочной добычей.
Наконец, гигант сдается, пускает пузыри воздуха, ложится на бок. Вот, сом, уже и на мели у берега, дает себе бородку пощекотать, ложится на спину и успокаивается до поры, до времени.
Городские мужики с криками «ура», в безумстве счастья обладания трофеем на песке «встают на уши», резвятся, прыгают, как дети.
Санька наш, увы, мастер, эмоциям не поддался, он знает, что для сома проиграна всего лишь битва. Ведь сражение за его жизнь еще впереди.
Ведь нужно нашу, как бы большую рыбу из «Старика и моря», как дикого мустанга оседлать, так и ее посадить на большой, увы, кукан.
Вот, тут, и начинается сражение, не на жизнь, а насмерть для гигантского сома.
Дедушка потихоньку, ступая в воду, тянет за собой железный трос двенадцати жил в капроне на цепи стальной, одним концом замком пристегнутой к стальной балке на берегу.
Вот, уже из воды и голова его видна едва. Поглаживает он сомиху по брюху, слегка щекочет ей бородку. Сом лежит на воде кверху брюхом не подвижно. Своей дубовой колотушечкой пару раз прилично по голове того сома дед ударяет. Сом замирает в шоке удара. Дед в это время монтировкой открывает ему огромную пасть-пещеру, рукой в толстой брезентовой перчатке, чтобы не получить травму от тысячи мелких зубов-щеток той рыбы, вдевает-заводит трос кукана за жабры гиганта, закрывая его на замок и отпускает.
Вот, незадача, не успевает выйти на берег дед. Сом приходит в движение в полном сознании, прибоем морским окатывая берег.
Нужно тут сказать, что давно уже стемнело, но на берегу светло, как днем. Да и нельзя сделать ничего втайне в селе от его граждан. Уже пол села здесь, на берегу с фонарями-лампами, болеют за победу деда в его сражении с сомом.
И до того тот сом расходился и разбушевался, что длинной стальной цепью, как стальной петлею, деда и перехлестнул.
Десятки килограмм живого веса рыбы намертво затягивают ту петлю на живом, пока, еще теле деда. Вот-вот, и пополам его порвут. Беда!
Городские мужики, профаны, ничего тут не могут поделать.
Уже сердобольные мужики-сельчане вступают в битву, уже, за жизнь бедного Саньки.
Двое из них держат стальную цепь, других двое, пытаясь совладать с гигантом, начинают в беспорядке колотить сома по его морде. Во, было кино. Киностудия Диснея, тут, увы, просто отдыхает.
Сомиха просто встает на дыбы, как взбесившаяся лошадь, дед уже начинает хрипеть в агонии предсмертной.
И, тут, слава богу, самый старый из всех мужиков, он же, и мудрый в боях с рыбой, ключом открывает замок на стальной балке, удерживающую цепь.
Сомиха, казалось, с «визгом» и «рыча, как настоящий зверь» хвостом своим – тройной лопатой ударила тут яростно по воде, рванула еще раз цепь.
От этого резкого рывка, от цепи, к ней пристегнутой, дед бедный в воде завращался, что твоя юла.
Казалось, что своим вращением в воде на волжском побережье он скважину откроет нефтяную.
Слава богу, дед живой, целый, поднялся, кричит, уже, стеная: «Вот, Ёкорный Бабай, ну, блин, Хемингуэй с твоей большой рыбкой! И на хрена она мне сдалась, та рыбка золотая».
Десяток полных лет, и летом, и зимою, смеялось все село над мастером ловли золотых сомов, Саньком, это я от вас, читатели, не скрою.