Из цикла рассказов «Моё деревенское детство»
Не заметно подкатила осень, начались занятия в школе, чтобы тут же закончиться, так как пришла пора собирать урожай в родном колхозе и прежде всего картошки, а также льна и прочих прелестей сельской местности. Занятия в школе прекратили, чтобы вывозить детей классами по деревням и бригадам, на неделю, а то и на две с проживанием. Вот где была жизнь с интересными историями и проказами на полную катушку.
В пятницу объявили, что даже четвёртый класс едет завтра в Григорьево, а это пять километров от родного села. Друзья, Валерик с Сашкой, были на седьмом небе от счастья. Вот уж где оторвёмся!
После занятий встретились сразу же, только оставили портфели дома. Запас снаряженья для проделок решили доставить на место своим ходом, так как пять километров - это не крюк для бешеной собаки. Запасались взрыв - пакетами, рогатками, самодельными шумовыми устройствами, белыми простынями, чтобы изображать призраков, селитровыми хлопушками, спичками и ещё много чем, что могли не разрешить взять с собой. Утром при посадке в специально оборудованный сидениями грузовик могли устроить проверку личных вещей и заставить выгрузить припасы и всё специальное снаряжение, без которого поездка и последующие развлечения были бы не так интересны. До утра всё было готово.
К началу занятий все, кто готовился к отъезду, собрались в классе. Ребята находились в крайнем возбуждении, старались перекричать друг друга. Появился учитель физкультуры, коротко - физрук, отрекомендовался, что поедут с классом он и пионервожатая, успокоил всех, сделал обычные в таких случаях объявления, инструктаж по технике безопасности в дороге, на работе в поле, сообщил порядок отправки и план действий на день. Как только он вышел, все закричали снова и бросились на выход, к месту посадки в машину.
Поездка для всех была делом обычным: держаться за скамейку двумя руками, так как машину раскачивало сильно на неровностях дороги, хотя скорость была не большая даже на коротких ровных участках маршрута.
По прибытию на место весь класс принимал участие в подготовке места ночлега и столовой. Остановились мы в пустом жилом доме, в котором были только голые стены, печь и полати. Столы и длинные лавки были под навесом около дома, рядом с летней кухней. Вместо кроватей ребятам предложили тюфяки, которые они сами набили плотно соломой, и разложили их по свежее вымытому полу. Получился большой лежак вдоль двух стен. Часть тюфяков определили на полати. На печи было два обычных ватных матраса. Время на обустройство ушло неожиданно много, был уже готов обед. Разносолов не предлагали - картошка во всех видах с молоком утром и вечером, а на обед опять картошка, только с мясом, что по деревенским меркам в это время года почти праздничная еда. Дополнением служил творог, сливочное масло и свежий ржаной хлеб, испечённый тут же в русской печи в доме, после чего двери в избе открыли настежь. После обеда через час ребята были уже в поле на уборке картошки.
Загон картошки был гектаров шестьдесят, ровное поле вправо от дороги со склоном в сторону перелеска вдоль маленькой чистой речушки. По полю ходил трактор «Беларусь» с картофелекопалкой, которая, протряхивая поднятые с землёй два гребня, оставляла на поверхности всю картошку, оставалось собрать её в вёдра и отнести в тракторную тележку. Чтобы легче высыпать картошку из ведра, на тележке принимал её физрук в тяжёлых вёдрах. Тракторную тележку по мере загрузки отвозили на колхозный двор, разгружали в бурты, где она благополучно загнивала, так как неожиданно шли дожди, потом наступали заморозки, холода, шёл снег. Бурт картошки протекал, укрытый соломой, промерзал, и расковырять его было делом не простым. Конечно, какую-то часть картошки сохраняли, но это другая история.
Для выполнения нормы на двух человек нужно было собрать три ряда картошки до вечера. Имея определённый опыт в таких делах и определённый рационализм, мелкую картошку большим пальцем загоняли обратно в землю и собирали только ту, что была сравнима с куриным яйцом или больше. Норма от этого выполнялась успешней, и оставалось время посидеть в борозде, перекурить по-тихому листочков ивы или потолкаться, благо земля была сухая и песчаная. Перекидывались мелкой картошкой, заигрывая с девчонками.
Незаметно прошёл день. Ужин был самым вкусным за последнее время. Плотненько покушав, ребята стайками разбрелись по деревне. Ночью спали на новом месте плохо, чутко, по углам очень сильно шуршали мыши, на крыше дрались кошки, кувыркались клубками, падая с крыши. Валерик с Сашком вдоволь похихикали на полатях и мирно уснули. Это они разложили по углам, угадывая места для девочек, приготовленных «шуршавчиков», шумом изображающих мышей, из пустых коробочек, катушек из-под ниток, мыла и круглых резинок. Срабатывала такая заготовка при нажатии на ней, как мина.
Кошек пригласили на пир с угощением, заложив под края досок на крыше над окнами баночки из-под пенициллина с валерьянкой, не плотно заткнув их ваткой.
На завтра моросил мелкий дождь, и пионервожатая предложила посетить ферму, познакомиться с работой доярок, быком – производителем, редкой породы.
На завтрак собирались долго. Умывались тщательно, смывая сажу с лиц, перепачканных шутниками за ночь. Ели маленькими группами круто пересоленную картошку, благо молока было много и свежего хлеба тоже. Это была проделка всё тех же мальчишек, которые поднялись раньше всех и помогали по кухне.
