На фотографии - Юлия Лежнёва.
Зрители на концертах классической музыки бывают разные. Есть благодарные слушатели, изучающие программку, благоговейно повторяющие имена исполнителей, посылающие на сцену флюиды восхищения…
Есть пресыщенные скептики, что сидят в зале так, словно задержались в кресле после концерта, по крайней мере, Моцарта, всё видели, всё слышали, ничем их не удивить…
Есть случайные посетители, которые попали на концерт за компанию либо по «горящему билету»: соседка отдала. А ей на работе «подкинули»…
Вот именно такая зрительница как-то сидела за мной. А, тем временем, музыкальное событие было редкое и знаменательное.
В Сочи прибыла певица мирового уровня, время которой расписано на годы вперёд: зарубежные гастроли, туры… Но она нашла время, чтобы поддержать музыкальный проект концертного зала «Сириус» и приехала в Сочи дать ЕДИНСТВЕННЫЙ концерт.
Юлия Лежнёва – российская оперная певица с редким даром исполнения произведений итальянского барокко.
Может, тот факт, что в её семье десять поколений мужчин были священниками, объясняет «ангельские» ноты её сопрано.
Не менее восторженного описания заслуживает и оркестр, сопровождавший её.
Ансамбль барочной музыки La Voce Strumentale под руководством Дмитрия Синьковского объединил лучших музыкантов-виртуозов Европы и России. Они играют на старинных инструментах, которым более 300 лет. Играют по старинным партитурам.
Звуки клавесина и скрипичных альтов проносят нас сквозь время!
И мы оказывается то в древних соборах. То в замках королей…
- Ну, так! – удовлетворённым громким шёпотом вздохнула за мной зрительница. – Приобщимся, хлебанём культурки. А что? Поплавали в море, съездили на Ахун. Чурчхеллу купили, само-собой абхазскую чачу попробовали – можно и на концерт…
Её молчаливый спутник согласно хрюкнул в ответ.
Во влажном южном воздухе аутентичные жильные струны быстро садились… Музыканта тщательно настраивали инструменты. Будоражащая какофония звуков настройки мотыльками парила над головами.
- Ну, понятно, - каркнула зрительница. – видать приехали – и сразу на море: в Сочи всё-таки. Вот и не успели настроиться. Сейчас инструменты в порядок приводят. Ну, что ж, дело молодое… -
Она их прощала и гордилась своим великодушием.
Юлия пела редкие арии. Пела всем своим круглым, живым, луноподобным лицом. Её редкий по диапазону голос так органично вплетался в косы мелодии, в унисон со скрипками и клавесином – словно золотые рыбки плескались и играли в изумрудных волнах и солнечных брызгах.
- Вот голосом-то скачет, - не унималась женщина позади меня. – то туды, то сюды, раздражает прям…
Следом донёсся лёгкий храп её спутника.
Неожиданно к арии присоединился дирижёр оркестра, который удивил редким тембром контр-тенора.. Причём, он запел, стоя спиной к зрителям.
Зал вначале не понял, кто вторит певице. Интрига разрешилась, когда певец повернулся к залу лицом.
За моей спиной повисло тяжёлое изумлённое молчание.
- Во даёт, - донеслось скрипуче. Я мысленно увидела, как поползли вверх брови, - во даёт, прости Господи!
А дирижёр вдвоём с певицей исполнили дуэтом прекрасную арию. Я затылком ощущала скептическое молчание, видела поджатые губы невежественной меломанки.
Концерт, необыкновенно щедрый, похожий по настроению на шкатулку с драгоценностями, подошёл к концу. Крышка шкатулки захлопнулась. Отрешённые лица музыкантов оживились улыбками.
Волны аплодисментов, перекатываясь, достигли сцены, вынося к ногам певицы букеты цветов.
И ещё мне «посчастливилось» услышать последнюю реплику умиротворённой зрительницы:
- Ну, вот, теперь кефирчика – и в коечку!
И в ответ опять невнятное хрюканье её проснувшегося друга.
Я специально не обернулась, чтобы не видеть их облик. Пусть в моей памяти они останутся бестелесными голосами случайных зрителей, смешным, карикатурным акцентом прекрасного концерта!