Ферма не представляла никакого интереса: лужа навозной жижи на входе перед воротами и пустые стойла внутри, запах силоса и навоза. В помещение доярок не пустили - нечего там смотреть без доярок, только грязи нанесёте. В одном углу, в глубине фермы находилось серьёзное сооружение из огромных столбов по углам и стен из половинок брёвен, вмонтированных в столбы. Щели небольшие, и через них просматривался кусками огромный бык, весь из мышц. Стоял он задом, не желая показать себя из-за обиды на карантин. Дети изучали вид сзади, достоинства самца впечатляли, но это не производило большого восторга на деревенских жителей. Задачу, как развернуть быка, Валерик с Сашком решили быстро, благо был кусочек прутика и булавка. Плотно привязав раскрытую булавку к прутику нитками так, что жало агрессивно торчало копьём, Сашок этим приспособлением резко ткнул быка прямо напротив щели, в зад. От неожиданности бык присел и взвыл, встав на дыбы, резко развернулся. Клетка затрещала и зашаталась. Через несколько секунд тишины все осознали серьёзность происходящего и кинулись, сбивая друг друга на выход. Ворота раскрылись под напором толпы сами собой, и все, кто был по шустрее, перепрыгнули через навозную лужу. Пионервожатая споткнулась и оказалась прямо в середине лужи. Стоял отчаянный визг, кричали все, и бык тоже, он доламывал будку, вырываясь наружу. Раздумывать было некогда, и пионервожатая догоняла всех на четвереньках, не успев подняться.
Ребята бежали спасаться в домик сторожа, на лестнице образовался затор, задние уже бежали по упавшим передним, перепрыгивая, устремляясь вовнутрь домика. В избушке образовалась толкучка, при этом все сторонились пионервожатую, насколько это было возможно, боясь перепачкаться. Бык агрессивно ревел, переворачивая рогом телегу. Крутанувшись возле домика, он устремился в деревню, на ходу пробовал на рог всё, что попадалось на пути, сотрясая рёвом всю округу. Одним словом, экскурсия на ферму удалась. Бык ещё два дня терроризировал деревню, впрочем, не причинив никому вреда. Было страшно и весело, даже в летней кухне ели оглядываясь. Экскурсанты получили серьёзное предупреждение от бригадира. Виновников определить не представлялось возможным.
Дождик прекратился после обеда, и назавтра все вышли в поле. Снова разделились по полосам, определились с нормой на день и приступили к работе. Валерик с Сашком, проявляя чудеса сноровки, опередили всех на половину полосы, и тут работа сильно затормозилась вдалеке от всех, зато рядом с лесочком. Ребята уже разожгли костёр и готовились испечь картошки. От костра тянуло сладковатым дымом картофельной ботвы, и это запах знакомый многим с детства, будоражил воспоминания всю оставшуюся жизнь.
Можно было опробовать метание картошки на приличное расстояние, если использовать упругие ветки ивы, а картошку накалывать на конец прутика. Для этого оставалось добежать до перелеска якобы за малой надобностью и нарезать подходящих прутиков, заодно принести хворост для костра.
Поспорили «на желание»: кто зашвырнёт картошку до тракторной тележки или же «снимет» с тележки физрука, тот исполнят желание другого. На второй попытке картошка, величиной с куриное яйцо, со щелчком сорвалась с прутка Сашка и, описав траекторию, точно пошла в физрука. Ребята закрыли глаза. Удар был сильный. Картошка о голову физрука разбилась вдребезги, и тот, взмахнув руками, кувыркнулся с тележки, сломав при падении ключицу. Было очень жаль, что так получилось. Приводили в себя сбитого физрука, который испытывал сильную боль при движении. Кто-то оповестил бригадира деревни, как ответственного от колхоза, и он гнал на лошади через поле, стоя во весь рост на телеге. Громче всех кричала пионервожатая, требуя тут же связать преступника и выпороть прилюдно, перед строем. Сашка тут же связали как врага, чтобы не сбежал, и он смотрел на всех как декабрист, сожалея о том, что так произошло, не желая ехать в ссылку.
Оказав первую помощь физруку, его тут же отправили в село прямо на телеге, где находился медпункт и фельдшер, а заодно загрузили на телегу связанного провинившегося домой. Заправлял всем молчаливый, решительный и безжалостный бригадир, олицетворявший закон. Валерик, прощаясь с другом, обещал сбежать на следующий день, но это было уже не важно. Лёжа на телеге, на соломе, позади физрука, который управлял лошадью здоровой рукой, связанный Сашка смотрел в высокое синее небо, и в газах его стояли слёзы,- опять сорвалось, опять ссылка, как уже бывало не раз из пионерского лагеря. Очень не хотелось уезжать от ребят, от какой - никакой свободы. Телегу колыхало, казалось, в четырёх плоскостях с большой амплитудой. Попробовав крепость узлов на руках, он обнаружил, что можно развязать их, толчки на дороге способствовали этому. Покрутившись, Сашок освободил руки, но обнаружил, что верёвка от ног идёт под физрука, и очень велико было искушение привязать к свободному концу какую-то маленькую палочку, чтоб опустить её между спицами колеса телеги, тогда б верёвка, запутавшись, остановила бы телегу, и можно было бы шагом уйти из плена, избежать экзекуций по прибытию. К сожалению, конец верёвки оказался привязан к ноге физрука, и его крепко притянуло к колесу телеги, лошадь встала, физрук орал. Пришлось помочь ему освободиться и сесть на телегу, он не возражал. Отойдя на приличное расстояние, Сашка помахал ему на прощание. Оставшееся от учёбы свободное время лучше всего было провести в лесу, в землянке, которую построили ещё летом, в ней можно было даже зимовать. Разборку дома, которая ещё неизвестно чем закончится, лучше отложить на потом.
фото из интернета